Срединная стратегия 2 страница

Он понимал, что область Линхай – дикая и отдаленная, и долго не видела добродетели, поэтому, пока он не покажет устрашающую силу и боевой дух, ритуал и справедливость, у него не будет средств изменить их обычаи. Поэтому он повел армию в поход на юг. Куда бы они ни шли, он спрашивал о больных и страждущих и принимал у себя старейшин и пожилых. Он провозгласил о благодетельных намерениях императора: и ближние, и далекие в страхе покорились.

Фу Гун‑ши, подняв восстание, занял Танъян. Император назначил Сяо‑гуна Верховным Полководцем и вызвал Цзина ко двору, где он был назначен вторым полководцем после Сяо‑гуна, и узнал о стратегии похода. Когда они шли карательной экспедицией на восток, Ли Ши‑цзи и еще семь высших чиновников – были назначены полководцами областей. Гун‑ши отправил Фэн Хуэй‑ляна с тридцатью тысячами на лодках, чтобы окружить Данту, и Чэнь Чжэн‑туна с двадцатью тысячами пехоты и конницы, чтобы окружить горы Цитиньшань. У горы Ляншань они соединили свои войска, чтобы отрезать дорогу к Цзян, и построили стену в форме полумесяца, простиравшуюся с севера на юг на десять ли, чтобы удлинить фланги.

Все [императорские] полководцы высказали свое мнение: «У них сильные воины и непроходимые частоколы. Даже не вступая в сражение, они измотают нашу армию. Если захватить непосредственно Даньян и опустошить их крепость, тогда Хуэй‑лян и другие сами покорятся». Цзии сказал: «Это не так. Хотя те две армии – отборные, под личным командованием Гун‑иш остались сильные духом войны. Если они уже охраняют гору Шитоу, их твердыню нельзя пробить. Если мы останемся, то не достигнем нашей цели, но мы должны воздержаться от отступления. Иметь большие неприятности для желудка и спины – это не слишком успешный расчет. Более того, Хуэй‑лян и Чжэн‑туи – опытные воины, проведшие более ста сражений. Они не боятся битвы в дебрях. Как раз сейчас они, согласно стратегии Гун‑ши, укрепляют свои позиции. Если мы выступим неожиданно, раздразнив их и напав на их укрепления, мы обязательно уничтожим их. Хуэй‑лян будет выманен, а Гун‑ши – пленен».

Сяо‑гун послушался его. Цзии, ведя Хуан Цзюнь‑ханя и других, наступал по воде и по суше. После жестокого сражения они убили и ранили более десяти тысяч. Хуэй‑лян и другие бежали, поэтому Цзин во главе легкой конницы отправился к Даньяну. Гун‑ши был перепуган, и хотя войск у него оставалось еще много, они были неспособны сражаться, поэтому он бежал. Его схватили, и область к югу от реки Янцзы пребывала в мире.

Когда в Юго‑восточном округе было создано местное Ведомство государственных дел, Цзин был назначен министром по военным делам. Ему были дарованы тысяча кусков шелка, сто женщин – рабынь и сто лошадей. Когда местное Ведомство государственных дел было распущено, он был назначен начальником высшего областного командования в Янчжоу. Император вздохнул и сказал: «Цзин, могли ли полководцы древности Хань, Бай, Вэй и Хо[524]сделать больше, чем сделали вы в борьбе с Сянем и Гун‑ши?»

На восьмом году [625 г.] тюрки совершили набег на Тайюань. Цзин – Верховный Полководец встал лагерем с десятью тысячами воинов из цзянской и хуайской армии в области Тайгу. В это время другие полководцы потерпели многочисленные поражения, а Цзин единственный вернулся с целой армией. Вскоре он был назначен Верховным Полководцем в Аньчжоу.

Когда танский Тай‑цзун взошел на престол, он получил назначение в судебное ведомство, его заслуги бы ли отмечены, и он получил четыреста дворов, будучи в тоже время на должности начальника секретариата.

Часть тюрков отделилась и восстала, поэтому император рассчитывал стратегию, чтобы выступить и взять их. Будучи министром военного ведомства, он являлся Верховным Полководцем действующей армии в округе Динсян и привел три тысячи отборной конницы через Маи к горам Оуян. Се‑ли Кэ‑хань был удивлен: «Если еще не собрана армия Тан, как Цзин мог осмелится прийти сюда один со своими войсками?» Его воины были очень испуганы. Цзин послал шпионов, чтобы посеять вражду среди преданных Кэ‑ханю людей. Ночью он внезапно атаковал Динсян и разрушил его. Кэ – ханю удалось спастись, и он бежал в Цикоу.

За свои успехи Цзин был выдвинут и получил титул Тайго‑гуна. Император сказал: «Ли Лин[525]пересек пустыню с пятью тысячами пехоты, но в конце концов сдался сюнну. Однако о его заслугах было записано на бамбуке и шелке. С тремя тысячам и конницы Цзин прошел сквозь кровопролитие и взял Динсян. В древности не было ничего похожего. Этого достаточно, чтобы смыть мой позор у реки Вэй![526]»

Се‑ли от правился защищать гору Тешань, затем отправил посланника, признав свои преступления, и прося, чтобы его государство стало внутренним вассалом. Цзин, полководец округа Динсян, был послан, чтобы принять его. Император также отправил главного министра Ведомства церемоний Тан Цзяня и полководца Ань Сю‑жэня чиновниками для усмирения. Цзин [знавший, что подчинение Се‑ли сомнительно] сказал своему полководцу Гун‑цзиню: «Императорский посланник, по сути, является пленником, поэтому Се‑ли должен чувствовать себя в безопасности. Если десять тысяч конницы с двадцатидневными запасами внезапно нападут со стороны Байдао, мы обязательно добьемся того, чего желаем». Гун‑цзинь сказан «Император уже согласился на сдачу, и сними чиновники. Как быть с этим?» Цзин сказал: «Нельзя упускать возможность. Именно так Хань Синь разбил Ци. Стоит ли жалеть какого‑то Тан Цзяня?»

Он отправил армию в быстрое наступление. Где бы они ни встречаюсь с [вражескими] дозорами, они брали их в плен и заставляли следовать за собой. Только когда они были в семи ли от ставки Се‑ли, тот понял, в чем дело. Кочевники были перепуганы и разбежались, армия Цзина уничтожила более десяти тысяч, взяв в плен сто тысяч мужчин и женщин. Они захватили сына Се‑ли, Де‑ло‑ши, и убили принцессу И‑чэн. Се‑ли бежал, но был пойман и доставлен императору помощником полководца действующей армией в Тадуне Чжан Бао‑сяном. Тем самым Тан расширила свои земли к северу от горы И до Великой пустыни.

Затем император объявил всеобщую амнистию в Поднебесной и даровал народу пять дней празднеств. Главный цензор Сяо Ю й обвинил Цзина в пренебрежении к законам на посту полководца армии, ибо он позволил войскам большой грабеж, и тем самым были утеряны для государства многие редкие вещи и ценности. Император вызвал Ц зина и укорил его. Ц зин ничего не сказал в свое оправдание, но склонил голову к земле и признал свой проступок. Император медленно произнес: «При Суй, когда полководец Ши Вань‑суй уничтожил Да‑тоу Кэ‑ханя, он был не награжден, а казнен. Я не поступлю так. Я прощаю ваш проступок, помня о ваших заслугах». Затем он повысил его, сделав «Левым главой изобильного счастья», даровал ему тысячу кусков шелка и увеличил его владения до пятисот дворов. Когда это было сделано, он сказал: «Раньше люди клеветали на вас и подвергали вас критике, но сейчас я узнал правду». «Затем он даровал ему еще две тысячи кусков и перевел на должность Помощника Правого министра государственных дел. Когда бы Цзин ни участвовал в обсуждениях, он был очень почтителен, как если бы он не мог говорить, и его считали глубоким и искренним.

В это время император отправил посланников в шестнадцать округов, чтобы узнать о нравах народа, и назначил Цзина уполномоченным по столичному округу. Тот страдал болезнью ног, поэтому просил императора освободить его от этих обязанностей. Император послал помощника начальника секретариата Цэнь Вэнь‑бэня объявить ему: «С древности тех, кто знал, как остановиться после получения богатств и славы, было немного. Хотя вы больны и устали, заставьте себя продолжать. Если примете во внимание благосостояние государства, я буду глубоко восхищен этим. Если вы хотите достичь своей благородной цели и стать образцом для всех времен, вы должны принять». Затем он даровал ему привилегию оставаться во дворце, дал ем у тысячу кусков шелка и экипаж чиновника высшего ранга с двумя лошадьми. [Император] сохранил за ним его предыдущее жалование и владения. Когда болезнь утихала, он являлся на службу в качестве главного советника канцелярии секретариата в один день из трех положенных, ему также была дарована привилегия пользоваться «жезлом духовного долголетия».

Короткое время спустя туюй‑хуни напали на границы. Император обратился к своим помощникам: «Может ли Цзин опять занять пост полководца?» Цзин отправился к Фан Сюань‑мину и сказал: «Хотя я уже стар, но могу участвовать в еще одном походе». Император был доволен и назначил его полководцем действующей армией округа «западных морей». Пятеро других полководцев со своими армиями – Дао‑цзун, правитель Чэн, Хоу Цзюнь‑цзи; Ли Да‑лян; Ли Дао‑янь и Гао Цзэн‑шэн – были подчинены ему. Когда армия прибыла в город Фусы, воины туюй‑хуни уже сожгли всю траву и отошли на защиту долины реки Дафэй. Все командиры поверили, что так как весенняя трава еще не выросла, а лошади слабы, они не могут дать сражение. Цзин решил, что их стратегией будет глубокое проникновение. Затем они обошли гору Цзиши и в нескольких десятках схваток захватили в плен огромное количество воинов, уничтожили государства, и большинство жителей покорилось. Фу‑юнь Кэ‑хань [т. е. каган – прим. ред.] туюй‑хуней, потеряв свободу, повесился. Тогда Цзин передал власть [сыну Фу‑юня] Му‑жун Сушо [также известному как] правитель Да‑нин, и вернулся домой.

[В начале похода] армия Гао Цзэн‑июна, переходя по пути соляные болота, прибыла поздно. Цзин укорил его, поэтому, когда они вернулись, Гао оскорбил его. Вместе с губернатором Гуанчжоу, Тан Фэн‑и, он обвинил Цзина в том, что тот замышлял восстание. Чиновники расследовали обвинение, но нашли его бездоказательным. Цзэн‑шэн и другие были признаны виновными в вероломных наговорах. Цзин закрыл двери своего дома и ж ил в уединении, отказывая в приеме гостям и родственникам.

Император назначил его князем в Вэйго[527]. Его жена умерла. Император дач указание, чтобы была построена гробница в стиле, о котором известно из рассказов о Вэй и Хо, а башни были сделаны в виде гор Тешань и Цзишиишиь, чтобы служить доказательством его заслуг. Он был назван «Полководцем несравненной Доблести».

Император хотел напасть на Ляо, поэтому он вызвал Цзина ко [двору] и сказал: «На юге вы усмирили У, на севере разбили тюрков, на западе покорили туюй‑хуней. Только Гаоли [Когурё] не покорилось. Есть ли у вас какие‑либо намерения относительно этого?» Он ответил: «В прошлом я опирался на устрашающую силу Неба, чтобы добиться незначительных заслуг. Сейчас, так как я слаб от болезни, если ваше величество действительно не хотят освободить меня, моя болезнь пройдет». Император отнесся с сочувствием к его возрасту и не утвердил назначение.

В двадцать третий год [649 г.] его болезнь обострилась. Император почтил его своим посещением в его доме и прослезился. «Вы были мне другом на протяжении всей жизни и служили государству. Сейчас, когда ваша болезнь так тяжела, я скорблю». Он умер в возрасте семидесяти девяти лет. Ему были дарованы посмертные титулы министра образования и Верховного Полководца вспомогательной армии. Как преданный министр, он был похоронен рядом с императорскими гробницами в Чжаолине, и ему был присужден посмертный титул «Цзинъу».

Как видно из приведенной биографии, в период Суй и Тан армия состояла из арбалетчиков, пехоты и конницы. Колесница давно перестала играть сколько‑нибудь существенную роль, оружие из бронзы исчезло. Стала возможной большая гибкость, ибо для главного похода могли быть созваны многочисленные местные армии. Эти войска были, в основном, профессиональными, а в дополнение к ним в случае необходимости набирались рекруты. Распространилась специализация отрядов на каком‑либо виде оружия, а тактика основывалась преимущественно на скорости и мобильности, фланговых и прочих отвлекающих маневрах.

Перевод

Книга I

Тай‑цзун спросил:

– Гаоли [Когурё] вторгалась в Синьло [Силла][528]несколько раз. Я отправил посланника с приказом [сопротивляться], но они не приняли наш указ. Я собираюсь послать карательную экспедицию. Как мы должны поступать?

Ли Цзин сказал:

– Согласно тому, что мы могли узнать о них, Гай Су‑вэнь полагается на свои собственные знания в военных делах. Он говорит, что срединные государства не в силах послать карательную экспедицию, и поэтому перечит вашему мандату. Я прошу армию в тридцать тысяч человек, чтобы схватить его.

Тай‑цзун сказал:

– Этих войск будет недостаточно, к тому же путь – далекий. Какую стратегию вы используете, чтобы приблизиться к ним?

Ли Цзин сказал:

– Я использую прямые [чжэн] войска.

Тай‑цзун сказал:

– Когда вы усмиряли туцзюэ [тюрков], вы использовали гибкие [ци] войска. Теперь вы говорите о прямых войсках. Почему?

Ли Цзин сказал:

– Когда Чжугэ Лян захватывал Мэн Ху семь раз, это не был какой‑то иной Путь. Он использовал прямые войска, и это все.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Когда Ма Лун при династии Цзинь[529]вел карательный поход против Лянчжоу, это также соответствовало «диаграмме восьми рядов»[530], и он построил узкие колесницы. Когда местность была широкая, он использовал лагерь из колесниц «оленьи рога»[531], а когда дорога была узкой, он строил деревянные домики и помещал их на колесницы так что они могли и сражаться, и наступать. Я убежден, что это были прямые войска, которые так ценили древние!

Ли Цзин сказал:

– Когда я вел карательную экспедицию против тюрков, мы шли на запад несколько тысяч ли. Если бы это были не прямые войска, как бы мы могли зайти так далеко? Узкие колесницы и колесницы «оленьи рога» необходимы для армии. Они позволяют управлять расходованием сил, обеспечивают защиту переднего края и организуют отряды и «пятерки». Эти три используются поочередно. Именно этому Ма Лун столь тщательно учился у древних.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– В битве, в которой я разгромил Сун Лао‑шэна, когда передние ряды столкнулись, наша справедливая армия немного отступила. Тогда я лично повел отборную конницу со стороны южной равнины, отсекая врагов внезапной атакой. После того, как войска Лао‑шэна были отрезаны сзади, мы жестоко сокрушили их, а в последующем захватили его самого. Были ли это прямые войска? Или гибкие войска?

Ли Цзин сказал:

– Ваше величество являет собой прирожденного военного гения, а совсем не того, кто учится им быть. Я исследовал искусство войны, практиковавшееся со времен Желтого Императора до наших дней. Вначале будь прямым, а затем гибким; вначале будь гуманным и справедливым, а затем используй равновесие силы [цюань] и мастерство. Более того, в битве при Хои армия была собрана из справедливости, и поэтому она была прямой. Когда Цзянь‑чэн[532]упал с коня и Правая армия немного отступила, это было гибкостью.

Тай‑цзун сказал:

– Тогда незначительное отступление чуть не уничтожило наше великое дело, поэтому как вы можете называть это гибким?

Ли Цзин сказал:

– В целом, когда войска продвигаются вперед, это относится к прямому, когда они [намеренно] отходят назад, это гибкость. Более того, если бы Правая армия не отошла на какое‑то расстояние назад, как бы вы добились того, чтобы Лао‑шэн пошел вперед? «Искусство войны» гласит: «Изобрази выгоду, чтобы заманить их, создай панику [в их рядах] и захвати их». Лао‑шэн не знал, как использовать свои войска. Он полагался на мужество и поспешно пошел в наступление. Он не предполагал, что его тыл будет отрезан либо захвачен Вашим величеством. Это называется «использованием гибких как прямых».

Тай‑цзун сказал:

– Что касается тактики Хо Цюй‑бина, случайно совпавшей с тактикой Сунь‑цзы и У‑цзы, было ли это действительно так? Когда наша армия правого крыла отошла, [мой отец, император] Гао‑цзу побледнел. Но затем я яростно атаковал, и наоборот, это стало преимуществом для нас. Это само собой совпало с Сунь‑цзы и У‑цзы. Вы, безусловно, знаете их слова.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Когда бы армия ни отступала, можно ли назвать это гибкостью?

Ли Цзин сказал:

– Это не так. Когда бы ни отступали воины, если флаги спутаны и в беспорядке, звуки больших и малых барабанов не отвечают друг другу, а приказы тонут в шуме и криках, это настоящее поражение, а не гибкая стратегия. Если флаги в порядке, барабаны отвечают друг другу, команды и приказы едины, тогда, даже если они отступают и бегут, это – не поражение, а, возможно, гибкая стратегия. В «Искусстве войны» сказано: «Не преследуй притворно отступающих». Также сказано: «Будучи способен, изобрази неспособность». Все это относится к гибким войскам.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– В битве при Хои, когда Правая армия немного отступила, было ли это связано с Небом? Когда Лао‑шэн был пойман, произошло ли это благодаря человеческим усилиям?

Ли Цзин сказал:

– Если бы прямые войска не стали гибкими, а гибкие – прямыми, то как бы вы добились победы? Поэтому для того, кто умеет вести войну, прямое и гибкое зависят от человека, и это все! Он изменяет их силой духа, вот в чем причина того, что их приписывают Небу.

Тай‑цзун кивнул головой.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Прямые и гибкие различаются заранее, или это определяется во время битвы?

Ли Цзин сказал:

– Согласно «Синь шу» [Новой книге] Цао Цао[533]: «Если превосходишь врага вдвое, раздели свои войска на две части, одна часть будет прямой, другая– гибкой. Если превосходишь врага впятеро, тогда три части должны быть прямыми, а две– гибкими». Это устанавливает главное. Как сказал Сунь‑цзы: «В войне стратегическая сила не превосходит прямого и гибкого, но изменения прямоты и гибкости нельзя полностью исчерпать! Прямые и гибкие взаимно поглощают друг друга подобно бесконечному циклу. Кто может исчерпать их?» Это охватывает их. Поэтому как можно разделить их заранее?

Если командиры и войска еще не обучены моим правилам, если помощники полководца еще не знакомы с моими приказами, тогда мы должны разбить [обучение] на две части. Обучаясь тактике боя, солдаты в каждом случае должны узнавать флаги и барабаны, поочередно разделяясь и соединяясь. Поэтому [Сунь‑цзы] сказал: «Разделение и соединение– это изменение».

Вот каковы правила обучения военному делу. Когда подготовка и оценка [осуществления] завершены, и войска знакомы с моими правилами, только тогда ими можно двигать, как стадом овец, направляя туда, куда укажет полководец. Кто тогда проводит различие между прямыми и гибкими? То, что Сунь‑цзы называет «придавать форму другим, но быть бесформенным самому» – это и есть вершина использования прямого и гибкого. Поэтому разделяют заранее– ради обучения. Если говорить об изменениях во время сражения, [они] неисчислимы.

Тай‑цзун сказал:

– Воистину мудро! Цао Цао, должно быть знал это. Но то, чему учит нас «Синь шу»– это всего лишь то, что он [сообщал] своим полководцам, а не основной метод прямых и гибких.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Цао Цао говорит: «Гибкие войска атакуют с флангов». Что вы можете сказать об этом?

Ли Цзин сказал:

– Я вспоминаю, что, комментируя Сунь‑цзы, Цао Цао сказал: «Выступать первым, чтобы начать сражение– это прямота; выступать после– гибкость». Это отличается от рассуждений о фланговых атаках. Я просто отношу столкновение большого количества войск к прямоте, а тех, кого полководец лично посылает вперед– к гибкости. Где же ограничение первого или второго, или боковых атак?

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Если я заставлю врага считать мои прямые войска гибкими и заставлю его считать мои гибкие прямыми, является ли это тем, что называется «показать форму другим»: Является ли использование гибкости как прямоты, прямоты как гибкости, неизмеримых изменений и превращений тем, что подразумевается под «быть бесформенным»?

Ли Цзин дважды поклонился и сказал:

– Ваше величество предстает совершенномудрым. Вы возвращаетесь назад, к древним, за пределы того, что я могу постигнуть.

* * *

Тай‑цзун спросил:

– Если разделение и соединение являют собой изменения», где же находятся прямые и гибкие?

Ли Цзин сказал:

– Для тех, кто умело ведет войну, нет таких, которые не были бы прямыми, нет таких, которые не были бы гибкими, поэтому они никогда не позволяют врагу измерить себя. Поэтому с прямыми они побеждают, с гибкими они тоже побеждают. Командиры трех армий знают только победу, но никто не знает, как она достается. Не будучи способным полностью проникнуть в изменения, как можно добиться этого? Что касается того, откуда исходят разделение и соединение, только Сунь‑цзы был способен [постигнуть это]. Начиная с У Ци, никто не мог достичь этого.

* * *

Тай‑цзун спросил:

– Какова была стратегия У Ци?

Ли Цзин сказал:

– Позвольте мне описать ее в общем. Вэйский князь У‑хоу спросил У Ци о [стратегии, которую нужно применить], когда две армии противостоят друг другу. У Ци сказал: «Прикажи части своих низких рангом и мужественных воинов идти вперед и атаковать. Когда передние ряды сойдутся, прикажи им бежать. Когда они побегут, не наказывай их, но наблюдай за тем, наступает ли противник, чтобы использовать [хитрость]. Если воины у него сидят как один и встают как один, и не преследуют бегущие войска, значит у противника хорошие стратеги. Если все его войска преследуют бегущих, то продвигаясь вперед, то останавливаясь, будучи в беспорядке, значит, противник лишен таланта. Нападай на него без колебаний». Я думаю, что стратегия У Ци в целом такова, это не то, что Сунь‑цзы называл «прямым сражением».

Тай‑цзун сказал:

– Ваш дядя Хань Цинь‑ху однавды сказал, что вы можете обсуждать с ним Сунь‑цзы и У‑цзы. Он также имел в виду прямоту и гибкость?

Ли Цзин сказал:

– Как мог Цинь‑ху знать о сущности прямого и гибкого? Он всего лишь рассматривал гибких как гибких, а прямых как прямых! Он никогда не знал о «взаимных превращениях прямого и гибкого друг в друга, о неистощимом цикле».

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Когда древние приближались к боевым порядкам врага и посылали вперед гибкие войска, чтобы атаковать там, где не ожидают, пользовались ли они также правилом «взаимных превращений»?

Ли Цзин сказал:

– В древности сражения были вопросом покорения малой тактикой лишенных всякой тактики, покорения малой степенью превосходства лишенных всяких способностей. Как могут они заслуживать, чтобы об этом говорили, как об искусстве войны? Примером может служить уничтожение Се Сюанем Фу Цзяня. Это произошло не [вследствие] превосходства Се Сюаня, а из‑ за бездарности Фу Цзяня[534]».

Тай‑цзун приказал присутствовавшим чиновникам разыскать биографию Се Сюаня в анналах и доложить. Заслушав доклад, он сказал:

– То, как Фу Цзянь управлял этим делом, действительно нехорошо.

Ли Цзин сказал:

– Я замечаю, что в биографии Фу Цзяня записано, что «все в армии Цинь были сломлены и разбиты, и только войска Му‑жун Чуя остались в целости. Фу Цзянь [правитель Цинь] во главе более чем тысячи всадников поспешил присоединиться к ним. Бао, сын Чуя, советовал Чую убить Фу Цзяня, но безрезультатно». Из этого очевидно, что, когда армии Цинь были в панике, только войска Му‑жун Чуя оставались в целости, поэтому, по всей видимости, Фу Цзянь был предан Чуем. Быть преданным другими и при этом надеяться покорить врага, разве это не трудно? Поэтому я утверждаю, что у тех, кто подобен Фу Цзяню, отсутствует тактика.

Тай‑цзун сказал:

– Сунь‑цзы говорил, что «тот, чьи замыслы обширны, победит того, чьи замыслы скудны», поэтому мы знаем, что даже небольшой расчёт побеждает отсутствие расчёта. Все дела таковы.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– «Искусство войны» Желтого Императора[535]было передано предыдущими поколениями как «Канон охватывания гибкого» и как «Канон охватывания непостижимых изменений». Что вы можете сказать об этом?

Ли Цзин сказал:

– Произношение иероглифа «гибкий» такое же, как и иероглифа «непостижимые изменения». Поэтому некоторые передавали [название] вторым способом, но значение то же. Если мы изучим само сочинение, то увидим: «Четыре являются прямыми, четыре– гибкими. Остановившиеся войска– для «охватывания непостижимых изменений». Здесь иероглиф «гибкий» имеет значение «избыток». Поэтому произносится он в этом случае «цзи»[536]. Мое недостойное мнение, что нет ничего, что бы не было непостижимым, поэтому почему уделяют внимание «охватыванию», говоря об этом? Это должны быть «остальные», тогда это будет правильно.

Прямые войска получают приказ от правителя, а гибким войскам приказывает сам полководец. Сунь‑цзы сказал: «Если приказы постоянно осуществляются так, чтобы обучать людей, тогда люди будут подчиняться». Это о тех, которые получают от правителя. Далее он говорит: «об [использовании] войск нельзя говорить заранее» и «есть приказы правителя, которые не выполняются». Это о тех, которые полководец отдает сам.

Что касается полководцев: если они используют прямую тактику и никакой гибкой, это полководцы обороны. Если они используют гибкую тактику и никакой прямой, это полководцы нападения. Если они используют обе, это полководцы, способные сохранить государство. Поэтому «охватывание непостижимых изменений» и «охватывание гибких» в основе своей не есть два правила. Изучающие [военную стратегию] глубоко понимают оба!

* * *

Тай‑цзун сказал:

– В [ «Каноне охватывания непостижимых изменений»] сказано: «Число соединений – девять, в середине – избыток, которым управляет Верховный Полководец. “Четыре стороны” и “восемь направлений” устанавливаются здесь. Внутри [главного] соединения находятся соединения; внутри отрядов находятся отряды. Они [могут] использовать передних как задних, а задних – как передних. Наступая, они не идут быстро; отступая, они не бегут. Есть четыре головы, восемь хвостов. Где бы ни ударил враг, откликается голова. Если враг атакует середину, [примыкающие] две головы придут на помощь. Числа начинаются с пяти и заканчиваются восемью». Что все это значит?

Ли Цзин сказал:

– Чжугэ Лян устанавливал камни горизонтально и вертикально, чтобы составить восемь рядов. Правило для квадратных формирований именно таково. Когда я обучал армию, мы неизменно начинали с такого построения. То, что поколения передали как «Канон охватывания непостижимых изменений», возможно, включает в себя лишь грубый набросок.

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Небо, Земля, ветер, облака, драконы, тигры, птицы и змеи– каково значение этих восьми построений?

Ли Цзин сказал:

– Теми, кто передавал это, была допущена ошибка. Древние тщательно скрывали эти правила, поэтому они искусно выдумали восемь названий. Восемь построений изначально были одним, затем разделившимся на восемь. Например, «Небо» и «Земля» происходят от обозначения флангов; «ветер» и «облака» происходят от названия знамен. «Драконы», «тигры», «птицы» и «змеи» – происходят от разделения отрядов и «пятерок». Последующие поколения ошибочно передали их. Если бы древние мудро составляли построения по образу животных, то с чего бы они остановились на восьми?

* * *

Тай‑цзун сказал:

– Числа начинаются с пяти и заканчиваются восемью, поэтому, если они не были установлены как образы, они действительно являются древними построениями. Не могли бы вы объяснить их мне?

Ли Цзин сказал: – Я полагаю, что Желтый Император вел войну с помощью правил, которыми он вначале установил систему «деревни и колодца»[537]. Поэтому «колодец» был разделен четырьмя дорогами, и его занимали восемь семей. Он имел форму, подобную иероглифу «колодец», поэтому там было открыто девять площадей. Пять использовались для порядков, четыре были пустыми. Именно это обозначается, как «числа начинаются с пяти».

Середина оставалась свободной и предназначалась для полководца, а по четырем сторонам связно располагались различные соединения, поэтому и называется «оканчивающиеся восемью».

Что касается изменений и превращений для контроля над врагом: они перепутаны и в беспокойстве, они сражаются беспорядочно, но их правила не в беспорядке. Смутное и меняющееся, их построение смято, но их стратегическая мощь [ши] не рассеяна. Именно это называется «они разделяются и становятся восемью, соединяются и снова становятся одним».