Сущность, формы и функции исторического знания. История России – неотъемлемая часть всемирной истории. 32 страница

Губернские комитеты занимали в целом консервативные позиции, обусловленные корыстными интересами местного дворянства. Большинство губернских комитетов выступало за сохранение на неопределенный срок временнообязанного состояния крестьян и требовало при его прекращении возврата помещикам крестьянских наделов. Редакционные комиссии не пошли навстречу этим притязаниям. Но и в самих Редакционных комиссиях не было единства мнений: шла острая борьба по вопросам о конкретных нормах наделов и пошлостях, функциях будущего крестьянского сельского управления.

10 октября 1860 г. Редакционные комиссии завершили свою работу, и проект "Положений" поступил в Главный комитет по крестьянскому делу, где он обсуждался до 14 января 1861 г. Здесь проект подвергся изменениям в пользу помещиков: в некоторых местностях были понижены нормы крестьянских наделов и увеличен срок в местностях, "имеющих особые промышленные выгоды". 28 января 1861 г. проект поступил на рассмотрение на последней инстанции — Государственного совета. Открывая его первое заседание, Александр II указал на необходимость скорейшего решения крестьянского дела. "Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства", — заявил он. Далее он сказал: "Я надеюсь, господа, что при рассмотрении проектов, представленных в Государственный совет, вы убедитесь, что все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, — сделано". Однако члены Государственного совета сочли необходимым внести новое дополнение к проекту в пользу помещиков. По предложению крупного землевладельца князя П. П. Гагарина был включен пункт о праве помещиков предоставлять крестьянам (правда, по соглашению с ними) сразу в собственность и бесплатно ("в дар") четверть надела. Предлагалось, "что перспектива получения хотя и мизерного, бесплатного надела при ликвидации сразу всех обязательств перед помещиком привлечет крестьян, а самому помещику даст возможность сохранить в своих руках максимум земельных угодий и обеспечить его дешевой рабочей силой.

16 февраля 1861 г. обсуждение проекта "Положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости" было завершено. Подписание "Положений" было приурочено к 19 февраля - 6-й годовщине восшествия Александра II на престол. Одновременно им был подписан и Манифест, возвещавший об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Текст его был написан московский митрополитом Филаретом, который придал ему форму, призванную воздействовать на религиозные чувства крестьян. Манифест проводил идею "добровольности" и "жертвенности" дворянства, от которого якобы исходила инициатива освобождения крестьян и навстречу пожеланиям которого пошел государь. Манифест призывал крестьян к "спокойствию и благоразумию", к неукоснительному выполнение установленных законом повинностей.

В тот же день, 19 февраля, был учрежден Главный комитет "об устройстве сельского состояния". Он заменял собой Главный комитет "по крестьянскому делу" и был призван осуществлять высшее наблюдение за введением в действие "Положений" 19 феврали 1861 г., подготавливать проекты законов в дополнение и развитие этих "Положений", проводить реформы в государственной и удельной деревне, разрешать спорные дела. На местах были учреждены губернские по крестьянским делам присутствия.

Правительство прекрасно понимало, что подготовленный закон не удовлетворит крестьян, поэтому приняло ряд мер для подавления крестьянского недовольства. Были заранее составлены подробные инструкции и предписания о дислокации, и действиях войск на случай крестьянских "беспорядков". В течение декабря 1860 - января 1861 г. происходили секретные совещания министров военного, внутренних дел, двора, военного генерал-губернатора Петербурга и начальника III отделения: обсуждались меры по охране правительственных зданий и царских дворцов во время объявления Манифеста о "воле". Приходскому духовенству Синод разослал предписание, чтобы оно в своих проповедях призывало крестьян сохранять спокойствие и повиновение властям.

На места с текстами Манифеста и "Положений" были отправлены флигель-адъютанты царской свиты, на которых возлагалась обязанность объявления "воли". Они наделялись широкими полномочиями для подавления возможных крестьянских "беспорядков". В подчинение им переходили все местные власти и дислоцированные в губерниях войска. Подготовка к обнародованию "воли" потребовала две недели. Обнародование проходило в течение месяца с 5 марта (в Петербурге и Москве) по 2 апреля (на местах).

Лекция 54: Крестьянская реформа. Отмена крепостного права.

План:

1. Содержание "Положений" 19 февраля 1861 г. и проведение их в жизнь
2. Ответ крестьян на реформу
3. Реформы в удельной и государственной деревне

В "Положения" 19 февраля 1861 г. вошли: "Общее положение", четыре "Местных положения о поземельном устройстве крестьян", "Положение о выкупе", "Положение о устройстве дворовых людей", "Положение о губернских по крестьянским делам учреждениях", а также ряд "правил" — "О порядке введения в действие Положений", "О крестьянах мелкопоместных владельцев", "О приписанных к частным горным заводам людях" и пр. Действие этих законодательных актов распространялось на 45 губерний.

Ликвидация феодальных отношений в деревне — не единовременный акт 1861 г., а длительный процесс, растянувшийся более чем на два десятилетия. Полное освобождение крестьяне получали не сразу с момента обнародования Манифеста и "Положений" 19 февраля 1861 г. В Манифесте объявлялось, что крестьяне в течение еще двух лет (до 19 февраля 1863 г. — срок введения в действие "Положений") обязаны были отбывать хотя и в несколько измененном виде, по сути дела те же самые повинности, что и при крепостном праве. Отменялись лишь особо ненавистные крестьянам так называемые "добавочные сборы" натурой: яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью, грибами и пр. Обычно вся тяжесть этих поборов ложилась на женщин, поэтому их отмену крестьяне метко окрестили "бабьей волей". Кроме того, помещикам запрещалось переводить крестьян в дворовые, а оброчных на барщину. В барщинных имениях размеры барщины сокращались со 135—140 дней с тягла в год до 70, несколько сокращалась подводная повинность. Но и после 1863 г. крестьяне долгое время находились на положении "временнообязанных", т. е. обязанных нести установленные "Положениями" феодальные повинности — платить оброк и выполнить барщину.

Завершающим актом ликвидации феодальных отношений в бывшей помещичьей деревне являлся перевод крестьян на выкуп. Окончательная дата перевода на выкуп и, следовательно, прекращения временнообязанного положения крестьян законом не была определена. Однако разрешался перевод крестьян на выкуп сразу же по обнародовании "Положений" либо по обоюдному соглашению их с помещиком, либо по его одностороннему требованию (сами крестьяне требовать перевода их на выкуп не могли).

Правовое положение крестьян

По Манифесту крестьяне сразу получали личную свободу. Необходимо подчеркнуть важность этого акта: борьба за "волю" занимала главное место в многовековой истории крестьянского движения. Богатые крестьяне шли на значительные траты, чтобы выкупиться на волю. И вот в 1861 г. бывший крепостной, являвшийся до этого фактически полной собственностью помещика, который мог отнять у него все его достояние, а его самого с семьей или отдельно от нее продать, заложить, подарить, теперь не только получал возможность свободно распоряжаться своей личностью, но ряд общих имущественных и гражданских прав: от своего имени вступать в суде, заключать разного рода имущественные и гражданские сделки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другие сословия. Все это давало больший простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода на заработки и, следовательно, складыванию рынка рабочей силы, а главное — раскрепощало крестьян нравственно.

Правда, вопрос о личном освобождении крестьян в 1861 г. не получил еще окончательного разрешения. Черты внеэкономического принуждения еще продолжали сохраняться на период временнообязанного состояния крестьян: за помещиком оставалось право вотчинной полиции на территории его имения, ему в течение этого периода подчинялись сельские должностные лица, он мог требовать смены этих лиц, удаления из общины неугодных ему крестьян, вмешиваться в решения сельских и волостных сходов. Но с переводом крестьян на выкуп эта опека над ними помещика прекращалась.

Последующие реформы в области суда, местного управления, образования, военной службы расширяли права крестьянства: крестьянин мог быть избран в присяжные заседатели новых судов, в органы земского самоуправления, ему открывался доступ в средние и высшие учебные заведения. Конечно, этим полностью снималась сословная неравноправность крестьянства. Оно продолжало оставаться низшим, податным сословием. Крестьяне обязаны были нести подушную подать и разного рода другие денежные и натуральные повинности, подвергались телесным наказаниям, от которых были освобождены другие, привилегированные сословия.

Крестьянское самоуправление

Со дня обнародования Манифеста 19 феврали 1861 г. предусматривалось ввести в селения бывших помещичьих крестьян в девятимесячный срок "крестьянское общественное управление". Оно было введено в течение лета 1861 г. За образец его было взято крестьянское самоуправление в государственной деревне, созданное в 1837-1841 гг. реформой П. Д. Киселева.

Вводились сельские и волостные органы управления. Первой ячейкой являлось сельское общество, которое до этого составляло имение помещика. Оно могло состоять из одного или нескольких селений или части селения. Сельское общество (общину) объединяли общие хозяйственные интересы — общие угодья и общие обязательства перед помещиком. Сельское управление здесь состояло из сельского схода, представленного всеми дворохозяевами, старосты, его помощника и сборщика податей, избираемых на 3 года. Кроме них, сельский сход нанимал сельского писаря, назначал (или избирал) смотрителя запасного хлебного магазина, лесных и полевых сторожей. На сельском сходе избирались представители на волостной сход из расчета один человек от 10 дворов. Дворохозяину дозволялось послать на сельский сход вместо себя кого-либо из своей семьи. К участию в делах сельского схода не допускались дворохозяева, находившиеся под следствием и судом, отданные под надзор общества, а также выкупившие досрочно свои наделы и тем самым выделившиеся из общины. Сельский сход ведал вопросами общинного землепользования, раскладкой государственных и земских повинностей, имел право удалять из общества "вредных и порочных членов", устранять от участия в сходе на три года тех, кто совершил какие-либо проступки. Решения схода имели законную силу, если за них высказалось большинство присутствовавших на сходе.

Несколько смежных сельских обществ, в которых числилось в общей сложности от 300 до 2 тыс. крестьян муж. пола, составляли волость. Всего в бывших помещичьих селениях в 1861 г. было образовано 8750 волостей. Волостной сход выбирал на 3 года волостного старшину, его помощников и волостной суд в составе от 4 до 12 судей. Часто из-за неграмотности старшины ключевой фигурой в волости являлся служивший по найму схода волостной писарь. Волостной сход ведал раскладкой мирских повинностей, составлением и проверкой рекрутских списков и очередностью рекрутской повинности. При рассмотрении рекрутских дел на сходе присутствовали назначаемые в рекруты юноши и их родители. Волостной старшина, как и сельский староста, выполнял ряд административно-хозяйственных функций: следил за "порядком и благочинием" в волости, в его обязанность входило задержание бродяг, дезертиров и вообще всех "подозрительных" лиц, "пресечение ложных слухов". Волостной суд рассматривал крестьянские имущественные тяжбы, если размер претензий не превышал 100 рублей, и дела по маловажным проступкам, руководствуясь нормами обычного права. Он мог приговаривать к 6 дням "общественных работ", штрафу до 3 руб., содержанию в "холодной" до 7 дней или наказанию до 20 ударов розгами. Все дела велись устно, лишь вынесенные приговоры записывались в "Книгу решений волостного суда". Сельские старосты и волостные и старшины обязаны были беспрекословно выполнять требования представителей "установленных властей": мирового посредника, судебного следователя, чинов полиции.

Мировые посредники

Большое значение в проведении в жизнь крестьянской реформы на местах имел созданный летом 1861 г. институт мировых посредников, на которых были возложены многочисленные посреднические и административные функции: проверка, утверждение и введение уставных грамот (определявших пореформенные повинности и поземельные отношения крестьян с помещиками), удостоверение выкупных актов при переходе крестьян на выкуп, разбор споров между крестьянами и помещиками, утверждение в должности сельских старост и волостных старшин, надзор за органами крестьянского управления.

Мировых посредников назначал Сенат из местных потомственных дворян-землевладельцев по представлению губернаторов и (совместно) губернских предводителей дворянства. Обычно на губернию приходилось от 30 до 50 мировых посредников, а всего их было назначено 1714. Соответственно столько же было образовано и мировых участков, состоявших каждый из 3—5 волостей. Мировые посредники были подчинены уездному съезду мировых посредников (иначе — "мировому съезду"), а мировой съезд — губернскому по крестьянским делам присутствию. Однако закон предоставлял относительную самостоятельность мировым посредникам и независимость от местной администрации.

Мировые посредники были призваны проводить правительственную линию — учитывать прежде всего государственные интересы, пресекать корыстные поползновения откровенных крепостников и требовать от них строго придерживаться рамок закона. На практике мировые посредники в своем большинстве не были "беспристрастными примирителями" разногласий между крестьянами и помещиками. Будучи сами помещиками, мировые посредине защищали в первую очередь помещичьи интересы, порой шли даже на нарушение закона.

Однако среди мировых посредников были и представители либерально-оппозиционного дворянства, критиковавшие грабительские условия реформы 1861 г. и выступавшие за дальнейшие преобразования в стране. Наиболее либеральным был состав мировых посредников, избранных на первое трехлетие (мировые посредник "первого призыва"). Среди них были декабристы А. Е. Розен, П. Н. Свистунов, М. А. Назимов, петрашевцы Н. С. Кашкин и Н. А. Спешнев, писатель Л. Н. Толстой и известный хирург Н. И. Пирогов. Немало и других мировых посредников добросовестно исполняли свой долг, придерживаясь рамок закона, за что навлекали на себя гнев местных помещиков-крепостников. Однако вскоре такие мировые посредники были либо удалены со своих должностей, либо сами подали в отставку.

Крестьянский надел

Центральное место в реформе занимал вопрос о земле. Изданный закон исходил из принципа признания за помещиками права собственности на всю землю в их имениях, в том числе на крестьянскую надельную, а крестьяне объявлялись лишь пользователями своих наделов, обязанными отбывать за них установленные "Положениями" повинности (оброк или барщину). Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить ее у помещика.

Во время подготовки реформы был однозначно отвергнут принцип безземельного освобождения крестьян. Полное обезземеление крестьян было экономически невыгодной и социально опасной мерой: лишая помещиков и государство возможности получать прежние доходы с крестьян, оно создало бы массу безземельного крестьянства и тем самым могло бы вызвать всеобщее крестьянское восстание. На это неоднократно указывали в своих письмах помещики и в донесениях представители местной власти. Правительство не могло не считаться и с тем, что требование предоставления земли выдвинулось на первое место в крестьянском движении предреформенных лет.

Но если полное обезземеление крестьян в силу указанных соображений было невозможно, то и наделение их достаточным количеством земли, которое поставило бы крестьян в независимое экономическое положение от помещиков, было им невыгодно. Поэтому разработчики закона определили такие нормы надела, которые из-за их недостаточности привязали бы крестьянское хозяйство к помещичьему путем неизбежной для него аренды земли у бывшего барина. Отсюда и явились на свет пресловутые "отрезки" от крестьянских наделов, составившие в среднем по стране свыше 20% и достигавшие в некоторых губерниях 30—40% от их дореформенных наделов.

При определении норм крестьянских наделов учитывались местные особенности природных и экономических условий. Исходя из этого, вся территория Европейской России была разделена на три полосы, — нечерноземную, черноземную и степную, а полосы, в свою очередь, делились на "местности" (от 10 до 15 в каждой полосе). В нечерноземной и черноземной полосах устанавливались высшая и низшая (1/3 высшей) нормы наделов, а в степной — одна, так называемая указная норма. Закон предусматривал отрезку от крестьянского надела в пользу помещика, если дореформенные его размеры превышали высшую или указную нормы, и прирезку, если он не достигал низшей нормы. Разрыв между высшей и низшей нормами (в три раза) приводил на практике к тому, что отрезки стали правилом, а прирезки исключением. В то время как отрезка по отдельным губерниям была произведена у 40—65% крестьян, прирезка же коснулась только 3-15% крестьян. При этом размер отрезанных от надела земель в десятки раз превышал размер прирезанных земель к наделу. Но порой прирезка оказывалась даже выгодна помещикам: она доводила надел до определенного минимума, необходимого для сохранения крестьянского хозяйства, и в большинстве случаев была связана с увеличением повинностей.

Тяжесть отрезков для крестьян заключалась не только в их размеpax. Особое значение имело то, какие земли попадали в отрезки. Хотя законом было запрещено отрезать пахотные земли, но получалось так, что крестьяне лишались наиболее необходимых угодий (лугов, выгонов, водопоев), без которых было невозможно нормальное ведение хозяйства. Крестьянин был вынужден арендовать у помещика эти "отрезные земли". Отрезки превратились, таким образом, в руках помещиков в весьма эффективное средство нажима на крестьян и стали базисом отработочной системы ведения

помещичьего хозяйства. Землевладение крестьян было "утеснено" не только отрезками, но и чересполосицей, лишением крестьян лесных угодий (лес включался в крестьянский лишь в некоторых северных губерниях). Закон предоставлял помещику право переносить крестьянские усадьбы на другое место, а до перехода крестьян на выкуп обменивать их наделы на свою землю, если на крестьянском наделе открывались какие-нибудь полезные ископаемые или эта земля оказывалась необходимой помещику для его хозяйственных нужд. Таким образом, крестьянин, получив надел, еще не становился его полноправным собственником.

Наиболее обделенными оказались крестъяне-дарственники, получившие дарственные (нищенские или, как называли крестьяне, "сиротские") наделы. Дарственников насчитывалось 461 тыс пола. "В дар" им было предоставлено 485 тыс. десятин — по 1,05 десятины на душу (против 3,3 десятины остальных крестьян). Более 3/4 дарственников находились в южных степных, поволжских и центрально-черноземных губерниях. По закону помещик не мог принудить крестьянина взять дарственный надел. Но нередко крестьяне оказывались поставленными в такие условия, когда они были вынуждены соглашаться на дарственный надел и даже требовать его, если их дореформенный надел приближался к низшей норме, а повинности за землю превосходили доходность с нее. Стремление перейти "на дар" проявлялось преимущественно в слабо заселенных многоземельных губерниях и главным образом в первые годы проведения реформы, когда здесь рыночные и арендные цены на землю были сравнительно невелики. К получению дарственного надела особенно стремилась небольшая группа зажиточных крестьян, имевшая денежные средства для покупки земли "на стороне" и желавшая наладить предпринимательское хозяйство на собственной, покупной земле. Большинство же дарственников, согласившихся на "бесплатный" небольшой надел, просчиталось и оказалось в крайне бедственном положении.

В итоге 10 млн душ муж. пола бывших помещичьих крестьян получили 33,7 млн десятин земли, а помещики сохранили за собой землю, в 2,5 раза превосходившую по размерам крестьянскую надельную. 1,3 млн душ муж. пола (все дворовые, часть дарственников и крестьян мелкопоместных владельцев) фактически оказались безземельными.

Наделение крестьян землей носило принудительный характер: помещик обязывался предоставить крестьянину надел, а крестьянин взять его. По закону после 1870 г. крестьянин мог отказаться от надела. Но право отказа от надела по истечении этого срока было обставлено условиями, сводившими его на нет: крестьянин должен был полностью рассчитаться со всеми податями и повинностями, включая и рекрутскую. Правом отказа от надела смогли воспользоваться после 1870 г. лишь 9,3 тыс. душ муж. пола.

Повинности временнообязанных крестьян

Закон предусматривал до перехода крестьян на выкуп, т. е. на период их временнообязанного состояния, отбывание ими за предоставленную землю повинности в виде барщины или оброка. Размеры того и другого фиксировались в законе. Для барщинных крестьян устанавливалась единая норма рабочих дней — 40 мужских и 30 женских за один душевой надел. При барщинных работах устанавливалась урочная система, т. е. определенный объем работ ("урок"), который крестьянин должен был выполнить в течение рабочего дня. Однако вследствие повсеместного плохого выполнения крестьянами барщинных работ в первые годы после реформы барщина оказалась настолько неэффективной, что помещики стали быстро переводить крестьян на оброк. В связи с этим в сравнительно короткое время (1861—1863) удельный вес барщинных крестьян сократился с 71 до 33%. Для оброчных крестьян размеры оброка определялись в зависимости от промысловых и торговых "выгод" крестьян. Закон устанавливал следующие нормы оброка: за высший надел в промышленных губерниях — 10 руб., в имениях, находившихся в пределах 25 верст от Москвы и Петербурга, он повышался до 12 руб., а в остальных губерниях он был определен в размере 8—9 руб. с души муж. пола, но и в этих губерниях в случае близости имения к железной дороге, судоходной реке, к торгово-промышленному центру помещик мог ходатайствовать об увеличении размеров оброка. По закону нельзя было повышать размеры оброка выше дореформенного, если не увеличивался земельный надел. Однако закон не предусматривал уменьшения оброка в связи с сокращением надела. В результате отрезки от крестьянского надела происходило фактическое увеличение оброка в расчете на 1 десятину.

Несоответствие между оброком и доходностью с надела усугублялось и так называемой системой градаций. Суть ее заключалась в том, что половина оброка приходилась на первую десятину надела, четверть — на вторую, а вторая четверть раскладывалась на остальные десятины. Система градаций преследовала цель установить максимум повинностей за минимальный надел. Она распространялась также и на барщину: половина барщинных дней отбывалась за первую десятину, четверть — за вторую, другая четверть — за остальные десятины.

Выкупная операция

Завершающим этапом крестьянской реформы являлся перевод крестьян на выкуп, хотя "Положение о выкупе" окончательного срока такого перевода не устанавливало. В 9 губерниях Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины правительство в 1863 г. сразу перевело крестьян на обязательный выкуп, а также сделало им ряд существенных уступок: были возвращены отрезанные от их наделов земли и в среднем на 20% снижены повинности. Эти меры исходили из стремления правительства в условиях вспыхнувшего в январе 1863 г. восстания в Польше привлечь на свою сторону литовское, белорусское и украинское крестьянство в борьбе со шляхетским национально-освободительным движением и вместе с внести "успокоение" в крестьянскую среду.

Иначе дело обстояло в 36 великорусских, малороссийских и новороссийских губерниях. Здесь перевод крестьян на выкуп занял более двух десятилетий. Лишь 28 декабря 1881 г. было издано "Положение", предусматривавшее перевод остававшихся еще на временнообязанном положении крестьян на обязательный выкуп начиная с 18 января 1883 г., и одновременно принят указ о снижении на 12% выкупных платежей с крестьян, ранее перешедших на выкуп. Было отменено и взимание накопившихся недоимок по выкупным платежам. К 1881 г. временнообязанных крестьян по отношению ко всем бывшим помещичьим крестьянам оставалось 15%. Перевод их на выкуп был завершен к 1895 г. В итоге на 1 января 1895 г. на выкуп было переведено 9159 тыс. муж. пола крестьян в местностях с общинным землевладением и 110 тыс. домохозяев с подворным землевладением.

При переходе на выкуп крестьянин получал наименование "крестьянина-собственника". Однако реально собственником он становился тогда, когда мог внести всю выкупную сумму за надел. К тому же (за исключением крестьян 9 западных губерний, в которых преобладало подворное землепользование) земля предоставлялась не отдельному крестьянскому двору, а общине. Впрочем, "Положение о выкупе" допускало выход из общины, но он был крайне затруднен: необходимо было за год вперед уплатить оброк помещику, казенные, мирские и прочие сборы, погасить недоимки. Впоследствии (указом 14 декабря 1893 г.) выход из общины был вообще запрещен.

В основу выкупа была положена не реальная, рыночная цена земли, а феодальные повинности, т.е. крестьянам пришлось платить не только за наделы, но и за свою свободу — утрату помещиком крепостного труда. Размер выкупа определялся путем так называемой "капитализации оброка". Суть ее заключалась в следующем. Годовой оброк приравнивался к 6% с капитала х (именно такой процент начислялся ежегодно по вкладам в банк). Таким образом, если крестьянин уплачивал оброк с 1 души муж. пола в размере 10 руб. в год, то выкупная сумма х составляла: 10 руб.: 6% х 100% = 166 руб. 67 коп.

Дело выкупа взяло на себя государство путем проведения выкупной операции. Для этого в 1861 г. при Министерстве финансов было создано Главное выкупное учреждение. Выкупная операция заключалась в том, что казна выплачивала помещику сразу или ценными процентными бумагами 80% выкупной суммы, если его крестьяне получали по норме высший надел, или 75%, если им предоставлялся надел менее высшей нормы. Остальные 20—25% выкупной суммы (так называемый "дополнительный платеж") крестьяне выплачивали непосредственно помещику — сразу или в рассрочку, деньгами или отработками.

Выкупная сумма, уплачиваемая государством помещикам, рассматривалась как предоставленная крестьянам "ссуда", которая потом взыскивалась с них в качестве "выкупного платежа" в размере 6% "ссуды" ежегодно в течение 49 лет. Нетрудно определить, что за предстоящие почти полвека, на которые растягивались выкупные платежи, крестьяне должны были уплатить до 300% первоначальной выкупной суммы. Рыночная цена отведенной в надел крестьянам земли равнялась в 1863—1872 гг. 648 млн руб., а выкупная сумма за нее составила 867 млн руб.

Проведение государством выкупа крестьянских наделов в централизованном порядке решало ряд важных социальных и экономических задач. Правительственный кредит обеспечивал помещикам гарантированную уплату выкупа и вместе с тем избавлял их от непосредственного столкновения с крестьянами. Одновременно решалась и проблема возврата казне помещичьего долга в размере 425 млн руб., взятых помещиками под залог крепостных душ. Эти деньги были вычтены из выкупной суммы. Кроме того, выкуп оказался выгодной для государства операцией. По официальным статистическим данным, с 1862 по 1907 г. (до момента отмены выкупных платежей) бывшие помещичьи крестьяне выплатили казне 1540,6 млн руб. (и еще оставались ей должны). Кроме того, они уплатили в виде оброка самим помещикам за период своего временнообязанного положения 527 млн руб.

3.

Обнародование "Положений" 19 февраля 1861 г., содержание которых обмануло надежды крестьян на "полную волю", вызвало взрыв крестьянского протеста весной — летом 1861 г. В 1861 г. произошло до 1860 крестьянских волнений. Более половины их было подавлено с помощью воинских команд. Фактически не было ни одной губернии, ни одного уезда, в которых в большей или меньшей степени не проявился бы протест крестьян против невыгодных для них условий дарованной "воли". Продолжая уповать на "доброго" царя, крестьяне никак не могли поверить в то, что от него исходят законы, которые на два года оставляют их фактически в прежнем подчинении у помещика, вынуждают исполнять ненавистную барщину и платить оброк, лишают их значительной части прежних наделов, а предоставленные им объявляют дворянской собственностью. Одни считали обнародованные "Положения" поддельным документом, который был составлен помещиками и договорившимися с ними заодно чиновниками, скрывшими настоящую, "царскую волю". Другие же пытались отыскать эту "волю" в некоторых непонятных, поэтому по-разному толкуемых статьях царского закона. Появлялись и подложные манифесты о "воле".