Возвышение гражданского общества над государством.

К данной группе мыслителей можно отнести тех, которые, считая главной ценностью свободу личности и постулируя примат гражданского общества над государством, рассматривали последнее имманентно присущей социуму формой и способом существования, и потому центральными проблемами их исследований стали разграничение сфер влияния гражданского общества и государства, установление оптимальных взаимоотношений между ними.

Исследователи, разделяющие данную точку зрения, являются сторонниками либерализма – широкого идейного, социального и политического движения, теоретические корни которого произрастают в идеологии восходящего класса буржуазии в ХVII в. Именно концепция либерализма в наибольшей степени соответствует эволюции большинства западно – европейских государств и Америки, чем и объясняется ее популярность и востребованность в социально – политической науке и практике современности.

Следует отметить, что в трудах подавляющего большинства мыслителей либерального направления термин «гражданское общество» обозначает «бюргерское», «буржуазное сообщество», или средний класс. Такая интерпретация гражданского общества была несколько скорректирована лишь в ХХ в. с учетом трансформации социально – политических реалий, достижений гуманитарной науки и специфики развития незападных демократий. Тем не менее, тезис о том, что средний класс составляет основу гражданского общества, до сих пор является постулатом политической мысли[44].

Духовно–мировоззренческую платформу идеологии либерализма составили томизм и кальвинизм. Разработанные Ф. Аквинским принципы рационализма, уважения к частной собственности, признания неизбежности и естественности социальной дифференциации легли в основу восприятия мира католиков, а также неотомистов; протестантская этика в сочетании с уважением к труду, частной собственности, личной ответственностью за свое будущее составили идейное оружие среднего класса, или буржуазии, а также на долгие времена предопределила стиль взаимоотношений власти и гражданского общества в духе либеральной демократии.

Идея индивидуальной свободы как важнейший концепт либерализма нашла свое отражение в трудах Дж. Локка, взглядах просветителей – Вольтера, Монтескье, идейных течениях французской революции, учениях ХIX в. – А. Токвиля, Дж. С. Милля.

Просветитель радикального направления Т. Пейн выразил крайнюю точку зрения: для него государство есть просто «необходимое зло, и чем меньше будет сфера его воздействия, тем лучше»[45]. Сходные позиции прослеживаются у Ж.-Ж. Руссо[46], Т. Джефферсона[47], Б. Франклина[48].

В умеренной форме эта позиция характерна для А. Токвиля[49] и Дж. С. Милля[50]. Опираясь на опасение, что новые формы государственного вмешательства подавляют гражданское общество, они подчеркивали важность защиты и обновления гражданского общества, понимаемого как самоорганизующейся, гарантируемой законом сферы, которая не находится в непосредственной зависимости от государства. Лейтмотив такой концепции заключается в сохранении поступательного движения к правовому равенству, начатому демократизацией, выработке превентивных механизмов против злоупотреблений государственной власти, поглощения государством гражданского общества и лишения граждан их свобод.

Ш. Монтескье, напротив, рассматривал государство не как результат произвольного соглашения граждан, а как необходимое естественно – историческое явление, определяемое объективными факторами общественного развития. Поборник сильного государства, с одной стороны, и защитник человеческого достоинства и свободы личности, с другой, он предложил проект «ограниченного правления», внеся значимый вклад в концепцию разделения властей[51].

Теория разделения властей легла в основу политического либерализма, а неоднозначность интерпретации ее содержания подчеркивает единство смысла этой идеи – предупредить злоупотребление властью, ее монополизацию и концентрацию. Смысл разделения властей Монтескье справедливо видел не в механическом перераспределении полномочий между государственно – властными институтами, а в том, как уравновесить и сдержать власть, обеспечить социальный контроль над ней. Монтескье писал о том, как соприкасаются и взаимодействуют друг с другом ветви власти, делая акцент на необходимости участия в государственном управлении всех основных социальных групп. Дж. Локк вел поиск уравновешивания власти между королем, знатью и народом. Творцы американской конституции предлагали смягчить противоречия между центром и регионами по вертикали власти, обосновали дифференцированную систему «сдержек и противовесов», особо указывали, что контроль и ограничение власти заключаются в общем участии граждан в государственных делах.

Несомненным достижением политического либерализма является теория и практика правового государства, обоснование сущности права как универсального, объективного и справедливого регулятора взаимоотношений власти и общественности.

Традиция древней политической мысли, а также эпохи средневековья, возрождения знает немало трактовок права. Но все они подчиняли право либо божественной воле (христианство), либо государству (легизм), либо политической конъюнктуре и прихоти суверена (макиавелизм, неограниченный абсолютизм). И лишь в эпоху буржуазной революции, когда суверенитет народа, человеческая личность и ее свободы обрели высшую ценность, понимание права стало идейным стержнем взаимоотношений правительства и народа, а идея подчиненности власти Праву, ее подзаконностьобрела практический смысл. Такое понимание права противостоит абсолютистскому или теологическому доктринерству, является светским по своему характеру и имеет в основе идеалы просвещения. Оно, далее, обусловлено особенностями социально – исторического, культурного развития данного социума, соответствует моральным ценностям[52], получает свое концентрированное проявление в законах[53] и тесно взаимосвязано с ответственностью граждан и «политической свободой»[54].

В отличие от своего политического направления, либерализм экономический, постулировавший идеи невмешательства государства в социально - экономическую сферу деятельности гражданского общества, во многом дискредитировал себя, обернувшись на практике диким капитализмом, противоречащим идеям гуманизма, неотчуждаемости естественных прав и свобод личности. Попыткой переосмысления данной концепции стал неолиберализм, синтезировавший экономические либеральные взгляды с консерватизмом[55]. До сер. ХХ в. неолиберализм был лишь модификацией либерализма, с теми лишь особенностями, что, во-первых, допускал возможность минимального вмешательства государства в экономическую жизнедеятельность гражданского общества, и, во– вторых, отдавал предпочтение эволюционному типу развития политических систем над революционным. Однако и он не смог обезопасить права и свободы личности от общества, противодействовать атомизации социума. Появившиеся в нач. 90-х гг. ХХ в. феномены незападных демократий, с одной стороны, и учащение социально – политических, социально – психологических кризисов в стабильных либеральных политических системах, с другой, стали вызовом для политической науки. Вследствие этого, в наше время неолиберализм адаптируется к социал – демократическим ценностям, трансформируется в социальный либерализм.

В этом контексте особую важность приобретает наследие русской политической мысли кон. XIX – сер. ХХ вв. Несмотря на то, что в России западный либерализм не утвердился, ибо, по справедливому замечанию В.В. Леонтовича, “не имел исторических корней в национальной государствености”[56], именно отечественные мыслители вывели проблематику взаимоотношений гражданского общества и правового государства на качественно иной, гуманистический уровень осмысления, придали либерализму социальную окраску. Так, П.И. Новгородцев первостепенной задачей считал “нахождение формы устройства, при которой человек чувствовал бы себя в безусловном и благодатном слиянии с общественной средой”[57]. Л.И. Петражицкий предлагал создать отрасль “политики гражданского права” с целью юридической увязки политико–правовых и нравственных взаимоотношений личности и государства с учетом психологии индивида[58]. С.И. Гессен пытался теоретически обосновать проблему синтеза индивидуализма и коллективизма[59]. В.В. Леонтович рассматривал конституционализм как “золотую середину” между гражданским (либеральным) строем и административной системой. Эти российские мыслители во многом предвосхитили и теоретически обосновали современную концепцию гражданского общества, в соответствии с которой оно является результатом, ресурсом и источником демократического правового социального государства.

Современная политическая наука подчеркивает взаимообусловленность и взаимосвязь категорий “демократическое”, “правовое”, “социальное государство”, ибо практика показала, что только в совокупности они обеспечивают гармонизацию взаимоотношений личности, гражданского общества и власти. Так, демократическое государство, основанное на признании и соблюдении принципов народовластия, представительства, свободы и равенства граждан, не может не быть правовым, ибо реализация демократии немыслима без верховенства права, неукоснительного соблюдения законности властью и общественностью. В свою очередь, слабость концепции правового демократического государства в его либеральном варианте, которая не предусматривает способность государства обеспечить права и благосостояние всем гражданам, обусловила необходимость ее дополнения социальным аспектом. Социальное государство стремится обеспечить каждому человеку достойные условия существования, социальную защищенность, равенство стартовых возможностей для реализации жизненных целей, развития личности[60]. Необходимыми и достаточными признаками социального государства являются: ответственность государства за уровень личного благосостояния граждан; наличие правовых основ социальной регуляции; ориентация единой социальной политики на всех членов общества; наличие бюджетных социальных выплат и государственных систем социальной защиты и социального обеспечения[61].

Вместе с тем, правовое демократическое социальное государство – это не только плод политической мысли, но и результат многовекового развития общества, в его диалектическом взаимодействии с государством. В связи с этим очевидно, что реальная свобода человека, его социальные, экономические, культурные права могут обеспечиваться только посредством системного, активного участия гражданского общества в государственно – политических процессах, институциализации такого участия. Поэтому во многих развитых современных странах принципы демократической государственности сегодня не мыслятся вне контекста партисипативнойдемократии, или демократии участия. Данная концепция была разработана в нач. ХХв. австрийским политологом Штраусом и предполагала необходимость вовлечения все большей и большей части общества в участие во сферах политической жизни общества[62].

С этих позиций гражданское обществорассматриваетсяисточником, ресурсом и показателем демократического правового социального государства.

Как источник гражданское общество представляет собой предпосылку формирования и развития либерально-демократических ценностей в государстве, при этом развиваясь параллельно и в тесной взаимосвязи с государством.

Как ресурс оно является основным поставщиком средств и поддержкой общественности, оказываемой государственным институтам в процессе государственного управления.

Как показатель гражданское общество демонстрирует реальное состояние всех сфер развития государства с позиций того, как «живется –можется» рядовому человеку в своей стране.

Так, с одной стороны, гражданское общество – автономная система, относительно независимая от прямого вмешательства государства, отличающаяся от него спецификой функций, структуры, преобладанием децентрализованных механизмов взаимодействия, имеющая некоторую степень саморегуляции. С другой стороны, нельзя возводить эту автономию в абсолют, поскольку гражданское общество является частью государственно - политической системы, следовательно, подвержено государственному регулированию, является объектом властно-управляющего воздействия и – в ряде случаев - инструментом государственной политики.

Автономия гражданского общества по отношению к государственной власти выражает определенную независимость организующейся общественности от государственно-властных институтов, в то же время утверждает идею взаимозависимости власти и общества, а также необходимость системного регулирования общественных отношений субъектами государственной власти и управления. Даже в стране с развитым гражданским обществом необходимость системного регулирования общественных отношений субъектами государственной власти и управления отнюдь не отпадает. Сфера государственно–административного воздействия имеет тенденцию сужаться за счет расширения сферы публичного управления, основанной на оптимизации взаимодействия общественности и государственной власти при решении общезначимых задач. Демократизация управления предполагает предоставление объектам гарантированных возможностей участия в решении государственных, публичных дел.

В этом контексте цель гражданского общества видится в формировании содержания взаимодействия, выступающего как диалектическое сочетание потребностей, интересов общества и возможностей государства. Однако, качественно реализовать эту цель способно лишь развитое гражданское общество. Его критериями развития, импульсами роста являются:

1. Экономический – наличие различных форм собственности, устойчивое существование свободных владельцев средств производства, свободы выбора деятельности, экономической самореализации.

2. Политический – наличие и реальная работоспособность форм, методов, технологий взаимодействия государственной васти с общественностью, как на государственном уровне, так и на уровне местного самоуправления.

3. Социокультурный – наличие активистской гражданской культуры как у политиков, так и у представителей общественности.

Воплощение вышеизложенных положений в практику российских государственно – общественных отношений все еще является перспективной задачей для российской государственности.

А решить эту задачу невозможно без осмысления специфики российского феномена гражданственности.

Очевидно, что российская цивилизация, «как минимум, не несет в себе запретительных условий для развития гражданского общества»[63]. Вряд ли стоит считать состоятельными выводы радикально настроенных исследователей, абсолютизирующих либерально – демократическую парадигму гражданского общества и потому отвергающих саму возможность его формирования в России[64], либо, напротив, пытающихся «изобрести национальный велосипед» отечественной модели гражданского общества, абсолютизируя идею уникальности российской государствености[65]. Гражданское общество на Западе отличаетсяот аналогичных феноменов в незападных странах, в т.ч. России, по своему генезису (т.к. создавалось в течение длительного исторического периода, органически вырастая из архаических институтов), типу (поскольку развивалось в рамках антично – христианской цивилизации с ее специфическими традициями, а также в определенных исторических условиях, когда общество было вынуждено или получило возможность создавать автономные от власти формы жизнедеятельности) и, соответственно,ценностям(частная собственность и личность). В этом контексте пессимистичный взгляд на перспективы гражданского общества в западных демократиях, обнаруженный рядом современных ученых, выглядит симптоматично[66]. Считая «золотым веком» гражданского общества Европу XVI – XVIII столетий, когда сплоченность, чувство принадлежности к единой группе и общность цели в ремесленных цехах, рабочих городах, гильдиях помогало народу эффективно защищать и отвоевывать свои гражданские права и свободы в борьбе с властью, эти исследователи связывают упадок гражданского общества в индустриальном социуме с потерей чувства идентичности, предрекают политическую смерть постиндустриальному западному гражданскому обществу. Не вполне разделяя данный исторический пессимизм, следует, однако, признать справедливость суждения о том, что гражданское общество, лишенное общности, неизбежно трансформируется в «индивидуализированное сообщество», где полифония личности, социума и власти недостижима, а гражданин атомизируется. В этом контексте стоит обратить внимание на страны т.н. незападного типа демократии, где одним из базовых характеристик социума всегда было чувство идентичности, принадлежности индивида к обществу / социальной группе, впрочем, имевшее различные идейные основы. Именно такие страны открывают новую страницу истории гражданского общества, которое качественно будет отличаться от общества западного либерализма.

Социокультурный контекст России, иные исторические традиции, связанные прежде всего с более весомой ролью государства, позволяют говорить о значительной модификации либеральной модели гражданского общества в нашем государстве. Но это не означает отсутствие гражданской инициативы, роли активной части общества во властеосуществлении. Феномен Минина и Пожарского и связанный с этим процесс восстановления государственности из пепла бунташного Смутного XVII в. – не единственное яркое доказательство того, что гражданское общество в России нельзя отрицать и нельзя вместе с тем не видеть его специфики. Основами российского гражданского общества являются идеи земщины как возможности и права народа самому управлять своими делами; идея «ничейности» земли и связанное с этим особое отношение русского к институту частной собственности, противоположное закрепленному в римском праве; открытость к общению и соборность. Уникальность российской политической культуры в целом, менталитета россиян в том, что если западный человек приоритетом считает собственное «Эго», проявляет себя как индивидуальность, требует свободы от общества, государства, то российский гражданин реализует себя как часть общего дела.

Облик современного российского гражданского общества складывается под воздействием трех групп факторов: 1) традиций отечественной государственности; 2) наследия СССР; 3) тенденций развития постсоветской России[67], которые, действуя разнонаправленно и хаотично, часто перечеркивая позитивное наследие прошлого, создают ситуацию социального хаоса. Поэтому очень важно для нас, в период активного внедрения либеральных принципов во все сферы жизнедеятельности социума, сохранить исконные ценности отечественной гражданственности: коллективизм, патриотизм, благотворительность.

Таким образом, не либерализм является теоретическим фундаментом развития гражданского общества в России, и демократия не просто парламентская, представительная (опыт России, как впрочем и других стран, подтвердил, что парламент не в состоянии выразить и обеспечить интересы большинства народа, граждан), а демократия участия, предполагающая специальную, законом установленную и гарантированную возможность граждан избирать власть на всех уровнях государственного управления, контролировать процессы властеосуществления, проявлять гражданские инициативы в создании и реализации законов, публично значимых политических программ, проектов управленческих решений.

Современное гражданское общество неоднородно. В его структуре выделяют: политические партии, негосударственные некоммерческие организации, малый и средний бизнес.

Политические партии являются старейшими институтами гражданского общества и одновременно наиболее влиятельными, после государства, институтами политической системы.

Отличительными признаками классической политической партии являются: социальная база (электорат); наличие устава и политической программы, позволяющей определить ее политический профиль, выделить партию среди других институтов гражданского общества.

Основными функциями политических партий являются: идеологическая (выработка и выражение в обществе определенных политических идей, программ); рекрутирование политической элиты; политическая социализация (приобщение граждан к политике); агрегирование и артикуляция политических интересов.

Партии стараются активно участвовать в выборах и действовать в представительных органах власти, образуя партийные фракции. Особо значимы партии и их аппарат при парламентской форме правления, когда победившая партия имеет возможность формировать правительство. В этих странах обычно существует строгая партийная дисциплина, которую члены фракций обязаны соблюдать, особенно при голосовании по законопроектам. В парламенте депутаты от оппозиционных партий могут воздействовать на разработку политики путем инициирования законопроектов, постановки актуальных проблем перед органами государственной власти, участия в формировании политической повестки дня, выборе приоритетов и т.д. В некоторых случаях правительство может организовать предварительные консультации с руководителями ведущих партий по актуальным вопросам внутренней и внешней политики.

Основными направлениями взаимодействия политических партий с высшим политическим руководством страны являются:

- регулярные встречи политических лидеров с федеральными министрами и главой государства,

- влияние парламентских фракций на федеральных министров, являющихся членами этих партий,

- назначение премьер-министром страны лидера политической партии, представленной в законодательном органе власти.

Современное государство регулирует партийную жизнь путем: правовой регламентации деятельности партий (включая финансовые аспекты); запрета деятельности политических партий, способствующих подрыву национальной государственности и дестабилизации социально-политической обстановки в стране.

Место и роль политических партий в конкретном государстве определяют следующие факторы:

1. Тип господствующей в обществе политической культуры и политического режима;

2. Тип и специфика развития партийной системы;

3. Особенности национального законодательства о выборах;

4. Политический вес парламента в системе государственной власти.

История развития партий имеет глубокие корни в странах с устойчиво воспроизводящимся активистским типом политической культуры (Великобритания). Именно там появились первые политические клубы (тори и виги в Великобритании), ставшие прототипами современных массовых партий. Как правило, развивались эти партии эволюционным путем, «снизу», заручаясь широкой поддержкой общества, рекрутируя своих членов демократическим путем. Вот почему в традиционных демократиях первые партии носили «массовый» характер.

Классическими примерами массовых партий являются социалистические (КПСС, Советский Союз) и фашистские (Национал-фашистская партия Германии) партии. Пик их развития приходится на первую треть XXв. Массовые партии отличает: широкая социальная база, разветвленная сеть региональных и местных представительств, процедура вступления в членство, уплата партийных взносов, жесткая партийная дисциплина, сильная партийная идеология.

Однако, со второй половины прошлого века, когда даже в развитых демократиях политика дистанцировалась от общества, а кризис демократического участия стал наблюдаться все отчетливее, массовые партии уступили место кадровым. Последние возникли из прагматической потребности политических лидеров получить возможно большее число голосов электората и стали формой сотрудничества политтехнологов (людей, занимающихся политикой за деньги и профессионально) с претендентами на государственно-политические посты. К тому же, политическая идеология с середины прошлого века, по меткому замечанию Д. Бэлла, стала стремительно превращаться в плод абстрактных измышлений уставших интеллектуалов, перестав выполнять функции политической социализации, мобилизации масс. Великие политические идеологии XXв. не выдержали испытания временем, уступив место «мягкому либерализму». Генезис кадровых партий, происходивший на фоне эрозии политических идеологий и возрастания гражданской апатии, стимулировал развитие политических технологий в США и западноевропейских странах.

В современном мире, с его нарастающим идеологическим кризисом, даже авторитетные и старейшие массовые партии теряют широкую социальную поддержку и в этом смысле становятся кадровыми (например, КПРФ в Российской Федерации).

В истории постсоветской России яркими примерами кадровых партий явились: «Партия жизни», «Возрождение», «Демократическая партия России». Такие партийные организации не имеют солидной социальной опоры, активизируются только в периоды предвыборных кампаний, членство в них носит формальный характер, а политические цели достаточно аморфны.

В государствах с авторитарными традициями, где парламент не играл значимой роли в системе власти, политические партии создавались «сверху», как правило, в краткосрочных временных масштабах, располагали весомым административным ресурсом. Вот почему их внешняя «массовость» (наличие жесткой процедуры вступления в члены партии, уплата партийных взносов, развитая региональная структура, большое количество членов) не соответствовала внутреннему содержанию (фактическая деидеологизированность политической элиты при развитой идейной атрибутике, ориентация партийных функционеров на собственные интересы/интересы своих лидеров, а не на потребности народа).

Крах социалистических авторитарных режимов ознаменовал «партийную революцию» в этих странах. Соответственно, будущее молодых демократий связывали именно с развитием партий как институтов гражданского общества. Однако, эти надежды оправдываются далеко не во всех постсоциалистических государствах. Наиболее значимыми факторами, препятствующими эффективному партийному развитию в духе демократии участия, являются:

- отсутствие единства в обществе и высших политических кругах относительно стратегических целей демократического развития национальной государственности;

- форсированный характер политического развития, когда государство стремится создать гражданское общество «по указке» (путем насильственного отделения политического от социального, установления высоких избирательных цензов либо ужесточения требований к регистрации партий, борьбы с многопартийностью, неизбежно возникающей в поставторитарных обществах).

В конце XXв. появились и стали стремительно развиваться партии избирателей, или универсальные партии, для которых характерны: гибкая политическая линия, выстраивание своей программы вокруг национального политического лидера, который предлагает обществу идеи согласия, баланса различных социальных интересов; стремление сплотить вокруг себя максимальное количество избирателей самых различных социальных групп; политический прагматизм, который выражается в ориентации на решение конкретных политических проблемах текущего момента.

В условиях кризиса ведущих политических идеологий, когда программы партий все сложнее отличить друг от друга, а политические предпочтения электората становятся конъюнктурными, борьба партий за места в парламенте превращается в «стрельбу по мишеням» (таковыми являются голоса избирателей). Поэтому универсальные партии получают сегодня все большее распространение.

Однако, тип универсальных партий не является последним в политической теории и практике. Четвертой разновидностью партий являются т.н. «партии новой волны» (или партии движенческого типа). Они возникли из новых социальных движений (НСД) – экологических, правозащитных, социально ориентированных общественных организаций, объединений, бурно развивавшихся с 1960-х гг. Эти партии сформировались в 1980-х на основе наиболее активной части НДС и быстро получили народное признание в политических системах разных стран благодаря своему открытому, гибкому типу отношений с избирателями и сочувствующими, плебисцитарному политическому стилю, и – главное – ориентации на ценности постмодернистского общества (решение общих для всех, глобальных проблем человеческой цивилизации).

Яркими примерами партий движенческого типа являются: «Зеленые» (ФРГ), социал-демократы (Великобритания). Хотя организационные структуры таких партий кардинально различаются, именно они, по мнению большинства современных партологов, в наибольшей степени соответствуют потребностям и устройству современного, постиндустриального общества.

Другими институтами гражданского общества являются негосударственные некоммерческие организации (НКО), на которые адепты партисипативной демократии возлагают сегодня большие надежды в плане развития гражданского общества.

НКО обладают рядом схожих признаков: наличие устава, организационной структуры, более или менее четких целей и рамок деятельности; организационная и политическая автономия от государства; некоммерческий характер целей и функционирования; саморегулирование собственной деятельности (включая возможность и способность не только самоуправления, но и образования профильных ассоциаций, сообществ НКО); волонтерство.

Миссия НКО как институтов гражданского общества состоит в снижении «издержек представительной демократии», содействии трансформации политического режима в духе партисипативности.

Вне зависимости от политического режима, можно выделить следующие задачи НКО.

1. Генерация человеческого и общественного капитала, который заставляет демократию работать. Данный капитал выражается в формальной и неформальной сети коммуникаций между государством и общественностью, а также внутри гражданского общества, основанной на доверии, открытости, обмене информацией и сотрудничестве, публичности разработки, принятия и реализации политических решений. Толкование этого аспекта миссии НКО соответствует концепции позднего модерна и постмодерна, когда гражданское общество рассматривается через призму взаимодействия личности и властных структур государства посредством формальных институтов (право, государственные органы и учреждения, ассоциации) и неформальных каналов политической коммуникации (традиции, личное общение, «рабочие площадки» и т.д.). Именно НКО являются уникальным, мобильным, адаптируемым механизмом вовлечения личности в процессы политического, гражданского, социального участия. Они организуют людей в мощные группы, способные влиять на государственную политику и получать доступ к государственным ресурсам. НКО контролируют государственную власть и осуществляют мониторинг нарушений прав и свобод, способствуют установлению баланса государственных и общественных интересов, предоставляют гражданам возможность развивать их способности и совершенствовать образ жизни посредством осуществления контроля за состоянием окружающей среды, оказания помощи наименее благополучным слоям населения.

2. Снижение общественно-политической напряженности в обществе. Посредством вовлечения в деятельность некоммерческих организаций граждане снижают уровень своей депривации, реализуют свои потребности и интересы. Соответственно, падает уровень социально-политической конфликтогенности в обществе.

3. Совершенствование национального законодательства в социально-политической сфере. НКО, особенно правозащитные, выступая против несправедливых, по их мнению, законов, защищая права отдельных лиц и социальных групп в случае бездействия государства, тем самым способствуют оптимизации действующего профильного законодательства, инициируют законотворчество в конкретной сфере, привлекают внимание широкой общественности к отдельным вопросам нормативно-правового регулирования. Таким образом, значимые с точки зрения общественности аспекты жизнедеятельности, неурегулированные либо неудовлетворительно урегулированные государством, с помощью НКО попадают в поле зрения органов государственной власти и местного самоуправления. Все это в перспективе приводит к совершенствованию права.

4. Установление баланса между правами и обязанностями гражданина, оптимального соотношения свободы и ответственности личности в рамках демократии. Вступая в НКО, каждый в той или иной степени определяет свою политическую, социальную, гражданскую и индивидуальную ответственность за правовой порядок в государстве и мире, или, по емкому выражению Ю. Хабермаса, «индивидуально осваивает гражданскую позицию».

5. Идентификация и артикуляция наиболее острых социальных, политических, правовых, экономических проблем, реально существующих в социуме.

6. Оказание помощи государству в улучшении качества социальных услуг.НКО помогают преодолеть кризис патерналистской концепции «государства всеобщего благосостояния» или распад социалистического социального государства, взяв на себя часть функций по обеспечению достойного уровня жизни граждан. Кризис социального государства мобилизовал общественные институты во всем мире на деятельность, направленную на смягчение либеральных программ, равно как и на деятельность по замене социальных служб, которые государство не в состоянии далее финансировать. НКО находят новые аспекты развития человеческого капитала и предоставляют адресную помощь тем, до кого не могут дойти государственные службы. Большими преимуществами подобного рода организаций является их отзывчивость на запросы общества, гибкость, новаторский подход, непосредственная связь с беднейшим слоями населения, способность инициировать активное участие населения в жизни общества, экономное расходование ресурсов и независимая оценка вопросов.

НКО возниклив социально – политической системе США и европейских стран в 1950– х гг., а позже – в т.н. незападных демократиях вследствие проявления ряда социально-политических факторов:

· Опережающий рост запросов личности по сравнению с возможностями их адекватного удовлетворения, предлагаемыми государственной системой. Действительно, одним из основных показателей демократического развития является способность принимать перемены, т.е. адекватно реагировать на запросы общества. А запросы эти растут в геометрической прогрессии. Информационная революция последних двух десятилетий привела к увеличению в среднем классе числа людей, не удовлетворенных существующими возможностями самовыражения в экономической и политической сферах.

· Глобальный кризис двух ведущих концепций ХХв. – социализма и государства всеобщего благоденствия - стимулировал поиск нового “агента развития”. Так, за последние 40 лет практически во всех частях света произошел “кризис государства”, выразившийся в серьезных претензиях к традиционной государственной системе социальной защиты в развитых странах Европы; в невысокой эффективности экономического развития, координируемого государством в странах «второго мира»; в крахе социалистического эксперимента, проводившегося в странах Восточной Европы; в растущей обеспокоенности в связи с ухудшающимся состоянием окружающей среды и повсеместно возникающей в связи с этим угрозой здоровью и безопасности человека.

В широком спектре некоммерческого сектора можно выделить следующие группы НКО: