Свет мой, зеркальце, скажи...

Р: Весной 2002 года по всему немецкому историческому сообществу прокатилось настоящее землетрясение. Фритьоф Мейер (Meyer) [здесь будет использоваться не совсем верное написание «Мейер», во избежание путаницы с американским историком-евреем Арно Майером — прим. пер.], ответственный редактор престижного гамбургского еженедельника «Шпигель» («Зеркало»), выдвинул в своей статье следующий тезис: «В 1945 году советская исследовательская комиссия насчитала четыре миллиона жертв в национал-социалистическом трудовом и истребительном лагере Освенцим-Биркенау, продукт военной пропаганды. Комендант лагеря Хёсс под нажимом назвал три миллиона и отрёкся. До сегодняшнего дня то, сколько людей действительно пало жертвами этого единственного в своём роде массового убийства, можно было оценить лишь приблизительно. Первый историк холокоста, Джеральд Рейтлингер, предположил, что их был один миллион, в то время как последние исследования называли цифру на несколько сот тысяч меньше»[253] (стр. 631).

Мейер присоединяется к «жертвенному» освенцимскому танцу, с самым низким числом жертв на тот момент: «Эти соображения приводят нас к выводу о том, что в Освенциме погибло полмиллиона людей, примерно 356.000 из которых — от газа» (стр. 639).

С: И как же он оправдывает такое сокращение?

Р: Его аргументы состоят из двух частей. Прежде всего, он считает, что газовые камеры из крематориев оказались технически непригодными для убийств при помощи газа, и поэтому для массовых убийств они не использовались вовсе: «Мы не можем здесь более подробно обсудить, что существующие улики (а именно документы о переделке строений, первоначально построенных не для этих целей, [крематориев] (например, с шахтными стволами [якобы для ввода газа] и газоанализатором) в «газовые подвалы», а также важные свидетельские показания) говорят скорее о попытках, имевших место в марте-апреле 1943 года, по использованию подвальных моргов для массовых убийств после завершения строительства крематориев в начале лета 1943-го. Этого явно не удалось сделать, поскольку вентиляция оказалась полностью непродуктивной, а ожидаемого крупного числа жертв в последующие одиннадцать месяцев так и не поступило» (стр. 632).

С: Но ведь Мейер продолжает настаивать на 365 тысячах жертв газаций!

Р: А их якобы «газировали» в старых фермерских домиках: «Подлинный геноцид, вероятно, осуществлялся главным образом в двух отстроенных фермерских домиках за пределами лагеря» (стр. 632).

С: Неужели у этих домиков система вентиляции было получше?

Р: Её у них вообще не было.

С: Как же тогда массовые газации могли провалиться по техническим причинам в новых крематориях из-за плохой вентиляции, но зато на примитивных фермах безо всякой вентиляции они прекрасно осуществлялись?

Р: Хороший вопрос. Однако я не стану вдаваться в доводы Мейера в этой лекции и ограничусь только описанием его взглядов.

Второй ряд аргументов основывается на тезисе Мейера о том, что пропускной способности крематориев из Биркенау было совершенно недостаточно для того, чтобы сжечь утверждаемое число трупов. В своём доводе он ссылается, в сноске 19 (и ещё раз — в сноске 32), на работу ревизионистов Карло Маттоньо и Франко Деана: «Carlo Mattogno, Franco Deana, «Die Krematoriumsöfen von Auschwitz» [«Печи крематориев Освенцима»], в сборнике: Ernst Gauss (ред.), «Grundlagen zur Zeitgeschichte» [на англ.: «Dissecting the Holocaust»], Tübingen, 1994, стр. 310. [...] С другой стороны, «ревизионисты» крайне старательно собрали детали [...]. Их открытия сумели озадачить историка философии Эрнста Нольте и даже Дэвида Ирвинга, однако другие историки проигнорировали их в качестве пищи для размышления или даже вызова. Юрист Эрнст [правильно — Вильгельм] Штеглих («Освенцимские мифы») [...] был первым, кто сделал это, выразив справедливые сомнения во многих местах записей, сделанных Хёссом в тюрьме» (стр. 635).

С: Ответственный редактор «Шпигеля» цитирует и даже хвалит ревизионистские источники?!

Р: Не совсем. Я опустил словесные нападки Мейера на ревизионистов. Но факт остаётся фактом: ответственный редактор немецкого левого журнала «Шпигель» цитирует ревизионистов холокоста в поддержку своего собственного тезиса.

С: «Свет мой, зеркальце, скажи

Да всю правду доложи...»

Р: Ну, Мейер, конечно, говорит не всю правду, а только часть её, но и это уже достижение.

Далее Мейер подробно обсуждает заявления Рудольфа Хёсса, бывшего коменданта Освенцима. Мейер пишет, как с ним обращались английские тюремщики: «После трёх дней лишения сна, пыток, избиений после каждого ответа, держания в голом виде, насильственного введения алкоголя первый допрос завершился «убедительными уликами». Даже сам Хёсс поведал об этом: «Что было в протоколе, я не знаю, хоть я его и подписал. Но алкоголь и хлыст были слишком даже для меня». Примерно в 2:30 утра, обессиленный, он поставил свою подпись под следующими строками: “В самом Освенциме, согласно моим подсчётам, погибло около [!] 3.000.000 людей. Примерно 2.500.000 из них было убито газом”» (стр. 639 и сл.).

Затем Мейер подробно описывает различные пытки, которым подвергался Хёсс, и показывает, что названные Хёссом цифры просто не могут соответствовать действительности.

Пару лет назад Мейер написал мне письмо, в котором признался, что, по его мнению, книга Миклоша Ньисли[374], который часто приводится как свидетель газовых камер Освенцима, с её «крайними заявлениями», явно была отредактирована, а отчёт Филипа Мюллера[179], ещё одного часто упоминаемого свидетеля, — это обычный роман[375].

С: Это поворотный момент в современной историографии. Вечные изгои внезапно становятся носителями прогресса!

Р: Можно только представить себе, какую бурю вызвала эта статья. Реакция на неё была самой разнообразной; как ревизионисты, так и холокостовцы не смогли удержаться от того, чтобы не разорвать Мейера на куски своей критикой[376].

С: И как он отреагировал на эту критику?

Р: Он подал в суд и принялся публично отстаивать свою аргументацию[377].

С: Наверно, во Фритьофе Мейере мы имеем тайного сторонника ревизионистов!

Р: Это можно заведомо исключить. Вот что он недавно заявил: «У многих сейчас сложилось такое впечатление, что им [«крайне правым радикалам» или «освенцимским отрицателям»] удастся вновь воспользоваться моим тезисом — для пропаганды или для преуменьшения [холокоста]. Поэтому я бы не хотел продолжать публичные дискуссии. [...] В свете нынешней опасности в Италии, Франции, России и США фашистов, как и ранее, нужно бить всегда и везде»[378].

С: Это звучит как призыв к насилию против инакомыслящих.

Р: Да. Это многое говорит о культуре этого журналиста. Мейер настолько ненавидит национал-социалистов, что готов даже применить насилие против предполагаемых адептов этой идеологии. Но при этом он всё же подтверждает, что ревизионисты хотя бы частично правы в своих исторических заявлениях. Это лучшая похвала, которую можно получить от смертного врага.