Современная западная элита

Качество элиты (т. е. ее способность принимать эффективные решения, обеспечивать социальный консенсус, оперативно реагировать на общественные запросы) в значительной мере обусловливается характером политической и культурной среды различных обществ, специфическим воздействием социализирующих сил-агентов (семьи, системы образования, партийных систем и др.). Вместе со способностями индивидов все эти факторы определяют культуру политической элиты.

Собирательный образ современной политической элиты Запада, где политика является профессией, складывается из суммы факторов.

Социальный портрет элиты определяется прежде всего социально-классовой принадлежностью и занимаемым положением в обществе, а также полом потенциальных кандидатов. Так, по результатам представительного исследования С. Элдерсвельдом элит Швеции, Италии, Германии, Англии, Голландии, США и Франции, проведенного в 1989 г., выходцы из среды рабочего класса составляют только 7% должностных лиц и 20% членов парламента. Обычно члены элит происходят из семей, связанных с политикой; 60% имеют или имели родственников в правительстве. Доступ в элиту выходцев из рабочего класса происходит главным образом через партии «левых» сил, ряды которых они пополняют. Так, в Германии, Италии, Англии, Голландии от 46 до 63% депутатов, представляющих левое крыло, являются выходцами из рабочих семей, тогда как депутаты от консервативных Партий в абсолютном большинстве происходят из среднего класса или высшего слоя среднего класса. Следовательно, социальное происхождение способствует отбору в элиту материально состоятельных людей, Добившихся в обществе определенного статуса, создавших финансовые предпосылки для занятия политикой. Сохраняется существенная гендерная ассиметрия в замещении властных позиций мужчинами и Женщинами. Политика по-прежнему является «мужской» профессией. Женщины в элите составляют лишь 7%, хотя по рассматриваемым странам эта цифра колеблется. Если в Голландии среди элиты насчитывается 14% женщин, то среди британской элиты — 4%.

На образ элиты заметное влияние оказывает качество образования, которое в значительной мере определяет результаты управления. Это естественно, поскольку занятие политикой требует знаний по широкому кругу проблем. По результатам того же исследования 80% членов парламента и 96% государственных должностных лиц имеют университетское образование, в то время как доля людей с университетским дипломом в населении этих стран составляет лишь 8%. В ряде стран доступ в элиту обусловлен' наличием дипломов определенных университетов. Так, в Англии таковыми являются дипломы Оксфордского и Кембриджского университетов. Тип образования во многом влияет на эффективность и политический стиль элит (т. е. следование определенным правилам и процедурам при принятии решений). Так, 40% государственных чиновников Великобритании имеют гуманитарное образование, тогда как в Германии — 2%, в США—6%, а в Голландии — ни одного. Среди государственных чиновников Великобритании очень мало лиц с юридическим образованием — всего 3%, тогда как в Германии —66%, в Италии —54%, в Голландии —39%, в США—20%. Среди законодателей картина примерно следующая: если 51% членов палаты представителей США были адвокатами, то в Англии ими были только 21%.

Эффективность и результативность политической элиты зависят в значительной мере от понимания ею своей роли, от ее позиции и убеждений. Исследования показывают, что элита глубоко сознает свою роль в политической жизни общества, однако идеологическая и ценностная ориентации национальных элит заметно различается. Это обусловлено социокультурными особенностями стран, в которых проживают элиты. Скажем, модель желаемого будущего в представлении различных элит отличается доминированием тех или иных значимых для них факторов. Например, если американцы по результатам опроса С. Элдерсвельда акцентировали внимание на социальной справедливости, образовании широких слоев общества и материальном благосостоянии, то голландцы отдали предпочтение социальному равенству и солидарности общества, а англичане высказались за экономическую надежность и необходимость материального благополучия.

Однако полного согласия по поводу ценностей внутри национальных элит не существует. Среди высших государственных чиновников США 25% в числе ценностей выделяют социальную справедливость 27% выступают за необходимость образования, расширения знаний, культурный прогресс; 28% обращают внимание на буржуазные ценности материального благосостояния, безопасности и надежности, у английских парламентариев 22% заинтересованы преимущественно в социальной справедливости, 12% отдают предпочтение политической реформе, 35% —материальному благосостоянию. Культурная среда как совокупность ценностей, представлений о жизни и стандартов поведения также влияет на элиту, ее мышление и поведение, поэтому результативность деятельности, особенности политического стиля элиты обусловливаются процессом социализации, т. е. процессом усвоения знаний, навыков, опыта, позволяющих выполнять социальные роли и функции. В процессе своего формирования элиты подвергаются воздействию различных факторов и социальных институтов. Например, они испытывают влияние того типа семьи, в которой происходит (или не происходит) политизация их представителей. Будущему представителю элиты могут уделять много внимания и серьезно заниматься его воспитанием, а может иметь место совершенно обратное. Важно и то, какое образование получает потенциальный кандидат и в чем будет выражаться его профессиональная специализация.

Не меньшее значение приобретает и партийная принадлежность кандидата, роль в обществе той партии, через которую он вступает в активную политическую деятельность, и отношение к нему коллег после вступления в должность.

Все эти социализирующие факторы действуют по-разному в обществах с преобладанием той или иной системы ценностей. Различные экономические, политические, культурные системы воспроизводят вполне определенные элитарные культуры, порождают элиты с конкретными ценностными ориентациями. Казалось бы, должно обнаруживаться сходство ценностных ориентаций, скажем, британской и американской элит по признаку существенного влияния Великобритании на свою бывшую колонию. Однако различия в социализации, образовательных системах, условиях функционирования партийных систем обусловили и различия элитарных культур этих двух стран. Так, материалистами по своим убеждениям считают себя 63% английских чиновников и только 28% американских. Или, например, необходимость вмешательства государства в дела общества и экономику разделяют 82% голландских и 35% немецких парламентариев. Хотя вполне можно было ожидать, что общность исторических судеб, равные экономические возможности, географическая близость должны формировать более совпадающие предпочтения элиты. Интересны данные, показывающие степень расхождения во взглядах ориентаций «правых» и «левых» партий: 70% немецких «левых» и только 2% «Правых» поддерживают вмешательство государства в экономику, а в Голландии такое вмешательство поддерживают 100% «левых» и 60% «правых» центристов.