Воинские артикулы 1716 г. Виды преступлений.

Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715 г. при создании Артикула воинского.

В этом своде имелось 24 главы, разделенных на 209 артикулов (статей). В качестве 2-й части в него был включен «Воинский устав». Артикулы содержали основные принципы уголовной ответст­венности, понятие преступления, цели наказания, положения о необходимой обороне и крайней необходимости, перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств.

Преступлением считалось общественно опасное деяние, причинявшее вред государству. В первую очередь защищались ин­тересы дворян.

Преступления разделялись на умышленные, не­осторожные и случайные.

Уголовная ответственность наступа­ла только при совершении умышленных или неосторожных преступлений. Выделив субъективную сторону преступления, законодатель все же не отказывался от принципа объективного вме­нения: нередко неосторожные действия наказывались так же как и умышленные, — для суда был важен результат действия, а не его мотив.

Понятие преступления включало его стадии: умысел, покушение на преступление и его совершение. В ряде случаев устанавливалось наказание уже за умысел (например, го­сударственные преступления).

Покушение на преступление могло быть оконченным и неокон­ченным, закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления (например, отказ от завершения дуэли, уже сошедшихся в бою дуэлянтов).

К смягчающим обстоятельствам относились: состояние аффекта; душевная болезнь; малолетство преступника; «непривычку к службе» и служебное рвение, в пылу которого совершено преступление; не­ведение и давность. Ответственность сни­малась или смягчалась в зависимости от объективных обстоятельств.

Состояние опьянения, которое прежде было смягчающим вину обстоятельством, превратилось в отяг­чающее обстоятельство.

Институт соучастия в преступлении по-прежнему был недостаточно разработан. Соучастники обычно наказывались одинаково независимо от степени виновности каждого.

Юридическая техника этого кодекса до­статочно высокая: законодатель впервые стремится использовать наиболее емкие и абстрактные юридические формулировки и отхо­дит от традиционной для русского права казуальной системы.

Чтобы отдельная норма могла вобрать в себя максимально большее число случаев, она дополняется особым толкованием. В «толке» дается либо конкретизация правовой ситуации, уточняются обстоятельст­ва, приводятся примеры и т.п., либо указывается на открытый харак­тер нормы, дается свобода судебного толкования.

Вместе с преступником несли ответственность лица, не совер­шавшие преступления, — его родственники.

Законодатель вводил понятия крайней необходимости (напри­мер, кража от голода) и необходимой обороны.

Для признания необходимой обороны тре­бовалось наличие ряда обстоятельств: важнейшим была степень со­ответствия применения защиты угрожающему нападению, факт на­личия такого нападения и факт угрозы жизни защищающегося. От­сутствие одного из признаков могло повлечь для защищающегося наказание, пусть даже смягченное.

Институт соучастия в преступлении не был достаточно разрабо­тан: роли соучастников не дифференцировались законом.

Однако по некоторым видам преступлений пособники наказывались мягче, чем исполнители преступления (например, пособник, помогавший со­ставить «пасквиль», пособники, поддержавшие бунтовщиков и мя­тежников).

В обоих случаях присутствовал политический мотив: в одном следовало ужесточить репрессию к пособникам, «чтоб непо­вадно было», а в другом — отделить их от главных исполнителей в интересах следствия.

Артикулы включали следующие виды преступлений:

1) Против религии. В эту группу входили: чародейство, идолопо­клонство, которые наказывались смертной казнью (сожжением) при условии, что будет доказано сношение обвиняемого с дьяволом. В противном случае назначалось тюремное заключение и телесное наказание.

Богохульство наказывалось усечением языка, а особая хула Девы Марии и святых — смертной казнью. При этом учитывался мотив злостности в богохульстве.

Несоблюдение церковных обрядов и непосещение богослуже­ний, нахождение в церкви в пьяном виде наказывалось штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недоносительство в бого­хульстве.

«Совращение в раскол» наказывалось каторгой, конфискацией имущества, а для священников — колесованием.

Божба, т.е. произнесение «всуе» имени божьего наказывалось штрафом и церковным покаянием.

2) Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался четвертованием. Так же наказывалось вооруженное выступление против властей (в этом случае одинаковое наказание — четвертование — несли исполнители, пособники и подстрекатели).

Оскорбление словом монарха наказывалось отсечением головы.

«Бунт и возмущение», т.е. стихийное выступление без четко сфор­мулированной политической цели, наказывались повешением.

Измена включала тайную переписку и переговоры с неприятелем, сообщение ему пароля, военных сведений и распространение непри­ятельских воззваний. Смертной казнью наказывались за измену, как исполнители, так и недоносители.

3) К должностным преступлениям Артикулы относили взяточни­чество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

4) Преступления против порядка управления и суда. К ним относились срывание и истребление указов, что наказывалось смерт­ной казнью (здесь проявилось особое отношение абсолютистской психологии к писанным нормативным текстам, символам царской воли).

Фальшивомонетничество определялось в нескольких вариантах: использование чужого чекана для изготовления денег, смешение металлов при изготовлении монеты, уменьшение веса металла в мо­нетах. Сюда же относились такие действия, как подделка печатей, писем, актов и расходных ведомостей. За это полагались телесные наказания и конфискация. За подделку денег — сожжение.

К преступлениям против суда относились лжеприсяга, которая наказывалась отсечением трех пальцев (которыми присягали) и ссылкой на каторгу, лжесвидетельство, наказываемое, как и лжепри­сяга (кроме того, назначалось церковное покаяние).

5) Преступления против «благочиния», близко стоящие к предыдущей группе, но не имеющие прямой антигосударственной направленности. К ним относились укрывательство преступников, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и произнесение нецензурных речей.

В дополняющих Артикулы указах предусматривались наказания за буйство, пьянство, игру в карты на деньги, драки и нецензурную брань в публичных местах.

К этой же группе относились: подделка мер и весов, обвешивание и обман покупателей.

6) Преступления против личности включали преступления про­тив жизни, телесной неприкосновенности, чести.

В этой группе главное место занимало убийство. Артикулы раз­личали умышленное (каравшееся отсечением головы), неосторож­ное (наказываемое телесным наказанием, заключением, штрафом, шпицрутенами), случайное (ненаказуемое).

К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил убийст­во по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офи­цера. Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовал и особый вид наказания — колесование.

В разряд преступлений против жизни закон относил самоубийст­во. Если прежде самоубийца считался посягнувшим на божью волю, то в эпоху абсолютизма он посягает на государственный интерес.

Странной, на наш взгляд, была логика наказания в данном случае: неудачно покушавшийся на самоубийство после благополучного спасения, приговаривался к смертной казни.

Тот же мотив действовал в отношении дуэлянтов. Дуэль являлась самоуправством, игнорировавшим судебное (государственное) раз­бирательство спора. Оставшиеся в живых дуэлянты наказывались повешением, тела погибших на дуэли (как и самоубийц) подверга­лись надругательству. Покушение на преступление (вызов на дуэль) наказывалось мягче — конфискацией имущества.

Ненаказуемым являлось убийство, совершенное караульным на посту после необходимого предупреждения, не получившего ответа.

Не наказывалось убийство арестованного, сопротивлявшегося при аресте.

Не нес ответственности человек, убивший в состоянии необ­ходимой обороны.

Преступления против телесной неприкосновенности делились на увечья и побои. При нанесении увечья назначалось отсечение руки преступнику (действовал архаический принцип талиона).

Отсечение руки назначалось за удар тростью (состав, находящий­ся на грани между телесными повреждениями и оскорблением дей­ствием).

Нанесение удара ножом (легкие телесные повреждения) наказы­валось по сложной процедуре: виновного ставили под виселицу, прибивали ему руки тем же ножом на час к плахе, после чего нака­зывали шпицрутенами.

Преступления против чести ассоциировались с клеветой. Клевета могла быть устной или письменной.

Устная клевета наказывалась заключением в тюрьму (на полгода). Письменная определялась как пасквиль, т.е. анонимное обвинение.

Если оно было справедливым и факты, приведенные в пасквиле подтверждались, его автор наказывался тюрьмой и каторгой («ибо пошел неистинным путем» в своем обвинении).

Если обвинение было заведомо ложным, пасквилянт подвергался тому наказанию, которое было предусмотрено за пре­ступление, в котором он обвинял свою жертву. Принцип талиона причудливо сочетался здесь с откровенно абсолютистским подхо­дом: обвинение может предъявить в установленном порядке только компетентный орган государства.

За оскорбление словом, виновный перед судом просил прощения у оскорбленного. Если оскорбление было жестоким, то он дополни­тельно наказывался штрафом и краткосрочным тюремным заключе­нием.

7) К имущественным преступлениям относились: кража, грабеж, поджог, истребление или повреждение чужого имущества.

Артикулы вводят имущественный (количественный) критерий для определения тяжести преступления — сумму в двадцать рублей. За кражу на сумму меньше установленной, в первый раз преступник наказывался шпицрутенами (шесть раз проходя через строй), во второй раз наказание удваивается, в третий раз ему урезали уши, нос и ссылали на каторгу. Укравшего имущество на сумму свыше двад­цати рублей уже после первого раза казнили.

Смертная казнь назначалась также лицам, укравшим в четвертый раз, укравших во время пожара или наводнения, из государственного учреждения, у своего господина, у своего товарища, на месте, где он нес караул, из военного склада. Эти лица наказывались смертью через повешение.

Отсечением головы наказывалась кража людей. Кража церков­ного имущества и святынь наказывалась колесованием.

К краже примыкали другие виды хищений: утайка чужих вещей, растрата казенных денег, присвоение находки. Эти виды преступле­ний наказывались повешением.

Особо тяжким видом имущественных преступлений был поджог или уничтожение чужого имущества путем поджога. В обоих случаях виновный наказывался сожжением.

Грабеж подразделялся на совершенный с оружием (разбой) и без оружия. В первом случае грабитель наказывался колесованием, во втором — отсечением головы.

Наказание за кражу не применялось к лицам, совершившим ее в условиях крайней необходимости, малолетним и умалишенным.

8) К преступлениям против нравственности относили изнасило­вание (факт которого, согласно закону, должен быть, кроме заявле­ния, подтвержден данными экспертизы); мужеложство (наказываемое смертной казнью или ссылкой на галеры); скотоложство (за которое следовало тяжелое телесное наказание); «блуд», кровосме­шение или связь между близкими родственниками; двоеженство; прелюбодеяние (наказываемое тюремным заключением и каторгой).

Основной целью наказания по Артикулам являлось устрашение, что явствовало из специальных оговорок типа: «дабы через то страх подать и оных от таких непристойностей удержать». Устрашение сочеталось с публичностью наказаний. Казнь производилась в люд­ном месте, о ней предварительно объявлялось. Процедура казни превращалась в особый спектакль, где каждому была отведена своя роль.

Демонстративность казни характерна для эпохи абсолютизма: власть демонстрирует свое всесилие над индивидом, над его телом. Для верховной власти не существует автономной личности, для нее все люди делятся на подданных, солдат, преступников и т.п. Она стремится все регламентировать, определить, «установить порядок». Исполнение наказания в данном случае только часть этих функций, часть ритуала по осуществлению власти.

Архаический элемент мести, возмездия становился дополнитель­ным по отношению к устрашению. Преступнику отсекали тот орган, посредством которого он совершил преступные действия.

Изоляция, исключение из общества преступника, становится оп­ределенно выраженной целью наказания. При этом предотвращает­ся повторное совершение преступлений данным лицом, его вредо­носное влияние на окружающих, а сам он используется для участия в принудительных (каторжных работах).

Труд преступников исполь­зовали при строительстве Санкт-Петербурга, гаваней, дорог, кана­лов, при работе в рудниках и мануфактурах.

Наказание и его применение характеризовались рядом особен­ностей:

а) отсутствием индивидуализации (когда вместе с преступником или вместо него наказывались его родственники);

б) неопределенностью формулировок («по суду наказан будет», «по обстоятельствам дела наказан будет» и т.п. Неопределенность приговора усиливала общее состояние страха);

в) отсутствием формального равенства перед законом (разная ответственность за одно и то же преступление предусматривалась для представителей разных сословий: дворянина и крестьянина, офицера и солдата).

Смертная казнь по Артикулам была предусмотрена в ста двадца­ти двух случаях, причем в шестидесяти двух случаях — с обозначе­нием вида. Она подразделялась на простую и квалифицированную.

Основные виды наказаний:

- смертная казнь (квалифицированная и простая);

- телесные нака­зания (членовредительные, клеймение и болезненные);

- каторжные работы;

- тюремное заключение;

- ли­шение чести и достоинства;

- имущественные наказания (кон­фискация имущества, штраф, вычет из жалованья).

«Артикул воинский» предусматривал также церковное покаяние - наказание, за­имствованное из церковного права.

При назначении наказания иногда учитывалась сословная принадлежность преступника. Но при необходимости представитель высшего сословия лишался своего «достоинства» и предавался самой мучительной казни.

Казни совершались публично, после предварительного объявления, исповеди и причащения.

В Указе Екатерины II от 03.04.1781 года «О суде и наказаниях за воровство различных родов и о заведении рабочих домов во всех губерниях» выделялось: воровство с насилием как открытое насильственное хищение чужого имущества; воровство без насилия, понимаемое как кража тайное ненасильственное хищение чужого имущества; 3) мошенничество как компенсационный состав для оставшихся казусов судебной практики.[38]

Судебная система в первой четверти XVIII века характеризуется следующими признаками.

Высшей судебной инстанцией был монарх. Его компетенция в сфере судопроизводства была неограниченной.

Следующей инстанцией был Сенат, подчинявший себе Юстиц-коллегию (в числе всех других) и всю систему судебных учреждений. Сенат являлся высшей апелляционной инстанцией и его решения были окончательными.

Судебными функциями (по делам своих чиновников) наделялись приказы и коллегии. Коммерц-коллегия рассматривала торговые и вексельные споры. Вотчинная коллегия рассматривала земельные споры. Мануфактур-коллегия разбирала дела членов цехов (масте­ров, рабочих и учеников). Камер-коллегия рассматривала финансо­вые правонарушения. Юстиц-коллегия была апелляционной инстан­цией для нижестоящих судов. Проводила для них работу по обобще­нию судебной практики и подбор кадров.

Судебные органы были многообразными. В 1713 г. в губерниях учреждались ландрихтеры.

С 1719 г. страна была разделена на судебные округа, в которых учреждались надворные суды, состоявшие из президента, вице-пре­зидента и двух — шести членов суда. Надворный суд рассматривал дела по доносам фискалов, уголовные и гражданские дела города, где он учреждался. Он руководил и выступал в качестве апелляционной инстанции к нижним судам.

В 1720 г. при надворных судах учреждались прокуроры, следив­шие за правильностью судопроизводства.

Надворному суду подчинялись нижние суды двух видов: коллеги­альные и единоличные. Их юрисдикция распространялась на дво­рянское сословие. Крестьян по малозначительным делам судили помещики. Горожане судились в магистратах. Духовенство — в кон­систории при епархиальных архиереях, в управлениях духовных дел и в Синоде. Политические дела рассматривались в Преображенском приказе или в Тайной канцелярии.

В 1722 г. была проведена радикальная судебная реформа. Были упразднены нижние суды. В провинциях учреждались новые про­винциальные суды, состоявшие из провинциального воеводы и асес­соров.

В отдаленных от провинциального центра городах воевода назна­чал судебного комиссара, получавшего право рассматривать незна­чительные уголовные и гражданские дела.

В качестве апелляционной инстанции для провинциальных судов сохранялись надворные суды, исключительным правом которых являлось рассмотрение дел, по которым назначалась смертная казнь.

Параллельно с гражданской судебной системой образовывались военные суды. Высшей инстанцией в этой системе являлся Генераль­ный кригсрехт, рассматривавший наиболее важные дела, связанные с государственными и воинскими преступлениями.

Нижней инстанцией стал полковой кригсрехт, рассматривавший все остальные дала.

Военные суды также были коллегиальными, при каждом из них состоял аудитор, наблюдавший за законностью правосудия. Приго­воры Генерального кригсрехта выносились на утверждение в воен­ную коллегию.

Новыми чертами организационной судебной системы в первой четверти XVIII в. стали:

1) коллегиальное устройство судов;

2) попытки (правда, неудачные) отделить судебную организацию и функцию от административной;

3) учреждение контроля за деятельностью судов со стороны специально учрежденных органов (прокуроров, фискалов, ауди­торов);

4) совмещение гражданской и военной юстиции (аналогичная ситуация складывалась в сфере местного управления, где наряду с гражданскими органами местного самоуправления действовали военные «полковые дворы»).

Судебный процесс в первой четверти XVIII в.

В 1723 г. принимается Указ «О форме суда», наметивший поворот к состязательной форме судебного процесса. Тяжеловесное и гро­моздкое письменное судопроизводство вновь заменялось устным судоговорением. Устанавливались сокращенные сроки явки сторон в суд.

Расширялось судебное представительство, которое могло приме­няться при разборе любых дел на основании доверенности или пору­чительства. Ответственность за действия представителя принимал на себя доверитель.

Еще в конце XVI в. возможность вступ­ления в дело представителя была поставлена в зависи­мость от усмотрения судей. Указ гласил, что тех, кто будет говорить в суде «не по делу», следует не слушать, бить кнутом, отсылать и более к суду не допускать.

Окончательно следственным русский про­цесс стал с утверждением 30 марта 1716 г. в Воинском уставе «Кратким изображением процессов или судеб­ных тяжеб».

Допускалось участие представителей – адвокатов, если «…в средине процесу челобитчик или ответчик занеможет или протчие важные причины к тому прилучатся так, что им самим своею особою в кригсрехте явитца невозможно»(глава V).[39]

В данном нормативно-правовом акте впервые был упомянут термин «адвокат».[40]

Согласно Указу от 5 ноября 1723 года «О форме суда» «тяжебные» (т.е. гражданские) дела готовились государственными чиновниками, а не стряпчими. Сами стороны никакого участия в производстве дела почти не принимали: они должны были только представить свои прошения, документы и доказательства, после чего суд объяснял дело и управлял его ходом до принятия окончательного решения. «Челобитчикам и ответчикам дается воля, вместо себя посылать в суд, кого хотят, он прекословить не будет».[41]

Участие стряпчего в деле было лишь формальностью, которое состояло в том, чтобы запутать дело и растянуть его рассмотрение на максимально длинный срок, используя при этом различные средства воздействия на судебную канцелярию, конкретных судей, вплоть до подкупа. В судебном процессе стряпчие могли присутствовать при докладе дела, но его обсуждение велось в закрытом порядке, содержание судебного приговора во многом обуславливалось формальной теорией доказательств. Стряпчий имел мало возможностей повлиять на приговор в процессе.

Поскольку не были определены сроки рассмотрения дела, то стороны не могли знать, в каком состоянии находится их дело, что и обеспечивало «судебную тайну».

Уголовные дела разбирались в порядке следственного и тайного производства. Один из членов суда рассматривал акты предварительного следствия и делал из них извлечения или выписку, которая представлялась другим членам, и служила процессуальным основанием для вынесения приговора. Судебное следствие, как самый важный момент для отыскания истины по делу, отсутствовало, впрочем, как и допрос свидетеля на суде, исследование доказательств по делу, и многое другое

А непосредственное участие стряпчего выражалось лишь в том, что он мог совершать вместо подсудимых «рукоприкладство под записками», да и то - по маловажным делам, заканчивающимся в первой инстанции.

Хотя по Указу «О форме суда» предполагалось рассматривать и уголовные дела (кроме дел об убийстве, разбое, татьбе с поличным, расколе и богохульстве), практика пошла по пути применения этого акта главным образом в гражданском процессе. Уже в 1725 г. вновь был расширен круг дел, рассматриваемых на основе Краткого изо­бражения процессов.

Главной тенденцией в развитии судебного про­цесса было усиление розыскных «инквизиционных» начал. Состяза­тельность ограничивалась, это было вполне логично при усилении централизаторских, абсолютистских принципов петровской юстиции.

В 1697 г. был принят указ «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесви­детелей и о пошлинных деньгах», который, по существу, упразднял состязательную форму процесса. Розыскная (инквизиционная) форма судебного процесса становилась преобладающей.

Более детально розыскной процесс излагали закон «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб» (1715 г.) и закон «О форме суда» (1723 г.).

Процесс разделялся на три части.

Первая часть начиналась с подачи иска, начала процесса по инициативе государственных органов в случае выявления факта преступления, оповещения ответчика о времени начала судоговорения, его месте, челобитчике и причинах вызова в суд. Оповещение делалась официально, в письменной форме. Претензии челобитчика и объяснения ответчика составлялись в письменной форме, протоколировались и в дальнейшем изменению не подлежали.

По гражданским делам допускалось участие в процессе представителей. Закон устанавливал основания для отвода судей: нахожде­ние судьи в сговоре с одной из сторон, наличие между судьей и стороной враждебных отношений или долговых обяза­тельств.

Первая часть завершалась дачей ответа на поданное челобитье. Если вина ответчиком признавалась, то суд сразу мог вынести приговор. Если ответчик отрицал вину или признание вины сопровождалось оправдательными объяснениями, то суд переходил ко второй части процесса. Такой ответ мог быть «повинным», ответчик мог «запереться» или признаться, но с указанием новых обстоятельств дела.

Вторая часть процесса представляла собой собственно розыск (судебное разбирательство) и продолжалась до полного выяснения всех обстоятельств дела. Она начиналась с анализа доказа­тельств. Доказательства были четырех видов - собственное признание, свидетельские показания, письменные доказа­тельства, присяга.

Собственное признание являлось главным доказательством вины.

Для получения признания могла применяться пытка. Закон регламентировал ее использование: пытали соразмерно зани­маемому чину и сословию, возрасту, состоянию здоровья. Пы­тать можно было определенное число раз.

Пытка не являлась внепроцессуальной мерой.

Она подвергалась законом тщательной регламентации: пытали соразмерно занимаемому чину и сословию (дворян как людей «деликатного сложения» пытать следовало не так жестоко, как крестьян), возрасту (лиц, старше семидесяти лет пытке не под­вергали, так же как и недорослей, не достигших пятнадцатилетнего возраста), состоянию здоровья (нельзя было пытать беременных женщин).

Пытать можно только определенное число раз, после каж­дой процедуры испытуемому давали возможность оправиться и под­лечиться.

Пытать могли и свидетелей.

Требовалось показания, данные при пытке, подтвердить другими доказательствами.

Свидетельские показания не были равноценными. Степень их достоверности зависела от пола, сословной принадлежности, уровня образованности и некоторых других качеств свидетелей.

В рассматриваемый период господствующей становится «фор­мальная теория доказательств»: ценность каждого доказательства определялась заранее и была неизменной. Так, показания мужчины считались более основательными, чем показания женщин. Показа­ния знатного человека оценивались выше, чем показания незнатно­го, ученого — ценнее, чем неученого. Показания духовного лица — доверительнее показаний светского человека.

Дача ложных показаний наказывалась отсечением пальцев руки. К свидетелям мог применяться допрос «с пристрастием» (побоями) или пытка, если судья считал это необходимым для выяснения обсто­ятельств дела.

Определялся круг лиц, которые не могли быть свидетелями: клятвопреступники, проклятые церковью, изгнанные из государства, судимые за воровство, убийство, разбой и др. Обычно свидетелей допрашивал только судья и только в суде.

В состав письменных доказательств могли входить различные документы: заслуживающими набольшего доверия считались записи в городовых и судейских книгах, записи в торговых книгах оценива­лись ниже (если там не было личной подписи должника). Учитыва­лись долговые обязательства и деловые письма.

Нередко письменные доказательства нуждались в подкреплении присягой.

Очистительная присяга применялась в крайних случаях, когда другим способом было невозможно доказать обвинение. Принесший присягу ответчик считался оправданным, отка­завшийся принести присягу признавался виновным.

Третья часть процесса включала вынесение приго­вора и приведение его в исполнение.

Приговор выносился большинством голосов, при их ра­венстве перевешивал голос председателя. Приговор составлял­ся в письменной форме, подписывался членами суда, предсе­дателем и аудитором (контролёром).

Затем секретарь в присутствии сторон публично зачитывал приговор.В нем должно было излагаться существо дела и основания для вынесения данного решения.

На приговор низшего суда можно было жаловаться только в высший суд: порядок пересмотра был апелляционным, высшая ин­станция заново рассматривала дело.

Приговоры по делам, где применялась пытка, утверждались выс­шим чиновником (фельдмаршалом или генералом), которые могли поменять меру наказания.

Приговоры по делам, где применялась пытка, подлежали утверждению фельдмаршалом, генералом или им равным чинами. Они мог­ли изменить меру наказания. Пересмотр при­говоров суда осуществлялся в апелляционном порядке.

После вынесения приговора он немедленно приводился в исполнение.

Согласно «Артикулу воинскому», принципы розыскного процесса относились также и к гражданским делам.

Но с 1723 г., после принятия указа «О форме суда», по гражданским спорам вновь стала использоваться состязательная форма судебного процесса. Вводилось устное судоговорение.

Были сокращены сроки явки сторон в суд до одной недели. Уважительными причинами неявки были: бо­лезнь, пожар, наводнение, смерть близких родственников и др. Разрешалось судебное представительство.

На протяжении XVIII века российское право изменялось в сторону усиления привилегий дворянского сословия и всё большего ограничения прав крестьянства. В конце столетия некоторые «вольности» были даны состоятельным жителям городов. Однако по своей сути право в России оставалось феодальным.

Подведу итоги по данному разделу работы. Земельная собственность оставалась экономической основой су­ществования дворянского сословия. Землевладение наряду с госу­дарственной службой было его важнейшей социальной функцией.

Табель о рангах приравняла гражданскую службу к военной, продвижение по иерархической лестнице чинов было возможным только начиная с низшего чина.

Уже в 1727 г. было введено частичное освобождение дворян от военной службы. Ещё во время короткого правления Петра III был выпущен манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству (18 февраля 1761 г.). Этим актом дворянство полностью освобождалось от обязательной государственной службы, превратившись из служилого сословия в чисто привилегированное. Екатерина II полностью подтвердила дворянские преимущества, права и «вольности». В 1785 г. она утвердила «Жалованную грамоту дворянству», по которой дворяне владели своими имениями (включая живших там крестьян) на правах полной собственности и могли устраивать в своих владениях фабрики и заводы. Дворянин не платил личных податей, освобождался от телесных наказаний и без суда не мог быть лишен дворянского достоинства, чести, жизни и имени. Судить его мог только свой сословный суд. Дворянские собрания имели право делать правительству представления о своих нуждах.

Власть помещиков над их крепостными была доведена почти до абсурда: даже жалоба крестьянина на своего хозяина квалифицировалась как уголовное преступление.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: