Новгородская и Псковская феодальные республики и их право. 4 страница

Суд и процесс. Судоустройство. Судебные функции в Новгороде и Пскове выполняли следующие учреждения: вече; князь совместно с посадниками и сотскими; городские судьи; наместники князя и посадники пригородов; старосты волостей и пригородов; псковский наместник новгородского архиепископа; братчина.

Вече. Как высший орган государства вече могло непосредственно осуществлять судебные функции. Поэтому Судная Грамота запрещала князю и посаднику производить суд на вече. Принимать решения по делам, рассматриваемым на вече, могло только само вече. Однако вече рассматривало лишь наиболее важные дела, например, дела о преступлениях высших должностных лиц, дела о поджогах и т.д.

Суд князя и посадника. Постоянно действующим судебным учреждением был суд князя совместно с посадниками и сотскими.

Княжеский суд рассматривал лишь определенные категории дел: убийство, разбой, грабеж, наход, кражу, побои, а также дела о поземельном владении и беглых изорниках.

Княжеский суд должен был заседать в княжеских палатах.

За выполнение судебных функций князь и посадники получали продажу в размере, указанном в законе. Грамота предписывала, чтобы князь и посадники судили на основании законов и не брали взяток. Однако она не предусматривала санкции за неправедный суд.

Вновь избранный посадник должен был присягнуть на вече в том «...что ему судит право по крестному целованию, а городскими кунами не корыстоватися, а судом не мстится ни на когож, а судом не отчитись, а праваго не погубите, а виноватого не жаловати; а без исправы человека не погубити, ни на суду на вечи» (ст. 3).

В случае избрания нового посадника старый, посадник должен был закончить рассмотрение всех начатых им судебных дел. Новый посадник не имел права изменять вынесенные старым посадником судебные решения.

Посадникам, как и другим должностным лицам, за прещалось выступать на суде в качестве поверенного другого лица. Они могли вести только собственные судебные дела, а также дела по имуществу той церкви, в которой они состояли церковными старостами.

Новгородские и Псковские судьи. Судьям были подсудны мелкие уголовные дела, а также все гражданские дела, кроме споров о землевладении. Судьи избирались на вече из среды знатных боярских фамилий. Подобного рода суды были не только в самом городе, но и во всех пригородах и волостях государства.

Судная Грамота обязывала судей «судити право по крестному целованью», в противном случае «ино суди им Бог в страшный день втораго пришествиа Христова».

Суд княжеских наместников и посадников в пригородах. В пригородах дела, подсудные княжескому суду, рассматривались княжескими наместниками вместе с посадниками пригородов.

Судебные функции, аналогичные функциям судей, в пригородах и волостях выполняли старосты пригородов и волостей.

Суд новгородского архиепископа и его наместника в Пскове. Как и в других феодальных государствах средневековья, право суда над духовенством, а также над феодально-зависимым населением, проживавшим на землях монастырей и церквей, принадлежало новгородскому архиепископу. Последний имел в Пскове своего наместника, который непосредственно и осуществлял судебные, функции в отношении указанных выше лиц.

Грамота подчеркивала, что дела, в которых сторонами выступали поп, дьякон, просвирня, монах и монахиня, подсудны только суду наместника новгородского архиепископа. Поэтому ни князь, ни посадник, ни городские судьи не имели права рассматривать подобного рада дела. В свою очередь наместник архиепископа также не должен был принимать к производству дела, подлежащие рассмотрению светского суда. Однако могли быть судебные споры, в которых одной стороной выступало лицо, подсудное церкви, а другой стороной — лицо, подсудное светскому суду. В этом случае, указывается на то, что «судити князю и посаднику с владычним наместником вопчи, також и судиам», т.е. совместно. Несомненно, что продажа в данном случае делилась между светским и церковным судом поровну.

Суд братчины. Судебные функции, помимо указанных выше органов, могла осуществлять также братчина. Братчина — это группа соседей, объединявшихся между собою с целью организации в складчину общественных пирушек. Несомненно, что братчины следует рассматривать как пережиток родоплеменных отношений. Братчина являлась оформленной организацией. Участники братчины («пивцы») избирали из своей среды «пирового» старосту, который и являлся организаторов увеселений. Так как во время этих пиров нередки были случаи оскорблений, драк и т.д., Судная Грамота предоставляла право самой братчине рассматривать подобного рода дела. Что же касается более тяжких преступлений, совершенных на лиру, как убийство, разбой и т.д., то несомненно, что такого рода дела подлежали суду князя и наместника.

При суде князя и посадника состояли следующие лица: дьяк княжеский и городской, княжеские слуги и подвойские или городские приставы, княжеские писцы и подверники.

Из этих должностных лиц, состоявших при суде, наибольшее значение имели дьяки — княжеский и городской. Они ведали канцелярией суда. Кроме того, они докладывали, князю и посаднику дела и составляли судебные решения. Дьяков было двое. Первый, княжеский, дьяк являлся представителем князя, другой, городской, — Новгородского или Псковского государства.

Судная Грамота устанавливала, что в случае представления сторонами на суде грамот на спорный участок земли или рыбную ловлю грамоту одной стороны зачитывал княжеский дьяк, а грамоту другой стороны — городской дьяк. Грамоты, присланные из пригородов, согласно этой статье должен читать только городской дьяк. Важную роль играли в суде также и писцы. Судная Грамота упоминает лишь о княжеских писцах. Была установлена определенная такса за пользование их услугами. Так, за написание правой грамоты по земельному спору в пользу писца взыскивалось пять денег; за получение письменного разрешения на поездку за границу, а также за приложение печати к документу уплачивалось по одной деньге.

Если княжеский писец требовал уплаты пошлины свыше установленной законом, то сторонам разрешалось обойтись без его услуг, написав документ с помощью другого лица, а князь должен был приложить свою печать. В случае отказа князя печать могла быть приложена в архиве, что не считалось нарушением прав князя.

Функции судебных исполнителей выполняли подвойские или пристава, являвшиеся представителями государства, и княжеские слуги, представлявшие интересы князя.

Городские пристава и княжеские слуги должны были производить обыск или вызывать в суд свидетелей совместно, а полученные при этом прогоны делить пополам.

Пристава и княжеские слуги при суде обычно выполняли следующие функции: вызывали стороны и свидетелей в суд, производила обыски и выемки, налагали оковы на обвиняемых, участвовали при размежевании границ спорных земельных участков, присутствовали при продаже помещиками имущества изорников, приводили в исполнение судебные решения и т.д.

За порядком в помещении суда следили так называемые «подверники» или привратники.

Подверников, как и других должностных лиц, при суде было двое: один являлся представителем города, другой представлял интересы князя. Перед вступлением в должность они приносили присягу. С каждого дела, которое рассматривалось в суде, подверники получали по 2 деньги на двоих. Обязанность подверников заключалась в том, чтобы в судебницу никого не пропускать, кроме истца и ответчика. Исключения допускались для женщин, малолетних, монахов, монахинь, престарелых и глухих, за которых разрешалось выступать на суде пособнику. Если какое-либо лицо насильно пыталось проникнуть в судебницу, ударив при этом подверника, виновного в таком поступке заключали в колодки и брали с него рубль продажи в пользу князя и 10 денег в пользу подверника.

Процесс. Процесс носил состязательный (обвинительный) характер. Стороны, выступавшие на суде, назывались «сутяжниками».

По ряду важнейших дел, например, о государственной измене («перевет»), краже в Крому, поджоге и проч., применялись уже принципы следственного инквизиционного процесса.

Как и Русская Правда, Судная Грамота знала особый вид отношений сторон до суда, так называемый свод. Ответчик, у которого истец обнаружил свою пропавшую вещь, должен был привести на суд человека, у которого он купил спорную вещь. По установлению факта купли продавец отвечал но суду перед истцом, а первый ответчик, купивший вещь, являлся поручителем второго ответчика. До каких пор мог продолжаться свод, Судная Грамота не указывает.

Русская Правда не знала института судебного представительства. В Судной Грамоте судебному представительству посвящено несколько статей. Женщины, малолетние, монахи, монахини, престарелые и глухие имели право приглашать для защиты своих интересов на суде пособников», т.е. поверенных. Пособнику запрещалось в один и тот же день выступать на суде по двум делам.

По Судной Грамоте вызов ответчика в суд производился через приставов. За выполнение этой обязанности пристав получал с истца прогоны из расчета по одной деньге за каждые десять верст.

Пристав вызывал ответчика на церковную площадь, где и оглашал повестку о вызове последнего в суд. Если ответчик не являлся на церковную площадь, приставу надлежало огласить повестку в присутствии священника. В случае неявки ответчика суд по истечении пятидневного срока выдавал истцу и приставу грамоту о доставке ответчика на суд силой.

При доставке ответчика в суд истец не имел права применять физические меры воздействия. Ответчик в свою очередь не должен был отбиваться при задержании. Ответчик, убивший истца, привлекался к ответственности как убийца. Пристав имел право заковать ответчика в оковы.

Подобный порядок вызова ответчика в суд был установлен по наиболее важным уголовным делам (убийство, разбой, грабеж и другие). По мелким уголовным преступлениям и по гражданским делам неявка ответчика в суд влекла за собой обвинение в указанном преступлении или проигрыш дела при имущественных опорах.

Судная Грамота, защищая интересы собственников, требовала, чтобы истец до решения суда не брал самовольно имущество ответчика в обеспечение своего иска. В противном случае истец подлежал привлечению к ответственности за грабеж.

Истец, предъявивший иск к ответчику по такого рода делам, как требование о возвращении денег, переданных ответчику для ведения торговли, долга под поручительство, имущества, отданного на хранение, займа и по делам о наследстве, должен был точно указать цену иска, в противном случае он терял иск.

Виды доказательств. Судная Грамота упоминает следующие виды доказательств: собственное признание, свидетельские показания («суседи», «сторонние люди»), послушество («послухи»), письменные документы (грамоты, записи, рядницы, доски), поличное, присяга («рота»), судебный поединок и «заклич».

В отличие от Русской Правды Судная Грамота не упоминает о таком виде доказательств, как жребий, о котором говорится в статье Русской Правды «о муже кроваве».

Собственное признание. Судная Грамота указывает такой вид доказательства, в отличие от Русской Правды, которая еще не упоминает о собственном признании.

Свидетельские показания. Судная Грамота различает две категории свидетелей: «суседей», т.е. тех, кто проживал в непосредственной близости к истцу или ответчику, и «сторонних людей», которые хотя и не проживали вместе с истцом или ответчиком, но знали о том или ином факте. Как правило, истец или ответчик должны были представить суду не менее 4—5 свидетелей. Лишь в одном случае при предъявлении обвинения приставам в том, что они не произвели обыск у подозреваемого, приставы должны были выставить двух или трех свидетелей.

Сторона, не сумевшая представить должного числа свидетелей, проигрывала дело. В случае покупки краденой вещи, владелец которой впоследствии претендовал на нее, покупатель должен был доказать свою невиновность с помощью 4—5 свидетелей или принести присягу.

Свидетельские показания давались по делам о земельных спорах, при драке на пиру, на рынке или на улице, три спорах о наследстве, при отрицании изорником факта получения «покруты» и пр.

Послушество. Институт послухов был известен не только Русской Правде, но и Судной Грамоте. Однако послухи по Судной Грамоте существенно отличались от послухов Русской Правды. Известно, что послухами в эпоху Киевской Руси считались не очевидцы событий, а лишь свидетели «доброй славы» той или иной стороны, тогда как по Судной Грамоте послухи уже являются очевидцами.

Таким образом, понятия видока и послуха слились в одно понятие послуха как очевидца факта. Князь, посадники и сотские должны выяснить у послуха, обедал ли и ночевал ли он вместе с истцом. Судная Грамота совершенно не упоминает о видоках. Существенное отличие послушества по Судной Грамоте по сравнению с Русской Правдой состоит еще и в том, что послух истца, при отсутствии других доказательств, должен был выходить на судебный поединок с ответчиком. Если при этом ответчиком оказывался престарелый, малолетний, увечный, поп или монах, то он мог выставить вместо себя наемного бойца, на что послух не имел права.

Показание послуха имело весьма важное значение для сторон. Поэтому при неявке послуха на суд или при показаниях, не совпадающих с показаниями истца, последний проигрывал дело.

Послухов могли выставлять не только истцы, но и ответчики. Если ответчик не выставлял послуха, то суд должен был направить на место происшествия приставов для расследования.

Письменные документы. К письменным документам относились: записи, рядницы и доски.

Записи представляли собой письменные договоры, заключенные между сторонами, копии которых сдавались на хранение в архив. Такая запись являлась официальным документом, не подлежащим оспариванию в суде.

Рядницами назывались платежные расписки, в которых указывалась сумма долга или торговой ссуды. Только те рядницы, копии которых сдавались в архив, могли предъявляться в качестве бесспорного доказательства. В противном случае эти записи не имели юридической силы.

Доска в отличие от записи была простым домашним договором, написанным на доске. Копия такого договора не сдавалась в архив. Поэтому достоверность доски могла быть оспариваема, а в некоторых случаях она не считалась достоверным документом. Так, например, давать деньги в долг по доске можно было в сумме до рубля включительно. При предъявлении иска на сумму свыше рубля доска не имела юридической силы.

Поличное. Бесспорным доказательством вины вора являлось обнаружение у него краденой вещи («поличное»). Поэтому Судная Грамота предписывала суду не доверять показаниям вора, обвиняющего кого-либо в соучастии. В таких случаях необходимо было произвести обыск в доме предполагаемого соучастника. При обнаружении краденных вещей соучастник подлежал привлечению к ответственности за кражу. За поездку для обнаружения поличного пристав имел право на получение двойных прогон, которые взыскивались с вора. При отрицательных результатах обыска оплата прогон приставу и привратникам производилась истцом, по просьбе которого производился обыск.

Лицо, подозреваемое в краже, было обязано допустить пристава в свой дом для производства обыска, в противном случае подозреваемый привлекался к ответственности как вор.

Присяга («рота»). Присяга как судебное доказательство применялась в тех случаях, когда стороны не могли представить суду других, более веских доказательств, например, свидетельских показаний, письменных документов и т.д. Выбор этого вида доказательства принадлежал ответчику. Он мог сам принести присягу, и в этом случае выигрывал дело, или мог положить у креста цену иска, предоставив возможность присягнуть истцу.

Грамота знает так называемую «вольную роту». Она применялась в тех случаях, когда на кого-либо падало обвинение в краже, но других улик не было. В этом случае подозреваемый в краже должен был принести присягу в невиновности. Присяга освобождала подозреваемого от ответственности за кражу. В таком же порядке освобождались от ответственности лица, подозреваемые в поджоге.

Ответчик, не явившийся в срок для принесения судебной присяги, проигрывал дело. Присяга как вид доказательства применялась чаще всего в имущественных спорах. Что же касается иностранцев, то этот вид доказательства применялся не только в имущественных спорах, но и в спорах о побоях и ограблении.

Судебный поединок («поле»). Поле, как и присяга, применялось в тех случаях, когда в распоряжении сторон не было других, более веских доказательств, например, в спорах о земле, о невозвращении вещей, отданных на хранение, о торговом займе, о долге по поручительству, по делам о побоях, грабеже и вырывании бороды. Как правило, ответчику предоставлялось право решать, какой вид доказательства должен быть применен на суде — клятва или судебный поединок. Судная Грамота знает лишь один случай, когда дело решалось судебным поединком не по желанию ответчика, а по указанию суда. Это имело место в спорах о лесных участках, находившихся в межах двух владельцев. В данном случае в споре выступали представители господствующего класса, и поэтому Судная Грамота не ставила одну из спорящих сторон в привилегированное положение.

Иначе обстояло дело, когда спор происходил между феодалом и крестьянином или между кредитором и должником. В этом случае Судная Грамота предоставляла собственнику право решать вопрос о принесении присяги по его усмотрению.

Престарелый или малолетний ответчик, увечный поп или монах имели право выставить за себя наемного бойца. В спорах о взыскании долга, предъявленном на основании доски, этим же лицам, выступавшим в процессе в качестве истцов, также предоставлялось право выставлять за себя на судебный поединок наемных бойцов. Женщины, выступавшие в суде в качестве истца и ответчика, должны были сами выйти на судебный поединок.

Побежденная сторона должна была уплатить князю и приставам пошлину. Но если истец убивал в поединке ответчика, он терял право на удовлетворение своих претензий и должен был ограничиться тем, что брал доспехи и другое одеяние убитого. Если же стороны, не выходя на поле, мирились, то ответчик платил приставам всего лишь половину продажи, а князю ничего не платил.

Испытание огнем и железом (ордалии), применявшееся в эпоху Русской Правды, в Грамоте совсем не упоминается.

«Закличь». Одним из видов доказательства был так называемый закличь, т.е. объявление истцом на торгу о своей претензии к ответчику. Этот вид доказательства применялся в тех случаях, когда у сторон не было письменных документов. Так, феодал имел право путем заклича требовать от изорников «покруты». К закличу мог прибегать и работник, которому хозяин отказывался уплатить за труд.

Таким образом, закличь применялся в случаях невозвращения покруты и наемной платы. Этим закличь эпохи Судной Грамоты отличался от заклича эпохи Русской Правды, где этот вид доказательства применялся только при спорах о похищенных вещах и холопах. При этом требовалось, чтобы эти вещи обладали определенными индивидуальными признаками.

Вынесение решения. Как известно, в эпоху Русской Правды суд выносил устные; судебные решения. Судная Грамота упоминает только о письменных решениях суда: «суднице» и бессудной грамоте. Судница, или судная грамота, это решение суда по делу. Бессудная грамота представляла собой решение суда в тех случаях, когда ответчик не являлся на суд.

Княжеский писец за написание судницы имел право взыскать с заинтересованной стороны определенную сумму денег.

Обжалование решения. Подобно Русской Правде, в Судной Грамоте не упоминается о возможности обжалования судебных решений.

Грамота предписывала князю и посаднику не отвергать на суде различного рода документы, подлинность которых не вызывала сомнений. Суд должен признавать недействительными только подложные документы, грамоты и доски.

Исполнение судебных решений. Судная Грамота содержит мало норм, регулирующих исполнение судебных решений. Известно лишь, что по делам о побоях на рынке, на улице или на пиру виновный выдавался с головой потерпевшему. Кроме того, виновный должен был уплатить князю продажу. Точно так же, если кто-нибудь ударил на суде своего противника, должен был заплатить потерпевшему рубль, а в случае несостоятельности выдавался с головой потерпевшему. Кроме того, виновный должен был уплатить продажу в пользу князя.

Лицами, выполнявшими функции судебных исполнителей являлись подвойские или приставы и княжеские слуги которые получали за выполнение своих обязанностей с проигравшей дело стороны судебные пошлины.