Особенности политической психологии

Отражая и интерпретируя политику в эмоционально-чувственной форме, политическая психология представ­ляет собой«практический» тип политического сознания. Если, к при­меру, идеология является продуктом специализированного сознания, плодом теоретической деятельности группы людей, то политическая психология формируется на основе практического взаимодействия людей друг с другом и с институтами власти. И в этом смысле она характеризует те ощущения и воззрения людей, которыми они пользу­ются в повседневной жизни. К их отличительным чертам относят прежде всего отображение людьми политических объектов сквозь призму своих непосредственных интересов и доступного им политичес­кого опыта. Повинуясь чувствам, люди подчиняют получаемую ими информацию собственным задачам, логике своих индивидуальных действий. Поэтому политическая психология тем больше влияет на ориентацию людей во власти, чем сильнее политика включается в круг их непосредственных интересов.

С чисто познавательной точки зрения политическая психология является ограниченной формой мышления, которая не в состоянии отразить скрытые от непосредственного наблюдения черты полити­ческих явлений. Используя выборочную, избирательную информацию о политических процессах, она отображает лишь те внешние формы и фрагменты действительности, которые доступны эмоционально-чув­ственному восприятию. Поэтому политическая психология по приро­де своей не приспособлена для анализа сложных причинно-следствен­ных связей и отношений в политике, хотя в отдельных случаях может угадать суть каких-то политических взаимоотношений.

В силу «приземленности», «наивности» своего взгляда на дей­ствительность политическая психология демонстрирует и специфи­ческие способы интерпретации понятий, зачастую отождествляя пос­ледние с формой непосредственного восприятия действительности, например, понятие «государство» отождествляется с конкретным государством, в котором живет человек, «власть» – с реальными фор­мами господства, «рынок» – с конкретными отношениями эконо­мического обмена, которые он наблюдает, и т.д. Такое конкретизи­рованное освоение действительности упрощает картину политики, лишает научные категории и понятия мотивационного значения и силы.

Познавательная ограниченность политической психологии про­является и в приписывании непосредственно воспринимаемым ею яв­лениям разнообразных причин, устраняя таким образом имеющийся у нее дефицит информации. В науке такое явление получило название «каузальной атрибуции» (Ф. Хайдер), отражающей свойство полити­ческой психологии умозрительно достраивать политическую реаль­ность, домысливать, искусственно конструировать мир, придумывать недостающие ему звенья. В массовых формах такая черта полити­ческой психологии стимулирует возникновение разнообразных слу­хов и мифов, которые охватывают целые слои населения. Особенно часто это касается принимаемых в государстве решений, кадровых перемещений, отношений в правящей элите и других наиболее зак­рытых от общественности вопросов.

Политическая психология – внутренне противоречивое явление. В отличие от идеологии, стремящейся подвести политические взгля­ды людей под некий общий знаменатель, политическая психология отражает политическую реальность во всем ее многообразии, допус­кая одновременное сосуществование самых разноречивых и даже противоположных эмоций. Поэтому в психологии всегда присутствуют различные и подчас противоречивые чувства: долга и желания осво­бодиться от обязательств, потребность в самоуважении и жажда под­чинения более сильному, общительность и чувство одиночества, осуж­дение власти и желание быть к ней поближе и т.д.

Сосуществование разнонаправленных чувств и эмоций обу­словливает неравномерный и даже скачкообразный характер разви­тия реальных политических процессов. Благодаря этому свойству по­литической психологии в политику привносится элемент стихийнос­ти, непрогнозируемости событий. Способность же психологии побуждать человека в кратчайшие сроки менять свои оценки придает особую силу ее воздействию на его поведение.

Еще одной причиной, обусловливающей внутреннюю противо­речивость, а равным образом и особенность политической психоло­гии, является сочетание в ней социальных и физиологических меха­низмов воспроизводства чувств и эмоций. В самом общем виде можно сказать, что политическая психология включает в себя:

социально-психологические чувства и эмоции, характеризующие специфику отображения человеком своих интересов и формирова­ния мотивов политической деятельности в группе (обществе);

индивидуально-психические элементы, отражающие личностно-персональные черты психики – волю, память, характер, способности к мышлению и др.;

функционально-физиологические элементы сознания, характеризу­ющие психически врожденные черты и задатки человека, регулиру­ющие адаптацию человеческого организма к внешней среде;

психофизические свойства, регулирующие наследственность и тем­перамент, демографические и половозрастные черты, здоровье и про­чие аналогичные характеристики.

Таким образом, в политической психологии содержатся как осоз­нанно-рациональные, так и бессознательно-иррациональные духов­ные элементы. Благодаря этому психология соединяет в себе импуль­сы социального взаимодействия с логикой инстинктов, сплавляет воедино рефлексивность и рефлекторность, осмысленность и бессоз­нательность мышления. Такой симбиоз показывает, что политичес­кая психология синтезирует инстинкты с рационально-смысловыми подходами к жизни, в результате чего в политической жизни человек может адаптироваться к действительности и исполнять там специфи­ческие функции, используя не только приобретенные социально-психологические свойства, но и первичные чувственные механизмы (отличающиеся алогизмом, слабой подверженностью контролю и рядом других черт).

Роль иррациональных механизмов тем больше, чем меньше человек понимает суть и причины политических событий. Более того, в опреде­ленных условиях физиологические чувства способны вообще вытеснить все другие формы оценки и регуляции поведения. Например, голод или страх могут стать такими психологическими доминантами, которые спо­собны вызвать мятежи, бунты или революции. Но в ряде случаев соци­альные чувства способны преодолеть влияние иррациональных влече­ний. Так, актуализированная потребность в порядке, дисциплине, спло­чении в жестко управляемую общность может помочь преодолеть людям неуверенность в себе и разочарование во власти.

Из истории известно, что многие правители специально возбуж­дали в людях иррациональные чувства, используя их для усиления приверженности властям и идеологическим доктринам. Нацисты, в частности, использовали для этих целей разнообразные театрализо­ванные сборища, ночные факельные шествия, сложную политичес­кую символику – все это своей таинственностью и величием должно было помочь им сформировать безотчетное поклонение обывателей фюреру и рейху. Целям активизации подсознательных чувств и эмо­ций может служить и чрезмерное насаждение в обществе мону­ментальный скульптуры, приоритет величественной архитектуры государственных учреждений, устройство пышных политических це­ремоний и ритуалов, а также другие действия властей, добивающихся такими методами повышения политической лояльности граждан.