Особенности организации и основные функции 2 страница

В соответствии с Положением, милицию составляли: начальник милиции и его помощники, участковые начальники и их помощники, старшие милиционеры и милиционеры. В общих чертах определялась структура: при начальнике городской (уездной) милиции должны состоять – канцелярия под заведованием секретаря, рассыльные, помещение для арестованных и архив, а при участковых начальниках милиции – канцелярия и помещение для арестованных.

Устройство милиции в Петрограде, Москве, Киеве и Одессе должно было регулироваться особыми узаконениями, которые подготавливались.

Согласно пункту 2 Положения основным типом милиции должна была стать уездная и городская милиция. В отношении же областей и губерний, в которых еще не было введено земское самоуправление, пункт 2 дополнялся примечанием: «В уездах, в коих не имеется городов, хотя бы с упрощенным общественным самоуправлением, а также в тех уездах, где органы упрощенного самоуправления уездных городов не признают возможным взять на себя устройство уездной милиции, последняя впредь до введения в этих местностях местного самоуправления учреждается распоряжениями губернского (областного) комиссаров на общих основаниях сего положения».

Постановление от 17 апреля определяло состав должностных лиц милиции, средства для ее содержания, разрешало носить милиционерам холодное оружие, револьверы. Обязанности уездных исправников и полицмейстеров возлагались на начальников милиции соответствующих городов.

Начальник милиции назначался и увольнялся городской или уездной управой (п.10 Положения). Остальные чины милиции замещались начальниками по их усмотрению. Таким образом, принцип выборности сохранялся лишь в отношении начальников милиции. Начальники милиции и их помощники должны были состоять в российском подданстве, иметь не менее 21 года от роду, образование не ниже среднего, остальные должностные лица в милиции должны быть, по меньшей мере, грамотными.

Министерство внутренних дел неоднократно указывало о недопустимости совмещения в одном лице должностей комиссара и начальника милиции на том основании «…что означенные должности не могут быть совмещены, ибо комиссар является высшим представителем на месте власти Временного Правительства, начальник же милиции законом установленным порядком подчиняется ему и органам местного самоуправления».

В пункте 15 Положения, вводящего определенный образовательный ценз, отдельные исследователи усматривали стремление разработчиков проекта «лишить трудящихся доступа в милицию». Все же более объективным, представляется мнение, что необходимость минимальной образованности обуславливалась скорее профессиональными требованиями к милиционной службе, чем только политическими целями.

Запрещалось принимать в милицию лиц, состоящих под следствием и судом по обвинению в преступлении, несостоятельных должников, состоящих под опекой за расточительство, содержателей домов терпимости. В то же время на службу в милицию могли быть приняты лица, осужденные за кражу, мошенничество, укрывательство похищенного, ростовщичество, подлоги, лихоимство, если со дня отбытия наказания прошло более 5 лет.

Общая задача, стоящая перед милицией, была сформулирована следующим образом: «Милиция охраняет общественную безопасность и порядок и защищает всех и каждого от всякого насилия, обид и самоуправства». В обязанность милиции также ставилось «…принятие мер к прекращению нарушения порядка, закона или обязательного постановления…», «…охрана прав гражданской свободы», «…содействие органам правительственной и общественной власти в осуществлении ими возложенных на них обязанностей». Милиция могла задерживать граждан в строго ограниченных случаях: «…лиц, бесчувственно пьяных, душевно больных и других, пребывание коих на свободе сопряжено с непосредственной опасностью для них самих и для окружающих».

В случае задержания в обязательном порядке должен был составляться протокол с точным обозначением места, дня и часа задержания и оснований последнего. В течение 24 часов задержанные должны были быть доставлены к судье или к судебному следователю, либо немедленно освобождены. Применение оружия чинам милиции предоставлялось, согласно ст.30 Положения, только при исполнении ими своих служебных обязанностей, а порядок его применения строго регламентировался инструкцией.

Начальник милиции должен был ежегодно отчитываться перед Городской Думой или уездным собранием, а также и перед комиссаром Временного правительства в данной местности. В пункте 23 Положения было закреплено, что «…чины милиции обязаны исполнять все законные требования правительственных и общественных властей».

Таким образом, хотя милиция и передавалась в ведение земств и городских дум, с другой стороны она объявлялась и исполнительным органом государственной власти, т.е. не только самоуправлений, но и правительственной власти, фактически губернского и уездного комиссара.

Поясняя порядок взаимоотношений с министерством внутренних дел по вопросам милиции, губернским комиссарам предписывалось: «Сообщите всем уездным и прочим комиссарам, что по всем вопросам, касающимся милиции, никаких непосредственных сношений с Министерством делаемо ими не может и все ходатайства должны быть направляемы через Вас».

Министру внутренних дел принадлежало общее руководство деятельностью милиции, издание инструкций и наказов для нее, производство ревизий и т.п. Связующим звеном между муниципальной милицией и МВД являлась должность правительственного инспектора милиции, учреждаемую только на губернском уровне. Введение этой должности, по замыслу разработчиков положения, должно было обеспечить центральному органу возможность осуществления контроля над создаваемой милицией. Статья 36 Временного положения о милиции впервые учреждала эту должность: «В губерниях учреждаются особые должности правительственных инспекторов милиции на основании положения о губернских и уездных комиссарах». В обязанности начальника милиции Положением вменялось ежегодно предоставлять отчеты, как местному самоуправлению, так и Правительственному инспектору милиции. Правительственный инспектор обязывался принимать жалобы на действия начальника милиции и его помощника и имел право временно отстранять «…в случае явного несоответствия его занимаемой должности» начальника милиции от исполнения им обязанностей. Окончательное решение об увольнении милиции должно было приниматься управой в течение семи дней со дня сообщения об этом. Если управа не увольняла начальника милиции, правительственный инспектор обязан был сообщить обстоятельство дела министру внутренних дел, который окончательно принимал решение после предварительного его рассмотрения в Совете министра внутренних дел. Фактически, такой сложный и длительный порядок устранения от должности начальника милиции очередной раз подчеркивает независимость уездной и городской милиции от центральных органов МВД и отсутствие у правительственного инспектора возможности реально влиять на деятельность милиции.

Вместе с тем, Временное положение практически не предусматривало и какой-либо другой формы взаимодействия между городской, уездной милицией и центральными органами управления МВД, Главным управлением по делам милиции, губернским и уездными комиссарами.

Постановление от 17 апреля предполагало только наемную милицию, т.е. чины которой принимались на службу непосредственно начальником милиции или его органами и получали за это постоянное жалованье. Временное положение игнорировало те принципы, которые были положены в основу рабочей милиции, которая существовало в Петрограде и ряде других промышленных центров, когда рабочие привлекались к несению наружной милицейской службы поочередно и получали за время, потраченное на общественную службу средний заработок от фабрично-заводской администрации.

Постановление от 17 апреля отражало в целом стремление Временного правительства к установлению органов по охране правопорядка по западноевропейскому образцу в виде муниципальной полиции.

Надо отметить, что еще в конце марта 1917 года Советы многих городов принимали решение о роспуске рабочей милиции и приеме ее сотрудников на службу в милицию Временного правительства.

Таким образом, постановление Временного правительства «Об учреждении милиции» не стало для всех тем нормативным актом, который определил бы принципы устройства и деятельности милиции. Объясняется это в первую очередь тем, что представители центральной власти на местах не имели достаточно властных полномочий и не пользовались авторитетом, а также и тем, что на местах не существовало единообразия в системе местных органов власти и управления.

К октябрю 1917 года в большинстве районов России милиции, которую предусматривало Временное положение, так и не было создано. В отчете Главного управления по делам милиции, составленному в октябре 1917 года, указывалось: «…милиции, как органа исполнительной власти достаточно организованного и вполне приспособленного к выполнению тех задач, которые возлагаются на него законом, не существует нигде».

В губерниях, городах и уездах России, отдаленных от ее политических центров милиция отличалась самыми разнообразными формами, и ее организация всецело зависела или от новых органов власти, возникших в первые дни революции, или же от инициативы самого населения в уезде, волости, селе. Учреждались милиционные формирования на местах порой еще раньше, чем создавались органы новой власти, и сопровождались отстранением от должности полицейских, а зачастую и физическим устранением их. Попытки Главного управления по делам милиции упорядочить организацию милиции на местах, придать ей однообразный характер в большинстве своем желаемого результата не принесли и, как правило, милиция на местах оставалась функционировать в тех же первоначально созданных формах.

В организации волостной и сельской милиции имелись те же черты, что и в городской, и в уездной милиции. Обычно милиционеров и их начальников, что характерно для сельской местности, выбирал волостной или сельский сходы. Во главе каждого селения должен был стать сельский милиционный комитет, выше образовывались волостной и уездный милиционные комитеты. Подобная система существовала во многих уездах.

Помимо несогласия местных самоуправлений с основными положениями Постановления существовал и целый ряд объективных причин, не позволяющих организовать милицию в соответствии с Временным положением. К ним можно отнести и дефицит лиц мужского пола из-за продолжающейся войны, и отсутствие у городских дум и земств необходимых средств на содержание милиции, и неудовлетворительное вооружение и обмундирование милиции, а также невозможность использования прежних полицейских чинов и отсутствие подготовки кадров на замещение должностей по милиции.

Перед министерством внутренних дел, помимо разработки законодательной базы по организации полицейских учреждений на местах, стояли вопросы, относящиеся к устройству полицейских учреждений, не предусмотренных Положением от 17 апреля, и в первую очередь вопросы об устройстве:

- органов ведающих охраной порядка и безопасности на железных дорогах;

- органов уголовного розыска.

Вопрос по организации охраны общественного порядка и безопасности на железнодорожном транспорте требовал от министерства внутренних дел незамедлительного разрешения. После революции и упразднения жандармских полицейских управлений, выполняющих функции по обеспечению общественного порядка и безопасности на железнодорожном транспорте, состояние работы железных дорог было критическим. Ситуация на транспорте осложнялась массовыми беспорядками и различного рода эксцессами, которые вызывались солдатскими массами, едущими в огромных количествах из-за начавшейся анархии в армии и дезертирства. Как следствие: небывалых размеров достигли хищения грузов на железных дорогах.

Уездная и городская милиции были не в состоянии удовлетворительно выполнять функции по охране порядка на железных дорогах в виду специфики функций, связанных с особенностями перевозки грузов, отсутствия у сотрудников определенной специализации, а также обремененностью своими обязанностями. Все это требовало от министерства внутренних дел скорейшего создания отдельной милиции по охране порядка на железных дорогах страны.

Однако, несмотря на жизненную важность скорейшего разрешения этой проблемы, разработка Положения о железнодорожной милиции затянулась, так как с точки зрения министерства внутренних дел «…несмотря на очевидность огромного государственного значения железных дорог, со стороны организаций ж/д рабочих проявлена была тенденция конструировать ж/д милицию не в виде органа государственной власти, охраняющего порядок и безопасность на путях сообщения, а в виде местных организаций классового характера, призванных к охране не столько государственных, сколько местных и профессиональных интересов ж/д служащих». После революции дело обеспечения безопасности и охраны порядка на железных дорогах страны взяли на себя стихийно возникшие профессиональные Союзы и Комитеты рабочих и служащих железных дорог.

Проект Временного положения о железнодорожной милиции, разработанный МВД, определял, что железнодорожная милиция должна быть исполнительным органом государственной власти и находиться в ведении Министра внутренних дел. Альтернативой министерскому проекту выдвигался проект, выработанный Исполнительным комитетом Всероссийской железнодорожной конференции, согласно которому железнодорожная милиция полностью подчинялась железнодорожному Союзу, связь какая-либо между ж/д. милицией и органами МВД не предусматривалась, все чины милиции должны были избираться выборными органами рабочих и служащих дороги или районными комитетами с последующим утверждением Министром путей сообщения.

В министерстве внутренних дел этот проект признали неприемлемым, и предложили компромиссный вариант, в котором, допуская возможность подчиненности милиции железнодорожным Союзам, предлагался другой порядок избрания чинов железнодорожной милиции. Предложенная система избрания начальников милиции, по мнению министерства, должна была обеспечить широкую представительность не только от рабочих и служащих железной дороги, но также и от населения близлежащих к ней районов. Согласно этому проекту, для избрания главного начальника железнодорожной милиции и его помощников, начальник дороги должен был созвать общую по дороге избирательную коллегию в составе:

- один представитель от управления железной дороги (или от правления дороги, если она частная);

- по одному представителю от местных городских и земских самоуправлений, либо заменяющих учреждений;

- один представитель от управления, заведывающий передвижением войск;

- по одному уполномоченному от районных избирательных коллегий.

Для избрания районных начальников милиций, начальник дороги созывал особые по каждому району дороги избирательные коллегии в составе:

- один представитель от управления железной дороги;

- по одному представителю от всех местных на протяжении района уездных земств и городских самоуправлений или учреждений их заменяющих;

- два представителя от местного волостного земства, или учреждения его заменяющего;

- одного представителя от управления, заведывающего передвижением войск;

- представителей служащих и рабочих района дороги в числе, равном числу остальных членов районной избирательной комиссии.

Для избрания начальствующего состава железнодорожной милиции предусматривался необходимый кворум, который должен быть не менее половины, указанных составов избирательных коллегий, в том числе не менее 3-х членов, не принадлежащих к составу рабочих и служащих железной дороги. Выбранные избирательными коллегиями лица должны были утверждаться в должности Министром внутренних дел.

Вместе с тем, несмотря на сложную систему выборов должностных лиц в милиции, проект Положения предусматривал еще и коллегиальный совещательный орган, необходимый «для содействия начальникам милиции и для согласования их действий с интересами местных учреждений и организаций», - Совет милиции. В состав этого коллегиального органа должны были входить представители общественных организаций и учреждений. Советы милиции предполагалось учредить при главном начальнике милиции дороги и при районных начальниках милиции.

Все остальные чины железнодорожной милиции, начиная с помощника начальника районной милиции, назначались и увольнялись вышестоящими начальниками. Старшие милиционеры и милиционеры должны были назначаться и увольняться районными начальниками милиции. Ограничения, устанавливаемые при приеме на службу, были аналогичны тем, что были и при приеме на службу в городскую и уездную милицию. Для главного начальника милиции дороги, их помощников и районного начальника милиции вводился образовательный ценз не ниже среднего, на другие должности необходимы владение русским языком и грамотность.

Полномочия Министра внутренних дел в отношении железнодорожной милиции ограничивались теми же пределами, что и городской и уездной милиций. Главный начальник милиции дороги непосредственно был ответственен перед Министром внутренних дел и должен был ежегодно предоставлять ему отчет.

Согласно проекту МВД каждая железная дорога делилась на районы, устанавливаемые из расчета 250 верст протяжения дороги, во главе с районным начальником милиции.

Однако на отдельных железных дорогах организация милиции строилась на иных основаниях, которые были выработаны Исполнительным комитетом Всероссийской конференцией рабочих и служащих железной дороги. Во главе милиции дороги стоял главный комиссар, избираемый центральным комитетом или съездом делегатов. В районах комиссариаты возглавляли районные комиссары, которым подчинены старшие и младшие станционные милиционеры, а также надзиратели. При главных и районных комиссарах учреждались Советы из представителей от управления дороги, от центрального и районных комитетов служащих и рабочих дороги, от Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, от общественных организаций и военного ведомства. Главный комиссар наделялся правом увольнения чинов милиции по согласованию с двумя членами состоящего при нем Совета. Все чины милиции находились под контролем администрации дороги и комитетов рабочих и служащих. По такому принципу подчинения железнодорожной милиции профессиональным союзам железнодорожников создавалась милиция железнодорожной линии Петроград – Москва – Архангельск, Московского железнодорожного узла.

Все попытки министерства внутренних дел выработать единое Положение по организации железнодорожной милиции и подчинить ее органам государственной власти встречали открытое противодействие со стороны центрального органа профессиональных союзов железнодорожников - Исполнительного комитета Всероссийской конференции рабочих и служащих железной дороги. В результате этой борьбы закон о железнодорожной милиции так и не был принят, а организация общественного порядка и безопасности на железнодорожном транспорте так и не нашла своего должного разрешения.

Одним из актуальных вопросов, ставшим перед МВД Временного правительства при формировании милиции, являлся вопрос о приеме в нее сотрудников прежней царской полиции. Уже в первой половине марта в Министерство внутренних дел начало поступать значительное количество ходатайств со стороны бывших членов полиции и корпуса жандармов об определении их на службу в милицию и в войска. Однако, в этом вопросе, стремясь, очевидно, успокоить общественное мнение, Министерство уклонялось от прямого ответа, и 15 марта в циркуляре губернским комиссарам пояснялось: «…что прием на службу в милицию достойных из числа их всецело зависит от Комиссаров и что с ходатайствами о приеме их на службу в войска им следует обращаться непосредственно к воинским начальникам». В отдельных исследованиях такая позиция МВД по приему бывших полицейских в милицию дает повод к обвинению Временного Правительства в попытке «под новым названием восстановить старую полицию, разрешив 15 марта принимать в милицию сотрудников старой полиции». Однако необходимо отметить, что в связи с «антиполицейскими настроениями» значительной части населения и негативного отношения к ним местных властей и Комиссаров Временного правительства прием на службу в милицию бывших полицейских был практически невозможен.

Особенно жесткую позицию в этом вопросе занимали Советы. На I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов по этому вопросу была принята специальная резолюция «О жандармах и полицейских», согласно которой полицейские и жандармы должны быть разжалованы и отправлены на фронт «с ближайшими маршевыми ротами». Кроме этого указывалось, что они не должны занимать командные должности, в их документах должно быть обязательно указано место прежней службы. Специально подчеркивалось, что «никто из бывших полицейских не должен быть оставлен на службе в милиции».

Свою позицию на прием бывших чинов в полиции Министерство внутренних дел также подтверждает и в последующих указаниях губернским комиссарам, полностью отстраняясь от решения этого вопроса. «…Зачисление в милицию бывших чинов полиции зависит всецело от Вас, конечно, при условии оценки пригодности каждого такого чина в отдельности». Планировалось первоначально формировать милицию из инвалидов войны: «…следовало бы теперь же пополнять милицию раненными воинскими чинами, освобожденными от воинской службы». В дальнейшем от идеи привлечения инвалидов на службу в милицию правительство отказалось. Окончательно же циркуляром МВД № 25063 от 24 марта все чины полиции до сего времени не уволенные, но не принятые в состав милиции, в том числе исправники и полицмейстеры были уволены, а прием на службу в милицию всецело предоставлялся губернским комиссарам «…по соглашению с местными самоуправлениями земскими, городскими принадлежности или заменяющими их гражданскими комитетами». Все же, необходимо отметить, что оставление бывших полицейских на прежних должностях являлось довольно редким исключением, и желание служить бывших чинов полиции новой власти оставалось в большинстве случаев не удовлетворенным.

Впоследствии, констатируя 6 октября, что милиция так и не смогла заменить полицию, один из современников сделает вывод, что «…милицию, которая была призвана заменить полицию, сгубило слишком легкомысленное отношение к ее формированию. И первой главной ошибкой было огульное, без исключения, признание бывших полицейских «неблагонадежным элементом».

С самого первого дня создания полицейских структур Министерство внутренних дел старалось подчеркнуть аполитичность создаваемых органов. «За политические убеждения мы никого преследовать не станем… Политический сыск, таким образом, изгоняется из государственного обихода» – такое заявление было сделано товарищем министра внутренних дел кн. С.Д. Урусовым уже 2 марта. Делая свое заявление об упразднении политического сыска, Урусов не декларировал каких-либо новых начал, а лишь санкционировал то, что уже свершилось стихийно путем общественной инициативы. Заменившее упраздненный Департамент полиции – Главное управление по делам милиции политическим сыском не ведало, не имело для этого аппарата и штата. Уголовный розыск в Петрограде политических дел не касался и «…точно также не касалась политических дел милиция, орган городского общественного самоуправления с выборным начальством, если и не бывшая, то, во всяком случае, стремившаяся быть совершенно аполитичной». И в последствии во время бурных событий в столице «милиция, упрямо отстаивавшая свою «нейтральность», свою роль охранителя безопасности граждан, не вмешивалась в политические распри…». И Д.А. Крыжановский, и сменивший его Н.В. Иванов все время подчеркивали ее аполитичность, нейтральность, характер муниципальной полиции, призванной, заменяя упраздненную полицию, в рамках закона охранять имущество и безопасность граждан, отнюдь не вмешиваясь в борьбу партий.

Поэтому, представляется не совсем верным утверждения отдельных исследователей, что «…Временное правительство стало исподволь восстанавливать полицейские и жандармские органы под другими названиями».

Более терпимые отношения в ходе Февральских событий было проявлено к сыскной полиции, но вместе с тем волна погромов полицейских участков затронула и сыскные отделения и в большинстве городов России эти органы прекратили свою деятельность. В первые дни революции высказывались мнения, что сыскная полиция не нужна, и что ее функции может осуществлять общая полиция. Но уже вскоре московский комитет общественных организаций заявил, что «…сыскные отделения как учреждения, ограждающие безопасность граждан, будут действовать и при новой власти».

МВД Временного правительства в отношении сыскной полиции высказалось за ее выделение из состава полиции: «…Сыскные отделения будут выделены из состава полиции и переданы в ведение Министерства юстиции». О необходимости сохранения сыскных отделений на местах и возобновлении ими деятельности по делам уголовного розыска указывалось в циркуляре МВД № 25234 от 6 апреля 1917 года. Комиссарам Временного правительства предписывалось сыскные отделения, ведающие уголовным розыском, не упразднять, а передать в будущем Министерству Юстиции. Кроме этого давалось указание комиссарам «…озаботиться, чтобы учреждения эти, столь необходимые для обеспечения гражданам безопасности, возобновили свою деятельность как можно скорее». В очерке о деятельности МВД по вопросу об устройстве уголовно-розыскных органов говорилось, что согласно указаниям министерства во многих городах к июню месяцу такие органы уже действуют в составе местных городских милиций и на содержание их были отпущены средства, ассигнованные по МВД на содержание сыскных отделений и на сыскные расходы.

В столицах и ряде других районов сыскная полиция была переименована сначала в уголовную, затем в уголовно-розыскную полицию и должна была действовать под наблюдением прокуратуры и представителей адвокатуры, рекомендованных советом адвокатов. В целом же процесс создания заново структур уголовного розыска так и остался незавершенным. Единственным законодательным актом, регулирующим деятельность уголовного розыска, стало Положение о Петроградском столичном управлении уголовного розыска от 11 июля 1917 года, а в остальных местностях страны эти органы функционировали стихийно, под руководством местных самоуправлений или в структуре общей милиции. Какого-либо однообразия в вопросе по борьбе с преступностью выработано не было, и она осуществлялась в самых разнообразных формах. В отдельных городах, где уцелели сыскные отделения, они начинали восстанавливать свою деятельность, в других – для выполнения этих функций из состава общей милиции выделялись наиболее грамотные и подготовленные лица.

В целях устранения разрушительных последствий февральских событий, и возобновления борьбы с преступностью, Временным правительством 20 июня 1917 года было принято специальное постановление «О порядке восстановления уголовных дел общей подсудности, уничтоженных во время событий, происшедших в конце февраля и в начале марта 1917 года».

Однако деятельность Министерства внутренних дел по созданию специальных органов для раскрытия преступлений, укомплектованных профессионалами, снабженных специальной техникой и методикой раскрытия преступлений так и не была завершена. Это объясняется в первую очередь тем, что не только на местах, но даже центральный орган – Главное управление по делам милиции испытывало острейший недостаток как в профессионалах в данном деле, так и в необходимых документах, регламентирующих деятельность уголовного сыска.

Об этом свидетельствует обращение Главмилиции 27 июля 1917 года к комиссару над управлением бывшего Петроградского градоначальника с просьбой сообщить «…были ли изданы по управлению бывшего Петроградского градоначальника инструкции чинам бывших сыскных отделений и в утвердительном случае, прислать несколько экземпляров в Главное управление по делам милиции».

Такое плачевное положение уголовного сыска было характерно для большинства городов страны, за небольшим исключением, где личный состав бывших сыскных отделений продолжал выполнять свою работу: в Смоленской городской милиции «…остались на местах почти все работники бывшего сыскного», в городе Вятка Пермской губернии функции уголовной милиции «…выполняет прежнее Вятское сыскное отделение».

Однако такое явление было редкостью и, как правило, деятельность уголовного сыска осуществлялась в пределах местной милиции и под руководством либо начальников городской, либо уездной милиции. Объясняется это тем, что органы местной власти, и, прежде всего комитеты общественной безопасности, настороженно относились к восстановлению сыскных отделений, отождествляя их с деятельностью охранных отделений. Наряду с этим, органы уголовного розыска не получили своего полного развития и из-за несвоевременной и затянувшейся передачи их из ведомства министерства внутренних дел в министерство юстиции.

После упразднения наряду с общей полицией и целого ряда специальных полиций, существовавших до революции, возникли проблемы в обеспечении правопорядка в тех областях, где они их выполняли. Положение о милиции от 17 апреля не регламентировало вопросы «об охране безопасности и порядка на отдаленных приисках и на важнейших водных путях сообщения, об охране портовых территорий, о праве частных учреждений и лиц содержать на свои средства особую охрану принадлежащих им предприятий и имущества».

Поэтому инициатива создания органов по охране порядка и безопасности в этих сферах перешла в отдельных случаях в руки местных администраций, тем самым, выводя создаваемые органы из-под контроля государственных структур. Так, к примеру, решение об организации горной милиции «в целях сохранения порядка, личной имущественной безопасности приискового населения» было принято 19 марта 1917 года на съезде золото - и платинопромышленников Пермской губернии. Съезд указывал, что организация милиции является необходимой «впредь до разрешения общего вопроса об устроении регулярной государственной милиции».