Раста из Чеплтона 6 страница

Политика партий: разрушение стереотипов в конце двадцатого века?

Несмотря на долгий срок своего правления, Маргарет Тэтчер никогда не пользовалась поддержкой абсолютного большинства населения. В действительности в Великобритании и в других странах Запада наблюдаются рост скептицизма и разочарования политикой традиционных партий, что сопровождается нестабильностью их поддержки. Это совпадает с периодом (с начала 70-х годов до сегодняшнего дня), когда процесс постоянного расширения социальных прав дал обратный ход. Партии с правым уклоном, такие, как возглавлявшаяся Маргарет Тэтчер в Великобритании или Гельмутом Колем в Западной Германии, совместно с администрацией Рональда Рейгана сделали попытки сократить расходы на социальные нужды18). Даже в тех государствах, где к власти пришли социалистические партии, например, во Франции при президенте Миттеране, с 1981 по 1986 год, наблюдалось сокращение ассигнований на социальные нужды. Одной из причин этого было снижение правительственных доходов в результате общеэкономического спада, который начался в 1970-х годах. В этот период существенно возрос скептицизм в отношении эффективности государственных социальных программ, причем этот скептицизм разделялся не только самими членами правительств, но и многими рядовыми гражданами. Эти взгляды оказали непосредственное влияние на изменение характера поддержки партий.

Теории перегрузки государства и кризиса легитимности

Следствием изменения политической ситуации стало появление двух противоположных теорий. Одной из них была теорияперегрузки государства19). Согласно этой теории, по мере того, как правительства расширяют свои задачи, принимая на себя государственное управление промышленностью, коммунальными службами и транспортом, а также обязательства по социальному обеспечению, выясняется, что это существенно больше, чем государства могут реально финансировать и контролировать. Со времени окончания второй мировой войны политические партии, стремясь добиться поддержки избирателей, обещали им все новое и новое увеличение разнообразных льгот и пособий, однако после выборов выяснялось, что они не в состоянии выполнить свои обещания, так как уровень государственных расходов повысился настолько, что превысил уровень доходов от налогов, от которого зависит вся деятельность правительств. Крупные правительственные структуры стали обслуживать только самих себя; кроме того, они становились все менее управляемыми и не отвечали тем нуждам, ради которых были созданы20).

Как следствие этого, избиратели стали все более скептически относиться к заявлениям правительств и политических партий. Партии левого толка, а также демократическая партия в Соединенных Штатах, частично лишились традиционной поддержки со стороны рабочего класса, поскольку стало ясно, что расходы государства в отношении благ, которыми эти группы реально пользуются, вышли из-под контроля. Появление политического курса “новых правых” объясняется как попытка справиться с такой ситуацией путем ограничения расходов государства и оказания поддержки частному предпринимательству.

Противоположная теория, получившая название теориикризиса легитимности,была разработана немецким социологом Юргеном Хабермасом и его последователями21). Исходным положением этой теории является утверждение, что современные правительства в целом испытывают трудности в получении необходимых средств для выполнения возложенных на них задач. Для поддержания стабильности экономики вмешательство государства в экономическую жизнь и социальное обеспечение является необходимым, поскольку там, где общество в основе своей зависит от товаров и услуг, предоставляемых частным капиталистическим производством, экономическая жизнь имеет ярко выраженную тенденцию к изменчивости и неопределенности. Правительства вынуждены обеспечивать многие виды услуг, которые частные компании не желают финансировать из-за их недостаточной прибыльности. В то время как государство вынуждено брать на себя все больше обязательств, правительству все труднее получать необходимые для их реализации средства, поскольку налоги взимаются с частных лиц и деловых структур, что встречает сопротивление. Правительства не в состоянии адекватно реагировать на эти противоречивые требования. Давление с каждым годом становится все более заметным, так как диапазон обязательств, которые вынуждены брать на себя правительства, постоянно расширяется. Возможности партий, особенно выступающих за увеличение роли государства, выполнить свои обещания, значительно уменьшились. Именно это привело к частичной потере поддержки общественности и к общему разочарованию в возможностях политиков, то есть к “кризису легитимности”. Новые формы политического курса правых возникли в результате сопротивления высоким уровням налогов со стороны высокодоходных групп населения.

Оценка теорий

Обе рассмотренные теории исходят из ряда общих положений. В них утверждается, что авторитет власти, а также сложившиеся формы поддержки партий подорваны в результате растущих к ним претензий. Обе теории сходятся на том, что правительствам трудно контролировать те аспекты социальной и экономической жизни, на которые они в своих программах обещали оказывать влияние. Однако предложения по практическому исправлению сложившейся ситуации у них разнятся. Теория “перегрузки государства” выдвигает тезис о том, что попытки сокращения уровня государственных расходов могут принести плоды. Альтернативная теория предполагает, что такие попытки могут вызвать скорее ухудшение положения и обострение социальных конфликтов, так как у государства не будет достаточно средств, чтобы удовлетворить нужды здравоохранения, социального обеспечения или разрушающейся инфраструктуры городов.

Теория “перегрузки” выглядит менее привлекательной. Она содержит ряд насильственных моментов в обеспечении и распределении средств между правительствами и частными структурами, и Ю. Хабермас последовательно анализирует эти проблемы. Те слои населения, которые больше платят за услуги, — как правило, более богатые — полагают, что они получают их в меньшем объеме. Поэтому во многих странах постоянно идут дебаты о том, в какой степени нужды здравоохранения должны финансироваться за счет налогов и обеспечиваться государством, а какую часть должен непосредственно вносить тот, кто нуждается в таких услугах. Эти моменты являются причиной многих современных социальных конфликтов.

Участие женщин в политике

Модели голосования и политические взгляды

Для женщин право голоса имеет особое значение, и это понятно, если вспомнить, какая длительная борьба предшествовала его получению во мнопк странах. Участницы первых женских движений рассматривали получение избирательного права для женщин и как символ политической свободы, и как средство достижения большего экономического и социального равенства. В Великобритании и в Соединенных Штатах, где попытки женщин получить избирательные права были более активными и встречали более жестокое сопротивление, чем где бы то ни было, лидеры женского движения прошли через многие испытания, прежде чем добились своей цели. Даже в наши дни женщины в некоторых странах не имеют одинакового с мужчинами права голоса, хотя Саудовская Аравия является единственным государством, где женщины вообще не допускаются к голосованию. Дала ли эта тяжелая борьба за приобретение права голоса желаемые результаты?

Если ответить коротко, то нет. Во многих странах Запада, где женщины первыми получили право голоса, число голосовавших женщин было гораздо меньше, чем мужчин. На первых общенациональных выборах в Великобритании в 1929 году, когда женщины впервые были допущены к голосованию, только около одной трети из них воспользовались этой возможностью, тогда как доля проголосовавших мужчин составила две трети. Приблизительно то же соотношение наблюдалось и в США, а также в ряде других государств после введения всеобщего избирательного права22). И сейчас во многих странах в выборах участвует меньше женщин, чем мужчин, хотя кое-где эти различия почти полностью исчезли. Общее число женщин, принимавших участие в трех последних президентских выборах в США, было только на 3-6% меньше, чем мужчин. В Великобритании начиная с 1970 года разница в соотношении между мужчинами и женщинами, принимавшими участие в парламентских выборах, не превышала 4%. Различия по полу при голосовании полностью ликвидированы в Швеции, Западной Германии, Канаде, а в Италии, Финляндии и Японии число женщин, принимающих участие в голосовании, даже несколько выше, чем число мужчин.

Эти данные показывают, что реальным препятствием к равенству между полами является не право голоса, а более глубокие социальные различия между мужчинами и женщинами, ограничивающие деятельность женщин только домом и хозяйственными делами. Уменьшение социальных различий между полами гораздо сильнее сказывается на политической активности женщин, чем что-либо иное. По мере искоренения различий между мужчинами и женщинами в социальном статусе и в возможности занимать посты во властных структурах число женщин, принимающих участие в голосовании, начало расти.

Насколько различается отношение мужчин и женщин к реалиям политической жизни? Многие суфражистки, первые борцы за женские избирательные права. полагали, что участие женщин в политике радикально преобразует политическую жизнь, привнеся в нее альтруизм и нравственность. Те же, кто выступал против предоставления женщинам права голоса, считали, что политическая активность женщин очень быстро приведет к самым гибельным последствиям. Один из известных противников избирательного права женщин в Великобритании предостерегал, что “революция такой огромной важности неизбежно принесет Англии величайшие 310 несчастия”. Общее мнение было таково, что участие женщин в политике сделает политическую жизнь более обыденной и в то же время подорвет стабильность семьи.

Ни одно из этих серьезных опасений не оправдалось. Приобретение женщинами права голоса не повлекло за собой никаких существенных изменений природы политики. Характер голосования женщин, так же, как и мужчин, определяется прежде всего партийными взглядами, политическим выбором и наличием соответствующих кандидатов, хотя между женским и мужским голосованием существует ряд довольно четко проявляющихся различий. В целом женщины при голосовании более консервативны, чем мужчины, особенно если судить по количеству голосов женщин-избирателей, отданных за партии правого толка. Это утверждение справедливо, например, для Франции, Западной Германии и Италии. В Великобритании и Соединенных Штатах ситуация менее однозначна. В Великобритании за лейбористскую партию отдают больше голосов молодые женщины, чем молодые мужчины, а женщины старшего возраста голосуют за консерваторов. Обе тенденции в основном уравновешивают друг друга. В Соединенных Штатах консервативная ориентация не вызывает однозначных ассоциаций с какой-либо из двух основных действующих партий, так как различия между платформами республиканской и демократической партий нельзя приписать прямой оппозиции политических взглядов “правых” и “левых”. В ходе последних выборов за демократов голосовало чуть больше женщин, чем мужчин, причем в основном свои голоса демократам отдавали молодые избирательницы.

Влияние женщин на политику не может оцениваться только с точки зрения избирательного права. Женское движение оказывало влияние на политическую жизнь независимо от приобретения права голоса, особенно в последние десятилетия. С начала 1960-х годов Национальная организация женщин и другие женские движения в США предпринимали шаги, направленные на непосредственное участие женщин в политике. Они вели работу по следующим направлениям: приобретение равных с мужчинами прав на работу, узаконивание абортов, внесение изменений в законы о семье и разводах, охрана прав сексуальных меньшинств. В большинстве европейских стран таких национальных женских организаций не было, однако “вторая волна” феминизма, начавшаяся в 1960-х годах и продолжающаяся по сегодняшний день, выдвинула эти же проблемы в центр политической жизни Европы. Многие вопросы, в частности, насколько свободным должно быть право на аборт, вызвали яростную полемику как среди женского, так и среди мужского населения.

Женские организации Великобритании сыграли большую роль в принятии в 1967 году закона об абортах, а также законов против сексуальной дискриминации женщин при найме на работу. Они также способствовали внесению различных изменений в законодательство. Например, в закон “О бытовом насилии и процедурах бракосочетания” 1976 года были внесены положения о защите жертв бытового насилия. Национальный опрос, проведенный в 1992 году, высветил и другие проблемы, имеющие приоритетное значение для женщин, но оцениваемые как маловажные мужчинами. В их число входят, например, политика создания детских дошкольных учреждений и политика в области детских пособий23). Независимо от того, как будет развиваться ситуация в будущем, уже сейчас совершенно ясно, что многие проблемы и заботы, касающиеся женщин, ранее находившиеся вне “рамок политики”, стали центральными вопросами современных политических дебатов.

Женщины в политических организациях

Женщины никогда не были полностью отстранены от политической власти. В прошлом некоторые женщины, начиная с Клеопатры, становились во главе государств и концентрировали в своих руках огромную власть. Но даже и тогда, когда они не считались законными правительницами, женщины зачастую обладали огромной неформальной властью как жены или любовницы монархов, президентов и премьер-министров. В качестве одного из наиболее известных примеров можно назвать мадам де Помпадур, фаворитку короля Франции Людовика XIV, которая часто принимала важные государственные решения. На протяжении двадцатого века женщины довольно часто становились во главе правительств, например, Голда Мейер в Израиле, Индира Ганди в Индии, Маргарет Тэтчер в Великобритании.

Тем не менее, в целом женщины, как и во многих других областях общественной жизни, слабо представлены в политической элите государств. В Великобритании после выборов 1983 года в парламенте насчитывалось 19 женщин, что составляло 3% всех членов палаты общин. В предыдущем парламенте их насчитывалось 27 человек, или 4,5% общего числа парламентариев. После национальных выборов 1980 года в Соединенных Штатах в палате представителей конгресса было 19 женщин, чуть больше 4% общего числа конгрессменов24). Эта доля оставалась практически стабильной с начала 1970-х годов. В 1981 году в сенате США были только две женщины, что составляло 2% общего числа сенаторов. В предыдущих созывах в сенате женщин не было совсем. За всю историю его существования в американском конгрессе было всего 13 женщин. В законодательных органах других стран женщины были представлены более полно. В Западной Германии в 1981 году женщины составляли 8,5% общего числа членов бундестага, в Швеции 28% членов парламента были женщины, в Финляндии — 26% и в Норвегии — 24%.

Представительство женщин в местных органах власти обычно выше, чем в органах общенационального уровня. В 1981 году в Великобритании в местных органах власти насчитывалось 16% женщин. В большинстве других государств женщины лучше представлены в местных, а не национальных органах, за исключением скандинавских стран, где этот процент практически одинаков. В 1983 году 9,8% членов государственных органов США составляли женщины. Общее представительство женщин в правительственных структурах отражает их положение в большинстве других общественных сфер. Если в средних эшелонах власти еще можно встретить некоторое количество женщин, хотя оно никоим образом не соответствует занятому там числу мужчин, то в высших эшелонах женщин насчитываются единицы.

Аналогичную картину можно наблюдать и в партийных организациях. В Великобритании на ежегодной конференции лейбористской партии в 1980 году 11% делегатов составляли женщины, тогда как в консервативной партии — 38%. В Соединенных Штатах женщины составляют примерно одну треть делегатов на съездах демократической и республиканской партий. Однако по мере приближения к вершине партийной иерархии число женщин значительно уменьшается. При администрации Картера среди 11 членов кабинета были две женщины. В кабинет же, сформированный после выборов 1980 года президентом Рейганом, женщины не вошли совсем. Скандинавские страны практически являются единственными, где женщины заслуженно занимают высшие посты. В состав правительств Швеции, Финляндии и Норвегии уже давно входят женщины, хотя они составляют 312 меньшинство. Например, в 1980 году из 20 членов правительства Швеции пятеро были женщины.

Удивление вызывает не само по себе низкое представительство женщин в высших эшелонах политических организаций, а та медлительность, с которой меняется это положение. В сфере бизнеса мужчины продолжают удерживать монополию на высшие посты, однако женщины в настоящее время чаще, чем когда-либо, пытаются ее нарушить. В сфере политики этого пока не происходит, несмотря на тот факт, что практически все политические партии сегодня номинально обязуются предоставлять мужчинам и женщинам равные возможности. Факторы, которые препятствуют женщинам продвинуться в экономике, имеют место и в области политики. Для того, чтобы подняться на вершину политической организации, как правило, необходимо затратить большие усилия и время, которые женщины, обычно, несущие, на себе бремя домашних забот, редко могут выделить. Но вполне вероятно, что существует и другая причина. Ведь именно на политической арене можно достичь максимальной власти, возможно, именно поэтому мужчины не желают расставаться со своим доминирующим положением в этой сфере.

Неинституционализированные политические действия

Политическая жизнь может протекать не только в законных рамках деятельности политических партий, в процессе голосования и представительства в государственных органах. Нередко возникают группы людей, которые полагают, что их цели и идеалы не могут быть достигнуты, если придерживаться общепринятых рамок, так как блокируются сложившейся системой. Наиболее драматичным примером неортодоксального политического действия является революция — насильственная ломка существующего политического порядка посредством массового движения, использующего насилие. Так как проблема революций широко освещена в специальной главе (см. главу 19, “Революции и социальные движения”), то здесь мы не будем останавливаться на них подробно, а затронем только вопросы масштаба и природы неинституционализированных политических действий.

Наиболее распространенным типом таких действий являются движения протеста, которые обычно, хотя и не всегда, возникают среди наиболее бедных и обездоленных слоев общества. В настоящее время в странах Запада законом разрешено создавать более или менее любые политические ассоциации, а также совершать некоторые внепарламентские действия, такие, как организации уличных демонстраций и маршей. Как правило, эти права приходилось завоевывать. Например, в XIX веке в ряде стран Европы были введены законы, направленные против собраний, они запрещали большому количеству людей собираться с политическими целями в общественных местах. Попытки регулировать деятельность масс с помощью правительства вскоре были оставлены, так как стало ясно, что реально добиться исполнения этих запретов невозможно. Люди собирались огромными толпами специально, чтобы выразить свой протест, так что принятые законы только стимулировали деятельность, против которой были направлены.

Следует отметить характерную черту движений протеста, заключающуюся в том, что они часто действуют на грани легально разрешенного правительством. Например, лицензия на проведение массовой демонстрации должна быть получена в полиции заранее. Иногда, несмотря на отказ в этой лицензии, организаторы демонстрации, тем не менее, решают ее провести, рискуя ввергнуть ее участников в конфронтацию с властями. Демонстранты, будучи горячими приверженцами дела, за которое они 313 выступают, готовы преступать закон, лишь бы сделать свою акцию эффективной. Так, участники маршей мира часто блокировали армейские лагеря, пытаясь воспрепятствовать ввозу или вывозу оружия, перелезали через заграждения и устраивали сидячие забастовки, а также проникали в ракетные шахты.

Когда глава правительства сталкивается с проявлениями внепарламентской активности, у него есть три варианта действий. Прежде всего, он может просто проигнорировать эти акции. Группировки, которым население оказывает слабую поддержку, как правило, вызывают вялую реакцию со стороны правительственных кругов. В этой ситуации какая-либо решительно настроенная группа или движение могут прибегнуть к насилию, так как именно оно способно вызвать реакцию, пусть даже только карательную. Например, немногочисленные политические секты, имеющие лишь небольшое число сторонников среди остальных групп населения, могут прибегнуть к терроризму как средству для дальнейшего продвижения своего дела.

Второй вариант ответа со стороны правительства заключается в немедленном подавлении всех, кто был вовлечен в антиправительственную деятельность (или подозревается в этом). Политические власти часто прибегали к репрессивным мерам для пресечения “нарушений общественного порядка”. Иногда это подавление принимало жесткие формы: против безоружных демонстрантов использовались вооруженные формирования, что часто приводило к жертвам.

Третий способ, которым правительство может прореагировать на несанкционированное выступление, — попытаться сгладить остроту протеста, согласившись хотя бы с некоторыми требованиями. Все три варианта ответной реакции могут следовать один за другим. На первых этапах развития движения протеста власти могут не обращать на него внимания или считать, что оно умрет само по себе. Если движение набирает силу, особенно когда оно выражает взгляды, несовместимые с политикой правительства, то ответная реакция может свестись к использованию силы. Если же это не приносит желаемых результатов или вызывает протесты общественности, политические власти могут пойти на какие-либо уступки и даже включить часть требований в свои политические программы.

Внепарламентская политическая деятельность довольно часто вынуждает основательно пересматривать официальный политический курс. Например, так случилось 314 с движением за гражданские права в Соединенных Штатах в конце 1950-х и в 1960-х годах (подробно это описано в главе 8, “Этническая принадлежность и раса”). Вобрав в себя представителей бедных слоев негритянского населения южных штатов, негритянских лидеров среднего класса и либерально настроенных представителей белого населения северных штатов, движение за гражданские права в конечном итоге привело к серьезнейшим политическим изменениям. Реакция правительства на это движение в основном соответствовала вышеописанной. Сначала ни местные, ни центральные власти не интересовались происходящим и считали, что беспорядки и марши исчезнут сами по себе. Когда стало ясно, что этого не произойдет, некоторые представители местных властей пытались обуздать лидеров движения, воспрепятствовать проведению маршей и манифестаций путем демонстрации силы. Однако позднее, когда дело перешло в руки федерального правительства, оно было вынуждено внести в законодательство изменения, обеспечивающие большее равенство между белым и чернокожим населением, в частности, была проведена десегрегация школьного обучения.

Кто же правит?

Плюралистическая теория, описанная выше, исходит из того, что политическая система современных государств в существенной степени определяется конкуренцией различных групповых интересов. Подобная конкуренция, как полагает теория, препятствует концентрации слишком большой власти в руках какой-либо одной группы или класса. Так же, как и сторонники теории демократического элитизма, последователи плюралистической теории считают, что “народ” не правит и не может править. Однако они рассматривают Соединенные Штаты и другие страны Запада как существенно демократические общества. Чарлз Райт Миллс в своей известной работе “Властвующая элита” высказал иную точку зрения25). Он отметил, что в ранний период своей истории американское общество на всех уровнях действительно было очень пластичным и разнородным, однако впоследствии все изменилось.

Миллс утверждает, что на протяжении двадцатою века происходил процесс институциональной централизации политической, экономической и военной сфер жизни американского общества. Когда-то политическая система в значительной степени определялась политикой отдельных штатов, деятельность которых в общих чертах координировалась федеральным правительством. Политическая власть сегодня, по мнению Миллса, жестко координируется сверху. Экономика тоже когда-то состояла из множества малых производственных форм, сейчас же в ней доминирует группа очень крупных корпораций. Наконец, было время, когда вооруженные силы были немногочисленными и дополнялись формированиями милиции, тогда как в настоящее время они превратились в гигантскую организацию, занимающую ключевое положение среди других государственных институтов страны.

Каждая из этих сфер стала не только более централизованной, но и, согласно Миллсу, более взаимосвязанной с другими таким образом, что сформировалась унифицированная система власти. Люди, занимающие высшие посты в этих трех областях, как правило, являются выходцами из одной социальной среды, они разделяют те же взгляды, имеют общие интересы и нередко лично знакомы друг с другом. Они превратились в единуювластвующую элиту, которая правит страной и, 315 принимая во внимание международное положение Соединенных Штатов, оказывает влияние на развитие событий во всем мире.

Властвующая элита, в изображении Миллса, — это в основном состоятельные белые мужчины англосаксонского происхождения, квалифицированные специалисты, многие из них окончили одни и те же престижные университеты, состоят членами одних и тех же клубов и совместно заседают в правительственных комитетах. Их заботы во многом совпадают. Бизнесмены и политические лидеры работают вместе и тесно связаны с военными посредством контрактов на приобретение вооружения и ассигнований на различные поставки вооруженным силам. В высших эшелонах всех трех сфер — политики, экономики и армии — происходит постоянное взаимодействие. Политики имеют деловые интересы, лидеры в сфере бизнеса часто стремятся к политическим постам, высший военный состав нередко заседает в советах крупнейших компаний.

В противовес мнению сторонников плюралистических теорий, Миллс полагает, что в Соединенных Штатах существуют три четко различимых уровня власти. Властвующая элита занимает высший уровень, формально и неформально принимая наиболее важные политические решения, оказывающие влияние как на внутреннюю, так и на внешнюю политику. Группы интересов, на которых концентрируют внимание сторонники плюралистических теорий, действуют в среднем эшелоне власти совместно с местными органами правления. Их влияние на основополагающие решения ограничено. На самом нижнем уровне находится основная масса населения, которая не оказывает практически никакого влияния на принимаемые решения, так как они разрабатываются в ходе закрытых заседаний, где собираются представители властвующей элиты. Элита также охватывает высшие эшелоны власти обеих партий. Во главе каждой партии стоят лица, имеющие общие интересы и взгляды. Поэтому реальные альтернативы, предоставляемые избирателям в ходе выборов президента или конгрессменов, отличаются столь незначительно, что последствия этих различий практически не имеют значения.

После выхода в свет работы Миллса появились и другие исследования, анализирующие социальные корни и взаимосвязи виднейших фигур в различных областях американской общественной жизни. Все исследователи сходятся в том, что социальное происхождение лидеров ни в малейшей степени не отражает социальную структуру всего населения. Исследования подтвердили, что лидеры во всех трех сферах, которые Миллс подверг анализу, — это богатые мужчины, преимущественно англо-саксонского происхождения, выходцы из обеспеченных семей, посещавшие привилегированные частные школы и университеты. Дж. Уильям Домхофф изучил представителей американского высшего класса, включенных в специальные списки так называемого “Общественного реестра”26). И хотя “Общественный реестр” составлен только для двенадцати крупнейших городов (города юга и юго-запада страны в него практически не входят), он все же может служить руководством к пониманию того, как распределены в США наиболее богатые и могущественные граждане. В результате своих исследований Домхофф показал, что представители высшего класса занимают наиболее ответственные официальные посты, причем не только в трех государственных сферах, проанализированных Миллзом, но также и во многих других, в частности, в попечительских советах университетов и колледжей, средствах массовой информации, благотворительных фондах и на дипломатическом поприще. Домхофф документирование доказал, что существует определенный круг, 316 члены которого часто связаны родственными узами, состоят в одних и тех же клубах и заседают в одних и тех же комиссиях, и принадлежность к этому кругу почти автоматически ведет к занятию высших постов в разных сферах.