Пермский авиамоторный завод в годы Великой Отечественной войны

Начало Великой Отечественной войны потребовало коренной перестройки на военный лад всей экономики СССР и в том числе промышленности. Армии нужны были пушки, танки, самолеты…

Одним из крупнейших промышленных предприятий Молотовской области (ныне Пермский край) был завод № 19 им. И.В. Сталина (ныне Пермский моторостроительный комплекс). Война застала завод в состоянии коренной перестройки производства двигателей воздушного охлаждения на двигатели водяного охлаждения. Это осложнило для завода переход на «военные рельсы». В то же время потребность в авиационных моторах была значительной, с июня по декабрь 1941 г. завод № 19 был одним из немногих моторостроительных предприятий в СССР, продолжавших серийный выпуск моторов. Остальные заводы в это время находились в состоянии эвакуации. Шесть авиационных заводов, эвакуированных в Молотов (ныне Пермь), были размещены на площадке завода № 19.

Работа завода выстраивалась в соответствии с требованиями военного времени. Ушедших на фронт рабочих-мужчин заменили женщины и подростки. Вместо нарушившихся старых связей с заводами-поставщиками, некоторые из которых были разрушены, а другие находились в состоянии эвакуации, устанавливались новые. Так, в 1941 г. «помощь сталями» моторостроительному заводу оказал завод № 172 (ныне Мотовилихинские заводы). Увеличился рабочий день, нормы выработки. По воспоминаниям бывшего рабочего завода Г.Ф. Семенова, перевыполнение плана на 300–400% стало нормой. Включившись в 1942 г. во Всесоюзное социалистическое соревнование, некоторые рабочие завода перевыполняли дневной план более чем на 600%

В мае 1942 г. директором завода № 19 был назначен А.Г. Солдатов . Новый директор усовершенствовал организацию работы предприятия. У подчиненных он поощрял четкость, дисциплину, ответственность, инициативу. Завод начал работать в новом, ускоренном темпе. За успехи в выполнении производственной программы коллективу предприятия было вручено переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны. Семь месяцев подряд завод удерживал это знамя.

Всего за годы войны заводом № 19 было произведено 31 тыс. моторов, что составляет 15% от общего количества авиамоторов, выпущенных в те годы в СССР.

С июня по декабрь 1941 г. Пермский моторостроительный завод № 19 оставался единственным предприятием в СССР, продолжавшим серийный выпуск моторов, т.к. в это время на восток эвакуировалось свыше 100 авиационных заводов страны, и они не могли вести массовый выпуск продукции.

2. Авиамоторные заводы СССР за годы войны произвели 208 875 авиамоторов. Вклад пермских моторостроителей в разгром фашизма составил около 31 тысячи моторов. Т.е. каждый 7 мотор сделан в Перми. Это: истребители Ла-5, Ла-7, бомбардировщики Ту-2, Пе-8, Су-2, штурмовик Су-6, оснащенные пермскими моторами, в воздушных боях доказали свое превосходство над авиацией противника.

3. В первые месяцы войны на свою территорию завод принял 6 эвакуированных предприятий и 2 конструкторских бюро: из Москвы, Харькова, Днепропетровска, Ленинграда. Спустя 2 месяца все эвакуированные в Пермь заводы уже выпускали свою продукцию, влившись в состав завода № 19.

4. Для размещения эвакуированных и привезенных на завод по призыву молодых рабочих за военных четыре года было построено 77 бараков, которые были рассчитаны на проживание 4,5 тысяч человек. Фактически в бараках проживал каждый второй из 24 тысяч работавших в годы войны моторостроителей.

5. В 1941 г. на площадях заводской Летно-испытательной станции (у деревни Фролы) и в корпусах 3а, 4б, 54, 55 разместился Харьковский самолетный завод № 135 и Опытно-конструкторское бюро Сухого, где с августа 1941 г. по февраль 1942 г. был выпущен 51 самолет Су-2 с моторами АШ-82 производства нашего завода.

Машина с литерой СУ ныне достойно представляют почти все виды боевой авиации России. Сухой «Суперджет» также являетстя представителем этой литеры. Первоначально самолеты носили название СЗ – «Сталинское задание». После приобретения лицензии на самолет V11 (США), в августе 37 был поднят в воздух первый СУ2, серийный выпуск которого начался на Харьковском заводе 135, эвакуированном впоследствии в Молотов. В январе 1942 года руководство страны пошло на беспрецендентный шаг – расформирование завода № 135. Два наших земляка – дважды героя Советского Союза Сивков и Одинцов воевали пилотами на этих самолетах.А всего 27 героев Советского Союза получили звание Героя Совенского Союза на этих самолетах.

6. К 1942 г. на заводе были сданы в эксплуатацию 20 цехов! Производственные площади удвоились по сравнению с довоенным периодом.

7. В годы войны на заводе работало 7 тысяч подростков в возрасте от 11 до 16 лет. В цехе М.И. Субботина они составляли 80 % состава рабочих.

Директор завода Анатолий Солдатов поощряет детей, работавших на заводе в годы войны, банками варенья

8. Война сделала сиротами миллионы детей в нашей стране. Для детей, чьи отцы погибли на фронте, завод в 1943 году организовал детский дом, который располагался в зданиях Летно-испытательной станции. Организация его была проведена по инициативе А.Г. Солдатова. В годы войны в детском доме жили 130 воспитанников. Учились дети в школе села Фролы Пермского района. По окончании семилетки воспитанники направлялись для дальнейшей учебы в ремесленные училища и на завод. В 1955 г. воспитанников осталось менее 80 человек, и детский дом был расформирован, оставшихся детей отправили в детские дома наркомата авиационной промышленности в Рыбинск и Уфу.

9. 23 июня 1941 г. директором завода Германом Васильевичем Кожевниковым были отменены все выходные и отпуска для работников завода – завод перешел на все долгие 4 годы войны на круглосуточную работу с продолжительностью смен в 11-12 часов.

10. В мае 1942 г. директором завода был назначен А.Г. Солдатов, сумевший мобилизовать коллектив на освоение производства мотора АШ-82. В результате коллектив завода в короткий срок освоил его крупносерийный выпуск и выполнил программу 1942 г. за самоотверженную работу коллектив завода им. Сталина по итогам Всесоюзного социалистического соревнования 6 месяцев подряд присуждалось переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны. С июня 1942 по апрель 1945 гг. завод 18 раз становился победителем социалистического соревнования среди предприятий отрасли и отмечался переходящим Знаменем Государственного Комитета Обороны (ГКО). 20 мая 1946 г. состоялся митинг, посвященный вручению заводу Знамени ГКО на вечное хранение.

11. В годы войны за невыполнение Сталинского фронтового задания директор, генерал-майор инженерно-авиационной службы А.Г. Солдатов мог своим приказом расформировать любое производственное подразделение. Такая судьба, например, постигла в 1944 г. цех 43, который был ликвидирован с формулировкой "…как не справившийся с производственным заданием".

12. За годы войны завод освоил производство двигателей М-82, М-82ФН, М-82Ф, разработанных в конструкторском бюро под руководством Аркадия Дмитриевича Швецова. В 1944 г. двигателям была изменена маркировка на инициалы конструктора – АШ, а сам А.Д. Швецов был удостоен высших наград родины, став первым Героем Социалистического Труда в Пермской области. Разработки конструктора в 1942 и 1943 гг. были удостоены Сталинских премий.

13. 16 сентября 1945 г. Президиум Верховного Совета СССР "За образцовое выполнение заданий правительства по производству моторов", наградил завод № 19 второй наградой – орденом Красного Знамени. Моторы АШ-82, АШ-82Ф, АШ-82ФН действительно сыграли в "войне моторов", как часто называют вторую мировую историки, весьма заметную роль. Особенностью самой награды является то, что завод получил орден Красного Знамени, но не трудового, как это должно бы было быть по статусу ордена, а боевого. Это обстоятельство, безусловно, подчеркивает значение той продукции, которую поставлял завод фронту и ее и роль в победе.

14. К 1945 г. завод стал крупнейшим моторостроительным предприятием в СССР. В его цехах трудилось 24 060 человек.

15. В первые дни войны рабочие завода подали сотни заявлений с просьбой добровольно уйти на фронт, но не всем удалось осуществить свой патриотический порыв. За 4 года войны на фронт было призвано военкоматами г. Перми и Пермского района 3266 работников завода. В сражениях погибли, пропали без вести, умерли в госпиталях 1016 моторостроителей. На стелу у ДК занесены в 1967 г. 233 фамилии.

16. Моторостроители гордятся именами замечательных летчиков, удостоенных за боевые подвиги званием Героя Советского Союза. Это: Николай Федорович Краснов, Павел Константинович Бабайлов и Анвар Гатауллин. На счету Н. Краснова 47 сбитых немецких самолетов. П. Бабайлов уничтожил 28 вражеских машин. А.Гатауллин повторил подвиг экипажа Н.Гастелло, направив горящий самолет на скопление фашистской техники. Фронтовые разведчики – Александр Александрович Пономарев и Владимир Евдокимович Шинкаренко, совершили десятки рейдов в стан врага, доставляя сведения о расположении и замыслах противника, их подвиги высоко отмечены командованием – оба стали полными кавалерами Орденов Славы.

17. После победного мая 1945 г. многие фронтовики вернулись к мирному труду. На заводе трудились тысячи фронтовиков, но с каждым годом их становилось все меньше. Сегодня рядом с нами трудятся только трое: Леонид Александрович Макаревич, Юрий Михайлович Бурылов и Павел Константинович Гонин.

Быт.

Из воспоминаний Галаншина:

Галаншин и Потехин по прибытии в Молотов, сначала жили в гостинице «Центральная», а когда приехали семьи, их поселили в маленьком щитовом домике без каких-либо удобств. Зимой стены домика промерзали так, что толщина льда в комнате достигала 5-6 сантиметров.

Галаншины увидели улицы с грунтовыми дорогами и деревянными тротуарами, деревянные, нередко обветшавшие дома. Санитарное состояние городских улиц было плачевным, и только суровость уральской зимы спасала от эпидемических вспышек. Город был переполнен эвакуированными. За военные годы городское население увеличилось вдвое. На территории города были размещены 27 эвакуированных предприятий, Ленинградский академический театр оперы и балета им. Кирова, военные заведения, госпитали.

Галаншины приехали в Молотов, пережив свою первую потерю. В Свердловске умер маленький сын из-за отсутствия лекарств. Родители тяжело перенесли эту смерть. Ангелина плакала и говорила, что если бы не дочь – она не стала бы жить.

Но надо было жить, работать и устраиваться на новом месте. К. Галаншин все годы войны провел в командировках, обеспечивая надежность работы электростанций и электросетей Молотовской области. Общение с женой и дочерью было сведено до минимума.

Ангелина работала начальником цеха регенерации электрических ламп, организованном на заводе «Урал». В стране был дефицит этих ламп, поэтому повсюду собирали перегоревшие электрические лампочки и привозили в этот цех, где им давали вторую жизнь. Ангелине пришлось освоить вакуумную технику, наладить старинное оборудование, которое то и дело выходило из строя. Работы было много, и Ангелина мало бывала дома.

Маленькая Инна, постоянно голодная, сидела одна в ледяной комнате, т.к. выйти на улицу было просто не в чем. Позднее у девочки обнаружили туберкулез, и, чтобы спасти ребенка, Ангелина решила стать донором и подкормить ее: в донорском пайке были какао и масло. Но при рентгеновском исследовании у самой Ангелины обнаружили каверну в легких. Это была катастрофа. Выручили друзья, которые, узнав о проблемах семьи Галаншиных, подняли все силы на спасение мамы и дочки.

«Наша жизнь в Молотове не скажу, что была полна лишений – это было бы, наверно, слишком сильно, – так жило подавляющее большинство людей в тылу, но крайне не обустроена и голодна», напишет Константин Иванович в воспоминаниях.

Мальцева Анастасия Карповна:

«От военных лет у меня осталось одно яркое приятное воспоминание. Даже в самые тяжелые годы мама шила нам с сестрами красивые платья. У нас дома были большие карты мира из прорезиненного материала. Мама вымачивала эти карты и из полученного материала шила нам платья, получалось очень модно. Мы с сестрами были самыми красивыми в годы войны только благодаря нашей маме.»

Виктор Басов:

«Обосновался у брата под роялем и сразу в театр, писать декорации». Виктор Басов был декоратором Кировского театра. Оперные спектакли открылись по традиции «Сусаниным» в его декорациях, которые он заканчивал писать прямо во время спектакля, массовка держала кисти и краски. И спектакль и декорации имели оглушительный успех.

Из воспоминаний мальчика, эвакуированного в Пермь.

«На окраине Перми, недалеко от нас, в старом деревянном доме жила одна пожилая женщина, которую все соседи уважительно и с долей суверенного страха называли ведуньей. Она лечила травами от многих болезней (впрочем других лекарств тогда просто не было), но основную известность эта женщина приобрела из-за свей феноменальной способности по фотографии определять , жив человек или мертв».

Воспоминания Бориса Заборова (сейчас известный художник, проживающий в Париже)

Находился в эвакуации в Чермозе в доме для семей московских художников.

Он вспоминает обширный двор, заставленный бочками с красной икрой. Есть было нечего, кроме этой икры. Меняли ее неохотно. Разве что иногда на ведро икры обменяют буханку черного хлеба – какое это было радостное событие!» Однажды Борис Заборов заболел тифом и должен был умереть. Он пишет: «Хорошо помню, что лежал я не в больнице, а на дому у чермозского врача. Когда выныривал из забытья, видел его доброе лицо.»

Симонова Вера Кузьминична,

в то время жила в деревне Большая Сосновка Татарской АССР, Чистопольский р-н. Родилась я в 1930 г.

О приходе войны узнали из газет, радио у нас в деревне не было. На следующий же день мужчин начали забирать на войну, поэтому не узнать о войне сразу было невозможно.

Образования я так и не получила, все школьники, от мала до велика, работали во время войны на равнее со взрослыми, не покладая рук. Я закончила только 5 классов школы. С приходом войны все деревенские дети работали на колхозных полях. Мы были подростками 13-14 лет. Колхозная работа была очень тяжелая: приходилось и копать, и полоть, и окучивать, молотить. Комбайны у нас были не самоходные, стояли на месте. Все приходилось носить и возить на себе. Комбайн молотил, а мы подвозили к нему зерно. Воткнем в солому вилы, упираем их в живот и везем, как лошадки. Работали по 6 человек в 2 смены. Всю войну –и день, и ночь – работали бесплатно.

Да, мы ходили хлебным зернам, но мы не могли их есть. Возили зерно, муку прямо с полей машинами, как говорится, на фронт. Колхозы нам очень в этом «помогали» - все подчистую увозили, ни крошки нам не оставляли. Даже ростков на семена не было. Каждую весну нас отправляли, как лошадок, на себе получать семена для посева. Так, мы ходили и за 10 км, и за 20 км., и за 40 км. Привозили зерно на санках либо из последних сил несли на своих маленьких плечах, а затем засевали поля. В войну я была хорошей работницей, у меня было крупное телосложение, а хрупкие девочки не выдерживали нагрузку и погибали прямо на глазах.

В войну никакой техники не было, все вручную делали: и сеяли, и молотили, и хлеб убирали. Тайком пытались садить картошку и траву – и все ели бесплатно.

Война была такая долгая. Как только мы подросли, нас отправили на более сложную службу. С осени и до апреля мы уже работали на лесозаготовках. В то время даже домой приходить не получалось, все очень старались работать и все бесплатно. Ни хлеба, ни молока - ничего не давали. Мы сами выращивали овощи неподалеку от лесозаготовок. Что вырастим, тем и питались. Но, конечно, нам всегда хотелось есть. Вообще, война всегда ассоциировалась у меня с голодом.

В деревне и домашняя работа была очень тяжелой, все делали вручную: и жали, и садили, и косили. В общем, не понимаю, как мы выдержали. Многие из тех, у кого были большие семьи, умерли с голоду. Вскоре в деревне работать стало некому, а мужчин не было, ведь все ушли на войну. У меня на войну ушел отец и 3 брата. Папа и двое братьев погибли в бою. Остался один брат, он получил серьезные ранения и его доставили домой, но в процессе лечения он получил высокую степень облучения и вскоре скончался, ему было 34 года.

Так мы с мамой и остались вдвоем. Мы выжили, нам стало легче прокормить себя.

Ближе к завершению войны мы строили электростанцию – все также вручную. Не сколько женщин и детей копали котлованы. Копать было неимеверно тяжело: глину, смешанную с водой вытаскивали лопатами, вывозили на носилках. Все это правда, никакой техники у нас не было, построить электростанцию руками нескольких женщин было просто невозможно. Однако, ее достроили спустя несколько лет, и наконец-то в деревнях появился свет. А во время войны в домах источником света нам служили «мигушки», даже керосин негде взять было.

Всю войну мы работали в одних и тех же лаптях: в лесу, на полях и дома, никакой другой обуви не было.

Мы не знали, что такое выходной день – домашней работы было до макушки, не знали за что браться. Огород – 40 соток – мы с мамой обрабатывали сами. Сначала рано утром копали огород, до работы, запасали сено на зиму для животных. А в 8 часов утра, и даже раньше, уже шли на колхозное поле. После работы – снова на огород. У нас был большой дом, его нужно было отапливать. Деревья вырубали сами, привозили домой на санках, кололи дрова. На огороде выращивали огурцы, морковь, помидоры, картошку. У нас было много щавеля, его мы ели все лето и осень. А из крапивы мы варили суп.

У нас также были и свои животные: корова, овечка, коза и поросенок. Поэтому мы с голоду не умерли. Соседи считали нас богатыми. Но с каждого животного нам нужно было платить большой налог, в итоге у нас практически ничего не оставалось, мы голодали, как и все. Так, каждой осенью мы отдавали теленка, с 4 куриц сдавали по 100 яиц каждую неделю. Корова и овечка давали нам молоко, нужно было сдавать по 100 литров еженедельно. Казалось, мы кормили всех военнослужащих. Для себя удавалось спрятать совсем немного, несмотря на большое домашнее хозяйство, мы жили не намного лучше других. Дома всегда имелось небольшое количество молока и овощей. А были и такие семьи в деревне, у которых не было ни огорода, ни животных, мы помогали им, чем могли.

У нас в деревне были уполномоченные по проверке частных домов. Я до сих пор помню их лица. Они проверяли, не крадем ли мы зерно с колхозных полей. Они просматривали каждый угол в доме, ходили с железной палкой, все их боялись. Наша соседка, в попытке прокормить своих маленьких детей, унесла с колхозного поля 1 килограмм зерна. За воровство ее привлекли к уголовной ответственности, и она попала в тюрьму на 3 года, ее дети остались сиротами.

А вот наши соседи, четверо детей, мать и отец-кузнец, каждый день боролись за выживание. Сварят 1 чугунок картошки 1 раз в два дня, и больше у них ничего не было, но мы помогали им как могли.

В общем, работали мы, можно сказать, круглосуточно. У нас не было ни одной свободной минуты. Но мы никогда не падали духом. Мы были сильными, слабые у нас погибали.

Об окончании войны узнали моментально. Почтальон кричал об этом всем, казалось, на всю деревню.

Юрий Силин (впоследствии знаменитый театральный фотограф и директор музея театра оперы и балета)

Учил уроки у мамы на работе в приемной «мэрии». В школе он учился в третью смену с 5 вечера до 11 ночи и потому дни проводил в приемной горсовета. Очень часто туда приходила Александра Иванищева, мать Константина Симонова и читала почти ежедневные письма сына.

Петр Львов – художник. В эвакуации проживал по адресу Коммунистическая 12- 3). Был человеком огромного роста, с бородой и ходил в кожане. Он рисовал с натуры и его часто забирали в милицию, принимая за шпиона. Он был блокадник с болезнью «ненасытность». Однажды в гостях после горячего чая хозяйка предложила капусты, хранившейся на морозе. Он поел, заболел воспалением легких и вскоре умер.

Искусство и культура В Перми в годы Великой Отечественной войны:

Художники:

1 июля 1941 года художников г. Молотова пригласили в горком ВКП (б) и призвали оказывать помощь в Отечественной войне путем проведения наглядной агитации по городу и области.

Россик: Вначале использовались старые плакаты или газетные рисунки, по которым выполнялись панно. Таким образом, вместе с другими художниками я в июле 1941 года оформлял площадь Дома обороны (????), Комсомольский сквер, колхозный рынок. В августе- сентябре по всему городу виднелись плакаты и карикатуры. Они вывешивались на площадях, в окнах магазинов и аптек. В Комсомольском сквере был помещен плакат «Больше военной продукции», на здании гастронома по ул. Карла – Маркса и Ленина «Непобедимых армий не было. То же самое нужно сказать о нынешней армии Гитлера», на здании театра оперы и балета – панно «Бьемся мы здорово, колем отчаянно, внуки Суворова, дети Чапаева». Условия художников, работавших над агитплакатами были очень тяжелыми. Их мастерская была расположена на колокольне кафедрального собора, в галерее. В зимне- осенний период работать приходилось в шубах и валенках из-за холода. Из-за растворителей воздух в комнате был непрозрачным, в трех шагах уже ничего не было видно, а запах от красок и химикатов был такой, что возвращаясь домой, «печатники» были вынуждены оставлять одежду на улице.

Художники также весной, летом и осенью выезжали работать на подсобное хозяйство на Банной горе. В числе прочего им приходилось и охранять урожай. Дежурили сутки.

Воспоминания Шориной:

Однажды в октябре, когда уже выпал снег, через сутки ее и напарницу не сменили. Им пришлось еще сутки, без возможности укрыться где-либо или развести костер. «Бросить пост не имели права под страхом предания суду.

Воспоминания Петра Оборина:

Очень активно работал Юрий Васнецов ( живший в эвакуации по адресу Большевистская 12б). В издательстве напечатали его открытки, а вырученные деньги передали на нужды фронта. Он работал художником в городской типографии, рисовал иллюстрации для детских книг, оформлял детские сады и ясли, по его эскизам украшали новогодние елки.

Интересен стишок из детской книжки :

«Стоят ребята, говорят:

«Что делать нам, ребятам?

Никто не хочет из ребят

Стать Гитлером проклятым!»

И вскоре был решен вопрос

И в Гитлеры назначен пес.

Но пес, приветливый всегда,

Ужасно рассердился,

Он грозно рявкнул: «Еррррунда!»-

И в подворотне скрылся.

Ребятам тут же мысль пришла

Назначить в Гитлеры козла.

Васнецов также оформлял спектакли для театра кукол и сам ездил актером с ними.

Самым титулованным художником, жившим в Молотове в эвакуации был Борис Иогансон. Жил он в в гостинице речного вокзала в № 13. Вместе с сыном работал в том числе в «агитокнах». Много воспоминаний о том, как под руководством Иогансона художники оформили к 1 мая 1942 года площадь Обороны, Комсомольский сквер, улицы Карла Маркса, здания обкома партии и облисполкома, вокзала Пермь 2.

«Дом одиночек» - так назывался этот дом в архитектурном проекте , т.е. жилой дом комунного типа или знаменитая «Семиэтажка» - гостиница «Центральная», которая к 40-м годам становится одним из самых шикарных зданий Перми. Здесь чуть ли не впервые в Перми будет установлен лифт и здесь в эвакуации будут жить настоящие звезды: Галина Уланова, Арам Хачатурян, Сергей Прокофьев, Вольф Мессинг, Юрий Тынянов, Каверин и многие другие. Официально гостиница была рассчитана на 367 мест, но в годы войны в ней разместилось гораздо больше людей.

Проживание в гостинице было платным – 7 руб за место ( буханка хлеба стоила 150- 200 руб, кило картошки – 75 руб.)

Известный советский драматург Штейн так напишет о «семиэтажке» : «Смиэтажка», самый высокий дом в этом старинном , приземистом губерноском городе на Каме, пермский модерн, построенная незадолго до войны, большая тыловая гостиница Приуралья – в ней столкнула война самые неожиданные профессии, биографии, судьбы. Своеобычность гостинице придавали бакинские бурильщики нефтяных скважин и ленинградские балерины и солидные московские конструкторы.

Среди постояльцев было много литераторов.

Среди них, последний год жизни провел в Перми Юрий Тынянов, эвакуированный в Пермь из Ленинграда уже смертельно больным. У него был диагностирован рассеяный склероз. Он с женой проивал в тесной комнатке на 4 этаже гостиницы. Болезнь прогрессировала и его поместили в больницу на ул. Луначарского 95 на второй этаж терапевтического отделения. З
десь он закончил первую часть «Пушкина» и надиктовал «Красная шапка» и «Генерал Дорохов» - военные рассказы о войне 1812 года. Писать сам он уже не мог, и разговаривал тоже с трудом, но все силился шутить – это была отчаянная контратака против надвигающейся смерти.

Он умрет в Москве 20 деабря 1943 года, после перевода в Кремлевскую больницу.

Венианим Каверин оставил много воспоминаний о жизни в Молотове. В частности он описывал события из «семиэтажки» в романе «Наука расставания». «В Семижтажке» было много детей, они играли в коридорах и случалось, что Андрей участвовал в них. Одна девочка долго не соглашалась быть Гитлером, наконец, согласилась и сказала: « .наше дело левое. Победа будет за ними. Я умер».

Каверин закончит в Молотове «Лениград. Август 1941.», и продолжит работу над произведением «Два капитана», которое послужит основой для самого успешного и в тоже время самого трагичного российского мюзикла « Норд- Ост».

Еще один известный постоялец Антолий Френкель, более известный по псевдониму Д,Акиль, автор слов «Марша Буденого» и «Марша энтузиастов». Первая публикация его стихов появилась 26 февраля 42 года в газете «Звезда». Он так и не оправился после блокады. 23 ноября 42 года его не стало. Он похоронен на Новом Егошихинском кладбище. Его могила третья справа по дороге к церкви Всех Святых.

Вера Панова писала свою повесть «Кружлиха» писала на основе впечатлений о Мотовилихе «С завода приходили ко мне люди, рассказвали много интересного, что пригодилось при описании Кружилихи.

Ордена Ленина Государственный Академический театр Оперы и Балета им С. М. Кирова ( Мариинский театр)

27 августа 1941 года изЛенинграда прибыл на ст. Пермь 1 первый эшелон с эвакуироавнными лениградцами: 80 теплушек и 2 классных вагона. В этом составе прибыл коллектив Театра. Из Лениграда они выехали 19 августа.

Балет.

Хачатурян

Прокофьев

Каменский

Мессинг

Эпилог

Доработать Мотовилиху.

Театр