Форма государственного (политико-территориального) устройства

В зависимости от размера территории, географического положения (наличие выхода к морю, гористой местности, водных границ и т.д.), особенностей исторического развития и плотности населения каждое государство нуждается в территориальной организации публичной власти, отвечающей его задачам и интересам, которые обусловлены необходимостью осуществления им внутренних и внешних функций: экономической, политической, социальной, военной, фискальной и т.д. Кроме того, после определенных порогов численности граждан и площади подвластных земель появляется необходимость разделить их на округа, штаты, области, края, кантоны, районы, губернии, уезды, волости и т.д. Вследствие этого возникает потребность распределить полномочия между центральными и местными органами власти и управления.

Существующие в мире державы имеют различные виды государственного устройства, под которым понимается территориальная организация государственной власти, указывающая на характер взаимоотношений между государством как целым и его частями, между отдельными регионами и местными государственными органами, а также их взаимоотношение между собой.

Такое определение формы государственного устройства позволяет дать ответы на следующие вопросы:

1) из каких структурных единиц состоит государство (городов, районов, областей, краев, республик, округов, штатов, земель, кантонов и т.п.);

2) каков правовой статус этих образований с точки зрения их зависимости от центральной власти. Здесь возможны три наиболее типичных варианта: полная самостоятельность, относительная самостоятельность, абсолютная подчиненность;

3) каким образом строятся взаимоотношения центральной власти и ее структурных подразделений;

4) какой принцип положен в основу образования частей государства: территориальный, национальный или смешанный;

5) сколько систем высших органов государственной власти имеется в одном государстве: одна или несколько.

В теории государства и права существуют различные подходы к градации политико-территориальной организации власти в государстве. Например, А.М. Осавелюк и А.А. Мишин говорят об унитарной и федеративной форме государственного устройства (См. об этом, например: Осавелюк А.М. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник в 4-х т. Т. 1-2. Ответ. ред. Б.А. Страшун М.: Изд-во БЕК, 1995. С. 660-666; Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник - 9-е изд., 2002. С 84 – 86), .В.Я. Любашиц и А.М. Скоков дополняют этот перечень конфедерацией и содружеством (См., например: Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Тимошенко Е.В. Теория государства и права: Учебное пособие. Ростов н/Д, 2002. С. 112; Скоков А.М. Русская классическая теория государства и права. Учебное пособие. Ростов-на-Дону, 2007. С. 57).

В учебном пособии под редакцией К.Е. Бабаева выделяется два вида территориальной организации государств: простые (унитарные) и сложные (империи, федерации и конфедерации) (См.: Теория государства и права: Учебник; под ред. Бабаева В.К М., 1999. С. 96).

Вместе с тем из данной классификации необходимо исключить конфедерацию, т.к. она представляет собой временный, переходный, над государственный союз суверенных государств, основанный на международно-правовом договоре, созданный для решения общих задач и целей (обороны, технического сотрудничества и т.д.), субъекты которого обладают правом сецессии (свобода выхода) и нуллификации (отмены, отклонения актов конфедерации на своей территории), имеют независимую систему органов власти и управления, самостоятельное гражданство, валюту, национальную армию, налоговую систему.

Кроме того, к ряду сложных государств, следует отнести унию, речь о которой пойдет ниже.

Прежде всего, необходимо отметить, что сложные государства представляют собой союз государств или состоят из относительно самостоятельных государственных образований; а простые (унитарные) являются едиными государствами, разделенными на административно-территориальные единицы (округа, дистрикты, префектуры, воеводства и т.п.) и не имеющие в своем составе других государств или государственно-подобных образований.

Большинство монархий и республик (Дания, Испания, Швеция, Люксембург, Нидерланды, Франция, Португалия, КНР и т.д.) унитарны, хотя каждая из них имеет свои особенности. Так, Датское королевство состоит из 14 амтов (областей) и двух самоуправляющихся территорий – Фарерские острова и Гренландия.

Органы управления амтов возглавляют начальники областей, назначаемые и освобождаемые от должности Королем по представлению Совета министров. Амты делятся на коммуны. Начальники административно территориальных единиц (амтов) по представлению местных советов назначают и освобождают от должности старост коммун и бургомистров муниципалитетов. Такое положение обеспечивает целостность исполнительной власти по вертикали и жесткий контроль за деятельностью ее низовых звеньев. Представительными органами на местах являются советы амтов, коммун и муниципалитетов, избираемые непосредственно населением на четырехлетний срок .

Фарерские острова пользуются внутренней автономией установленной Законом о самоуправлении от 23 марта 1948 года, в соответствии с которым они имеют собственный законодательный орган (Лектинг), состоящий из 32 депутатов, избираемых на 4 года прямым голосованием на основании пропорционального представительства. Высший исполнительный орган – ландсстюри (правительство) формируется легтингом. Интересы Королевства Дании на Фарерских островах представляет верховный комиссар. Официальными языками автономии являются Фарерский и Датский.

Правовой статус Гренландии определен законом о расширении внутренней автономии Гренландии принятым Фелькетингом Дании 17 ноября 1978 года и одобренным на референдуме в Гренландии 17 января 1979 года, в соответствии с которым законодательный орган Гренландии – ландстинг состоит из 31 депутата, избираемого на четыре года всеобщим голосованием на основе пропорционального представительства. Высший исполнительный орган – ландстюри (правительство) формируется ландстингом. Королевство Дании в Гренландии представляет верховный комиссар. В качестве официальных языков автономии используются эскимосский и датский .

В отличии от монархий северной Европы, основными единицами территориального деления Испании являются муниципии, провинции и автономные сообщества (см.: Конституцию Испании 1978 года, раздел восьмой). Государство признает их автономными образованиями (ст. 137), что делает справедливым доктринальное определение Испании как государства автономий. Модель национально-территориальной автономии, при которой статус самостоятельных приобретают не только сложившиеся исторические регионы проживания национальных меньшинств (страна Басков, Каталония, Галисия), но и каждая из муниципий и провинций, придает государственному устройству Испании уникальный характер.

Руководство и управление муниципиями осуществляется муниципальными Советами, формируемыми на основе свободного, всеобщего равного и прямого избирательного права по пропорциональной системе, и алькальдами (мэрами).

Провинции являются объединениями муниципий на основе территориального признака. Как правило, они управляются Собраниями представителей (ст. 141 Конституции Испании).

На общенациональном уровне создана испанская Федерация муниципий и провинций, координирующая связи между ними и центром.

Граничащие друг с другом провинции, имеющие общие культурные и экономические черты, а также островные территории и регионы, представляющие единую историческую область, могут получать право на самоуправление и образовать автономное сообщество. Каждое сообщество имеет статут, утверждаемый, изменяемый и дополняемый Генеральными кортесами. Статуты являются основными правовым актами сообществ. Кроме того, государство признает и охраняет их как составную часть национального законодательства (п. 1 ст. 147 Конституции Испании).

Разграничение полномочий между государством и автономными сообществами основано на принципе определения исключительной сферы ведения каждого из них (ст., ст. 148 и 149). Так к компетенции сообществ относится 22 пункта (ст. 148), совокупность которых во многом превышает возможности некоторых субъектов федерации. Более того, вопросы прямо не отнесенные Конституцией к ведению государства, могут быть переданы автономным сообществам в соответствии с их статутами. У каждого сообщества через пять лет, появляется право расширить свои полномочия в пределах, не затрагивающих компетенцию государства.

Перечень вопросов отнесенных к исключительному ведению Королевства Испании (ст. 149) еще более обширен (32 позиции) . Вместе с тем Генеральные кортесы могут принимать решения и по предметам ведения, отнесенным к сфере компетенции сообществ, если они не включены в их статуты.

Контроль за деятельностью органов автономных сообществ осуществляется Конституционным судом, Правительством, органами административной юстиции и Счетной палатой. При делегировании сообществу Генеральными кортесами права на принятие законодательных актов по вопросам, входящим в сферу ведения государства, каждый раз определяется дополнительная система контроля со стороны парламента (ст. 150) .

Особое внимание следует уделить Великобритании, которая является унитарным государством с оригинальной моделью территориальной организацией власти. Государственное управление относительно самостоятельных частей объединенного королевства осуществляется на принципах автономии, во многом отличающихся от используемых в Испании.

Наибольшей самостоятельностью обладает Шотландия. На уровне исполнительной власти это проявляется в том, что в рамках британского правительства (Кабинета) функционирует специальное министерство (так называемое Шотландское ведомство), возглавляемое министром – членом Кабинета, то есть государственным служащим высшего ранга. Структурные части аппарата этого министерства дислоцированы главным образом в исторической столице Шотландии – Эдинбурге. В компетенцию Шотландского ведомства включены вопросы местного характера, связанные с задачами традиционного самоуправления: здравоохранение, образование, охрана общественного порядка и некоторые другие. Одна из важнейших задач министерства является осуществление так называемого административного контроля за деятельностью органов местного самоуправления – муниципалитетов, которые избираются населением административно-территориальных единиц.

На уровне законодательной власти определенная автономизация государственного управления проявляется, прежде всего, в создании специальных структур в рамках британского Парламента. Так, в нижней палате Парламента функционирует Большой шотландский комитет, в состав которого входят все депутаты, избранные по округам на территории Шотландии. Этот комитет предназначен для проведения второго чтения законопроектов, касающихся так называемых «шотландских дел». В Палате общин создаются и другие законотворческие структуры – постоянные комиссии, деятельность которых связана с управлением национальными частями государства.

«Шотландская модель» автономизации государственного аппарата на уровне исполнительной и законодательной властей в целом воспроизведена в Уэльсе, но при более узкой компетенции соответствующих органов. Само понятие автономии применительно к указанным историко-этническим регионам Великобритании может использоваться весьма условно. Здесь должна идти речь об особенностях государственного управления не на провинциальном уровне, а исключительно в центре, но в отношении регионов. Шотландию и Уэльс нельзя считать классическими автономно- территориальными образованиями, предлагающими достаточно широкие полномочия по самоуправлению, которые в данном случае отсутствуют.

Специфичность государственного управления дополняется некоторыми особенностями административно – территориального деления. Если территория Англии разделена на графства, районы и приходы (подобная система административно-территориальных единиц существует и в Уэльсе), то Шотландия территориально организована по двухуровневому принципу: округа и районы.

Кроме того, в Шотландии существует особая система судов, в корне отличающаяся от английской и сохраняющая по отношению к ней значительную самостоятельность, прежде всего в сфере уголовной юрисдикции. Своя система судов функционирует и в Северной Ирландии, хотя она во многом близка к Английской и объединена с нею. Вместе с тем именно Северная Ирландия до введения в 1972 году так называемого прямого правления была реальным автономно-территориальным образованием в составе унитарного государства. Здесь действовал избиравшийся населением законодательный орган – стормонт, перед которым несло политическую ответственность сформированное им же правительство автономии. Попытки восстановить такое образование неоднократно предпринимались в последующие годы, но безуспешно.

Китайская Народная Республика является унитарным государством в состав, которой входят административно-территориальные и национально-территориальные автономные единицы.

В КНР под национально-территориальной автономией понимается такая система, при которой под руководством государства на территориях, населённых национальными меньшинствами, создаётся территориальное образование, имеющее свои органы самоуправления, наделённые соответствующими правами, и сами национальные меньшинства осуществляют управление внутренними делами на данных территориях.

Целью создания национально-территориальной автономии является решение национального вопроса. По данным 5-й Всекитайской переписи населения, проводившейся в 2000 г. в КНР проживало 1 млрд. 265,83 млн. человек (без учёта населения Сянгана, Аомыня и Тайваня).

Кроме того, в Китае насчитывается 56 национальностей, среди которых самой многочисленной является хань – 1 млрд. 159,4 млн. человек, что составляет 91,59% общей численности населения. Численность остальных 55 национальностей – 106, 43 млн. человек, или 8,41% от общего числа граждан КНР.

Поэтому в основу китайской автономии положены национальные и территориальные принципы. Так, административное деление национально-территориальной автономии имеет три уровня: автономный район, автономный округ и автономный уезд, которые соответствуют провинции, округу и уезду в системе обычных административных единиц.

С точки зрения национального состава национально-территориальные автономии в КНР по своим формам и административным статусам классифицируются на следующие виды:

1) автономии, созданные на основе компактного проживания преимущественно одного национального меньшинства (например, Синьцзян-Уйгурский автономный район, Тибетский автономный район, Нинся-Хуэйский – мусульманский автономный район и др.);

2) автономии, созданные на основе компактного проживания двух национальных меньшинств (например, сянсинский автономный округ народностей туцзя и мяо в провинции Гуанси и др.);

3) автономии, созданные на основе компактного проживания нескольких национальных меньшинств (например, Луньшэнский многонациональный автономный уезд в провинции Гуанси и др.);

4) автономии, созданные на основе компактного проживания одного малочисленного национального меньшинства на территории крупных национальных автономий (например, Или-Казахский автономный округ в Синцзян-Уйгурском автономном районе и др.);

5) автономии, созданные на основе компактного проживания одной национальности в целом ряде мест (например, Тибетский автономный район, Хуанань-Тибетский автономный уезд в провинции Гуанси и др.).

Существуют некоторые территории, населённые национальными меньшинствами, которые не могут образовать национально-территориальную автономию ввиду незначительной территории проживания и малочисленности населения. В этом случае создаются национальные волости, что даёт национальным меньшинствам данной территории возможность осуществлять самоуправление. Национальные волости представляют собой дополнение к системе национально-территориальной автономии. На любых территориях национально-территориальной автономии проживает ханьское население, а на некоторых территориях они даже составляют большую часть жителей.

На конец 2005 г. в Китае были созданы 155 административных единиц национальной автономии, в том числе 5 автономных районов, 30 автономных округов и 120 автономных уездов.

Из 55 национальностей Китая 44 образовали свои национально-территориальные автономии, причём площадь, которую они занимают, составляет 64% всей территории страны.

Монархические государства, также как и республики, могут иметь федеративную форму государственного устройства, которое представляет сложное союзное государство, состоящее из нескольких юридически равных самостоятельных территорий, имеющих общие органы власти и управления, созданные на основании федеративного договора, либо федеральной конституцией, где суверенитет принадлежит федерации в целом, а не ее субъектам (Бельгия, Малайзия, Австралийский союз, ОАЭ, ФРГ, Индия и т.д.).

В этом отношении наибольший интерес представляет Королевство Бельгия, сменившее в 90-х годах XX века форму государственного устройства с унитарного на федеративное. Первоначально было зафиксировано существование двух основных культурно-лингвистических сообществ: фламандско- говорящего и франко-говорящего населения, а затем образованы три региона: Фландрия, Валлония и Брюссель (последний официально объявлен двуязычным). В сообществах и регионах созданы Законодательные (представительные) и исполнительные органы государственной власти. Вместе с тем на федеральном уровне гарантированы права немецко-говорящих граждан (онисоставляют менее 1 % от всего населения страны), которым предоставляется одно место в общенациональном парламенте. Одновременно Бельгия делится на девять провинций – административно-территориальных единиц.

Королевство Малайзия также является федерацией, где часть субъектов

имеет республиканскую форму правления, однако верховным правителем избирается один из монархов – султан. Малазийская федерация состоит из 13 штатов и 2-х федеральных территорий (Куала-Лумпур и островов Лабуан). Во главе 9 Малайских штатов стоят наследные конституционные монархи (в штатах Кедах, Джохор, Келантан, Пакан, Перак, Селанюр, и Тринану – султаны, в штате Неции – Сембилан – большой правитель, в штате Теркис – раджа). Штаты Малако, Пикан, Саравах и Сабах возглавляются губернаторами, назначаемыми верховным главой (правителем) Малайзии. Наследные государи Штатов образуют Совет правителей и избирают из своего состава сроком на пять лет Верховного правителя (Джанг ди – Пертуан Агонга) – конституционного монарха выполняющего главным образом представительные функции главы государства. Губернаторы входят в совет без права участия в голосовании.

Австралийская федерация (Австралийский союз) – это монархическое государство, в котором исполнительная власть возложена на британскую королеву и осуществляется от ее имени назначаемым ею на пять лет генерал-губернатором. Среди полномочий генерал-губернатора можно выделить следующие: он имеет право созыва и отсрочки парламентских сессий, роспуска Палаты представителей, одобрения принятых парламентом законов, либо возврата их обратно в парламент со своими поправками; кроме того, представитель короны назначает на должности государственных служащих, осуществляет право помилования и является верховным главнокомандующим австралийскими вооруженными силами.

Генерал-губернатор формирует консультативный орган – Федеральный исполнительный совет, который согласно ст. 62 Конституции создается «для оказания помощи генерал-губернатору в осуществлении им своих функций в управлении государством».

В его состав входят два или более министров и другие лица, назначаемые посланником престола на такой срок, какой он сочтет нужным. Деятельность Федерального исполнительного совета контролируется парламентом.

Представители королевы в штатах (губернаторы) независимы от генерал-губернатора; и самостоятельны в принятии собственных решений. Они действуют в пределах предоставленной им компетенции. Срок их полномочий также равен пяти годам.

Федеративное государственное устройство известно и республикам. Так, Конституция Соединённых Штатов 1787 г. впервые закрепила федеративную форму территориального устройства страны: США состоят из 50 штатов и федерального округа Колумбия с особым статусом, на территории которого находится столица страны – город Вашингтон. Национально-этнические различия среди населения не получили отражения в государственной структуре. Конституция весьма скупо характеризует отношения между федерацией и ее субъектами, разграничивая компетенцию между центром и штатами, а также между отдельными штатами.

В федеральной Конституции США немного можно найти сведений о внутреннем устройстве штатов. Национальный основной закон имеет примат по отношению к конституциям штатов, поскольку «Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязаны исполнять, хотя бы в Конституции и законах отдельных штатов встречались противоречащие постановления» (см. статью VI). Основные законы штатов признают верховенство федеральной конституции. Так, Конституция Калифорнии в разделе 3 статьи 1 указывает: «Штат Калифорния составляет неотъемлемую часть Американского Союза, и Конституции Соединенных Штатов является высшим законом страны». В разделе 4 статьи IV Конституции США сказано, что Штаты могут принять только республиканскую форму правления.

Штаты – это государственные образования. Все они равноправны, не обладают государственным суверенитетом и не имеют право выхода из США. Это положение было впервые сформулировано Верховным судом США в связи с Гражданской войной 1861-1865 гг. Вместе с тем они принимают свои конституции, которые должны соответствовать Конституции США. Однако они являются более пространными по объему, да и принимались неоднократно. Штаты обладают собственным гражданством и вправе издавать свои законы. Их граждане равноправны на территории всей федерации. Конституция США запрещает штатам вступать в какие-либо союзы договоры или конфедерации, без согласия Конгресса облагать пошлинами импорт и экспорт, заключать политические соглашения с другими штатами или иностранными государствами, содержать в мирное время войска. Штаты могут заключать с другими государствами экономические соглашения по вопросам торговли, охраны окружающей среды и др. В настоящее время действуют более 170 таких соглашений. С разрешения государственного департамента (министерства иностранных дел) США они учреждают свои представительства в других государствах (по экономическим и культурным вопросам).

Организация государственной власти в штатах сходна со структурой федеральных органов. Так, законодательные собрания здесь, за исключением одного штата Небраска, двухпалатные, избираются на основе всеобщих, равных, прямых выборов при тайном голосовании. Даже названия этих палат одинаковы: палата представителей и сенат. Срок их полномочий в разных штатах колеблется от двух до четырех лет, ротация в сенате, как правило, не применяется.

Губернатор является главой исполнительной власти в штате. Он избирается, как правило, прямыми выборами сроком на 2-4 года по одномандатному округу (в пределах штата). Наряду с ним избирается лейтенант-губернатор (заместитель). В 25 штатах они могут избираться только на 2 срока, в остальных переизбрание не ограничено. Законы подписываются губернатором, который в 49 штатах, кроме Северной Каролины, обладает правом отлагательного вето, которое преодолевается, как и в федерации. Вместе с тем, в отличие от Президента США губернатор не назначает всю высшую администрацию штата. Многие из должностных лиц на этом уровне – атторней, казначей и др. – непосредственно избираются гражданами. Однако и в этом случае губернатор координирует их деятельность и в какой-то мере руководит ими. В подавляющем большинстве штатов (кроме Орегона) губернаторы и другие гражданские чиновники могут быть подвергнуты импичменту. В каждом штате имеется своя судебная власть во главе с Верховным судом штата.

Конгресс США может принимать в союз новые штаты но не вправе учреждать штаты в рамках существующих. Слияние штатов в один возможно только при согласии Конгресса США и законодательных собраний – легислатур штатов.

США – относительно централизованная федерация. В соответствии с доктриной дуалистического федерализма Конституция США разграничивает сферу исключительной компетенции федерации и сферу исключительной компетенции штатов. Со временем сфера компетенции федерации была расширена толкованиями Верховного суда США на основе доктрины подразумеваемых в Конституции полномочий, а доктрина дуалистического федерализма на практике давно заменена концепцией кооперативного федерализма, т.е. сотрудничества федерации и штатов. Зачастую, федерация в лице Президента вмешивается в дела штата и это выдается за должное, обосновывая такое ссылкой на разд. 3 ст. II Конституции, где говорится, что Президент обеспечивает точное соблюдение законов. На практике было более 10 случаев федерального вмешательства, в том числе, на уровне отдельных городов и даже штатов. Наиболее серьезной формой зависимости является финансовая, поскольку штаты не могут существовать без дотаций из центра. Верховный суд США признает такое вмешательство правомерным, если в действительности есть «явная и наличная опасность».

Особой самобытность обладает индийская федерация. Первоначально по Конституции Индийского Союза 1950 года деление Индии на штаты было основано на территориальном принципе без учета национальной специфики и языка. Сами штаты были неравноправны.

В результате принятия Закона о реорганизации штатов 1956 г. и последующих изменений Конституции прошла реформа федерации, в результате которой:

Штаты по территориальному принципу были ликвидированы и вместо них созданы штаты по национальному и языковому принципу, причем главным критерием создания штата была территория, население которой говорило на одном языке (иногда на двух).

Всем штатам были предоставлены равные права;

Образованы союзные территории, находящиеся под управлением центра и обладающие меньшими правами, чем штат.

В настоящее время в состав индийской федерации входят: 28 штатов (Андхра-Прадеш, Аруначал-Прадеш, Ассам, Бихар, Гоа, Гуджарат, Джаммуи Кашмир, Джхарканд, Западная Бенгалия, Керала, Карнатака, Мадхья-Прадеш, Манипур, Махараштра, Мегхалайя, Мизорам, Нагаленд, Орисса, Пенджаб, Раджастахан, Сикким, Тамилнаду, Трипура, Уттаранчал, Уттар-Прадеш, Хариана, Химачал-Прадеш, Чхаттисгарх), национальная столичная территория Дели и 6 союзных территорий (Андаманские и Никобарские острова, Дадра и Нагар-Хавелли, Даман, и Диу, Ладкшадвил, Пондишери, Чиндигапрх) .

Конституция Индии проводит детальное разграничение полномочий между Индийским союзом, с одной стороны, и штатами и союзными территориями – с другой. Основной объем полномочий принадлежит союзному центру, и лишь некоторые полномочия – субъектам федерации. К сфере исключительной компетенции федерации («союзный перечень») относятся 97 вопросов с многими подвопросами: иностранные дела, оборона, внешняя торговля, банковское дело, почта и телеграф, железные дороги и др. Совместная (совпадающая, конкурирующая) компетенция включает 47 вопросов: уголовный и гражданский процесс, брак и процесс, договорное и трудовое законодательство и др. Исключительная компетенция штата охватывает 66 вопросов: общественный порядок, полиция, тюрьмы, просвещение, здравоохранение, промышленность, сельское хозяйство и др. (См.: Теория государства и права: Учебник; под ред. Бабаева В.К.; М., 1999. С. 96).

По вопросам федеральной компетенции штаты не вправе издавать нормативные акты и иным путем вмешиваться в эту сферу. В области конкурирующей компетенции закон штата действует только в том случае, если по данному вопросу нет федерального закона; если же он есть, то имеет приоритет. В своей области штаты действуют самостоятельно, но федерация по решению верхней палаты федерального парламента, принятому 2/3 голосов, может отнести к своей компетенции любой вопрос, включенный конституцией в сферу исключительного законодательства штатов.

Индийский штат имеет гораздо меньше прав, чем штат в США:

Индийские штаты не имеют своей конституции (кроме Джамму и Кашмира);

Не имеют гражданства;

Имеют незначительные полномочия;

Губернаторы штатов не избираются населением, а назначаются на 5-летний срок президентом Индии.

Губернатором может быть гражданин, достигший 35 лет; он не вправе занимать никакую другую оплачиваемую должность, не может быть членом парламента Индии или членом легислатуры штата.

Помимо губернатора в каждом штате имеются законодательное собрание (легислатура), состоящее из одной или двух палат, и правительство штата. Губернатор обязан назначать лидера партии, имеющей большинство в легислатуре штата, судей окружных судов. Судебную систему в штате возглавляет высокий (высший) суд штата, члены которого назначаются президентом Индии.

Помимо штатов в состав федерации входят 6 союзных территорий. Обычно это мелкие острова в Индийском океане, другие небольшие районы в континентальной Индии. Во главе союзной территории стоит управляющий, назначаемый президентом страны. Союзная территория может иметь свою легислатуру и правительство.

Особым статусом в индийской федерации пользуется штат Джамму и Кашмир. Джамму и Кашмир – самый северный штат Индии, где проживает большое количество мусульман. Данный штат – предмет территориально спора между Индией и Пакистаном, также претендующим на этот штат и оккупировавшим часть его территории. Этот штат:

пользуется очень большой автономией от Индии;

имеет собственную конституцию;

имеет отдельное гражданство.

Штаты не имеют права на выход из Индийского союза, но ряд штатов – Джамму и Кашмир, Пенджаб (на севере страны) и Тамилнад (на юге) – активно стремятся к этому, что периодически подрывает стабильность в Индии.

Бразильская федерация также обладает своеобразием: в качестве её составных частей названы не только штаты и федеральный округ, но и административно-территориальные единицы, на которые разделены штаты, - муниципии.

Наиболее сложен вопрос с определением имперской формы государственного устройства. Большинство исследователей обходит ее изучение стороной. Например, А.Б. Венгеров говорит лишь о федерации и унитарном государстве. И.А. Солоневич, напротив, отмечал, что каждый народ стремится создать не только свою культуру, национальную государственность, но и собственную империю: «Если он это не делает, то не потому что не хочет, а потому что не может. Или потому, что понимает недостаточность своих сил». Б. Соколов рассматривает империю как государство, политическая элита которого стремится к постоянному расширению территории страны. С точки зрения политолога А.Уткина, империя есть форма правления, позволяющая главенствующей державе определять внешнюю и частично внутреннюю политику других государств. Для М.Б. Смолина «империи – это высшее состояние государства, рождающееся из иерархии человеческих союзов (семьи, рода, сословия) и перерастающее свои национальные границы, как проект государственного и культурного объединения для внешних народов». Английские ученые М. Харт и А. Негри считают, что «империя есть … суверенная власть, правящая миром».

Энциклопедический словарь «Политология» содержит пять определений империи: «1). Империя – это высшая государственная власть народа в Древнем Риме, проявлявшаяся при выборах, в принятии законов, в объявлении войны и при заключении мира, а также в верховном суде; 2). Империя – высшее полномочие древнеримских магистратов – царей, а при Римской республике – консулов, преторов, диктаторов, пропреторов, городского и преторианского префектов и цензоров, либо пожизненная власть Императора эпохи домината; 3) Империя – территория на которую распространялась власть императора; 4) Империя – это государство, возглавляемое лицом, принявшим или получившим по династической линии титул императора; 5) Империя – это политическая система, объединяющая под началом жесткой централизованной власти гетерогенные этно-национальные и административно-территориальные образования на основе отношений метрополия – колония, центр – провинции, центр – национальные республики и окраины».

По мнению С.Н. Бабурина «в геополитическом плане под империей понимают объединение разнородных социально-этнических образований под управлением единого центра» (См. об этом: Бабурин С.Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. М., 1997. С. 416).

Е.С. Холмогоров описывает империю как «институт характерный для той или иной стадии существования традиционного общества, … с помощью которого поддерживается существование нескольких разноуровневых традиций и жизненных укладов, на которые, без их разрушения, не может быть наложена слишком жесткая схема организации общественной жизни» (См. об этом: Холмогоров Е.С. Русский националист. М., 2006. С. 326).

Теологическая доктрина Русской Православной Церкви никогда не отвергала сложных форм государственного устройства. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн считал, что «империей … в христианском понимании принято называть государство, почитающее сохранение истин веры своей главной обязанностью; государство, объединяющее в себе различные культуры, народы и племена, спаянные в единый общественный организм вокруг некоторого державного ядра. Таким ядром является народ носитель державной идеи, народ-защитник святынь и страж устоев государственного бытия, блюститель мировоззренческого единства, политической стабильности общества и экономической дееспособности страны».

В соответствии с данным подходом рассматриваются два типа империй: 1) христианские (Византия, Самодержавная Россия) и 2) колониальные псевдоимперии (Британская, Германская, Австрийская и Французская), главной целью которых было стремление исключительно к территориальным захватам. «Подлинная империя есть великая мировая держава, - пишет Иоанн, - включающая в свой состав различные народы, которые связаны в единое целое общностью высшей культуры, равенством всех граждан перед законом и верховной властью. Благодаря своей величине и мощи, внутренней культурной и этнической многоцветности, христианская империя являет собой своего рода уменьшенную копию целого человечества». Митрополит считал, что лучше всего имперскую идею понимали русские государи. Так, Александр I создал Священный Союз; Николай II спас от развала Австрийскую монархию и остановил победное шествие революции в 1849 году; Александр II способствовал возникновению Германской Империи в качестве противовеса республиканской Франции; но самой блистательной звездой международной миссии России был Александр III, прозванный в народе «миротворцем», при котором русское государство достигло апогея своего величия (См.: Высокопреосвященный Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Русь соборная. (Очерки христианской государственности). Санкт-Петербург. 1995. С. 91).

В учебнике под редакцией В.К. Бабаева империя (от лат. Imperium – власть) исследуется как насильственно создаваемое сложное монархическое государство, во главе которого – царь, император, король и т.п. (например Римская, Российская, Британская, Германская и др.) (См.: Теория государства и права: Учебник. Под. ред. Бабаева В.К. - М. 1999. С. 98).

Вместе с тем данный подход в корне ошибочен, потому что не все империи создаются насильственным путем (например, Российская империя многие территории включила в свой состав на добровольной основе). Не выдерживает критики и утверждение об обязательной монархической форме правления для империи, так как последняя вполне может быть и республикой (например, французская колониальная империя в период III-ей республики 1871-1940гг.). По мнению, З. Бжезинского, глобальное господство США в конце XX – начале XXI веков напоминает прежние империи, которые в своем могуществе опирались «на иерархию вассальных, зависимых государств, протекторатов и колоний, и всех тех, кто не входил в империю, обычно рассматривали как варваров. В какой-то степени эта анахроническая терминология не является такой уж неподходящей для ряда государств, в настоящее время находящихся под влиянием Америки» (См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М. 1999. С. 20-21).

Так, Канада, Мексика, Западная Европа, Прибалтика, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Австралия, Япония, Индонезия, Филиппины и др. считаются вассалами Соединенных Штатов; а Центральная и Южная Америка, Швеция, Финляндия, Украина, Закавказье, Средняя Азия и Пакистан их протекторатоми. Страны противостоящие влиянию Вашингтона объявляются политическими изгоями, против которых устанавливается экономическая блокада или применяется вооруженная сила. Среди них можно назвать Ливию, Кубу, КНДР, Ирак и т.д. Так, за последние 100 лет Соединенные штаты более 134 раз осуществляли военное вмешательство в дела других государств. Нетрудно подсчитать, что ежегодно администрация «Белого Дома» в среднем проводила 2-3 боевых операции во всех частях света. В целом, американское могущество строиться по четырем уровням. Прежде всего, США устанавливают экономическую зависимость государства от собственной политики, благодаря деятельности МВФ (Международного валютного фонда) и Всемирного Банка, АРЕС (Северо-Американского соглашения о свободной торговле), ВТО (Всемирной торговой организации) и т.д. Затем пентагон подчиняет вооруженные силы союзных держав в рамках военно-политических блоков, например NATO . Наряду с этим Международный Суд и специальные трибуналы по рассмотрению международных преступлений против человечества в Боснии, Сербии и т.д. ограничивают национальный суверенитет других держав в сфере правосудия, а многочисленное Еврейское, Греческое и Армянское лобби американского Конгресса оказывает внутриполитическое давление на другие государства посредством довольно крупных зарубежных диаспор.

Кроме того, США активно внедряют в современные международные отношения идеологию нового мирового порядка, который предполагает:

- реабилитацию имперского мышления и продвижение процессов глобализации, навязываемых всем государствам и отвечающих интересам Вашингтона, стран золотого «миллиарда» и властно-олигархических элит других, «второстепенных» стран;

- формирование системы технологически прорывного развития для отдельных стран и управляемого регрессивного развития для других государств и целых регионов с целью замедления темпов прироста народонаселения и снижения уровня потребления, высвобождающиеся ресурсы для «золотого миллиарда» и устраняющих другие цивилизации, не выдержавшие конкуренции;

- расширение информационно-психологической экспансии для подавления инакомыслия в глобализационной идеологии и создания психоконтролируемого мирового сообщества;

- разрушение традиционного общественного мировоззрения и установление устойчивого влияния на властные элиты и принимаемые ими решения через тезис об открытости государственных границ для обеспечения беспрепятственного доступа к ресурсам, продвижения либеральных ценностей;

- вывод природных ресурсов за рамки национальных границ на мировые рынки, где богатые страны будут иметь преимущества в их приобретении;

- девальвацию роли международных организаций, системы международно-правовых норм и принципов и решение международных проблем по схеме «США плюс другие»;

- наращивание военной мощи и расширение военного присутствия в мировом океане, космосе, ключевых районах суши с целью утверждения глобального военного контроля за ситуацией в любой точке земного шара и немедленной реакции на «неблагоприятные» изменения;

- расширение деятельности спецслужб и ограничение прав и свобод граждан своих и чужих стран;

- использование международных миротворческих контингентов в качестве инструмента американо-натовской политики .

«Подобные направления действий США и их союзников по формированию нового мирового порядка, - пишет Л.Г. Ивашов, - вовсе не миф, они вытекают из принятых или готовящихся к принятию в США, НАТО, на глобализационных форумах документов и реальных наступательных действий американской администрации и их союзников» (См.: Ивашов Л.Г. Глобальный тупик или гармония цивилизаций? // Свободная мысль-XXI. 2002, № 9. С.23).

По существу, формируемую ныне модель нового мироустройства можно изобразить как мир цивилизационной имперской иерархии, где западные страны определили себя интеллектуальным ядром человечества («продвинутой цивилизацией») с повышенным уровнем потребления, его поддержанием и ростом за счет снижения уровня потребления других народов, доведения последних до к4ритически минимального потребления и духовной деградации.

Реализация этой модели предполагает исчезновение межцивилизационных различий через унификацию народов, жёсткое разделение трудовых отношений, где США и другие страны «золотого миллиарда» будут управляющим субъектом, а остальные – объектом управления и эксплуатации. Уже сегодня, по данным ООН, пятая часть населения планеты поглощает 86 % совокупного мирового продукта, в то время как 22 % народов беднейших стран – всего лишь 1,5 %. Причем тенденция последних лет не утешительная, разрыв продолжает расти.

Нельзя согласиться с тем, что все империи полиэтничны по своей сущности, ведь Германская империя времен Отто-фон-Бисмарка являлась мононациональным государственным объединением.

Кроме того, точка зрения И.Н. Гомерова, считающего, что империи всегда концентрируют и централизуют государственную власть в метрополии, представляется довольно односторонней. Средневековая империя Карла Великого (747 – 814 гг. н.э.), например, управлялась не сплоченной бюрократией столичного города, которого вообще не было, а через рассеянный по государству административно-судебный аппарат королевских посланцев, призванных проводить в жизнь распоряжения монарха. Эти чиновники, назначенные из светских и духовных лиц, ежегодно объезжали округа, включающие несколько графств. В их компетенцию входило наблюдение за состоянием королевских поместий, за правильностью совершения религиозных обрядов, за справедливостью приговоров монаршего суда, а также рассмотрение апелляционных жалоб на решения местных судов по тяжким преступлениям. Государевы посланцы могли требовать выдачи преступника, находившегося на территории духовного или светского сеньора. Неповиновение епископа, аббата, графа и других крупных феодалов наказывалось штрафом.

Традиция децентрализации государственного управления получила дальнейшее развитие в Священной Римской Империи Германской Нации, в которой Фридрих I Барбаросса к концу XII века учредил сословие имперских князей, чтобы через вассальную пирамиду обеспечить стабильность и мир в немецких землях. Данная реформа сделала формально зависимых феодалов, фактически свободными от кайзеровской власти при осуществлении сеньориального правосудия, налогообложения и обороны. Решающую роль в юридическом оформлении политического суверенитета князей на местах сыграла деятельность Фридриха II. В поисках поддержки в борьбе с папством он значительно расширил права духовных и светских вассалов. Так, «Закон в пользу духовных князей» 1220 года гарантировал неприкосновенность церковного имущества и полноту территориальной юрисдикции католических епархий, включая права на взимание пошлин и чеканку монеты. Аналогичные привилегии по «Закону в пользу сеньоров» 1232 года получили светские вассалы императора.

Во второй половине XIV века вся политическая власть Священной римской Империи Германской Нации сосредоточилась в руках семи курфюрстов (Трех архиепископов – Майнцкого, Кельнского и Трирского, а также маркграфа Бранденбургского, короля Чешского, Герцога Саксонского, Пфальцграфа Рейнского), которые выбирали императора. При равенстве голосов выбор государя определял архиепископ Майнцкий. На основании «Золотой Буллы» 1356 года курфюрсты получили значительную экономическую самостоятельность от имперских властей: за ними были закреплены права собственности на недра, на взимание торговых пошлин, чеканки монеты и осуществления правосудия. Вместе с тем, вассалами запрещалось вести войны против сеньоров, а городам – заключать союзы против князей.

Курфюрства были объединены только общим подданством императору и не обладали лишь правом самостоятельно объявлять войну и заключать мир с иностранными государствами. Впоследствии они добились полного суверенитета. С XVI века императоры, вступая на престол, принимали выработанные крупными феодалами условия, ограничивающие кайзеровскую власть, так называемые «избирательные капитуляции», сохранявшиеся в практике до конца XVIII столетия.

В средневековой Германии, помимо государя существовали два общеимперских учреждения – рейхстаг и имперский суд. Рейхстаг был общеимперским съездом, созывавшимся по инициативе императора. Его структура окончательно оформилась в XIV веке и включала в себя три коллегии: 1) курфюрстов, 2) князей, графов и свободных господ; и 3) представителей имперских городов. В отличие от других европейских держав в рейхстаге отсутствовали делегаты от мелкого дворянства и бюргерства. Духовенство также не образовывало отдельной коллегии и заседало в первой или во второй, так как крупные прелаты входили в состав княжеского слоя. Все три коллегии работали раздельно. На совместные сессии могли собираться только палаты курфюрстов и князей .

Таким образом, рейхстаг выступал не как орган сословного представительства, а как учреждение отдельных политико-территориальных единиц империи: курфюрсты защищали интересы своих государств, князья – княжеств, а бургомистры – имперских городов.

Более того, компетенция рейхстага не была точно определена. Как правило, кайзер испрашивал его согласие по военным, международным и финансовым вопросам. Вместе с тем, акты рейхстага не обладали обязательной юридической силой и носили характер рекомендаций.

Вормский рейхстаг 1493 года, провозгласил «вечный земский мир» (запрещение частных войн) и учредил имперский верховный суд по делам имперских подданных и подданных отдельных княжеств. Центральный судебный орган состоял из 17 судей: 14 из которых назначались курфюрстами и князьями, 2-ое – городами и один председательствующий – кайзером. Империю решили разделить на 10 округов во главе с особыми блюстителями порядка из князей обязанных приводить в исполнение приговоры суда. Для этого им должны были предоставляться воинские контингенты. Кроме того, вводилась единая государственная подать на нужды управления государством – «общеимперский пфенинг. Однако значительная часть этих мероприятий так и не была проведена в жизнь.

Слабость центрального аппарата нашла отражение в принципах создания вооруженных сил, так как империя не имела постоянного войска. Военные контингенты в случае необходимости поставлялись имперскими чинами по особым решениям, сообразно с силой страны. С XV века основой имперской и княжеских армий стали наемные отряды. Вместе с тем, решениями рейхстага произвольная вербовка солдат в имперскую армию без согласия князей была запрещена.

В условиях ограниченности кайзеровской власти в священной римской Империи Германской Нации значительное развитие получила политическая автономия отдельных корпораций-городов, их союзов, религиозных общин и т.д. Особыми правами административного самоуправления пользовались – Ганза (объединение северо-германских городов XIV-XVI вв.); «Союз рейнских городов» (1254 г.), Швабский союз (XVI в.), а также военно-религиозный Тевтонский рыцарский орден (XII-XVI вв).

Наибольшим объемом суверенных прав в Германии обладали так называемые имперские и вольные города. Первые из них являлись непосредственными вассалами государя, получавшими имперские регалии (высший суд, чеканка монеты, войско и т.д.). Они приводились к монаршей присяги верности и были обязаны принимать императора с его двором. Вторые – вольные города (Майнц, Кельн, Трир, Вормс и т.д.) также получили привилегии от германского кайзера и владеющих ими духовных князей. Их освободили от имперских налогов, повинностей по поставке войск и предоставили право самоуправления .

Рассмотренные выше примеры, свидетельствуют о том, что дефиниция имперского государства как чрезвычайно централизованной, забюрократизированной и милитаризованной «машины» политического угнетения и эксплуатации подвластных земель и народов является ошибочной.

Самое точное определение империи дает И.А. Иванников, рассматривающий ее как «исторически сложившиеся огромное по территории государство, составные части которого не имеют единого государственного – правового статуса и вовлечены верховной властью в решение общих оборонных и внешнеполитических задач, что способствует примирению региональных противоречий». Поэтому совсем не удивительно, что в период своего расцвета Империя Маурьев (Древняя Индия – III век до н.э.) включала в свой состав вассальные княжества, обязанные выплатой дани и военной помощи; республиканские государства-общины (ганы и сангхи) и родоплеменные объединения.

Но и данный подход нуждается в некоторой корректировки. Связано это с тем, что имперской государственности присущи специфические признаки, которые необходимо исследовать на основе диалектического единства.

Во-первых, империи обладают громадными территориями, повышающими не только военную безопасность страны, дающие простор сельскому хозяйству, но и создающими дополнительные возможности для развития транснациональных транспортных коридоров, а также благоприятствующих суверенному осуществлению мероприятий по охране окружающей среды. Более того, рост мирового населения с увеличивающимся антропогенным воздействием человечества на природу придает особое значение территориальному фактору в определении силы и влияния государства имеющего хорошие климатические условия, чистую воду, богатые недра и т.д. для обеспечения потребностей своих граждан (См.: Кокошкин А. Россия – сверхдержава, великая или региональная держава? // Международная жизнь. 2002. № 9-10. С. 42).

Достаточно привести примеры Ассирийской державы, Римской империи, Византии и т.д., которые вели постоянную борьбу за человеческие (рабов) и природные ресурсы (плодородные земли, полноводные реки и т.д.).

Во-вторых, политико-территориальные единицы, входящие в состав империи (автономии, протектораты, сатрапии, провинции и т.д.) обладают различным правовым статусом, определяющим степень самоуправления населения данных регионов. Так, уже в VIII-VII вв. до н.э. Великая Ассирия была разделена на провинции – органические части государства (города и области Сирии, Малой Азии, ряд халдейских и арамейских княжеств и др.), которые управлялись ассирийскими наместниками, имевшими в своем распоряжении военные гарнизоны. Как правило, главы административных частей государства назначались из числа придворных евнухов, потому что они не могли основать собственных династий (См.: История Востока Т. 1.: Восток в древности. М., РАН.1999.С.234).. На некоторых территориях сохранялись зависимые царства, платившие дань центральным властям. В таком положении находились города Финикии, Иудеи, Моав, Эдом, Табал, Манна. Ряд государств состояли в вассальной зависимости: Лидия, Урарту, Мидия, Элам и Княжества Северной Аравии. Особое положение занимал завоеванный Египет: его разделили на 20 небольших частей, возглавляемых местными правителями: царями, номархами и жрецами.

Аналогичная система управления существовала в персидской империи. В ее составе Дарий I (около 515 г. до н.э.) выделил сатрапии управляемые гражданскими администраторами, имевшими право чеканить серебряную монету.

Кроме того, местные цари, потеряв политическую независимость, номинально руководили финикийскими городами, Киликией, арабами, колхами и эфиопами.

Наряду с общим языком (аромейским), в делопроизводстве допускалось использование местных наречий, например, в Персии – эламейского.

Наиболее стройную, иерархически выверенную систему политического господства над подвластными странами организовал Древний Рим, разделенный в VI веке до н.э. на территориальные округа – трибы (4 городских и 17 сельских). Во главе каждой из них стоял выборный (tribunus aerarius); его главная обязанность заключалась в сборе податей и налогов. В народных собраниях, которые стали созываться по трибам (трибутные комиции), округа имели по одному голосу (См.: Кучма В.В. Государство и право древнего Мира: курс лекций. Волгоград. 1998. С. 166-167).

Кроме того, в Римскую империю входили многочисленные иностранные политические союзы, обладающие различной степенью самостоятельности.

Так, народы, непосредственно включенные в состав квиритской державы (например, свободные жители Апенинского полуострова в I в. до н.э.) получали права римских граждан в полном объеме и приписывались к соответствующим трибам города Рима.

Значительное число, иностранных муниципальных общин, обладая внутренней автономией, находилось под надзором присылаемых из Рима должностных лиц (преторов), обязанных привлекать местное население к военной службе в составе специальных воинских контингентов .

Особые политико-правовые отношения устанавливались между Римом и союзными (федеральными) общинами (civitates foederatae), которые пользовались административной самостоятельностью, сохраняли собственное гражданство, но в вопросах внешней политики – полностью подчинялись имперской власти .

Государства, племена и народы, сдавшиеся на милость Риму, либо оказавшие ожесточенное сопротивление его господству, полностью утрачивали всякую самостоятельность. Фактически на завоеванных территориях устанавливался режим военной оккупации. Все жители покоренных стран рассматривались как военнопленные, и обращались в рабство. Захваченные земли включались в государственный фонд (ager publicus) и подлежали разделу между римскими гражданами. Аннексированные районы становились римскими провинциями: императорскими или сенатскими. Первые управлялись легатами принцепса, осуществляющими военную и гражданскую власть с помощью собственного совета и канцелярии, а вторые – назначаемыми сенатом проконсулами и пропреторами, избиравшимися из сенаторов по жребию и находившихся в двойном подчинении – сената и принцепса. Постепенно, к III в. н.э. власть императоров распространилась на все провинции, вследствие чего их деление на две категории исчезло.

В 285 году н.э. император Диоклетиан, назначил себе соправителя – цезаря и разделил империю на две части: Западную (Oriens) и Восточную (Occidens). В свою очередь, каждый из цезарей выбрал еще по одному соправителю. В результате возникла тетрархия, состоящая из четырех частей, включающих 100 провинций. Рим был выделен в особую сотую провинцию, но он перестал быть столицей империи. Его место на западе занял Медиолан (Милан), а на востоке Никомедия (позже Равенна), затем Константинополь (Византий).

В IV веке н.э. тетрархия была упразднена, но в каждой из двух частей империи сохранили по две префектуры во главе с префектами, обладавшими гражданской властью. Вооруженные силы в префектурах подчинялись военным магистратам – двум начальникам пехоты и двум начальникам конницы. Префектуры делились на диоцезы (6 в западной части империи и 7 в восточной), возглавляемые викариями; диоцезы состояли из провинций, управляемых ректорами; а провинции включали в себя округа с собственной администрацией.

Преемница Римской империи – Византия в IV- VII вв. н.э. полностью скопировала позднеримскую систему управления подвластными территориями, и только в VII в. «второй Рим» перешел к новому администрированию своих земель. Так, возникли военные округа – фемы, которые были гораздо крупнее старых провинций. Возглавлялись они стратегами, объединявшими в своих руках всю полноту военной и гражданской властей.

Соперник Константинополя – Арабский халифат, практически придерживался такой же схемы государственного устройства. Ведь, мусульманская империя делилась на провинции, управляемые военными наместниками – эмирами, назначаемыми халифом и ответственными перед ним. Иногда эмираты управлялись бывшими правителями: царями, вождями и т.д., которые имели собственных помощников – наибов.

Нередко, мелкие административные подразделения в халифате (города и селения) возглавлялись руководителями местных религиозных общин – старшинами (шейхами).

В-третьих, все империи образуются вокруг особого национально-территориального ядра. Ярким примером такой структуры являются колониальные державы, где имеются метрополия, доминионы и подвластные провинции.

Н.М. Коркунов выделял английскую и французскую колониальные системы (См. об этом подробнее:: Коркунов Н.М. Сравнительный очерк государственного права иностранных держав. Ч. I. Государство и его элементы. СПб., 1906. С. 57-58). .

Отличие их состоит в том, что британские колонии не участвуют в общих политических выборах. Но зато доминионы имеют свое особое управление; а французские колонии лишены самостоятельности, хотя посылают депутатов в общий парламент.

Кроме того, английскому монарху принадлежали коронные колонии (Crown colonies) – из 40 – их было 22: Кипр, Гибралтар, Гельголанд, Мальта, Фальклендские острова, Гвиана, Золотой Берег, Лаос, Маврициус, Св. Елена, Съера-Леон, Аден, Гонг-Конг, Индия, Лабуан и Фиджи, - которые напрямую управлялись английской администрацией.

В противовес им доминионы обладали народным представительством с исполнительной властью ответственной перед ним (Канада, Ньюфаундленд, Капланд, Новый Южный Уэльс, Новая Зеландия, Кинсленд, Южная Австралия, Тасмания и Виктория) .

В-четвертых, существование империи невозможно без главенствующего народа в государстве. Именно, «многочисленная и доминирующая этническая сердцевина позволяла Китаю периодически восстанавливать свою империю», - пишет З. Бжезинский, - потому что «Китай – Небесная империя – рассматривался как центр Вселенной, за пределами которого жили только варвары. Быть китайцем означало быть культурным, и по этой причине остальной мир должен был относиться к Китаю с данным почтением» (См. об этом: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М. 1999. С. 25-27.

Тоже самое, можно сказать о Британской империи, в которой к 1914 году лишь несколько тысяч британских военных и гражданских служащих контролировали 11 млн. квадратных миль и почти 400 млн. небританцев. Не является исключением в этом списке пример Древнего Рима, потому что в классический период его существования (I в. до н.э.-I в. н.э.) полный спекр политических прав предоставлялся лишь гражданам, в отличие от латинов, перигринов и вольноотпущенников.

В-пятых, только империи принадлежит верховная государственная власть на всей ее территории. По свидетельству средневековых путешественников П. Карпини и Г. Рубрука, хан Золотой орды имел высшую власть над всеми подвластными землями, включая вассалов, которые получали владетельные права лишь из его рук, вследствие чего князья Северо-восточной Руси (в XIII-XIV вв.) регулярно посещали татарского владыку. Британская империя следовала тем же «курсом», распространяя, прежде всего, политическое владычество английского государства в лице английской администрации на покоренные и зависимые страны.

В-шестых, народ создатель имперской государственности обладает особым имперским правосознанием, которое характеризуется рядом специфических признаков.

1. Имперское правосознание носит четко выраженный мессианский характер, т.е. оно всегда направлено на экспансию государственной идеологии в другие страны. «Мировые империи сознают себя призванными в известный момент всемирной истории вместить весь мировой смысл» (См.: Болдырев Н.В. Правда большевистской России. Голос из гроба. / Болдырев Н.В., Болдырев Д.В. Смысл истории и революция. М., 2001. С. 74 – 75).

Так, Римская Империя противопоставляла варварству – цивилизацию; Испанская Империя боролась с язычниками Южной и Центральной Америки, искореняла еретиков Европы, распространяя влияние католицизма; Арабский Халифат провозглашал главной задачей своего существования – борьбу с неверными, не признающими Аллаха и пророка его. По мнению З. Бжезинского, «высокий статус римского гражданина, в итоге предоставлявшийся и лицам неримского происхождения, был выражением культурного превосходства, которое оправдывало чувство «особой миссии» империи. Эта реальность не только узаконивала римское правление, но и склоняла тех, кто подчинялся Риму, к ассимиляции и включению в имперскую структуру. Таким образом, культурное превосходство, которое воспринималось правителями как нечто само собой разумеющиеся и которое признавалось порабощенными, укрепляло имперскую власть» (См.: Болдырев Н.В. Правда большевистской России. Голос из гроба. / Болдырев Н.В., Болдырев Д.В. Смысл истории и революция. М., 2001. С. 74 – 75).

Оценивая исторический дух германского народа, А. Меллер нте ден Брук полагал, что «во времена Первого рейха нам было присуще сильное ценностное сознание. С Рейхом были связаны средневековые представления об особом западном предназначении возлагавшим на немецкую нацию миссию христианского и имперского воплощения. Это был Рейх ради Рейха. Мы унаследовали от него отважное и высокомерное самосознание» (См.: Меллер ван ден Брук А. Третий Рейх. // Полис (Политологические исследования). № 5. 2003. С. 42 ).

2. Имперское правосознание основывается на вере в вечность существования имперского государства. Д. Брайс пишет, что «Империя итальянского города в продолжение четырнадцати поколений обнимала все самые богатые и населенные страны цивилизованного мира и положила столь прочные основания своей власти, что им, казалось, суждено было существовать вечно» (См.: Брайс Д. Священная Римская Империя. М., 1891. С. 15 ).

3. Имперское правосознание не мыслимо без ощущения силы своего политического, экономического, правового и военного господства, следствием чего являются протекционистские настроения ее граждан по отношению к другим народам и государствам.

Поэтому, имперское правосознание представляет собой совокупность взглядов, представлений, чувств знаний и переживаний, мотивирующих веру в вечность существования империи, ее мессианское предназначение, силу и могущество политической, экономической, правовой и военной инфраструктуры своего отечества, что и является источником протекционистских настроений граждан империи по отношению к другим государствам и народам.

Таким образом, под империей следует понимать исторически сложившуюся сложную форму государственного единства, занимающего огромную территорию, состоящую из политико-территориальных единиц (провинций, автономий, протекторатов и т.д.) обладающих разным правовым статусом и подчиняющихся единой верховной власти, осуществляемой в рамках и на основе имперского правосознания государственно-образующего народа.

История знает множество примеров монархических империй: Германская империя, Российская империя, Византийская империя, Британская империя и т.д. Как правило, их образование проходило не сиюминутно, а занимало значительный промежуток времени. Так Союзный Акт 1815 года стал основой для создания нового немецкого государственного объединения – Германского союза, представлявшего, по сути, конфедерацию, в которой отсутствовали центральные органы исполнительной власти и управления. Союзный сейм состоял из чиновников, назначаемых правительствами отдельных германских государств, не имеющих самостоятельных полномочий, призванных действовать только с согласия органов, представителями которых они являлись. В 1815 году Германский союз включал 41 государство, а в 1866 году – 35 государств, отличающихся исключительной пестротой государственных форм. В союз входили одна империя (Австрия), пять королевств (Пруссия, Саксония, Бавария, Ганновер, Вюртемберг), герцогства и княжества, а также четыре города с республиканским правлением. Как и в прежние времена, это германское объединение имело в своем составе территории находившиеся под иностранным суверенитетом – короля Англии (до 1837 года), короля Дании (до 1866 года), короля Голландии (до 1864 года), Великого герцога Люксембургского. В тоже время ряд земель Астрийской империи (Венгрия, Словения, Долмация, Истрия и др.) и Прусского королевства (Восточная и Западная Пруссия, Познань) полностью исключались из союзной юрисдикции.

В 1866 году Германский союз был реформирован в Северо-Германский Союз исключавший Австрию из своего состава. В