К. Эрроу, Дж. Акерлоф, Дж. Стиглиц.

Возникновение экономической теории информации.Понятие информации (буквально «осведомление, разъяснение, изложение», от лат. informare — придавать форму)приобрело общенаучный статус в самой середине ХХ в. после выхода (1948) книг профессоров Массачусетского технологического института Н. Винера «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине» и К. Э. Шеннона «Математическая теория связи». Начало приложению теории информации к экономической деятельности было положено Джейкобом Маршаком (1898 — 1977) в статье «К экономической теории организации и информации» (1954). Маршак, в юности участвовавший в революционных событиях в России как социал-демократ (1917 — 1919), после эмиграции на Запад (в Германию, а в 1933 — в и США) примкнул к линии О. Нейрата — О. Ланге в полемике с «доктриной неосуществимости социализма» австрийской школы. Обе стороны рассматривали относительные цены как основной источник экономической информации. Считая, что организации смогут лучше рыночного механизма определить цены, необходимые для экономического расчёта, Маршак пытался дополнить «решение Ланге — Лернера» концепцией обработки и передачи ценовых сигналов внутри групп (команд).

Информационное общество.С начала 1960-е годов стала завоевывать признание трактовка информации как ресурса, имеющего всевозрастающую экономическую ценность. Фриц Махлуп(1902 — 1983), ещё один американизовавшийся представитель новоавстрийской школы, опираясь на методологию Хайека, в книге «Производство и распространение знаний в США» (1962) ввёл понятия «индустрия знаний» и «информационное общество». Махлуп выделил 5 групп информационного сектора, долю которого в ВНП США оценил на тот момент в 29%: 1) образование; 2) НИОКР; 3) СМИ; 4) информационная техника; 5) информационные услуги.

Концепция информационного общества, в котором информация превращается в основной ресурс, а индустрия знаний — в доминирующий сектор экономики, была подхвачена социологами — как североамериканскими, так и европейскими и японскими

(Д. Белл, Ф. Умесао, Й. Масуда, Т. Стоуньер, М. Кастельс и др.). Экономист и бизнесмен М. Порат предложил (1977) классификацию экономически значимой информации. Он выделил три важнейшие категории: 1) финансовая, бухгалтерская, инвестиционная информация; 2) культурно-образовательная и развлекательная информация; 3) ноу-хау, управленческие и консалтинговые услуги.

Но, как подчёркивал Кеннет Эрроу,один из ведущих теоретиков кейнсианско-неоклассического синтеза, информация — особый товар; её «неуловимый» характер «предполагает, что она в значительной степени не соответствует общепринятым предпосылкам продаваемости товаров».

Информация и провалы рынка.К.Эрроу в статьях «Экономика благосостояния и аллокация ресурсов для изобретений» (1962) и «Неопределённость и экономика благосостояния в здравоохранении» (1963), а позднее в книге «Очерки по теории принятия рискованных решений» (1971), исследовал роль неопределённости и информации в экономике в контексте проблемы провалов рынка. Эрроу выделил два особых случая таких провалов.

Первый — исследования, одна из главных форм производства информации. Здесь продукт имеет не только необычные свойства как товар, но и подвержен возрастающей отдаче в потреблении, так как новые идеи, однажды разработанные, могут использоваться снова и снова, не будучи израсходованными. Кроме того, существуют трудности рыночного контроля, поскольку затраты воспроизводства намного меньше, чем производства.

Второй — информационное неравенство, когда одна из сторон в сделке — либо продавец, либо покупатель — обладает бóльшим количеством информации, чем другая. Эрроу рассмотрел информационное неравенство на примере медицинского обслуживания и страхования. Пример ситуации, когда продавец знает больше покупателя и пользуется этим, — назначение избыточного лечения. Пример обратной ситуации, когда покупатель знает больше, чем продавец, — страхование жизни.

Вывод, сделанный Эрроу: обезличенная система ценовых сигналов не даёт полной информации о действительности. Этим обусловлено формирование различных общественных институтов, укрепляющих нерыночные, доверительные отношения. Их экономическое значение заключается в создании гарантий поведения, которое иначе страдало бы от чрезмерной неопределённости и провалов рынка.

Информационная асимметрия.Проблема информационного неравенстваи обусловленных провалов рынка стала центральной в работах американских экономистов Джорджа Акерлофа(р. 1940) и Джозефа Стиглица(р. 1943). Однокашники по магистратуре МТИ в 1960-е гг., они через 30 с лишним лет вместе получили Нобелевскую премию по экономике (2001) за «анализ рынков с асимметричной информацией», причём Акерлоф озаглавил свою Нобелевскую лекцию «Поведенческая экономика и экономическое поведение», а Стиглиц — «Информация и смена парадигмы в экономической науке».

Понятие асимметричная информация (информационная асимметрия)стало широкоупотребительным после вызвавшей сенсацию статьи Акерлофа «Рынок «лимонов»: неопределённость качества и рыночный механизм» (1970). В США «лимонами» называют подержанные («выжатые», как лимон), уценённые автомобили. По их внешнему виду трудно определить степень износа, а продавец не станет в деталях информировать о ней покупателя. Но если так, сделал вывод Акерлоф, то на рынке «лимонов» будет действовать отрицательный отсев: хорошие машины останутся в руках покупателей, а плохие вновь вернутся на рынок для перепродажи. В конце концов рынок будет разрушен — на нём останутся лишь потрёпанные плохие машины, которые никто не буде покупать.

Модель рынка «лимонов», построенная Акерлофом, была абстрактной. Но позже эмпирические исследования полностью подтвердили его выводы, и в экономической теории утвердилось понятие «рынки с неблагоприятным отбором», или «отбор наихудших» (adverse selection); сам Акерлоф обозначил это явление как «обобщённый вариант закона Грешема». Стиглиц предложил рассматривать асимметрию информации о качестве различных товаров, включая рабочую силу, о качестве здоровья при страховании, о перспективах инвестиционных проектов как основу новой парадигмы в отличие от неоклассической, которая ограничивала внимание «единственной информационной проблемой — проблемой редкости».

29. 4. Асимметричность информации и поведенческая макроэкономика.

Нежелательный отбор. «Рынок лимонов» — отнюдь не самый драматичный случай «нежелательного отбора». Дж. Акерлоф привёл пример с трудностью приобретения медицинской страховки для лиц старше 65 лет. Её цена не возрастает в такой степени, какая соответствовала бы повышенному уровню риска, поскольку в этом случае страховые взносы согласны платить лишь те, у кого явные (для них самих) проблемы со здоровьем, т.е. страховка им наверняка понадобится. Другой пример — сельское ростовщичество в Индии, которое Акерлоф наблюдал, будучи в этой стране в 1960-х гг. В то время как ставки процента в городских банках составляют 6—10%, деревенские ростовщики берут 15—25, иногда даже 50%. Объяснение этого кажущегося парадокса в том, что ссуда предоставляется лишь если кредитор лично знает заёмщика и имеет возможность принудить его к выполнению условий займа. Любой посредник, который попытался бы играть на разнице между процентными ставками ростовщиков и городского банка, неизбежно столкнулся бы с недобросовестным поведением тех, кто не возвращал бы займы.

Дж. Стиглиц обратил внимание, что «нежелательный отбор» на кредитных рынках в условиях неполной информации описал ещё А. Смит: если бы ставка процента была поднята до чрезмерно высокого уровня, то большая часть денег попала бы в руки расточителей и прожектёров — единственных, кто был бы готов платить высокий процент. Трезвые люди, готовые отдать за использование денег не более, чем часть того, что они могут получить в результате использования этих денег, не будут участвовать в такой конкуренции.

Наличие нежелательного отбора стало одним из оснований для лучшего понимания «адекватной роли государства» (Стиглиц). Информацию можно рассматривать, по мнению Стиглица (прямо противоположному новоавстрийской школе), как во многих отношениях общественное благо: её предоставление новому лицу не уменьшает её количества для других. Рынок же нередко не обеспечивает достаточного предложения информации, также как он не создаёт достаточного количества других общественных товаров.

Асимметричность информации при найме.Работодатели при найме на работу нередко отказываются брать представителей национальных меньшинств, полагаясь в условиях неполноты информации на критерий национальной принадлежности как на показатель образовательной подготовки и способностей работника. Однако дискриминация по национальному признаку ставит меньшинства перед выбором самоотождествления: с доминирующей культурой, в которой стать полностью «своим» едва ли удастся, зато наверняка станешь «чужим» по отношению к семье, друзьям и т.д.; или с «контркультурой», толкающей к разрушительному поведению. Последствия «миноритарного самоотождествления» с «контркультурой» — преступность, наркомания, алкоголизм, внебрачные дети и т.д. Акерлоф оспаривает вывод о политике «сдерживания» преступности ужесточением наказаний, который следует из «экономического империализма» Беккера, поскольку тюрьма сама по себе есть школа контркультурного самоотождествления и плодотворная почва для будущих преступлений.

Рекомендации Акерлофа сводятся к мерам по принятию образовательного сертификата в качестве показателя способностей работника независимо от национальной принадлежности и к социальным профилактическим программам (легкодоступное лечение наркозависимости; общественные работы для «уличных» подростков; улучшение школьного образования в районах проживания нацменьшинств).

Теория поощрительной заработной платы. В полемике смонетаристской концепцией«естественной нормы безработицы»Акерлоф и Стиглиц уделили пристальное внимание новой интерпретации категории вынужденной безработицы. По их мнению, на решения работодателей об установлении размера заработной платы влияют неформальные нормы и правила в распределении трудовых обязанностей и полученных доходов, а также инсайдерство — предпочтение тех, кто уже входит в персонал фирмы, «чужакам», которые только претендуют на получение рабочего места в данной фирме.

Эти соображения диктуют более высокий уровень зарплаты, чем минимум, способный привлечь работников. Такая поощрительная зарплата является дисциплинирующей мерой, но рабочие места рационируются, и некоторые работники не могут получить их.

Иррациональность и «поведенческая макроэкономика».Наряду с рынком рабочей силы центральное внимание Акерлоф и Стиглиц уделяют рынку ценных бумаг, доказывая неприложимость к нему постулата о максимизирующем рациональном поведении.По мнениюАкерлофа и Стиглица, это хорошо понимал Кейнс, чья «Общая теория» стала

крупнейшим вкладом в поведенческую экономику. Но теоретики неоклассического синтеза «укротили» кейнсианскую теорию, переведя её в гладкие макроэкономические модели.

Создание новой поведенческой макроэкономики Дж. Акерлоф и Р. Шиллер связывают с интеграцией в макроэкономический анализ пяти «иррациональных духов» — доверия, справедливости, недобросовестности, денежной иллюзии и «историй» (склонности людей принимать решения на основе не экономических расчётов, а «историй-якорей»).

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Автономов, В. С. Человек в зеркале экономической теории. — М. : Наука, 1993.

2. Акерлоф, Дж. «Рынок «лимонов»: неопределённость качества и рыночный механизм» // THESIS. Вып. 5. 1994.

3. Акерлоф, Дж. , Шиллер, Р. Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма. — М. : ООО Альпина Бизнес Букс, 2010.

4. Белянин, А. Дэниел Канеман и Вернон Смит: экономический анализ человеческого поведения // Вопросы экономики. 2003. № 1.

5. Канеман, Д., Тверски, А. Рациональный выбор, ценности и фреймы // Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 4.

6. Саймон, Р. Рациональное принятие решений в бизнесе // Мировая экономическая мысль сквозь призму веков. Т. V. Всемирное признание. Лекции нобелевских лауреатов. Кн. 1. Отв. ред. Г. Г.Фетисов. — М. : Мысль, 2004.

7. Сапир, Ж. Экономика информации: новая парадигма и её границы // Вопросы экономики. 2005. № 10.

8. Стиглиц, Дж. Информация и изменение парадигмы в экономической науке // ЭКОВЕСТ. 2003. Т. 3, №3.