Болезнь и лекарство как динамическая система

Когда человек совершенно здоров, то какие бы материальные болезнетворные факторы ни действовали на него, они не вызовут нарушения гармонии в организме, и, следовательно, не возникнет болезненное состояние. Если даже появится какая-то местная реакция на действие этих факторов, она не будет проявлением острого или хронического заболевания, а тем более миазма, и эта реакция исчезнет без следа сама по себе, как только прекратится действие болезнетворного фактора. Только при действии нематериальной первичной субстанции, способной воздействовать непосредственно на саму жизненную силу, выводя ее из состояния равновесия, появляются внешние патологические проявления, которые мы называем симптомами болезни. Только такое внутреннее действие на жизненную силу способно вызвать патологические состояния, которые мы называем истинными болезнями.

Какой бы внешний фактор ни действовал на ткани организма или его функции, он способен вызвать только временное нарушение здоровья, которое после прекращения действия этого фактора организм устранит самостоятельно, без посторонней помощи.

Возьмем, к примеру, вещества, используемые в аллопатической медицине как лекарства. Мы можем дать больному эти средства, скажем, в качестве слабительного или рвотного - организм пройдет через это потрясение и через непродолжительное время снова возвратится в свое первоначальное состояние. Только длительное непрерывное использование высокотоксических аллопатических препаратов может привести к развитию так называемой "лекарственной болезни", но и она, как правило, затрагивает более поверхностные уровни организма по сравнению с истинными болезнями.

Возьмем, к примеру, оспенный яд. Если человек проглотит оспенные струпья, он их просто переварит, в худшем случае у него будет расстройство пищеварения и не более того. Но вдыхание воздуха, содержащего ауру оспы, приводит к появлению у человека с соответствующей восприимчивостью клинических проявлений тяжелейшего заболевания - ветряной оспы с периодом нарастания, периодом наибольшей выраженности и периодом улучшения, как и у истинных болезней. То есть в этом случае поражается сама жизненная сила и нарушение распространяется изнутри наружу, проявляясь изменениями в тканях и, в частности, на коже.

С. Ганеман в этом параграфе утверждает, что ничто, кроме первичной субстанции, не может внедриться в систему и стать причиной болезни, острой или хронической. Никакая болезнь не может внедриться в систему через свои материальные проявления, а только лишь в нематериальной форме. Причиной всех болезней, известных человеку, являются различные формы первичной субстанции, т. е. они по своей природе нематериальны и никогда не могут быть обнаружены в естественном виде методами химического анализа или с помощью микроскопа.

Причину болезни можно выявить только по вызываемым ею результатам (последствиям), и ее нельзя исследовать с помощью обычных органов чувств. Изучать причину болезни мы можем только по ее следствиям. Все, что можно увидеть, почувствовать или обнаружить с помощью микроскопа, есть лишь проявления болезни, ее следствие. Только путем логического мышления, прослеживая всю цепочку от начала до конца и об-ратно, мы сможем понять, что причина болезни нематериальна.

Могут быть нарушены функции организма или поражены ткани от действия каких-то внешних факторов, но невозможно, чтобы внешние проявления болезни появились без изменения внутреннего состояния.

Не может быть никакого лекарства, которое бы полностью излечивало болезнь, не установив при этом гармонию жизненной силы. Выведенная из состояния равновесия жизненная сила может быть возвращена в исходное состояние только с помощью чего-то подобного по качественным параметрам. Мы подбираем подобные лекарства не по количественным характеристикам, а по качественным. Поэтому гомеопатические препараты могут влиять на различные структурные уровни организма только в тех случаях, когда они подобны по качественным параметрам.

Человек, организм которого крайне нуждается в сере, может принимать ее внутрь в любых количествах, которые только способен выдержать его кишечник, может втирать ее в кожу, прибинтовывать к телу, принимать серные ванны, но это не окажет никакого целебного действия. В этих формах лекарство не соответствует качественно его болезни, оно не влияет на организм на том уровне, на котором он поражен, и поэтому лекарство не может воздействовать на причину болезни и изнутри устранить внешние причины болезни. Это относится ко всем случаям, когда препараты применяются в аллопатических дозах - они не могут воздействовать на причину болезни. Мы часто видим, как внешние проявления болезни временно устранялись с помощью аллопатических препаратов, но при исчезновении одних внешних проявлений появлялись другие, т. е. лекарство не действовало на причину болезни, а лишь подавляло внешние симптомы, загоняя болезнь внутрь.

При острых заболеваниях аллопатические препараты также часто подавляют внешние проявления болезни, но в случае острого заболевания, организм, как правило, самостоятельно восстанавливает нарушенное внутреннее равновесие и даже не принимавший никакие лекарства человек все равно выздоравливает (как говорится, "насморк леченый или нелеченый через семь дней все равно проходит"). Но при хронических болезнях аллопатические препараты могут действовать только на внешние проявления, временно улучшая состояние или подавляя симптомы.

Я вспоминаю то время, когда сам довольно смутно понимал этот вопрос, и хочу вас уберечь от своей ошибки. Я понимаю, что когда я впервые прочитал у С. Ганемана, что только потенцированные лекарства могут излечивать больных, то не понял этого утверждения. У меня не хватало знаний, которые помогли бы понять этот тезис.

Я начал свою практику в качестве врача-гомеопата, пользуясь лекарствами в низких потенциях и аллопатическими препаратами, стараясь назначать их согласно закону подобия. Но с этими средствами я добивался успеха только при лечении не очень серьезных заболеваний. Я не был удовлетворен результатами своей врачебной деятельности, хотя она и была результативней, чем у моих коллег-аллопатов.

Через некоторое время, видя временный успех моего лечения, я решил попробовать назначить препарат в 30-й потенции, и, руководствуясь методикой, разработанной С. Ганеманом, я своими руками приготовил Podophyllum 30.

Хотя в это время была эпидемия поноса с клиническими проявлениями, характерными именно для Podophyllum, у меня все равно не хватало смелости попробовать назначить этот препарат в 30-й потенции, и я давал его в более низких разведениях.

Однажды ко мне на прием пришла женщина с младенцем, и, пока он был на руках у матери, жидкие желтоватые испражнения стекали на стол. Стул был точно такой же, какой описывается в патогенезе Podophyllum: с ужасным, отвратительным зловонным запахом и такой обильный, что мать постоянно удивлялась, откуда он берется.

Я решил про себя, что это как раз тот случай, когда следует проверить 30-ю потенцию. Дав ребенку под язык несколько гранул, я отослал мать домой, опасаясь, что ребенок может умереть, т. к. он был очень слаб, лицо заостренное, бледное и искаженное, как у мертвеца, а от тела исходил неприятный запах.

На следующее утро, объезжая своих больных, я должен был проехать мимо их дома и, честно говоря, ожидал увидеть на двери траурный креп. К своему удивлению, я его не увидел, но зайти не осмелился и поехал дальше. На обратном пути я сделал крюк, чтобы проехать еще раз мимо этого дома, и представьте мое удивление и радость, когда я узнал, что у ребенка все в порядке.

Тому ребенку больше не понадобилось лекарство, он выздоровел от одной дозы. После этого у меня было еще несколько подобных случаев, и я уже более уверенно назначал Podophyllum 30, который, к моему удивлению и радости, прекрасно действовал. Его действие отличалось от действия препаратов в низких потенциях: излечение было почти мгновенным и всего от одной дозы.

Решив, что если один препарат в 30-й потенции так прекрасно действует, то и остальные препараты должны действовать так же, я самостоятельно приготовил тридцатые потенции ста двадцати шести препаратов. Потом я приготовил их в 200-м разведении и использовал с неменьшим успехом.

Я постоянно повышал потенции и через несколько лет установил, что чем выше разведение, тем глубже действует препарат. Также я обнаружил, что при лечении хронических заболеваний одна доза лекарства средней потенции выраженно облегчает состояние в течение нескольких недель, а затем опять наступает ухудшение, но при повторном приеме этого же препарата в качественно более высокой потенции состояние больного вновь значительно улучшается. Следовательно, при хронических заболеваниях препарат следует давать в возрастающих потенциях.

Чтобы вы лучше поняли, что я имею в виду, я расскажу случай из практики. Пациент впервые пришел ко мне на прием лет 15 назад. Так как он был сутулым, внешне очень напоминал больного туберкулезом легких и к тому же жаловался на постоянные катары органов дыхательной системы, я для себя решил, что в скором времени он умрет от скоротечной чахотки. По имеющимся симптомам был назначен Sulphur 200. На второй день он пришел ко мне в кабинет, жалуясь, что состояние ухудшилось после приема лекарства. К этому времени я уже достаточно знал про первоначальное ухудшение, поэтому успокоил его и дал ему сахар, сказав, что это другое лекарство.

К началу второй недели пациент пришел ко мне снова и сказал, что теперь ему стало гораздо лучше, но он не хочет, чтобы я ему давал первое лекарство, а хочет, чтобы ему дали второе, которое так хорошо ему помогает. Я не стал с ним спорить, сахара у меня было достаточно, и я снова дал ему сахар.

Через шесть или семь недель этот пациент снова пришел ко мне, т. к. улучшение прекратилось и состояние его снова ухудшилось. Я дал ему еще одну дозу Sulphur 200, но буквально на другой день он пришел ко мне и прямо с порога заявил: "Вы молодой мошенник, Вы дали мне то же самое лекарство, от которого я заболел в первый раз". Я снова дал ему чистый сахар.

Улучшение и на этот раз продолжалось шесть или семь недель, а потом он снова пришел ко мне и сказал: "Я не уверен, что Вы правильно лечите мою болезнь, т. к. у меня снова появились прежние симптомы. Я хотел бы, чтобы Вы более внимательно разобрались с моим заболеванием". Я заново расспросил больного и, проанализировав симптомы, вновь назначил ему Sulphur 200. Через пару дней пациент пришел ко мне и сказал, что не ощущает никаких изменений в своем состоянии, хотя на этот раз он уже не волновался. Я выждал еще несколько дней, но никаких изменений в состоянии здоровья пациента не заметил. Все симптомы указывали именно на Sulphur, и я уже начал думать, не дать ли ему серу в аллопатической дозе? Еще раз внимательно пересмотрев работы наших Учителей, я решил попробовать назначить препарат в более высокой потенции и дал пациенту Sulphur 1000.

Через несколько дней он опять пришел ко мне со словами: "Ты, мошенник, снова дал мне то первое лекарство, хотя я уже говорил тебе, что не хочу его принимать". Кое-как я успокоил его, заверив, что через несколько дней ему станет лучше. И действительно, состояние его значительно улучшилось даже по сравнению с первыми улучшениями, и это улучшение продолжалось дольше. Потом я объяснил своему пациенту, что лекарство начинает действовать не сразу и, пока оно не действует, я вынужден был давать другое лекарство, чтобы поддержать организм. Разумеется, я ничего не сказал про сахар.

Если вы хорошо знаете патогенез назначаемого лекарства, перед приемом желательно сказать больному: "Не тревожьтесь и не удивляйтесь, когда после приема препарата появятся такие-то и такие-то симптомы". В противном случае он будет беспокоиться и, возможно, больше к вам не вернется, обратившись к другому врачу.

Итак, вернемся к тому случаю, о котором я рассказываю. Первая доза Sulphur 1000 действовала значительно дольше, чем 200, и, когда ее действие кончилось, я дал вторую дозу Sulphur 1000. Однако третья доза не оказала никакого эффекта, и я снова повысил потенцию, дав дозу Sulphur 10 000. Все повторилось точно так же, как и с предыдущими потенциями, за исключением того, что улучшение было значительно сильнее и продолжалось дольше. Когда закончилось действие 10 000-ой потенции, я назначил Sulphur в самой высокой потенции - 50 000, и только эта потенция полностью и на длительное время (вот уже в течение 15 лет) восстановила здоровье моего пациента.

Подобные практические результаты нашего лечения, которые мы постоянно наблюдали, лучше всего убеждают в истинности гомеопатического лечения: не врачебный опыт приводит к таким великолепным результатам, а строгое следование принципам гомеопатической доктрины, которые постоянно подтверждаются на практике. Пациенту можно назначать большое количество доз и не получить никакого лекарственного эффекта, и лишь при качественном изменении всего лишь одна доза излечит болезнь.

Третье утверждение, содержащееся в этом параграфе: лекарственное средство будет восстанавливать здоровье только тогда, когда степень потенцирования соответствует уровню нарушения жизненной силы. Например, если нарушение произошло на среднем уровне, то оно будет распространяться на более низкие уровни до высшего включительно. Когда нарушен самый глубокий уровень, тогда мы говорим о проявлении одного из хронических миазмов - Psora, Sycosis или Syphilis.

Аллопатические лекарства действуют только на физическом уровне, т. е. непосредственно на ткани и на физиологические процессы, происходящие в человеческом организме. Разумеется, когда поражены органы и ткани, страдает весь организм, и тело перестает быть тем совершенным механизмом, управляемым жизненной силой, которым он является в здоровом состоянии, но истинная болезнь с продромальным

периодом, периодом разгара и спадом или продолжением ее не может быть вызвана действием динамической причины. И, следовательно, больной человек не излечится до тех пор, пока лекарственное средство не будет потенцировано до такой степени, что лекарство станет подобным причине болезни по природе или по качеству.

Причина болезни и устраняющее ее лекарство должны быть подобны по природе, т. к. несходные причины не порождают подобные последствия. Мы можем устанавливать подобия причин, изучая их следствия. Когда мы рассматриваем какой-то клинический случай и видим, что имеющиеся проявления болезни подобны патогенезу какого-то определенного лекарства, то мы вправе предположить, что качество или природа их также подобны: причины должны быть подобны, если следствия подобны по природе и качеству.

Когда врач-гомеопат осматривает больного, то задает себе вопрос: "Знаю ли я лекарство, которое вызовет у здорового человека такие же симптомы, как у моего пациента?" Он должен найти подобное лекарство, а для этого он должен быть мастером своего дела.