Девственная женственность в истории, культуре, мифах и легендах

Несколько десятилетий тому назад я с удивлением отметил, что женщина непонятна самой себе и, тем более, мужчинам, у которых и своих проблем предостаточно. Этим я хочу подчеркнуть, что речь пойдет о постигнутых в опыте элементарных основах женского ума, не познанных самой женщиной.

Ум женщины сам по себе ничем не отличается от так называемого мужского склада ума. На ментальном уровне я не раз переживал состояние, при котором мое собственное тело никак не выказывало свою принадлежность к мужской или женской типологии. Если бы я обладал женским телом, то мне пришлось бы, пользуясь отпущенным временем, выстраивать свою историю в рамках театра, который на этой планете и в этой культуре свойственен стереотипу "женщины". Однако все, что касается сути познания, опыта, жизни, все, что относится к полноте моего существования как индивида, не претерпело бы никаких изменений; я бы прибегнул к тем же словам.

Единственное различие между мужчиной и женщиной заключается в способе использования данного времени, данной планеты, данного ритма вещей. Одну и ту же музыку можно сыграть как на скрипке, так и на гитаре, даже при технических различиях этих музыкальных инструментов.

Хотел бы также отметить, что говорить о мире женщин мне позволяет величайшая культура, которая стоит за моими плечами.

Я был очарован женщиной, её манерой поведения, наблюдая не только за своими сестрами, тётями и матерью, но и - на более критическом уровне - за женскими образами греческой трагедии. Меня завораживало то, как Еврипид ставил своих героинь в центр трагедийного действа. Трагедия была призвана отражать глубины афинской психологии, культуры и цивилизации, которые и по сей день остаются преимущественной основой нашей рациональности и классического искусства.

Затем я познакомился с египетской культурой женственности. Неотразимый образ Нефертити будоражил меня. За ним последовал, во всей красе своего мистического, парапсихического и метаисторического смысла, образ женщины-сфинкса.

Перечень женских образов, оставивших след в многоликой культуре человечества этой планеты, можно еще долго продолжать. К примеру, возьмем легендарное противостояние Евы и Лилит: их образы отражают оттенки различных тайн, сокрытых внутри сложного мира женщин. Здесь возникает вопрос, рождается ли женщина так же, как и мужчина, или ее происхождение объясняется иным способом творения или формирования? Вспомните легенду об амазонках, правда это или нет - неважно. А все остальные классические фигуры, такие, как Дидона или весталки?

Весталки в Древнем Риме были представительницами священного культа, которым божественное провидение открывало путь, коему должно было следовать государство в политике и экономике. Они были не просто хранительницами священного огня - залога незыблемости римского государства. Прежде всего, они были провидицами, которым надлежало поддерживать, возвышать и семантизировать дух великих священнослужителей, великих полководцев. Весталки воплощали собой девственный смысл откровения, как такового, которое должно было оставаться неосквернённым во всех отношениях, дабы позволить свершиться прямому посредничеству Бога, воплотиться креативности духа в этом месте и для этого народа. Официально весталки не имели права вступать в интимные отношения: уже тогда понимали, что женщина в круговороте секса теряла ту извечную форму всесилия, которую в ней признавали все мудрецы.

Вспомним, что великий индийский матриархат также всегда был связан с состоянием девственности - но не тела, а действия.

В чём изначальный глубинный смысл арабских или восточных гаремов? Зачем собирать вместе женщин, причем женщин определённого типа? Великие восточные гаремы, как библейские, так и нет, служили местом объединения и сохранения той потенциальной силы, которая была присуща женщинам, приближённым к главе, а он, в свою очередь, должен был заботиться о благе всего сообщества. Это были особенные девушки.

Поэтому появление гаремов, помимо стремления вождя утвердиться в собственном превосходстве перед всем народом, могло послужить основой для создания новой расы, биологически превосходящей предшествующую. Бесконечные войны требовали много здоровых воинов, поэтому воспроизведение рода обеспечивалось лучшими его представительницами и лучшим вождем. Таким образом, внутри гаремов не существовало власти одного явного вождя или царя, сочетавшегося браком с несколькими женщинами. В гарем допускались также особые воины как гаранты высшей расы, что в дальнейшем делало этот народ непобедимым на определённой территории.

Сам Христос указывал на присутствие непорочных дев, когда говорил о восточно-еврейской свадьбе. И по сей день жених вправе облачиться в смокинг, устроить праздник и насладиться всеми прелестями мира господ, точно так же, как в старину молодой еврейский жених, по крайней мере, в день своей свадьбы, мог насладиться величием и теми почестями, которых обычно удостаивались лишь великие цари. На этом торжестве появлялась группа девственниц, создавая своего рода духовный гарем. Это присутствие не несло в себе искушения, не использовалось плотски, а вносило ощущение изысканного наслаждения и освящало божественный союз новобрачных.

Идентичность, сила любого древнего общества восходили к трансцендентному, духовному источнику, связь с которым была многообразна. И по сей день религиозные обряды традиционно наполняются тем ясе высоким смыслом. Не случайно брачные церемонии повсюду в мире проходят в традиционной форме и имеют много общего. Везде, где двое людей готовятся к совместной жизни, мы видим обращение к тем принципам, которые когда-то были положены в основу самоопределения великого народа.

Во всех исторических примерах, приведенных выше, неизменно содержится воззвание к трансцендентному. Ум и изысканность высших женщин несли в себе величие духа и превосходство, отчего присутствие таких женщин становилось присутствием Бога в народе. Его непосредственным историческим воплощением был царь, а духовным олицетворением - девственная женственность. "Девственная" не в смысле "биологической целостности", а как тотальная взаимосвязь собственного присутствия и имманентности бога. Бытие женщины и высшее присутствие священной благодати были неразделимы.

Исходный смысл описываемой реальности не имеет ничего общего с сексуальным "упадничеством" нашего времени. Сексуальные отношения сами по себе были вторичны. Истоком данности всех вещей служило извечное оплодотворение духом, и у каждого народа хранятся свои тому свидетельства.

Я предпочитаю опираться на эти величайшие принципы, а не на примеры великих Екатерин, Елизавет, Терез и множества других выдающихся женщин, которые своими действиями способствовали социальному прогрессу, но практически всегда оставались в тени мужчины, находящегося на виду у общества. За спиной Святого Франциска Ассизского стоит Святая Клара, за Святым Франциском де Салем - Святая Жанна де Шанталь.

Почти всегда за великими историческими событиями скрывался этот бином "мужчина-женщина". Этому немало примеров - и хороших, и плохих. Например, за великим творчеством Леонардо да Винчи, Микеланджело, Джотто, Пинтуриккио всегда стоит вдохновительница, несущая семантику духовной девственности.

Слово "девственность" (verginita) происходит от латинского корня virgo, значение которого связано не только с пенисом, а, значит, не только с женщиной, эротически притягивающей мужчину. В понимании отцов, создателей языка, этот корень означал "вектор" - то, что задает направление, ведет к решению, и, следовательно, определяет основную линию, обеспечивая совпадение с точкой ценности, успех и прогресс во всех их проявлениях и при любых биологических, психологических, экономических или иных обстоятельствах данного момента.

Я говорю об этом кратко. Потребовались бы годы и годы упоительных исследований ради восстановления всех граней этого светлого и потерянного мира женственности. Изучив всесторонне внутренний мир женщин настоящего, мне захотелось отыскать в культурах народов прошлого нечто подобное: передо мной предстал не конкретный исторический персонаж, а именно эти формы, целое племя необыкновенных существ.

В западной культуре до сих пор превалирует образ Девы Марии. Она была одной из тех молодых девушек, девственниц, которые обучались при монастырях у особых священнослужителей, чтобы в дальнейшем, согласно традиции, войти в гарем одного из царей или поступить в услужение великим священнослужителям для участия в проведении специальных ритуалов. Как бы то ни было, эти женщины предназначались не для всех, а для мужчин - государственных деятелей.

По сути, вся древняя культура учит тому, что особая женщина не может быть отдана ординарному мужчине: она должна стать спутницей особого мужчины, партнёром лидера, действующего во благо общества.

Помимо личной экономики, существует экономика ответственности перед коллективом, и действие на этом втором уровне требует ума, модулей, удовольствия, прозрачности совершенно иного порядка. То есть здесь необходимо регенерирующее, палингенетическое и "протеическое" <От греч. Jtpotoa - первый. То, что утверждает первоначальную форму, форму исходного принципа, и не только ставит цель, но и содержит необходимую для ее достижения силу. Прим. пер.> удовольствие. Напитавшийся таким удовольствием мужчина свернет горы во внешнем мире. И где бы ни появлялся великий человек, рядом с ним всегда были эти светлые "присутствия", привносящие в его действие духовное начало.

Но вернёмся к Деве Марии. Исторические источники, легенды и народное поклонение размывают образ Девы Марии. Кибела, Венера, Юнона, Церера, Йеманже - всё это формы одного и того же типа женского бытия. Фигура Богоматери заняла ведущее место в католическом мире, а в протестантизме и в других религиях её значение относительно. Здесь возникает вопрос: этот персонаж является сублимацией образа матери или же образа "великой матери"? Деве Марии было посвящено бесконечное множество стихов и прекрасной музыки. В этом образе есть что-то вдохновляющее, по крайней мере, весь католический мир поддается его обаянию. В молитвах и литаниях Мадонна наделяется всеми хвалебными эпитетами, какие только можно вообразить. Но, исследуя образ Девы Марии, я заметил, что все выдающиеся женщины, женщины-святые, действия которых стали стартером социальной динамики своего времени, не абсолютизировали образ Мадонны.

До сих пор я говорил о потенциале, о женском присутствии, которое существует, но ещё не явило себя исторически. Уже более пяти тысяч лет главенствует мужской склад ума; женская сила продолжает существовать, но не находит для себя места в истории, где первенство удерживает ум мужчины. Например, Дидона воодушевляет Энея и помогает ему, но история говорит только об Энее, основавшем Рим.

Царица Сильвия - мать Ромула и Рема, однако, в конечном итоге в истории остался лишь Ромул. Сестра Моисея, Мария, великая труженица, но повествование ведется только о Моисее - пророке, государственном деятеле, законодателе, спасителе, экономисте.

Почему присутствие женщины не оставляет своих очевидных следов в истории?

Я не ставлю себе целью создание демократии, я не борюсь за равноправие мужчин и женщин. Для меня реальное значение имеют здоровье, успех, прогресс, упорядоченная пространственно-экологическая и гуманистическая эволюция. Наша планета, наша раса сталкиваются с большими проблемами, но строй жизни на Земле таков, что трудности можно будет преодолеть только при условии изменения женщины, иначе мужчина окажется бессилен что-либо решить.

Энергетические ресурсы сокрыты исключительно в женской психике, но необходимо довести это до ее осознания, ибо создаётся впечатление, что женщина даже не догадывается о своих возможностях. Если женщина верует в Бога и возносит ему свои молитвы, то постоянно вступает в контакт с трансцендентным, но избегает встречи с реальными проблемами "здесь и сейчас". Женщина, особенно та, которая желает быть лидером, должна совершать ценностные вложения в разрешение актуальных проблем.

В заключение можно сказать, что в женщине видят - как мужчины, так, возможно, и сами женщины - создание, чью сущность выражают слова из оперы Верди 'Риголетто": "La donna ё mobile" <В переводе с итал.: "Женщина так изменчива, непостоянна". Прим. пер.> . Да, женщина сколь удивительна, столь же и изменчива, поэтому любой доверившийся ей, даже из любви, потерян навсегда. Многие мужчины говорят: "Да, эта женщина может меня даже убить, но главное, чтобы она дала мне наслаждение и всё, чего я хочу; неважно, если я потом умру, лишь бы только она была моей".

Юдифь

Сейчас мне хотелось бы проиллюстрировать сказанное выше, обратившись к образу женщины, не самой заметной в истории. Я выбрал историю Юдифи, чтобы изложить суть проблемы. История Юдифи, описанная в Ветхом Завете, примечательна тем, что в ней представлена реальность, существующая повсюду, только под разными именами.

Библия - одна из величайших книг древности, может быть не самая лучшая, но, как бы то ни было, дошедшая до наших времён. В Библии есть также история Самсона, великого и властного мужчины, которого обыкновенная женщина, Далила, смогла уничтожить, как только он ей доверился. Эти истории свидетельствуют об огромной силе, таящейся в женщине, и поэтому я считаю неправомерными все те обвинения, которые женщины постоянно бросают мужчинам. Чрезмерный феминизм - не что иное, как прикрытие, алиби, за которыми женщина скрывает свою безответственность и неспособность последовательно распоряжаться своей естественной силой.

Напомню вам историю Юдифи. Евреи переживали тяжелые времена вавилонского пленения, страдали и не ведали, как сдержать дальнейший натиск захватчиков. Войска завоевателей возглавлял Олоферн, беспощадный и непобедимый воин. Тогда священники и старейшины на своем совете решили послать к Олоферну молодую женщину, Юдифь, необычайно красивую вдову, чтобы она, выбрав удобный момент, убила его. Естественно, вдова была воплощением целомудрия и скорбела по потерянному мужу. Служанка Юдифи - пожилая женщина, присматривавшая за ней денно и нощно, - пользовалась ее полным доверием. Все знали, что Юдифь была прекрасна и невероятно эротична.

Вожди еврейского народа преподнесли Юдифь великому полководцу Олоферну в качестве дара редкой сексуальности. В Библии не сказано, воспользовался ли Олоферн этим "предложением" или нет, это абсолютно безразлично. Важно то, что Юдифь была согласна на всё. В один из вечеров она, обслуживая Олоферна, так напоила его вином, что он, после пантагрюэлевского возлияния окончательно опьянел и свалился, словно мешок с отрубями.

Глубокой ночью Юдифь достала из ножен меч, отрубила Олоферну голову, положила её в мешок и ушла вместе со служанкой. Юдифь никто не остановил, потому что все, глядя ей вслед, думали, что за доставленное полководцу наслаждение она получила подарок. Юдифь продемонстрировала голову Олоферна старейшинам и воинам еврейского народа, и вскоре евреи атаковали обезглавленную армию противника, обратив ее в бегство.

Вплоть до какого момента Юдифь лишь повинуется наказу, совершая свой поступок? Или ее действия были вызваны отклонением, привносимым стереотипами в женское существо, тем искажением, ярчайшей представительницей которого она и являлась? С таким же успехом я мог бы воспользоваться образом волшебницы Цирцеи, которая превратила воинов, спутников Одиссея, в свиней.

Имя Юдифи больше нигде не упоминается, она исчезает. Мужчина призывает женщину, использует ее как телесный объект, извлекая выгоду из ее сексуальности, после чего она исчезает. Самые светлые моменты, которые проживает женщина в той или иной ситуации, стоят на службе у мужчины: женщине принадлежит история, но пишут её мужчины.

Из библейского повествования следует, что Юдифь испытывает удовольствие, совершая этот поступок. Она не приносит себя в жертву, а, скорее, утверждает свое величие. И в наши дни в некоторых политических и экономических ситуациях используют женщин определённого типа. Но и здесь женщина - лишь пешка для очередного хода, она никогда не выступает в роли игрока. Если мужчина, видя превосходство женщины, использует её, то почему же сама женщина не очнётся ото сна и не начнёт с пользой для себя вкладывать собственную силу? Обвиняя мир, управляемый мужчинами, она ничего не решит.

Женский праздник 8-е Марта, вышедший из альковов феминизма, лишний раз подчёркивает стремление к психологической униженности, то есть постоянное желание быть под кем-то, даже при том, что сегодня женщины предпочитают положение сверху в архитектуре сексуальных отношений, создающее иллюзию их верховенства. Власть определяется умением тонко ощущать вкус карамели, а не тем, как мы ее положим в рот - под язык или на него.

Всем нам давно знакома эта женская амбивалентность, даже если наши имена не Дидона и не Тереза Де Авила. В сущности, эта затаившаяся драма, раскрываемая в процессе онтопсихологического анализа, может быть решена, если женщине действительно свойственны горделивая последовательность и задатки лидера и она, дойдя до глубин самой себя, устранит дихотомию, иначе ее ожидает участь посредственностей - быть одной незначительной составляющей из множества себе подобных.

Если женщина решила стать лидером, она должна либо искоренить глубинную противоречивость и неизменно следовать принятому решению, либо отказаться от намерений достичь главенствующего положения в жизни, науке, истории и отношениях.

Возможно, будущим президентом США станет женщина. Но здесь речь идёт не о самоутверждении способности женщины, а о приспособляемости стратегии мужской политики. Такой замысел - отличный ход: выбрать президентом женщину ради престижа и утверждения превосходства идеологии США во всём мире. Действительно, этот маневр вызвал бы симпатию, открыв всем женщинам путь к реваншу повсюду - в своем доме, в церкви, где бы то ни было.

Протестантская церковь также начала давать женщинам больше пространства. Сегодня основные сражения происходят в сфере идеологии. Как только пост президента США займёт женщина, католической церкви придется разрешить женщинам становиться священниками, дабы сохранить сам институт церкви: без поддержки фрустрированных ни одно правительство не может двигаться вперёд. Лучшие побеждают, поскольку выстраивают свою стратегию, опираясь на массы, на большинство фрустрированных людей, провоцируя в них те скрытые силы, которые в данный момент дремлют, так как им не позволено выйти на арену.

Это не значит, что мы нашли точку формального совпадения с бытием в себе, с той первичной силой, которой действительно обладает женщина. Эта сила всегда была для меня очевидной. Ещё в Детстве, наблюдая поведение женщины, я говорил себе: " Она же такая сильная и может сделать всё, что захочет, но почему не делает? "Женщина может убить мужчину, но почему она не направляет, не контролирует его словом, знаком, жестом, зачем ждать до последнего, доводить мужчину до крайности, чтобы потом его уничтожить?

Кажется, что Бог сокрыл в женщине

то, что хранит исключительно

для себя.