ПЛОТНИЧЬИ СЕКРЕТЫ СИБИРСКИХ МАСТЕРОВ

Ко второй половине XIX в. плотничье искусство сибирских старожилов достигло наивысшего расцвета. До нашего времени стоят в селах и городах деревянные церкви и часовни, крестовые дома и дома-пятистенки, амбары. Несмотря на почтенный срок их жизни — многим строениям по 100 – 150 лет, — они поражают нас своей прочностью и красотой, гармоничностью конструкций и функциональной приспособленностью к особенностям данной местности. В отличие от Европейской России, где наиболее качественное строительство вели профессиональные плотники в составе отхожих артелей, в Сибири почти каждый крестьянин-старожил умел строить основательно, добротно и красиво. При строительстве дома старались учитывать множество, казалось бы, незначительных мелочей и факторов, поэтому и стоят те постройки многие десятилетия.

Место для строительства дома выбиралось часто так: на предполагаемом будущем подворье тут и там раскладывали на ночь кусочки коры или бересты (или деревянные). Утром смотрели, где наиболее сухая нижняя сторона. Или могли все это оставить на месте на несколько дней, чтобы затем узнать, кто поселился под корой или дощечкой: если муравьи или дождевые черви, то место вполне пригодно для строительства дома.

Дома строили из 80 – 100-летних деревьев хвойных пород, при­чем брали лишь их комлевую часть. Бревна выше комля, второго-третьего «порядка», шли на стропила, слеги или строительство хозяйственных построек. Комлевое бревно обязательно «выводили» под один диаметр. Лес для этого брали «кондовый», выросший на высоком склоне горы, с мелкими и плотными годовыми кольцами. Деревья, растущие на вершине горы или у подошвы, считались менее пригодными для качественного строительства. Особенно сторонились деревьев, растущих в сырой, болотистой низине, пропитанных железистыми соединениями. Такие деревья называли «кремлевыми», они так тверды, что их почти не берут ни топор, ни пила.

Хвойный лес на строительство рубили поздней осенью или в начале зимы, с первыми морозами и первым снежком. Осину и березу заготавливали с весны до осени, сразу очищали от коры и бересты, затем сушили. Соблюдалось одно важнейшее правило: строевой лес рубили только на «старый месяц». Сохранилось множество поверий и обычаев, связанных с рубкой леса и строительством. Так, нельзя было ни заготавливать лес, ни начинать рубить дом в понедельник. «Зависшие» деревья, т.е. зацепившиеся при падении за другие деревья, или деревья, упавшие на север, обязательно пускали на дрова: считалось, что они принесут несчастье жильцам дома.

Срубленные осенью сосну, лиственницу, ель очищали от веток, распиливали на бревна необходимой длины («крыжевали») и, не ошкуривая от коры, оставляли до весны в штабелях «вылеживаться». С наступлением весны отопревшие деревья легко ошкуривались и вывозились на подворья. Здесь их складывали в штабеля под крышу на 1 – 2 года для просушки. Для столярных работ бревна сушили не менее 4-х лет, особенно тщательно оберегая от прямых лучей солнца, чтобы не было трещин в древесине. Лишь затем деревья «выводили» и начинали рубить дом.

Хорошие плотники поступали и так: весной бревна сбрасывали в речку, располагая их по течению воды, сроком на 3 – 4 месяца. Вымоченные бревна летом поднимали из воды и сушили до морозов. Считалось, что древесина при этом будет более прочной, не будет давать трещин, долго не поддастся гниению. При рубке стен бревна укладывали по сторонам света: внутрь дома обращали южную, более рыхлую, но теплую сторону дерева, а наружу — северную, более плотную и «закаленную».

При строительстве дома под нижние венцы вкапывали «стулья» — лиственичные чурки. Их предварительно обмазывали горячей смолой, дегтем или обжигали на костре для предохранения от грибка. Деревянные стояки или камни обязательно отделяли от нижнего ряда несколькими слоями бересты. Насколько можно проследить по старинным строениям, под нижние бревна обязательно набивали камень-плитняк или плотно загоняли лиственичные кряжи. Завалинки подсыпали с внутренней стороны дома, где всегда было сухо.

Стены дома протесывали топором с кривым топорищем и строгали стругом. Стены были ровные, а древесина — светлая и, как говорили, «дышала». Вплоть до конца XIX в. стены избы не оштукатуривались. Лишь пазы между бревнами заделывались жгутиками белой глины.

«Подушки» и косяки дверей и окон изготавливали из хорошо просушенной сосны или кедра. Они были несколько шире бревен стены, чтобы не затекала вода. В пазы косяков укладывали просушенный мох, обматывали все ниткой и ставили их на место. При этом мох не «сползал» во время установки косяков.

В целях предохранения от ржавчины металлические детали ворот, ставней, а также гвозди проходили специальную обработку. Для этого их нагревали в огне до красного каления и тут же опускали в чистое льняное масло. Однако при строительстве старались по возможности использовать не столько железные гвозди, сколько деревянные шканты, клинья.

Ни один уважающий себя плотник не начинал отделочные работы в доме, пока покрытое крышей строение не высыхало (не «выстоялось»). При этом сохранность дома обеспечивалась хорошей кровлей. Даже если по прошествии 25 – 30 лет крыша не протекала, тесовую кровлю обязательно перекрывали. Также, по воспоминаниям старожилов, один раз в полстолетия разбирали «окосячку» окон и дверей, при необходимости меняя оконные «подушки» и порог двери, заменяли бревна нижнего ряда стен.