Медиаторы непсихологического характера

Возможно, при интерпретации культурных различий определенных разновидно­стей поведения специалисты по кросс-культурной психологии должны будут поми­мо психологических медиаторов обратиться к медиаторам иного рода. Бонд (Bond, Э8а) утверждал, что одной из характеристик, отличающих различные культур­ные группы, является структура ролевых взаимоотношений. Если это так, тогда может иметь место определенная культурная специфика, связанная, скажем, с вос­приятием того, кто наносит оскорбление (Bond et al., 1985), из-за различия в струк-

туре взаимоотношений обидчика и оскорбленного. Если в эгалитарной культуре учитель оскорбляет ученика, такое поведение может быть воспринято как предо­судительное и вызвать достаточно интенсивное противодействие. Однако осужде­ние и противодействие могут не иметь никакого отношения к психологическим характеристикам оскорбленного, а определяться лишь структурой взаимоотноше­ний учителя и ученика в данной культурной группе. Таким образом, принимая во внимание медиатор ролевого равенства, мы можем получить возможность понять культурные различия в отношении к обидчику, не обращаясь к психологическим медиаторам (например, к представляющему собой личностную характеристику параметру социального соответствия [agreeableness]).

Симан (Seeman, 1997) сетует на недостаток внимания, которое социальная пси--хология уделяет социальной ситуации. В некоторых попытках оценить параметры ситуации (например, Wish, Deutsch & Kaplan, 1976) оценивалась вместо этого психологическая реакция на нее. Исключением является работа Марвелла и Хей-джа (Marwcll & Hage, 1970), которые обратились к респондентам с просьбой оце­нить ролевые взаимоотношения по ряду параметров объективного характера, таких как частота встреч, присутствие третьих лиц во время встреч и т. п. Мак-Оли (McAuley, 1999) усовершенствовал и дополнил данные параметры и в настоящий момент использует их для сравнения гонконгской и австралийской структуры ро­левых взаимоотношений. Возможно, это сравнение покажет, что в двух названных культурных группах ролевые взаимоотношения строятся по-разному. Если это так, то появится возможность с помощью медиатора непсихологического характера — структуры ролевых взаимоотношений — объяснить некоторые различия в поведе­нии, наблюдаемые в разных культурах.

Другим примером является работа Морриса, Подольни и Ариеля (Morris, Podolny & Ariel, 2000). Они заявляют:

Субъективистская традиция не имела в своем распоряжении подходящих инструмен­тов для анализа опосредующих переменных, которые были весьма важны — речь идет о социальном контексте, который определяет действие конкретных законов поведения, являясь причиной культуро-специфичных форм конкретных действий (р. 82).

Упомянутые исследователи предлагают и разрабатывают критерии оценки взаимоотношений, в которые вступают служащие большой многонациональной компании в четырех разных культурах, с учетом типологии Парсона универса­лизм-партикуляризм и атрибуция-достижения. Моррис с коллегами оценива­ют масштабы и интенсивность взаимоотношений, их направленность, количество сотрудников, работающих в одном подразделении с испытуемым, с которыми он поддерживает дружеские отношения, взаимодействия, которые'выходят за пре­делы служебных обязанностей, аффективную близость и продолжительность взаимоотношений, складывающихся на работе у служащих в Испании, Гонкон­ге, Германии и США. Они говорят о ряде впечатляющих различий. Это исследо­вание предусматривает теоретически обоснованную и обеспеченную тщательно продуманным инструментарием систему оценок переменных не психологическо го, а социального характера, весьма перспективных для интерпретации культур­ных различий в поведении.

Разумеется, использование медиаторов, связанных с ролевой структурой или с характером взаимоотношений, уместно лишь при изучении поведения, связанно­го с межличностным взаимодействием в конкретном контексте. Такому поведению было посвящено относительно немного кросс-культурных исследований, которые обычно вместо изучения особенностей поведения, связанного с межличностными взаимоотношениями, уделяли основное внимание социальной когнитивной дея­тельности. По мере того как мы будем уделять больше внимания межличностному взаимодействию, такому как разговор или проявления агрессии, ситуационные медиаторы будут приобретать большее практическое значение для объяснения культурных различий и построения моделей социального поведения.

Заключение, с которого все только начинается

А потом наступает пора выбора тактики и маневров,Именно это и есть самое сложное.

Сунь Цзы. Искусство войны, глава 7, стшЗ

Поставить перед собой цель — это одно, достичь ее — совсем иное. Как подступить­ся к разработке, а затем апробации универсальных теорий социального поведения? Здесь мы должны обрести мастерство и приобрести знания, которые помогут за­ложить фундамент для осуществления этой необходимой в сфере кросс-культур­ной психологии работы. В этом отношении существуют весьма полезные источни­ки, которые касаются методологических аспектов кросс-культурных исследований (Brislin, Lonncr & Thorndike, 1973; Van de Vijver & Leung, 1997) и содержат совре­менную информационную базу по кросс-культурной социальной психологии (Smith &Bond, 1998).

Что касается мотивации, которая заставляет вступать в борьбу с фрустрация­ми, неопределенностью и требованиями, которые предъявляет практика кросс-культурной социальной психологии, это скорее вопрос личного свойства. Любо­знательность и толерантность к неопределенности связаны с готовностью прибег­нуть к помощи опыта, так же как жизнь в чужой культуре ежедневно заставляет удивляться, а порой и испытывать досаду (Bond, 1997). Здесь важна и способность рискнуть своей карьерой, поскольку кросс-культурные исследования требуют го­раздо больше времени на подготовку и осуществление, нежели исследования мо­нокультурного характера (Gabrenya, 1988).

Если перейти к более оптимистичному тону, то можно вспомнить, что мы живем в век культурного многообразия. В то время, когда мы пишем эти строки, многие страны отмечают 50-ю годовщину Декларации прав человека. Все более глубокая озабоченность правами человека включает в себя и защиту культурной самобыт­ности, и заинтересованность в сохранении и интеграции нашего разнообразного на­следия. Мы верим, что кросс-культурная социальная психология имеет большое будущее, поскольку все большее значение придается принадлежности к определен­ной культуре и гармонии отношений между разными культурами. Однако это требует немедленного совершенствования наших теоретических подходов и апро­бации новых теорий, чтобы в этом многоголосье наш голос был услышан.