Диалектическое мышление
Хотя немногие способны к формальному мышлению на уровне специалистов по законам логики и далеко не у всех оно вызывает воодушевление, существует определенное искушение охарактеризовать большинство мыслителей-непрофессионалов как придерживающихся некоторых базовых принципов доказательства, используемых еще со времен Аристотеля. Речь может идти, например, о «законе неиротиворечия». Этот закон гласит, что пи одно утверждение не может быть одновременно истинным и ложным. Однако Пенг и Ннсбетт (Peng, 1997; Peng & Nisbett, 1999) показали, что данная характеристика ограничивается в лучшем случае лишь представителями западной культуры; они приводят доказательства того,
1 Пафос авторов понятен, однако нельзя не заметить, что силлогизмы — это не какие-то специфические «западные абстрактные задания», а элементарныеформы дедуктивного мышления, без которых невозможно развитие науки, техники, цивилизации. Поэтому нес же они — действительно «золотом стандарт» дедуктивнойлогики, обязательныйдля любой этнической, национальной, региональной культуры, когда она выходит на достаточно высокий уровень развития. Неумение мыслить силлогистически - это признак неразвитости мышления. Такой вывод и делает Л, Р. Лурия. Он подчеркивает, что логике дедуктивного мышления надо учиться, и значение школьного образования — в том, что оно не только дает знания, но и формирует навыки абстрактно-логического, теоретического рассуждения (см.: Лурия А. Р. Об историческом развитии познавательных процессов. М., 1974. С. 131). Культурные модели мышления, не формирующие таких навыков, могут быть вполгге Достаточными дляповседневной житейской практики, но их когнитивные, познавательные1 возможности ограничены и не обеспечивают решение задач, связанных с построением и усвоением научных знаний. — Примеч. науч. ред.
3 Авторы имеют в виду дна варианта задачи Уансопа. В первом испытуемому даются 4 карты, па которых написано, например: А, В, 3,7. Ему предлагают проверить, соблюдается Л иправило: «Если на карте А, то n;i обороте ее 3*. Для этого он должен перевернуть те и только те карты, которые пеоохо-дпмо посмотреть, чтобы проверить это правило. Во втором варианте перед испытуемым кладутся 4 карты, на одной стороне которых обозначен возраст человека, на другой — что он пьет. На картах написано: пьет пиво, пьет воду, 16 лет, 20 лет. Предлагаетсяпроверить правило: «Если человек пьет пиво, он должен быть старше 18 лет». В нервом случае большинство ошибается (переворачивают карты А и 3вместо А и 7). Но но втором случае большинство действует правильно. — Примеч. науч. рва.
что жители Восточной Азии имеют иную эпистемологию с отличными правилами построения доказательств и вынесения суждений. Их работа говорит о том, что дедуктивное мышлением прочие виды мы шления опираются на определенные эпистемологические предположения, касающиеся сущности знания и истины и путей их обретения, а эти предположения могут различаться в разных культурах.
Пенг п Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) описывают западное мышление как опирающееся на три основных закона. Закон тождества (Л = А) предполагает, что любая сущность тождественна сама себе. Закон исключенного третьего (А или В, или не В) гласит, что любое высказывание либо истинно, либо ложно; не может быть полуправды. Закон непротиворёчия (А не есть не-А) утверждает, что никакое высказывание не может быть одновременно и истинным и ложным^ По своей сути, такие представления вполне согласуются с разнообразными западными психологическими феноменами, такими как. наивный реализм (например, Ross & Ward, 1996) и эссепциализм (например, Gelman & Mcdin, 1993), а также с резко отрицательном отношением к непостоянству н лжи.
Анализируя подходы философов и историков Востока и Запада (Liu, 1974; Lloyd, 1990; Needham, 1954, 1962; Zhang & Chen, 1991), Пенг и Нисбетт (Peng & Nishett,e1999) утверждают, что мышлению народов Востока присущ иной подход: диалектическая эпистемология. Такая диалектика отличается от утонченной («диалектической») философии Гегеля н Маркса тем, что в этих философских учениях часто предполагаются и настойчиво ищутся исходные противоречия или оппозиции, которые затем находят свое разрешение; а восточная народная диалектическая эпистемология, которую описывают Пенг и Нисбетт, допускает и даже принимает противоречие, не пытаясь «исправить» или разрешить его.
Пенг н Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) выделяют три фундаментальные посылки восточной диалектической эпистемологии. Первое — это принцип изменения, который предполагает динамическое развитие реальности; нет ничего, что тождественно само себе, поскольку реальность изменчива и неустойчива. Второе — принцип противоречия, который гласит, что поскольку изменение постоянно, постоянно и противоречие; сама природа мира такова, что старое и новое, хорошее и плохое существуют бок о бок в одно и то же время в одном и том же объекте или событии. Третье — принцип холизма, смысл которого в том, что поскольку изменение и противоречие постоянны, ничто в жизни человека или в его характере не является изолированным и независимым; все взаимосвязано, и попытки выделить состав-1 ляющие единого целого могут лишь ввести в заблуждение.
Пенг п Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) утверждают, что данные совокупности принципов лежат в основе двух типов народной эпистемологии: диалектической эпистемологии, которая распространена в первую очередь на Востоке, и более прямолинейной/логической эпистемологии, которая в большей степени свойственна Западу. Разумеется, они содержат составляющие, общие для многих или всех куль-
Приведенныездесь три закон;! — это законы формальной логики (сформулированные не очень аккуратно), нарушение которых неминуемо ведет к логическим ошибкам. I 1а них опирается не только западное, но любое логически правильное мышление — восточное не меньше западного. Утверждать, что в мышлении народов Востока эти законы не соблюдаются, все равно что признать их мышление ошибочным,— Примеч. науч. рс.д.
тур, однако сравнительное преобладание тех или иных скрытых предпосылок говорит о том, что кросс-культурные исследования могли бы выявить, каким образом культурная специфика эпистемологии влияет на умозаключения. Далее мы обратимся к данным, касающимся культуры и диалектического мышления.
Народная мудрость и диалектическое мышление. Пенг и Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) исследовали сборники пословиц, воплощающих в себе представления народа. Они обнаружили, что диалектические пословицы, которые содержат противоречие или утверждения, связанные с нестабильностью (например: «Слишком скромный наполовину заносчив»), чаще встречаются среди китайских пословиц, чем среди английских. Когда же недиалектические (например: «Лучше иметь полбуханки, чем сидеть совсем без хлеба») и диалектические пословицы были отобраны из китайских и английских пословиц в одинаковом количестве и предложены китайским и американским студентам-старшекурсникам для оценки, китайские испытуемые оказывали большее, по сравнению с американцами, предпочтение пословицам диалектического содержания. Те же схемы предпочтения были выявлены в отношении еврейских пословиц, то есть стимулов, которые были в равной мере незнакомы как китайцам, так и американцам.
Диалектическое разрешение социальных противоречий. Пенг и Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) представляли на рассмотрение китайским и американским студентам разного рода противоречия, взятые из ситуаций повседневной жизни. Например, участников просили проанализировать конфликт между матерью и дочерью (выбрать развлечения или пойти в школу). Американцы, как правило, явным образом принимали ту или другую сторону (например, мать должна уважать выбор дочери). В ответах китайских испытуемых в брльшей степени проявлялось стремление найти позицию золотой середины, с точки зрения которой обе стороны неправы, при этом китайцы пытались уладить конфликт (например, мать и дочь не поняли друг друга).
Диалектика и выбор формы доказательства. Исследуя предпочтения в выборе формы доказательства, Пенг (Peng, 1997) представил китайским и американским испытуемым доказательства, касающиеся разных проблем — одно логического характера, доказывающее несостоятельность противоречия, а другое — диалектическое. Например, испытуемым дали прочесть два вида опровержения утверждения Аристотеля, что объект, имеющий большую массу, быстрее падает на землю. Логическое опровержение представляло собой знаменитый мысленный эксперимент Галилея: если тяжёлый объект прикрепить к более легкому, то их общая масса будет больше, чем у легкого объекта в отдельности, и, следовательно, они должны падать быстрее; с другой стороны, если следовать логике Аристотеля, легкий объект должен служить тормозом, следовательно, совокупность двух объектов должна падать медленнее. Поскольку данные выводы противоречат друг другу, это дает основание отвергнуть исходное утверждение о том, что объекты, имеющие разную массу, падают с разной скоростью. Между тем диалектическое доказательство базировалось на холистическом подходе к проблеме: поскольку Аристотель изолировал объекты от возможных внешних факторов (таких, как ветер, погода и высота падения), данное утверждение ложно. В отношении нескольких проблем подобного рода китайцы предпочитали диалектическое доказательство, тогда как американцев больше привлекало линейное логическое доказательство.
Допущение явного противоречия. Представители западной культуры предпочитают логический анализ проблем. Из этого следует, что, сталкиваясь с противоречащими Друг другу утверждениями, они стремятся отвергнуть одно из них в пользу другого. Представители же восточной культуры скорей всего будут стремиться принять оба утверждения, обнаруживая в каждом из них свои достоинства. В ходе одного исследования Пенг и Нисбетт (Peng & Nisbett, 1999) предъявляли испытуемым одно утверждение или два утверждения, которые находились в очевидном противоречии. Среди них было, например, утверждение такого рода; «Изучая подростков, специалисты по возрастной психологии обнаружили, что дети, которые меньше зависели от родителей и семьи, были обычно более зрелыми людьми», Некоторым испытуемым его предлагали вместе со вторым утверждением, явно противоречащим первому: «Специалисты по социальной психологии, изучая молодежь, обнаружили, что молодым людям, которые имели более тесные отношения со своими близкими, лучше удавалось создание социальных связей». Испытуемым предлагалось одно из этих утверждений или оба утверждения сразу, а затем их просили оценить степень правдоподобия данных утверждений.
По пяти вопросам китайские и американские испытуемые выразили единодушие в отношении степени достоверности одного из двух утверждений. Однако когда американцы читали данное утверждение в паре с другим, они оценивали его, как еще более достоверное, чем в отдельности: одновременное предъявление достоверного утверждения с утверждением, которое противоречило ему, укрепляло их веру в достоверность первого утверждения (ср. Lord, Ross & Lepper, 1979). Китайцы, напротив, оценивали утверждение как менее достоверное, когда рассматривали его в паре с противоречащим ему, очевидно, стремясь найти компромисс между двумя точками зрения.
Выводы
Двадцать лет назад специалист по когнитивной антропологии Эдвин Хатчинс, подобно Нисбетту и Россу, опубликовал книгу. Она называлась «Культура и умозаключения» (Culture and Inference, Hutchins, 1980) и представляла собой глубокое этнографическое исследование мышления жителей Тробриандских островов. Хатчинс опровергает утверждение, что у жителей Тробриандских островов и представителей подобных культур отсутствуют представления о причинной обусловленности и логике (D. D. Lee, 1940, 1949). Отчасти иронически, Хатчинс делает в некотором роде универсалистское заявление: сложные умозаключения не представляют собой нечто доступное лишь представителям «цивилизованных» культур. Однако, демонстрируя то, что жителями Тробриандских островов используются сложные мыслительные операции, такие как modus tollens и достоверное умозаключение, Хатчинс делает, кроме того, важные выводы, касающиеся различий умозаключений в разных культурах: по его мнению, образ мышления тесно переплетается с культурными моделями. Универсальной же является наша способность выносить суждения, но она всегда реализуется в свете определенных культурных моделей (см. D'Andrade, 1995).
На протяжении последних 20 лет специалисты по культурной психологии много сделали для развития и интерпретации идей Нисбетта, Росса и Хатчииса. Теперь
им многое известно о том, насколько по-разному осуществляется процесс умозаключения в различных культурах, и они готовы узнать об этом еще больше. Различия, рассмотренные в данной главе, не так просто обобщить, однако все приведенные факты заслуживают хотя бы краткого упоминания. После их обзора мы рассматриваем культурные различия в умозаключениях в свете ценностной, личностной и когнитивной традиций.
Дата добавления: 2015-07-06; просмотров: 1205;