Слайд 7. Практичная теория.Л.С.Выготский

Теория теории рознь. Физик Людвиг Больцман любил повторять: «Нет ничего практичнее, чем хорошая теория». У нас пока речь шла о начале 20 в., когда психология во многом находилась в плену умозрительных схем. Но вскоре, в 10-20-е годы, в психологии появляются теории, способные гораздо эффективнее решать практические проблемы.

Однажды Выготского ( 1896-1934) ) привели к кровати тяжелого паркинсоника, который, мог стоять, но не был в состоянии сделать ни шага: любое волевое усилие приводило к тому, что дрожание тела («тремор»), характерное для паркинсоников, становилось еще больше. И тут Выготского осенило. Он взял со стола лист бумаги, разорвал его на мелкие кусочки и положил их на пол перед больным так, что образовалась своеобразная дорожка. И больной, ступая по бумажкам, вдруг пошел! На самом деле его ничего не «осенило»: Выготский просто приложил к конкретной ситуации общий теоретический принцип.

Этим общим теоретическим принципом была идея Выготского об опосредствованном строении высших психических функций человека и о роли стимулов-средств в организации человеческого поведения.

Слайд 8 «Практичная теория. Л.С.Выготский, продолжение»

Вот другой пример из деятельности того же Выготского в качестве дефектолога, то есть психолога-практика, который занимается коррекцией нарушений психического развития и поведения у больных (слепых, глухих, умственно отсталых) детей. Обратим внимание, как резко возрастает эффективность психокоррекционной работы при смене одной теоретической установки на другую.

Л.С. Выготский констатирует, что при изучении аномального и трудновоспитуемого ребенка следует строго различать первичные и вторичные уклонения и задержки в развитии. С чем же связаны уклонения и задержки в развитии интеллекта и характера у аномального и трудного ребенка? Исследования Выготского показали: всегда с вторичными осложнениями каждой из этих сторон личности или личности в целом. Правильно методологически поставить вопрос о соотношении первичных и вторичных уклонений и задержек в развитии — значит дать ключ к методике исследования и методике специального воспитания этого ребенка, говорит он.

Получается с первого взгляда парадоксальное положение: недоразвитие высших психологических функций и высших характерологических образований, то есть вторичное осложнение, легче поддается воздействию, более устранимо, чем недоразвитие низших процессов, непосредственно обусловленное самим дефектом. То есть, высшее оказывается наиболее воспитуемым…

Выготский посягнул на основную догму старой дефектологии – воспитание низшего: тренировку глаза, уха, носа и их функций, обучение запахам, звукам, цветам, сенсомоторной культуре. На этом дети держались в течение десятка лет, а результаты этой тренировки оказывались всегда наиболее жалкими. Если же эти функции все же уступали педагогическому воздействию, это происходило, как показали исследования Выготского, вопреки намерению и пониманию самих педагогов: ребенок научается лучше различать цвета, разбираться в звуках, сравнивать запахи не за счет того, что утончается обоняние и слух, но за счет развития мышления, произвольного внимания и других высших психологических функций.

Вывод Выготского: традиционная ориентировка всей специальной части лечебной педагогики должна быть повернута на 180 градусов, и центр тяжести должен быть перенесен с воспитания низших на воспитание высших психологических функций.

Таким образом, теория в психологии может быть практичной. Но полезна она не только психотерапевту в выборе наиболее адекватного вида психокоррекционной работы, но и самому клиенту психолога. Здесь действует интересная закономерность. Вот что об этом пишет М.В. Розин: Теория - необходимое звено психотерапии, поскольку именно усвоение клиентом заложенного в теории образа человека и неожиданная трактовка его проблем ведут к излечению. Такой взгляд меняет представление о сущности и роли психотерапевтической теории. Неважно, соответствует ли она действительности, правильно ли отражает причины затруднений, важен лишь тот эффект, который она произведет, став частью сознания клиента. Теория с этой точки зрения не что иное, как миф, организующий представление клиента о себе и о мире, миф полезный, хотя часто противоречащий другому «полезному мифу»... Под мифом понимают специально сформулированные для клиента психологические знания, объясняющие суть проблемы и процесс лечения... Практически всегда клиент, окончив лечение, усваивает теорию психотерапии.

Слайд 9 «Правда есть у обеих сторон»

Таким образом, роль теории очевидна и бесценна. И мы видим теперь, что соотношение теории и практики в психологии не может оцениваться односторонне: правда есть у обеих сторон. Это хорошо понимает Выготский: оценивая ситуацию в современной ему психологии конца 20-х годов 20 в., когда стали бурно развиваться такие отрасли прикладной психологии, как психотехника и педология, он ставит психологическую практику не менее высоко, чем теорию, называя ее «верховным судом» теории.

Л.С. Выготский отмечал, что даже для «наблюдателя по верхам, т.е. для методолога», нет никакого сомнения в ведущей роли прикладной психологии в развитии нашей науки (написано в 1927 г.).

Почему он пришел к такому выводу? Во-первых, говорит он, современная психология (через психотехнику, психиатрию, детскую психологию, криминальную психологию) впервые столкнулась с высокоорганизованной практикой — промышленной, воспитательной, политической, военной. Если раньше практика была выводом науки, вообще выходом за ее пределы, и успех или неуспех приложения теории нисколько не отражался на ее судьбе, то теперь положение обратное: практика выдвигает постановку задач и служит критерием истины теории; она диктует, как конструировать понятия и как формулировать законы.

Во-вторых, именно практика, как конструктивный принцип науки, требует философии, т.е. методологии науки. Этому нисколько не противоречат факты легкомысленного отношения различных психологических практик, например, психотехники, к своим принципам: Мюнстерберг говорит, что диагнозы психотехники напоминают размышления мольеровских лекарей о медицине, что ее часто называют дачной психологией. Все это так. Однако всегда, утверждает Мюнстерберг (и соглашается с ним Выготский), не только при решении общих, но и при рассмотрении сугубо специальных, частных вопросов «мы принуждены будем всякий раз возвращаться к исследованию принципов психотехники». А это значит, что практическая психология по большому счету не возможна без «железной методологии».

Слайд 10 «Коренная причина споров между «теоретиками» и «практиками»

Итак, лидеры психологии начала 20 в. понимали, что теория и практика в психологии принципиально неотчуждаемы друг от друга, а существовать отдельно могут только в головах плохо образованных индивидов. Однако, горячая полемика между «теоретиками» и «практиками», которую мы наблюдали в начале 20 в., повторилась и в конце этого века. Причина – не преодоленный методологический кризис в психологии, то есть нерешенность ее основных проблем. Лучший же способ понять причины кризиса – изучение истории психологии, то есть процесса и результатов постижения человечеством (в лице мыслителей разных эпох) самого интересного для него вопроса: в чем суть человека, как она устроена и работает?

Систематический поиск ответов на эти вопросы начали древнегреческие философы, с них начинается и история психологии.

Слайд 11 «Теоретическое и эмпирическое знание»

Но прежде, чем приступить к истории, представляется важным взглянуть на проблему соотношения теории и практики еще в одном аспекте.

Теоретическое и эмпирическое знание. Занятия теорией ассоциируются в обыденном сознании с чисто умственной работой, которая может вообще не касаться жизненных реалий, того, с чем мы имеем дело в нашем жизненном опыте. Но это скорее крайний случай (особенно для психологии). Чаще теория (слово греческого происхождения) – это систематически изложенное обобщение, позволяющее объяснять и предсказывать явления. Обобщение соотносится с данными опыта, или эмпирии, т.е. наблюдений и экспериментов, требующих прямого контакта с изучаемыми объектами. Все научное знание принято делить на теоретическое и эмпирическое. Житейский ум этой тонкости не знает и делит науку на теоретическую, то есть бесполезную (поскольку ее пользы он не видит, а мы только что увидели, что нет ничего практичнее хорошей теории) и практическую, то есть полезную. Мы же должны в первом приближении представить себе соотношение теоретического и эмпирического в научном познании.

Теория – это своего рода «умственное зрение», благодаря которому мы способны иметь верную картину действительности, тогда как эмпирические свидетельства органов чувств нередко дают картину иллюзорную.

Об этом говорит пример вращения Земли вокруг Солнца. А. С. Пушкин в стихотворении "Движение", описывая спор отрицавшего движение софиста Зенона с киником Диогеном, занял сторону первого.

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить:

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.

Зенон в своей известной апории «стадия» обнажил проблему противоречия между данными наблюдения (самоочевидным фактом движения) и возникающей теоретической трудностью. Прежде чем пройти стадию (мера длины), требуется пройти ее половину, но прежде этого – половину половины и т.д., т.е. невозможно коснуться бесконечного количества точек пространства в конечное время.

Опровергая эту апорию молча, простым движением, Диоген игнорировал Зенонов парадокс. Пушкин же, выступив на стороне Зенона, подчеркнул великое преимущество теории напоминанием об «упрямом Галилее», благодаря которому за видимой, обманчивой картиной мира открылась истинная.

В то же время эта истинная картина, противоречащая чувственному опыту, была создана исходя из его показаний, поскольку использовались наблюдения перемещений Солнца по небосводу.

Слайд 12 «Опосредованность – решающий признак научного знания»

Здесь выступает решающий признак научного знания – его опосредованность. Оно строится посредством присущих науке интеллектуальных операций, структур и методов. Это целиком относится к научным представлениям о психике.

На первый взгляд, ни о чем субъект не имеет столь достоверных сведений, как о фактах своей душевной жизни. Причем такого мнения придерживались и некоторые ученые, согласно которым психологию отличает от других дисциплин субъективный метод, или интроспекция («смотрение внутрь»), особое «внутреннее зрение», позволяющее человеку выделить элементы, из которых образуется структура сознания.

Слайд в слайде. Интроспекция («смотрение внутрь») - особое «внутреннее зрение», позволяющее человеку выделить элементы, из которых образуется структура сознания

Однако прогресс психологии показал, что когда эта наука имеет дело с явлениями сознания, достоверное знание о них достигается благодаря объективному методу. Именно он дает возможность косвенным, опосредованным путем преобразовать знания об испытываемых индивидом состояниях из субъективных феноменов в факты науки. Сами по себе свидетельства самонаблюдения, самоотчеты личности о своих ощущениях, переживаниях и т.п. «сырой» материал, который только благодаря обработке аппаратом науки становится ее эмпирией. Этим научный факт отличается от житейского.

Сила теоретической абстракции и обобщений рационально осмысленной эмпирии открывает закономерную причинную связь явлений = законы природы.

Слайд в слайде.Сила теоретической абстракции и обобщений рационально осмысленной эмпирии открывает закономерную причинную связь явлений = законы природы

Слайд 13 «Взаимодействие теории, эмпирии и практики – общая закономерность науки»

В отношении наук о физическом мире это для всех очевидно. В психологии должно быть так же, но пока по своим теоретическим достижениям и практике изменения жизни ей далеко до физики. Изучаемые ею явления неизмеримо превосходят физические по своей сложности и трудности их познания. Физик Эйнштейн, знакомясь с опытами психолога Пиаже, заметил, что «изучение физических проблем – детская игра сравнительно с загадками детской игры».

А много ли сегодня известно о детской игре, как особой форме человеческого поведения? Открыт ряд факторов и механизмов, касающихся закономерностей интеллектуального и нравственного развития личности, мотивов ее ролевых реакций, динамики социального восприятия. Сложились различные теории игры, объясняющие посредством наблюдения и эксперимента ее многообразные проявления. От теории и эмпирии протянулись нити к практике, прежде всего педагогической (но не только к ней).

На примере изучения игры мы видим общую закономерность: новое научное знание о каком-либо предмете появляется в результате взаимодействия теории, эмпирии и практики.

Слайд 14 «Основные задачи истории психологии как науки»

Теперь можно переходить к истории психологии. Что же является предметом этой науки?

История науки – особая область знания. Ее предмет существенно иной, чем предмет той науки, развитие которой она изучает.

В науке психологии веками рождались и сменяли друг друга представления о душе, сознании, поведении. Воссоздать правдивую картину этой смены, выявить, от чего она зависела, и призвана история психологии.

Психология как наука изучает факты, механизмы и закономерности психической жизни. История же психологии описывает и объясняет, как эти факты и законы открывались (порой в мучительных поисках истины) человеческому уму.

Итак, если предметом психологии является одна реальность, а именно реальность ощущений и восприятий, памяти и воли, эмоций и характера, то предметом истории психологии служит другая реальность, а именно – деятельность людей, занятых познанием психического мира.

Слайд. Предметом психологии является одна реальность, а именно реальность ощущений и восприятий, памяти и воли, эмоций и характера, в то время как предметом истории психологии служит другая реальность, а именно – деятельность людей, занятых познанием психического мира

Подытожим сказанное, перечислив главные задачи истории психологии как особой отрасли знания.

Слайд. Задачи истории психологии как особой отрасли знания

1) изучить закономерности развития знаний о психике

2) раскрыть взаимосвязь психологии с другими науками, от которых зависят ее достижения

3) выяснить зависимость зарождения и восприятия знаний от социокультурного контекста, т. е. от запросов общества

4) изучить роль личности, ее индивидуального пути в становлении самой науки

Имеется определенная последовательность в смене основных «формаций» научного мышления (его стилей и структур): каждая «формация» определяет типичную для данной эпохи картину психической жизни. Закономерности этой смены (преобразования одних категорий и понятий в другие) изучаются историей психологии и только ею одной. Отсюда ее первая уникальная задача: изучить закономерности развития знаний о психике.

Вторая задача – раскрыть взаимосвязь психологии с другими науками, от которых зависят ее достижения.

Третья задача – выяснить зависимость зарождения и восприятия знаний от социокультурного контекста, от идеологических влияний на научное творчество, т. е. от запросов общества (ибо наука – не изолированная система и призвана отвечать на эти запросы).

И, наконец, четвертая задача – изучить роль личности, ее индивидуального пути в становлении самой науки.