Глава 8. Дальнейшие операции в Гельголандской бухте
Если не считать операций на Балтике и в Дарданеллах, самым важным районом, где действия подводных лодок имели высшее значение, оставалась Гельголандская бухта, голландское и датское побережья Северного моря. По мере хода войны германский Флот Открытого Моря все менее и менее охотно покидал свою главную базу в Вильгельмсхафене. Но, несмотря на это, требовалось бдительно следить за выходами из него. Современное оружие, особенно растущие возможности самолетов, сделало невозможной традиционную тесную блокаду вражеских портов надводными кораблями. То, что делали Хок, Боскауэн и Коллингвуд возле Бреста, а Нельсон возле Тулона, теперь приходилось делать подводным лодкам.
Но ситуация в Гельголандской бухте изменилась. Появилось новое противолодочное оружие, новые методы охоты, что сделало работу подводных лодок еще более опасной. В первые дни войны самыми главными врагами лодки были мина, индикаторная сеть, за которой следит патрульное судно, и первые грубые гидрофоны. Лодку можно было потопить таранным ударом или орудийным огнем и торпедами, если она находится на поверхности.
В подводном положении она пребывала в относительной безопасности, если не учитывать мины.
Но теперь на вооружение флотов поступили глубинные бомбы с гидростатическими взрывателями, которые можно было устанавливать на любую желаемую глубину. Они еще не стали очень опасным оружием, так как противник не имел асдика, который мог обнаружить лодку в подводном положении. Чтобы глубинные бомбы стали по-настоящему смертоносным оружием, их нужно было использовать в сочетании с устройством, которое может точно определить место нахождения лодки в глубине моря. Только в этом случае можно будет сбрасывать бомбы прямо на нее.
За 2 года войны конструкция гидрофонов была улучшена, они стали более чувствительными. Теперь они даже могли определять направление. То есть атакующий корабль по шуму винтов подводной лодки мог определить пеленг и пойти на сближение с ней. Но гидрофон не мог указать глубину, на которой находится подводная лодка, и потому охота за ней продолжала оставаться трудной. Однако британские ученые уже начали работу над асдиком, который стал самым грозным противолодочным оружием. К счастью для британских подводников, эти разработки остались в секрете до окончания войны.
Снова вступили в силу первоначальные приказы относительно правил патрулирования в Гельголандской бухте. Лодкам запрещалось атаковать вражеские корабли, выходящие в море, за ними нужно было следить и сообщать о них. Однако лодка имела право атаковать возвращающиеся в порт германские корабли. Эти приказы были разумными, и все же они бесили подводников, которые были вынуждены смотреть, как уходят самые заманчивые цели. Единственным утешением им служила мысль, что их сообщение по радио поможет флоту навязать бой этим кораблям. Но в некоторых случаях соблазн был слишком велик, и преждевременная атака подводной лодки заставляла немцев вернуться в порт, а Гранд Флит терял возможность дать бой противнику.
Но существовали и другие соблазны. Долгие дни ожидания в пустынном море часто казались командирам лодок бессмысленной тратой времени, даже если они знали, что их дежурство является частью общего плана кампании. По меньшей мере в одном случае лодка бросила выделенный ей район патрулирования, чтобы поискать приключений ближе к неприятельскому берегу. Это была Н-5 лейтенанта Вэрли. Его терпение не было столь огромно, как у моряков прошлого, которые большую часть жизни проводили в ближней блокаде вражеских портов, даже не надеясь на столкновение, которое могло бы скрасить скуку. Возможно, следует напомнить, что они были истинными стратегами, и что именно это терпение принесло Великобритании господство на морях всего мира.
11 июля 1915 года Н-5 находилась в районе патрулирования возле Тершеллинга. Море было пустынным, и за прошедшие несколько дней лодка не заметила ни единого дымка, который мог бы скрасить монотонное ожидание. Тогда Вэрли решил забыть приказ и подойти еще ближе к вражескому берегу в поисках целей. Рано утром на следующий день он находился возле Боркума, патрулируя в подводном положении. Однако и здесь никаких целей не обнаружилось. Единственным — происшествием стала неисправность одного из перископов. Он начал заедать, и его никак не удавалось опустить полностью.
Когда сгустилась темнота, Н-5 поднялась на поверхность, чтобы зарядить батареи, а также исправить перископ. Неисправным оказался верхний сальник, и его разобрали, но тут появился германский эсминец. Н-5 пришлось срочно погружаться. Это было сделано достаточно быстро, однако механик забыл все инструменты на мостике, и они пропали. Перископ остался заклиненным, но теперь уже отремонтировать его не было никакой возможности.
Вэрли продолжал вести Н-5 на восток. Он прошел маяки Вангероог и Роте Ланд и на рассвете погрузился. Далее он двигался в подводном положении, пока не подошел к плавучему маяку Внешний Яде, стоящему прямо в устье реки Везер. Здесь 13 июля в 10.99 Вэрли обнаружил германский эсминец, а вскоре после полудня над лодкой прошла целая флотилия эсминцев. Вэрли атаковал их, но все торпеды прошли мимо.
Однако вскоре появилась новая цель. Утром 14 июля он заметил подводную лодку U-51, выходящую из гавани. Вэрли испытывал некоторые трудности, пытаясь удержать Н-5 на фиксированной глубине из-за сильной зыби. Кроме того, требовались усилия 3 человек, чтобы поворачивать перископ. Все же он сумел незамеченным подобраться на расстояние 600 ярдов к U-51, и его торпеда отправила германскую лодку на дно.
Для немцев это оказалось уже слишком — противник атаковал их буквально на входе в гавань. На сцене должны были вскоре появиться эсминцы и патрульные суда. Однако Вэрли этого было мало. Ему требовались доказательства своей победы, чтобы оправдаться за нарушение приказа. Он поднял Н-5 на поверхность, надеясь выудить из воды кого-либо из экипажа германской лодки. Но тут на него обрушились орудия эсминцев и сторожевиков. Вэрли немедленно погрузился, и началась охота, которая длилась весь день. Н-5 все еще находилась на мелководье и была очень стеснена в маневрах. Несмотря на это, Вэрли сумел оторваться от преследователей, хотя лодку несколько раз крепко встряхнуло разрывами глубинных бомб. Наконец Н-5 благополучно отправилась домой.
После этого разразился громкий скандал. В своем рапорте Вэрли написал: «Я очень сожалею о допущенных мелких отклонениях от приказа». Однако это не спасло его от гнева командования, который не смог смягчить даже отзыв командира флотилии: «Лейтенант Вэрли очень способный и отважный подводник. Хотя я не вижу оправданий нарушению приказа и походу к Везеру, я полагаю, что следует учесть его действия. Умелая и успешная атака германской подводной лодки была проведена, несмотря на неисправный перископ. Особенно следует отметить его дальнейшее поведение в критической обстановке во время атаки эсминцев с подрывными тралами». Но прошло больше года, прежде чем Адмиралтейство сменило гнев на милость и наградило Вэрли за отвагу.
Несмотря на уход Н-5, кольцо блокады вокруг Гельголандской бухты оставалось сомкнутым. Британские лодки продолжали бдительно следить за передвижениями вражеских кораблей. 19 августа 1916 года Е-23 капитан-лейтенанта P.P. Тэрнера заметила у Боркумского рифа германский флот, выходящий в море. Это произошло около 3.00, и так как ночь была безлунной, можно было атаковать противника из надводного положения.
Е-23 сообщила о замеченной эскадре, и Тэрнер решил атаковать немцев. В надводном положении он подошел на расстояние 800 ярдов к линейному крейсеру «Зейдлиц». Темнота позволила ему проскользнуть внутрь кольца эсминцев охранения. Однако Е-23 была замечена самим «Зейдлицем», который открыл огонь. Тэрнер выпустил торпеду из траверзного аппарата и спешно погрузился. К сожалению, торпеда прошла мимо.
Немного южнее находились германские линкоры. Они прошли над Е-23 через полчаса. Однако первая эскадра появилась слишком далеко, хотя Е-23 и выпустила 1 торпеду с дистанции 4000 ярдов. Разумеется, промах. Но следом двигалась еще одна эскадра линкоров в охранении эсминцев. С воздуха ее прикрывал цеппелин. Двигаясь в подводном положении с максимальной скоростью, Е-23 успела атаковать замыкающий линкор. Тэрнер выпустил торпеды из обоих носовых аппаратов, и одна торпеда все-таки попала в цель. Был поврежден линкор «Вестфален».
Германские эсминцы сразу бросились в контратаку, но Е-23 успела погрузиться на 90 футов и осталась цела.
Тэрнер поднялся на перископную глубину, чтобы снова атаковать линкор. К несчастью, он промахнулся и снова спешно погрузился на 90 футов. Он успел увидеть в перископ, что «Вестфален» имеет сильный крен на правый борт, однако линкор все-таки сумел добраться до гавани.
Не следует говорить, что именно атака Тэрнера привела к отмене немцами своей операции. Однако остается фактом, что Флот Открытого Моря, едва выйдя из Гельголандской бухты, повернул назад. Гранд Флит даже не успел выйти ему навстречу из Скапа Флоу, после того как получил радиограмму Е-23. Не имеет смысла рассуждать на тему, как развивались бы события, если бы Тэрнер ограничился радиограммой и ждал, пока немцы будут возвращаться, чтобы лишь тогда атаковать.
Аналогичный случай произошел 19 октября, когда Е-38 капитан-лейтенанта Дж. де Б. Джессопа обнаружила Флот Открытого Моря, проходящий через ее район патрулирования у входа в Гельголандскую бухту. Линейные крейсера прошли слишком далеко от лодки, однако Джессоп сумел выпустить торпеды по 2 легким крейсерам, идущим позади линейных. Торпеды прошли мимо, и, судя по всему, немцы их даже не заметили.
Германские линейные корабли тоже прошли слишком далеко от Е-38. Однако Джессоп сумел торпедировать замыкающий строй легкий крейсер «Мюнхен». 457-мм торпеда попала под первую трубу, но ее заряд оказался слишком мал. Хотя крейсер был тяжело поврежден, он сумел вернуться в гавань. И снова никто не сможет сказать, состоялось бы генеральное сражение двух флотов, если бы Джессоп позволил немцам спокойно пройти мимо.
Менее чем через месяц британская подводная лодка снова встретилась с главными силами германского флота. Это произошло 5 ноября 1916 года у Хорнс-рифа. Шеер узнал, что 2 германские лодки сели на мель возле маяка Бовбьерг, и выслал линкоры и линейные крейсера для прикрытия спасательной операции.
Большая подводная лодка J-1 капитана 2 ранга Лоренса патрулировала возле Хорнс-рифа. Она находилась на глубине 25 футов, когда в 4000 ярдов от нее показались 4 линкора типа «Кайзер». Сильная волна мешала Лоренсу удерживать J-1 на перископной глубине.
Когда J-1 выходила в атаку, волна подбросила ее нос. Лодка выскочила на поверхность, и Лоренсу пришлось дать полный ход, чтобы загнать лодку обратно под воду. К счастью, наблюдатели на германских линкорах оказались невнимательными и лодку не заметили. Однако начатое погружение нельзя было остановить мгновенно. Опасаясь потерять противника, Лоренс решил стрелять немедленно, пока лодка не ушла в глубину. Так как J-1 погружалась, он выпустил все 4 торпеды из носовых аппаратов веером с растворением 5°.
Первую торпеду J-1 выпустила в 12.08. В 12.12 на лодке услышали сильный взрыв, а через 2 минуты еще один. Лоренс попытался поднять J-1 на перископную глубину, чтобы увидеть результаты своей атаки, но вовремя услышал, что прямо над ним проходит эсминец. Поэтому Лоренс снова пошел в глубину и проторчал там 2 часа, пока немы безуспешно пытались найти лодку.
В официальном рапорте Лоренс предположил, что попадания получили третий и четвертый корабли в кильватерной колонне. Это были линкоры «Гроссер Курфюрст» и «Кронпринц». Хотя ни один из них не затонул, оба вышли из строя на долгое время.
И еще раз британская лодка столкнулась с германскими линкорами. Это произошло во время последнего выхода Флота Открытого Моря в апреле 1918 года. После этого эпизода противник решил, что осторожность — это лучшая доблесть, и последние 7 месяцев войны не высовывал носа из портов.
Е-42 капитан-лейтенанта Аллена уже имела небольшое приключение 20 апреля, когда заметила неподалеку чей-то перископ. Решив, что это один из британских подводных заградителей, Аллен круто положил руля, чтобы не протаранить его. Это было удачное решение, так как перископ принадлежал Е-45, следивщей за Е-42.
Вечером того же дня Аллен поднялся на поверхность, чтобы провентилировать отсеки и с помощью заходящего солнца поточнее определить свои координаты. Находясь на поверхности, он заметил на севере дым. Е-42 снова погрузилась и направилась туда на полной скорости. Замеченный дым принадлежал германским линейным крейсерам, которых сопровождала эскадра легких крейсеров. Аллен повернул, чтобы перехватить противника, но тот прошел у него под носом на большом расстоянии. Хотя Аллен выпустил торпеды с предельной дистанции, они прошли мимо.
Но эпизод еще не закончился. Вскоре показался линейный крейсер «Мольтке», который отстал из-за поломки винта. В сопровождении 3 эсминцев он малым ходом возвращался в базу. В августе 1915 года в Рижском заливе он уже получил торпеду от Е-1 Лоренса.
Аллен сумел подобраться на 2500 ярдов и выпустил 1 торпеду. Потом он начал описывать циркуляцию, чтобы выполнить вторую атаку. Но Е-42 имела дифферент и пошла на погружение. Лодка ударилась о скалистое дно на глубине 55 футов. И тут на нее обрушились германские эсминцы. За час они сбросили на Е-42 около 25 глубинных бомб, которые не причинили лодке вреда.
«Мольтке* получил попадание в корму, которое не было смертельным. Немцы отбуксировали линейный крейсер домой, но ему пришлось провести в доке несколько месяцев, ремонтируя повреждения.
Свою долю приключений в Гельголандской бухте получил и «уродец» S-1. Сначала эта лодка называлась «Суордфиш» и была первой подводной лодкой Королевского Флота с паровыми турбинами. Она стала прообразом злосчастных лодок типа «К». S-1 всегда страдала от различных проблем с машинной установкой. Именно поломка машин и привела ее к совершенно невероятным приключениям.
В июне 1915 года эта лодка под командованием капитан-лейтенанта Келлетта патрулировала севернее Гельголанда. 21 июня она благополучно ушла от атак цеппелина, 2 гидросамолетов, 19 траулеров и эсминца. Но постоянные погружения привели к поломке левой турбины.
Ночью лодка смогла лишь частично подзарядить батареи, используя правую турбину. Весь следующий день ее гоняли германские самолеты, а экипаж лихорадочно пытался починить сломанную турбину. Ночью, когда лодка находилась на поверхности, отказала и машинная установка правого борта, поэтому зарядка батарей стала просто невозможна. Весь следующий день S-1 уходила от атак, расходуя драгоценные запасы энергии. Ночью выяснилось, что отремонтировать машины своими силами лодке не удастся. S-1 оказалась в почти безвыходном положении. Ее батареи были почти полностью разряжены, а обе турбины вышли из строя. Лишь чудо могло вернуть лодку домой.
Чудо пришло на следующее утро в виде германского траулера «Ост». Море было совершенно пустынным, если не считать этого траулера. Используя последние ватты энергии, Келлетт подвел лодку к траулеру и отправил на него абордажную партию. «Ост» сдался без единого выстрела. Призовой экипаж, состоящий из лейтенанта Кеннеди и 5 матросов, быстро занял траулер и повел его в Гарвич. На буксире «Ост» вел беспомощную подводную лодку.
Караван тащился очень медленно. А к вечеру сломалась и единственная машина «Оста». Келлетт отправил на траулер своих механиков, чтобы они отремонтировали его машину. S-1 и траулер все еще находились во вражеских водах, и над ними висела постоянная опасность появления германских патрулей.
К вечеру англичанам удалось кое-как запустить машину траулера. «Ост» с подводной лодкой на буксире снова двинулся к Гарвичу со скоростью 4 узла. На следующее утро машина траулера опять отказала, и измученные механики S-1 снова принялись за ремонт. Хотя они буквально валились с ног, но все-таки сумели заставить траулер двигаться. На сей раз машина выдержала до конца, и через 4 дня траулер сумел доползти до Гарвича, таща за собой лодку.
Необычная стычка произошла между Е-50 и германской подводной лодкой. Британская лодка, которой командовал капитан-лейтенант Митчелл, патрулировала возле плавучего маяка Северный Гиндер, держась на перископной глубине. Внезапно лодка сильно вздрогнула, врезавшись во что-то форштевнем. Митчелл бросился к перископу и увидел корму германской подводной лодки, медленно всплывающую слева по борту. Он понял, что ухитрился протаранить германскую лодку, которая сейчас находилась под килем Е-50. Можно было предположить, что она получила тяжелые повреждения. Поэтому Митчелл решил увлечь ее за собой на глубину, надеясь, что давление воды раздавит поврежденный корпус вражеской лодки. Он приказал заполнить балластные цистерны и погрузился на глубину 80 футов. Там Е-50 внезапно освободилась. Подвсплыв под перископ, Митчелл увидел на поверхности большое пятно масла. Кроме того, выяснилось, что ось левого носового руля глубины — стальной стержень диаметром 9 дюймов — изогнута дугой. Никаких следов германской лодки не было, и Е-50 вернулась в Гарвич для ремонта. Митчелл очень надеялся, что утопил лодку противника.
Однако он ошибся. Германская лодка все-таки сумела подняться на поверхность, после того как освободилась из-под киля Е-50, хотя при столкновении получила большую пробоину. Несмотря ни на что, она сумела вернуться в базу. Это просто невероятно, потому что по всем законам она не могла всплыть с глубины при таких повреждениях. Это лишь показывает умение и решительность германского командира и его экипажа.
Одной из самых необычных целей, атакованных подводной лодкой, стал цеппелин L-7. 4 мая 1916 года Е-31 капитан-лейтенанта Феллмана участвовала в операции вместе с минными заградителями «Эбдиэл», «Принцесс Маргарет» и базами гидросамолетов «Энгедайн» и «Виндекс». Планировалось поставить 2 новых минных заграждения. Гидросамолеты должны были атаковать ангары цеппелинов в Тондерне. Противник мог попытаться выслать корабли, чтобы перехватить базы гидросамолетов. На этот случай между минными полями дежурили подводные лодки, которые должны были атаковать немцев.
План провалился хотя бы потому, что лишь 1 гидросамолет добрался до цели. Немецкие корабли в море не вышли. Лишь один цеппелин отправился выяснить, что происходит. Е-31, державшаяся на поверхности, совершенно неожиданно обнаружила у себя над головой дирижабль. Феллман решил, что сейчас посыплются бомбы, и срочно погрузился. Потом он поднялся на перископную глубину и увидел, что цеппелин кружит низко над водой. Очевидно, у него были какие-то проблемы.
Е-31 снова поднялась на поверхность. Феллман приказал орудийному расчету занять свои места. Е-31 открыла огонь по цеппелину, и один из снарядов поджег его. Весь объятый пламенем, дирижабль рухнул в море. Подводная лодка подобрала 7 человек его команды и привезла домой в качестве материального подтверждения своей победы.
Во время войны очень многие лодки были переоборудованы для минных постановок. Они ставили минные заграждения в Гельголандской бухте в основном на протраленных немцами фарватерах. Первой лодкой, превращенной в минный заградитель, стала Е-24, которая провела первую постановку в марте 1916 года. За ней последовала Е-41, а потом и другие лодки тоже начали опасную работу по установке мин прямо на входе во вражеские порты.
Е-41, судя по всему, имела самую необычную карьеру среди всех подводных заградителей. Во время похода в июле 1916 года она обнаружила, что мины взрываются практически сразу после постановки. Это было явным указанием на их дефекты, поэтому командир лодки решил привезти остатки мин назад, чтобы можно было выяснить характер неисправности. Лодка вернулась, хотя моряки каждую минуту ожидали взрыва своего опасного груза.
Но на этом приключения лодки не закончились. Вскоре она была потоплена таранным ударом лодки Е-4 во время учений возле Гарвича. Форштевень Е-4 пробил дыру длиной около 9 футов в прочном корпусе, но Е-41 достаточно долго оставалась на поверхности, и весь экипаж за исключением 7 человек успел выбраться наружу. Потом Е-41 затонула на глубине 65 футов.
Одним из людей, оставшихся в лодке, был старший помощник командира лейтенант Войси. Он собрал шестерых уцелевших матросов и приказал им выстроиться под люком в центральном посту. По мере того, как вода заливала отсек, повышалось давление воздуха. Внезапно люк резко открылся, и из лодки вырвался большой пузырь воздуха. Войси и 3 матроса были захвачены этим пузырем и вылетели на поверхность. Их подобрал эсминец «Файрдрейк», пришедший к месту катастрофы.
Но в лодке еще оставались 3 матроса. Двое из них подождали несколько секунд в центральном посту, а потом выбрались через люк. Их не сопровождал воздушный пузырь, который унес 4 человек. Матросы пробрались через рубку, протиснулись через выходной люк и всплыли с глубины 65 футов. Их тоже подобрал «Файрдрейк».
В лодке остался только машинный унтер-офицер Браун. Он покинул свое место под люком и направился в машинное отделение, чтобы удостовериться, что там никого не осталось. Когда он вернулся, центральный пост быстро заливало. Он задраил водонепроницаемую дверь, чтобы прекратить поступление воды и хлора в кормовые отсеки.
Потом Браун направился к кормовому люку. Это был единственный выход, через который он еще мог спастись. Люк был плотно закрыт и зажат съемным бимсом. Крышка люка была очень тяжелой, и обычно ее поднимали татами. Прежде чем открыть люк, следовало отсоединить тали. Браун сделал это. Потом он поднял давление настолько, чтобы крышка люка отошла от бимса, и снял его.
После этого ему пришлось затопить машинное отделение, чтобы выровнять давление воздуха с забортным. «Я пришел к заключению, что лучшим способом будет затопить отсеки через кормовой торпедный аппарат, или открыв вентиляционные люки дизелей и люк глушителя. Сначала я попытался открыть крышку торпедного аппарата, но не смог даже пошевелить ее. Потом я снова вернулся в машинное отделение. Проходя мимо распределительного шита, я получил несколько чувствительных ударов током. Тогда я открыл клапан глушителя, а также опробовал крышки выхлопных патрубков дизелей. Вода поступала и через них», — писал Браун в своем рапорте.
Чтобы ускорить затопление машинного отделения, Браун открыл кингстон в носовой переборке. Через него начала вливаться вода из центрального поста, изрядно приправленная хлором. Когда давление воздуха возросло, он попытался открыть люк. Три раза люк открывался наполовину, и три раза давление воды захлопывало крышку обратно.
Теперь оставалось сделать только одну вещь. Нужно было задраить барашки люка, чтобы он не открылся, пока давление снова не возрастет. Потом, когда давление воздуха уравняется с давлением водяного столба снаружи, задрайки следует внезапно сбросить, чтобы люк открылся наружу под давлением воздуха внутри корпуса лодки. После этого Браун поднимется на поверхность в воздушном пузыре.
К несчастью, когда Браун в первый раз открывал люк, он уронил барашки на палубу. Теперь они находились под несколькими фугами маслянистой воды. Браун нырнул и наощупь нашел 2 барашка. Он туго закрыл люк и начал ждать, пока поднимется давление.
Наступил решающий момент. Когда задрайки слетели, люк частично открылся, и из него вырвался воздушный пузырь. Находясь в проеме люка, Браун попытался откинуть крышку, чтобы протиснуться наружу. Но давление снаружи было еще слишком велико, и люк снова захлопнулся. При этом рука Брауна оказалась зажатой между комингсом и крышкой люка. Превозмогая страшную боль, Браун сумел приоткрыть крышку, чтобы втянуть руку обратно.
После этого Браун сделал последнюю попытку. Он дождался, пока вода поднимется до комингса люка. Из воды торчал только его нос, так как воздушная подушка была просто крошечной. Теперь давление было так велико, что Браун без труда полностью открыл люк и вылетел на поверхность вместе с воздушным пузырем.
Браун знал очень много важных деталей, которые позволили быстро поднять Е-41. Через несколько дней лодка снова поднялась на поверхность и была отбуксирована на верфь, где начался ремонт. Пробоину от форштевня Е-4 залатали, и в 1917 году Е-41 снова вошла в строй в качестве подводного заградителя.
Теперь ее командиром стал капитан-лейтенант Холбрук, первым из подводников получивший Крест Виктории, когда командовал В-11 в Дарданеллах. В июле он вышел в поход в Гельголандскую бухту, чтобы поставить мины на протраленных немцами фарватерах. Сделав это, Холбрук заметил вспомогательное судно в сопровождении нескольких сторожевиков. Он торпедировал это судно, а потом намеренно поднялся на поверхность, чтобы сторожевики увидели его. После этого он повел преследователей к заграждению, которое только что поставил. Неподалеку от заграждения Холбрук погрузился и поднырнул под мины. Однако сторожевики не последовали за ним, опасаясь торпеды, и повернули назад.
Эта отчаянная работа продолжалась до самого конца войны. Несколько лодок пропали без вести, но потери не останавливали новых минных постановок в прибрежных водах, куда обычные минные заградители не могли проникнуть. Это была опасная работа, так как Гельголандская бухта была буквально нафарширована минами, как британскими, так и немецкими. Поэтому даже малейшая навигационная ошибка неизбежно приводила к гибели лодки.
Кроме минных постановок в Гельголандской бухте и патрулирования в Северном море, перед британскими подводными лодками стояла задача борьбы с германскими субмаринами. Лодки, не задействованные для решения более важных задач, охотились за германскими субмаринами и потопили не менее 19 единиц. Это была очень сложная работа. Привлечение подводных лодок к противолодочной борьбе, если не считать редких случаев, когда позиция врага была известна совершенно точно, было неправильным использованием этой системы оружия. Но в годы Первой Мировой войны подводная лодка, фигурально выражаясь, еще не выбралась из пеленок. Командованию еще предстояло разработать наилучшие методы ее использования.
В конце войны подводными силами Королевского Флота командовал коммодор С. С. Хэлл. 12 ноября 1918 года, на следующий день после подписания перемирия, он выпустил большой приказ, где по заслугам оценил подвиги подводников.
«Сейчас, когда вступило в силу общее перемирие, я не стану терять время и сразу выражу мою личную благодарность офицерам и матросам подводного флота.
Пройдя вместе с ним первые годы его становления, для меня великая честь и огромное счастье командовать им в годы войны. Источником огромной гордости и удовлетворения как для меня, так и для вас может служить тот факт, что наша организация и система подготовки, созданные в мирное время, прошли самое жесткое испытание. Вы прекрасно выполнили множество самых разнообразных задач, возложенных на вас.
Подводные лодки первыми вышли в море в начале войны, они постоянно находились в бою, пока война не кончилась. И они последними вернутся в гавань.
Кроме неоценимой пользы, которую принесли наблюдения, патрулирование, минные постановки, обеспечение действий флота и другие операции, на вашем счету числятся потопленные 54 военных корабля и 274 других судна. Вы больше чем кто-либо сделали для прекращения незаконной вражеской войны против торгового судоходства. Все это время вам приходилось осваивать новые и более сложные типы подводных лодок, которые требовали от вас все более глубоких знаний и высочайшего умения. Ваши стойкость и мужество, когда гибли многие из ваших отважных товарищей, были несгибаемы. Они превзошли все ожидания и явятся славными страницами в истории морской войны, когда эта история будет написана.
Сама природа подводного флота не позволяет вашим старшим офицерам вести вас в бой, как они того желают. Моим долгом было обеспечить вас наилучшим оружием, обеспечить честность и справедливость в отношении каждого из вас, поддерживать вашу репутацию достойно и скромно.
Во всем этом мне верно помогали очень многие, и я не могу в достаточной мере выразить свою благодарность и восхищение всеми вами. Результат очевиден. Мы кончили войну с чувством законной гордости, какую могла дать эта война».
Дата добавления: 2015-07-22; просмотров: 616;