Девиантное поведение. Основные подходы к объяснению девиантного поведения

Нормативные системы общества не являются застывши­ми, навсегда данными. Изменяются сами нормы, изменяет­ся отношение к ним. Отклонение от нормы столь же есте­ственно, как и следование им. Полное принятие нормы вы­ражается в конформизме, отклонение от нормы — в различ­ных видах девиации, девиантного поведения. Во все време­на общество пыталось подавлять нежелательные формы че­ловеческого поведения. Резкие отклонения от средней нор­мы как в положительную, таки в отрицательную стороны грозили стабильности общества, которая во все времена ценилась превыше всего.

Социологи называют отклоняющееся поведение девиан-тным. Оно подразумевает любые поступки или действия, не соответствующие писаным или неписаным нормам. В некоторых обществах малейшие отступления от традиции, не говоря уже о серьезных проступках, сурово карались. Все находилось под контролем: длина волос, форма одежды, манеры поведения. Так поступали правители древней Спар­ты в V в. до н. э. и советские партийные органы в XX в.

Борьба с девиациями часто перерождалась в борьбу с разнообразием чувств, мыслей, поступков. Обычно она ока­зывается нерезультативной: через какое-то время отклоне­ния возрождаются, и в еще более яркой форме. В конце 80-х годов советская молодежь подражала западным моделям поведения настолько откровенно, что бороться с этим обще­ство было не в силах.

В большинстве обществ контроль девиантного поведения несимметричен: отклонения в плохую сторону осуждаются, а в хорошую — одобряются. В зависимости от того, пози­тивным или негативным является отклонение, все формы де­виаций можно расположить на некотором континууме. На одном его полюсе разместится группа лиц, проявляющих максимально неодобряемое поведение: революционеры, тер­рористы, непатриоты, политические эмигранты, предатели, атеисты, преступники, вандалы, циники, нищие. На другом полюсе расположится группа с максимально одобряемыми отклонениями: национальные герои, выдающиеся артисты, спортсмены, ученые, писатели, художники и политические лидеры, миссионеры, передовики труда.

Если мы проведем статистический подсчет, то окажется, что внормально развивающихся обществах и в обычных условиях на каждую из этих групп придется примерно по 10—15% общей численности населения. Напротив, 70% на­селения страны составляют «твердые середняки» — люди с несущественными отклонениями.

Хотя большая часть людей преимущественно живут всо­гласии с законами, их нельзя считать абсолютно законопос­лушными, т.е. социальными конформистами. Так, при об­следовании жителей Нью-Йорка 99% опрошенных призна­лись в том, что они совершили один и более незаконных поступков, например, скрытно воровали в магазине, обма­нывали налогового инспектора или постового, не говоря уже оболее невинных — опоздание на работу, переход улицы или курение внеположенных местах. Полную картину де-виантного поведения в конкретном обществе составить весь­ма трудно, поскольку полицейская статистика регистриру­ет незначительную часть происшествий.

Итак, всякое поведение, которое вызывает неодобрение общественного мнения, называется девиантным. Это чрез­вычайно широкий класс явлений: от безбилетного проезда до убийства человека. В широком смысле девиант — лю­бой человек, сбившийся с пути или отклонившийся от нор­мы. При такой постановке вопроса следует говорить о фор­мах и размерах отклонения. К, видам (или формам) девиан-тного поведения относят уголовную преступность, алко­голизм, наркоманию, проституцию, гомосексуализм, азарт­ные игры, психическое расстройство, самоубийство.

В узком понимании под девиантным поведением подра­зумеваются такие отклонения, которые не влекут за собой уголовного наказания. Иначе говоря, не являются противо­правными. Совокупность противоправных поступков, или преступлений, получила в социологии особое название — де-линквентное (буквально — преступное) поведение. Оба зна­чения — широкое иузкое — одинаково употребляются в со­циологии.

Каковы же причины девиации? В конце XIX и начале XX в. были распространены биологические и психологичес­кие трактовки причин девиации. Итальянский врач Цезаре Ломброзо считал, что существует прямая связь между пре­ступным поведением и биологическими особенностями че­ловека. Он утверждал, что «криминальный тип» есть резуль­тат деградации к более ранним стадиям человеческой эво­люции. Этот тип можно определить по таким характерным чертам, как выступающая нижняя челюсть, реденькая бо­родка и пониженная чувствительность к боли. Теория Лом­брозо получила широкое распространение, и некоторые мыс­лители стали его последователями — они тоже устанавли­вали связь между девиантным поведением и определенными физическими чертами людей.

Уильям X. Шелдон (1940), известный американский пси­холог и врач, подчеркивал важность строения тела. Он счи­тал, что у людей определенное строение тела означает при­сутствие характерных личностных черт. Эндоморфу {чело­веку умеренной полноты с мягким и несколько округлым телом) свойственны общительность, умение ладить с людь­ми и потворство своим желаниям. Мезоморф (чье тело от­личается силой и стройностью) проявляет склонность к бес­покойству, он активен и не слишком чувствителен. И нако­нец, эктоморф, отличающийся тонкостью и хрупкостью тела, склонен к самоанализу, наделен повышенной чувстви­тельностью и нервозностью.

Опираясь на исследование поведения двухсот юношей в центре реабилитации, Шелдон сделал вывод, что наиболее склонны к девиации мезоморфы, хотя они отнюдь не всегда становятся преступниками.

Хотя подобные биологические теории были популярны в начале XX в., другие концепции их постепенно вытеснили. Сторонники психологической трактовки связывали девиа­цию с психологическими чертами (неустойчивостью психи­ки, нарушением психологического равновесия и т. п.). Были получены данные о том, что некоторые умственные расстрой­ства, особенно шизофрения, могут быть обусловлены гене­тической предрасположенностью. Кроме того, некоторые биологические особенности могут оказывать влияние на психику личности. Например, если мальчика дразнят за ма­ленький рост, его ответная реакция может быть направле­на против общества и выразится в девиантном поведении. Но в таких случаях биологические факторы лишь косвенно способствуют девиации, сочетаясь с социальными или пси­хологическими. Поэтому при любом биологическом анализе девиации необходимо учитывать сложную совокупность многих факторов.

Развернутое социологическое объяснение девиации впер­вые дал Э. Дюркгейм. Он предлагает теорию аномии, кото­рая раскрывает значение социальных и культурных факто­ров. По Дюркгейму, основной причиной девиации является аномия, буквально — «отсутствие регуляции», «безнорм-ность». По сути, аномия, — это состояние дезорганизации общества, когда ценности, нормы, социальные связи либо отсутствуют, либо становятся неустойчивыми и противоре­чивыми. Все, что нарушает стабильность, приводит к нео­днородности, неустойчивости социальных связей, разруше­нию коллективного сознания (кризис, смешение социальных групп, миграция и т. д.), порождает нарушения обществен­ного порядка, дезорганизует людей, и в результате появля­ются различные виды девиаций.

Э. Дюркгейм считает девиацию столь же естественной, как и конформизм. Более того, отклонение от норм несет не только отрицательное, по и положительное начало. Девиа­ция подтверждает роль норм, ценностей, дает более полное представление о многообразии норм. Реакция общества, социальных групп на девиантное поведение уточняет гра­ницы социальных норм, укрепляет и обеспечивает социаль­ное единство. И, наконец, девиация способствует социаль­ному изменению, раскрывает альтернативу существующе­му положению дел, ведет к совершенствованию социальных норм.

Теория аномии получает дальнейшее развитие у Р. Мертона. Главной причиной девиации он считает разрыв меж­ду целями общества и социально одобряемыми средствами осуществления этих целей. В соответствии с этим он выде­ляет типы поведения, которые, с его точки зрения, являются вместе с тем типами приспособления к обществу. Мертон показывает это на примере отношения американцев к та­кой цели, как достижение богатства.

Первый тип поведения — конформность — предпола­гает соответствие и культурным целям, и средствам.

Второй тип девиантного поведения — инновация — предполагает согласие с целями, но отрицание социально одобряемых средств их достижения. Принимая, например, цель достижения богатства, представители низшего класса не могут пользоваться такими средствами достижения, как занятие престижной деятельностью, образование, экономи­ческий успех. Отсюда предрасположенность к незаконным способам осуществления цели: рэкету, спекуляции, шанта­жу, торговле наркотиками.

Третий тип — ритуализм — предполагает, наоборот, отрицание целей, ко принятие традиционных, одобряемых обществом средств их достижения. Он обычно выражается в снижении уровня притязаний и часто встречается, по мне­нию Мертона, у представителей низшего слоя среднего клас­са. Это может служить источником девиантного поведения, например, у бюрократа, абсолютизирующего формальные процедуры.

Четвертый тип — ретретизм — предполагает отри­цание и цели, и средств. Более всего ретретизм характерен для лиц, оказавшихся вне общества: бродяг, наркоманов, пьяниц и др., которые отказываются от поиска безопаснос­ти, престижа, притязаний на достоинство.

Пятый тип —бунт — предполагает отчуждение от гос­подствующих целей и стандартов и формирование новых целей и средств.

Известный социальный антрополог Я. Линтонввел поня­тия модальной и нормативной личности. В результате сход­ных процессов социализации (а практически каждое обще­ство и государство много усилий тратят на образование, вос­питание и поддержание культурных стандартов жизни своих молодых и зрелых граждан) люди отнюдь не ведут себя как «инкубаторские», хотя могут попадать в сходные обстоятель­ства и выглядеть, на первый взгляд, похожими.

Нормативная личность — та, черты которой лучше все­го выражают данную культуру, это как бы идеал личности данной культуры.

Модальная личность — статистически более распрост­раненный тип отклоняющихся от идеала вариаций. И чем более нестабильным становится общество (например, в пе­реходные, транзитивные периоды системных преобразова­ний), тем относительно больше становится людей, соци­альный тип которых не совпадает с нормативной личностью. И наоборот, в стабильных обществах культурное давление на личность таково, что человек в своих взглядах, поведе­нии и фантазиях все меньше и меньше отрывается от навя­занного «идеального» стереотипа. Он хорошо знает, каким он должен быть, а послушных и понятливых общество обыч­но поощряет: они — основа социальной стабильности, по­этому стабильно и их вознаграждение за «примерное пове­дение».

Согласно культурологическим объяснениям, девиация возникает в результате конфликтов между нормами куль­туры. В обществе существуют отдельные группы, нормы которых отличаются от норм остального общества. Это обус­ловлено тем, что интересы группы не соответствуют нормам большинства. Например, в таких субкультурах, как улич­ные банды или группы заключенных, полиция скорее ассо­циируется с карательной или продажной организацией, чем со службой по охране порядка и защите частной собствен­ности. Член такой группы усваивает ее нормы и, таким об­разом, становится нонконформистом с точки зрения широ­ких слоев общества.

Миллер (1958) утверждал, что существует ярко выражен­ная субкультура низшего слоя общества, одним из проявле­ний которой является групповая преступность. Эта субкуль­тура придает огромное значение таким качествам, как го­товность к риску, выносливость, стремление к острым ощущениям и «везение». Поскольку члены банды руковод­ствуются этими ценностями в своей жизни, другие люди, и в первую очередь представители средних слоев, начинают относиться к ним как к девиантам.

Согласно культурологическим объяснениям, девиация имеет место, когда индивид идентифицирует себя с субкуль­турой, нормы которой противоречат нормам доминирующей культуры. Но здесь возникает вопрос: почему лишь некоторые люди усваивают ценности «девиантной» субкультуры, в то время как другие отвергают ее? Одни исследователи утверждают, что преступности обучаются. Люди усваива­ют девиантное поведение в ходе общения с преступниками. Если большинство друзей и родственников того или иного человека занимаются преступной деятельностью, существу­ет вероятность, что он тоже станет преступником.

Криминальная девиация является результатом преиму­щественного общения с носителями преступных норм. Бо­лее того, социологи тщательно описали факторы, сочетания которых способствуют криминальному поведению. Они под­черкивают, что важную роль в этом играют не контакты с безличными организациями или институтами, а повседнев­ное общение.

Говард Беккер в своей книге «Аутсайдеры» (1963) отверг многие психологические и социологические объяснения де­виации, потому что они основаны на «медицинской модели», согласно которой человек, проявляющий девиантное пове­дение, считается в некотором смысле «больным». Такие под­ходы не учитывают политического аспекта девиации. Бек­кер считал, что девиация на деле обусловлена способнос­тью влиятельных групп общества (имеются в виду законо­датели, судьи, врачи и пр.) навязывать другим определен­ные стандарты поведения. «Социальные группы создают девиацию, — писал он, — поскольку они следуют прави­лам, нарушение которых считается девиацией; кроме того, они навязывают эти правила определенным людям, кото­рым "наклеиваются ярлыки" аутсайдеров. С этой точки зрения, девиация — не качество поступка, который совер­шает человек, а скорее следствие применения другими людь­ми правил и санкций против "нарушителя"».

Концепция Беккера и подобные ей названы теорией стигматизации ( наклеивания ярлыков), т. к. они объяс­няют девиантное поведение способностью влиятельных групп ставить клеймо «девиантов» членам менее влиятель­ных групп. Именно так поступали с неграми в Америке. Они подвергались преследованию и иногда линчеванию по лож­ным обвинениям в изнасиловании белых женщин. Короче говоря, Беккер высказал мысль, что «суждение о том, является ли тот или иной поступок девиантным, обусловлено его характером (речь идет о том, связан ли он с нарушени­ем какого-то правила), а также тем, как его оценивают дру­гие люди».

Большинство людей нарушают некоторые принятые в об­ществе нормы и правила поведения. Подросток может по­куривать сигареты с марихуаной. Администратор делает приписки к счету, кто-то пытается заниматься гомосексуа­лизмом. Окружающие вначале смотрят на эти поступки сквозь пальцы, а человек, нарушающий правила, скорее всего не считает себя девиантом. Лемерт (1951) называет этот тип поведения первичной девиацией. Но что произой­дет, если друг, член семьи, коллега или полицейский узна­ют о таких поступках и расскажут другим? Часто это при­водит к тому, что называется вторичной девиацией: на че­ловека ставят клеймо девианта; окружающие начинают обращаться с ним как с девиантом, постепенно он и сам привыкает считать себя таковым и вести себя в соответствии с этой ролью.

Конфликтологический подход к девиации представлен группой социологов, которые называют себя «радикальны­ми криминологами». Они отвергают все теории преступнос­ти, трактующие ее как нарушение общепринятых законов. Согласно конфликтологам, создание законов и подчинение им является частью конфликта, происходящего в обществе между различными группами. Так, когда возникает конф­ликт между властями и некоторыми категориями граждан, власти обычно избирают вариант принудительных мер. Например, сотрудники полиции с большей готовностью при­меняют законы, направленные против бедняков и не прича­стных к власти, тех, кого можно подавлять, не встречая со­противления.

Другие конфликтологи, разделяющие марксистскую точ­ку зрения, утверждают, что законы и деятельность правоох­ранительных органов — это орудие, которые правящие клас­сы (владеющие средствами производства) используют про­тив тех, кто лишен власти. Например, в XII в. были приняты законы, запрещающие бродяжничество, что было обуслов­лено стремлением землевладельцев заставить бедняков работать, ибо в то время каждый десятый работник погибал от чумы или его забирали в отряды крестоносцев.

Таким образом, «радикальная криминология» не инте­ресуется, почему люди нарушают законы, а занимается анализом сущности самой законодательной системы. Сто­ронники этой теории рассматривают «девиантов» не как нарушителей общепринятых правил, а скорее как бунтарей, выступающих против капиталистического общества, которое стремится «изолировать и поместить в психиатрические больницы, тюрьмы и колонии для несовершеннолетних мно­жество своих членов, якобы нуждающихся в контроле» (Тэй-лор и др., 1973).