Динамика валютного курса и ППС по Республике Беларусь

Заниженный незначительно валютный курс национальной валюты в начале трансформации имеет на 1–2 года позитивное влияние на экспортно-ориентированные отрасли, но в то же время имеет отрицательное влияние на экономику в силу значительных потерь во внешнеэкономическом обмене товарами и услугами, особенно в такой открытой географически экономике как белорусская. Поэтому все страны Центральной Европы в настоящее время привели в соответствие валютные курсы к ППС, чем значительно усилили свой экономический рост. США и страны ЕС постоянно делают курс своих валют выше на 20–30% от ППС, чем создают для себя неэкономические выгоды в обмене товарами и услугами с развивающимися странами, которые оцениваются экспертами в сумму 5–7 трлн долл. США в год.

Очевидно, что существует прямая связь валютного курса с внутренними ценами, что затрагивает ряд острых проблем, если такое отклонение, как в случае с Россией, Беларусью и Украиной, имеет большие величины (3–5 раз). Кроме значительных потерь, в международном обмене товарами и услугами происходит стремление внутренних цен наших товаров к уровню мировых цен, по «закону сообщающихся экономик». Наблюдается перманентный рост внутренних цен, чем объективно поддерживается высокий уровень инфляции. Вопрос стоит только в том, за какой период произойдет увеличение внутренних цен в 5 раз. Следовательно, этим процессом надо управлять и сделать переход к мировым ценам как можно быстрее, так как такой значительный отрыв от мировых цен не позволяет нашим товаропроизводителям организовать нормальную производственную международную кооперацию, кроме того:

· создает трудности участия нашей страны в международном разделении труда, т.к. цены и стандарты являются «языком» общения глобальной экономики;

· снижает привлекательность и инвестиционный рейтинг нашей страны, так как в 5 раз занижает макроэкономические показатели, в том числе такие важнейшие для инвесторов, как объем ВВП и объем национального богатства;

· затрудняет государственным органам анализа и статистики, финансистам, производственникам и общественности в целом возможность провести сопоставление, сравнение, а главное – возможность готовиться к такой неизбежной ситуации, как переход к работе по мировым ценам;

· затрудняет нашим идеологам создание привлекательного образа родной страны. Одно дело, если мы создаем ВВП на душу населения 8700 долл. США в год (по ППС), совсем другое – 2000 долл. США в год, как считает наша статистика.

Кроме того, из практики развитых стран известно, что выравнивание внутренних цен с мировыми является одной из основных предпосылок к введению конвертируемости валюты. Введение конвертируемости без создания соответствующих условий оборачивается значительными потерями и даже разрушением целых отраслей, как это случилось в наших странах. Как пишет известный белорусский ученый Тарасов В.И., «поэтому осуществляется постепенный переход к конвертируемости по текущим операциям и наблюдается долговременное отсутствие полной конвертируемости. В частности, большинство западноевропейских стран десятилетиями готовились к введению полной конвертируемости, запрещая своим гражданам и корпорациям инвестиции за границу. Франция и Италия в полном объеме отменили такие ограничения в 1989 г., а Япония отменила ограничения на экспорт капитала только в 1979 г.

Понятно, что делается это для того, чтобы вся заработанная нацией валюта под контролем общества использовалась на приоритетные направления, разработанные в масштабах долгосрочного развития страны. Мы пошли почему-то другим путем, позволив еще в начале 1990-х гг. прошлого столетия свободно покупать валюту и тратить ее, например, для ввоза в страну дешевого ширпотреба. В итоге мы каждый год «разбазаривали» около 4–5 млрд долл. США полученных от экспорта, по сути, направив их на разрушение своей легкой, обрабатывающей, местной и агроперерабатывающей промышленности. Тарасов В.И. призывает прекратить эту ущербную практику и идти путем западноевропейских стран и того же Китая. Для этого, – пишет автор, – «возникает требование ко всем экспортерам продавать всю валютную экспортную выручку банковской системе по официальному обменному курсу (на начальном этапе введения конвертируемости). В данном случае через закрытие валютных счетов происходит запрет на вывоз иностранной валюты и ограничивается доступ граждан страны к этой валюте при выезде за границу…».

Эти большие валютные резервы (5 млрд долл. США в год для Беларуси, 300 млрд долл. в год для России, 30 млрд долл. в год для Украины) должны пойти на закупку новейших технологий для наукоемкой перерабатывающей промышленности, чем значительно снизится проблема инвестиций в валюте. Пока будет восстанавливаться наша наукоемкая промышленность, мы будем готовиться к полной конвертируемости рубля через 10–15 лет.

Хотелось бы затронуть еще одну тему, которая остается вне внимания научной общественности и практиков. Это валютные платежи за экспорт. Непонятно из каких соображений в наших странах платежи за экспорт товаров осуществляется в долл. США, а не за национальные валюты. Особенно это актуально для России, где громадный спрос на ее сырье породил бы такой же спрос на российский рубль и очень быстро установил бы курс рубля, близкий к паритету покупательской способности, и тем самым остановил бы неэквивалентный обмен во внешней торговле, который сейчас составляет до 40% ВВП России.

Много вопросов вызывает управление государственным долгом в наших странах, особенно в России. Известно, что для создания конкурентной среды необходимо, чтобы были организованы и успешно функционировали около 40 000 тыс. малых и средних предприятий на 1 млн жителей. Опыт развитых стран показывает, что для создания одного малого предприятия необходимо примерно 100 000 долл. США. В условиях Беларуси это около 40 млрд долл. США, в России – в 15 раз больше. Согласно статистическим данным из более чем 880 тыс. субъектов малого бизнеса России доступ к кредитным ресурсам имеют лишь около 15 тыс. предпринимателей. Кредиты малому бизнесу не превышают 1% ВВП, тогда как в развитых странах 30–35%. Ежегодная потребность малого бизнеса в кредитных ресурсах в настоящее время оценивается в более чем 10 млрд долл. Для создания этого капитала правительства развитых стран изыскивали всевозможные источники средств, в том числе и внутри страны, т.е. за счет государственного долга. Политика управления государственным долгом является важным компонентом действующей финансовой политики и сутью процессов макроэкономического регулирования. В трансформационной экономике управление государственным долгом является общим выражением отношения государства к финансовым ресурсам, их распределению между секторами и поколениями. Активный менеджмент государственным долгом должен выступать орудием решения конкретных макро- и микроэкономических проблем.

Развитые страны и Китай в поисках средств для экономического развития успешно используют возможности внутренних и внешних заимствований для решения проблем экономического роста, для инвестиций в экономику (табл. 4.4).

Таблица 4.4