Профессиональная судьба и жизненная позиция (ленинградский и московский периоды жизни и деятельности)

В 1930 г. С. Л. Рубинштейн был приглашен в Ленинград для заведования кафедрой психологии Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена. Поскольку в конце 20-х годов он продолжает осмысление марксистской концепции уже в свете анализа кризиса мировой психологической науки, в целях его возможного преодоления и построения новой, советской психологии, поэтому в 30-х годах, когда он впервые входит в психологическую науку, он уже имеет новую методологическую парадигму.

Он вступает в психологию в качестве методолога, превратившего марксистскую теорию в перспективное основание развития психологии. Это произошло в 1933—1934 гг. и ознаменовалось выходом в свет статьи «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса».

В этот момент определяются три задачи, совокупность решений которых поставила его на особое место в психологической науке 30-х годов и в принципе сделала уникальной его роль в психологии. Первая — разработка марксистской методологии психологии как фундамента построения науки нового типа, представляющей собой не описательное, а объяснительное значение. Вто- рая — создание системы психологии как науки, которая включила бы и все критические переосмысленные достижения мировой психологии и одновременно опиралась бы на отечественные эмпирические исследования. Третья, непосредственно вытекающая из второй — раскрытие и преодоление кризиса психологической науки.

Для решения этих задач от него потребовались поистине энциклопедические знания мировой психологии, которыми, как он это хорошо знал, далеко не всегда обладали европейские ученые-психологи. В отличие от своих коллег-психологов, только еще начинавших пересматривать свое методологически позитивное отношение к мировой, особенно европейской, психологии, пытавшихся ограничиться лишь некоторыми коррективами существующих теорий, С. Л. Рубинштейн выработал принципиально иное методологически решение проблем психологии, отнесся к ним методологически критично, используя все позитивное в них.

Несомненно и другое, не только энциклопедические знания оказались залогом решения такой титанической задачи, но и то, что Рубинштейн пришел в психологию как сложившийся ученый, уже владевший марксистским методом, тогда как, находясь «внутри» психологической науки, применить к ней марксизм как бы «извне» было значительно сложнее. Первая задача была им поставлена и в определенной мере решена в программной психологической статье «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса» (1934 г.), в которой он применил основные положения диалектического материализма и марксистскую категорию деятельности к психологии, сформулировал основной методологический принцип психологии — единства сознания и деятельности и утвердил личность в качестве субъекта этого единства.

Ленинградский период жизни Рубинштейна открывает новую грань его научной деятельности, новые способности его личности. Впервые в жизни он выходит из научного одиночества и приступает к новому способу организации науки — коллективному. Не существенно, что речь идет пока о небольшом коллективе соратников, учеников, друзей. Он бережно и заботливо растит свой коллектив, направляя его на тот участок научной работы, который в тот момент представляется ему решающим и с того момента и остается для него решающим на всю жизнь, — на эмпирические исследования. Речь идет об исследованиях такого типа, которые не просто описывали бы психологическую действительность, даже опираясь на определенную гипотезу, но осуществлялись бы принципиально новым методом, который он сам коротко назвал «единство воздействия и изучения». Этот метод, в свою очередь, исходил из основного методологического принципа — единства сознания и деятельности, на котором Рубинштейном была построена новая система психологической науки.

Циклы экспериментальных исследований, осуществлявшихся под его руководством, регулярно освещались в ученых записках ЛГПИ им. А. И. Герцена. В эти годы завязывается дружба-сотрудничество с молодым блестящим психологом Б. Г. Ананьевым.

Устанавливаются научные контакты с главой грузинской психологической школы Д. Н. Узнадзе.

Познакомившись с харьковской группой психологов, Рубинштейн организует в Ленинграде защиты докторских диссертаций А. Н. Леонтьева и Б. М. Теплова, выступает их официальным оппонентом.

В связи с обширными эмпирическими исследованиями мышления и речи он устанавливает научные контакты с Ленинградским институтом языка и мышления, с Кацнельсоном, позднее — с Марром. Чувствуя потребность фундировать психологию в естественнонаучном плане, С. Л. Рубинштейн обращается к оригинальной физиологической концепции академика А. А. Ухтомского и вступает с ним в глубокие научные контакты. Позднее Ухтомский даст свою рецензию на книгу Рубинштейна «Основы общей психологии» при выдвижении ее на соискание Государственной премии. Это выдвижение монографии на Государственную премию поддержал также академик В. И. Вернадский.

Таким образом, под руководством Сергея Леонидовича кафедра психологии ЛГПИ им. А. И. Герцена становится крупным научным, организационным центром, осуществляющим интеграцию разных направлений советской психологической науки, базой серьезных эмпирических исследований познавательных процессов и речи.

Одновременно Рубинштейн пишет свою первую книгу по психологии, назначение и форму которой можно понять, только раскрыв те задачи, которые он перед собой поставил. Эта книга — и философско-психологический трактат, и учебное пособие для будущих психологов. Рубинштейн вошел в психологическую науку не только как методолог, не только как теоретик, сумевший интегрировать достижения мировой психологии и наметить основные направления советской психологии, не только как исследователь. Вся его деятельность ленинградского и последующего московского периодов (до того момента, когда он в силу внешних обстоятельств был от этой деятельности отлучен) — это деятельность по организации науки, способ развития которой, по его замыслу, должен был и институционально соответствовать способу ее нового методологического построения. В совокупности задач воспроизводства науки как целого в качестве одного из основных звеньев он выделяет задачу подготовки кадров психологов на марксистской философской основе. Закладывая теоретические основы психологии будущего, он берет на себя ответственность за подготовку кадров. В 1935 г. выходит его первая монография и одновременно учебное пособие «Основы психологии».

Затем он садится за написание следующего труда — «Основ общей психологии». И если первые «Основы психологии» все годы, прошедшие с момента их издания, служили единственным учебным пособием университетского курса психологии, то новая книга закладывает основы всей научной жизни советской психологии — учебной, организационной, исследовательской. В этом труде, как отмечали рецензенты, он «впервые всесторонне и обоснованно представил психологию как относительно законченную систему в свете материалистической диалектики. В этом труде профессор Рубинштейн по существу подвел итоги развитию советской психологии за 25 лет. . . и наметил новые пути ее дальнейшего плодотворного развития на основе марксистско-ленинской методологии. . . Выдающиеся научные достижения профессора Рубинштейна в области теоретической разработки психологической науки нашли свое блестящее применение в целом ряде областей (языкознании, искусстве) и в особенности в деле воспитания подрастающего поколения». В этой и других рецензиях на книгу как «выдающийся труд» отмечается, что она обобщает «коллективный опыт советских психологов», «впервые обобщает опыт советской науки», благодаря чему «перед нами, наконец, психология как советская наука, как новый этап в развитии этой науки вообще». Книга оценивается как «блестящее последовательное и всестороннее применение диалектического материализма…как подлинное единство теории и практики» [138, с. 21].

Оценка книги Рубинштейна приводится столь подробно лишь потому, что через семь лет после ее появления она была подвергнута сокрушительной критике. Судьба этой книги схожа с научной судьбой самого автора, подобно ей воплощает в известной мере трагедию всех ученых и интеллигенции эпохи культа личности Сталина. Книга, сначала ставшая причиной огромного подъема, открывшая перед ним огромные возможности, превращается затем в средство его научного и гражданского уничтожения.

Нужно заметить, однако, что в период расцвета своей научной карьеры, равно как и в период его травли как «агента империализма» Рубинштейн остается верным своим ценностям и принципам как в научном, так и в человеческом плане, не меняя их ни на мимолетный успех, ни на временное снисхождение.

Ленинградский период его жизни заканчивается общей для всех советских людей, всего народа бедой — войной. И в этот момент опасности, обрушившейся на страну, блокады, зажавшей в тисках голода Ленинград, он проявил себя тем, кем он оставался всегда и в качестве организатора науки, перестраивавшего вместе с Луначарским систему образования на Украине, и в качестве стража книг в подвалах Одесской библиотеки, своим страстным умом поглощавшего их богатства, и на своей кафедре в кругу преданных ему сотрудников и в своем кресле дома глубокой ночью, создавая основы новой психологии, — гражданином.

В этот тяжелый блокадный период он опять берет на себя ответственность за судьбы всех вверенных ему людей. Избранный членом Ленинградского совета депутатов он принимает активное участие в организации обороны города — ленинградские психологи были, пожалуй, первыми, применившими свои знания в совершенно особой — страшной практике — практике войны. В 1942 г., пережив в Ленинграде первую, самую трудную блокадную зиму, Рубинштейн назначается командиром большого эвакуационного состава, вывезшего из Ленинграда большую группу ученых. На одном из этапов своего следования состав натолкнулся на немцев и принял бой. И здесь оказалось, что не зря сразу с первых дней войны он научился стрелять.

В том же 1942 г. осенью он отзывается в Москву и назначается директором Института психологии при Московском государственном университете. Его избрание в 1943 г. членом-корреспондентом АН СССР имело принципиальное значение для психологии как науки. Впервые в лице Рубинштейна она оказалась представленной в Академии наряду с другими, хотя и много позже других наук (таких, например, как физиология и т.д.). Этим событием фактически открывается новый этап советской психологии — этап ее институционального развития и укрепления.

Сергей Леонидович Рубинштейн получает в 1942 г. возможность создать кафедру психологии в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова и несколько позже, в 1945 г., сектор психологии в Институте философии АН СССР. Этими его организационными усилиями было достигнуто признание на государственном уровне значения и роли психологии как науки для общества. В этом же году Рубинштейн избирается действительным членом Академии педагогических наук.

Добившись открытия двух крупнейших психологических центров в Москве и возглавив существовавший с 1912 г. Институт психологии, Сергей Леонидович получает возможность реализовать свой замысел единого институционального и научного построения и функционирования психологической науки: наконец, звено подготовки кадров университет соединяется с их дальнейшей работой в науке через Институты психологии и философии; наконец, создана единая система целостного воспроизводства психологии как науки.

На вновь созданную кафедру психологии университета им приглашаются некоторые психологи, входившие ранее в так называемую харьковскую школу, с которыми Рубинштейн познакомился еще в ленинградский период: А. В. Запорожец, П. Я- Гальперин и др. Сектор психологии в Институте философии складывается по образцу и частично из состава ленинградского коллектива — психологов, последовавших за ним в Москву (А. Г. Комм, М. Г. Ярошевский и др.). Он приглашает на работу С. В. Крав-кова — крупнейшего специалиста по психофизиологии органов чувств, при активном участии которого была создана комиссия по физиологической оптике при АН СССР, известного зоопсихолога Н. Н. Ладыгину-Котс. Получив в Институте философии часть этажа здания на Волхонке, Рубинштейн устраивает в одном из помещений звуконепроницаемую камеру для экспериментов и заказывает соответствующее оборудование. Среди его учеников — М. Г. Ярошевский, Е. А. Будилова, Н. С. Мансуров, Е. В. Шорохова, Л. И. Анцыферова и др.

Таким образом, как бы ни сложилась впоследствии судьба этих трех научных центров, его усилиями, хотя и на короткое время, они оказались связанными воедино. Рубинштейну представлялось тогда, что он приближается к достижению важнейшего из условий создания основ науки. Эти три условия выявил Политцер, назвав в качестве третьего и необходимого — коллективный характер науки. В предисловии к «Основам общей психологии» Рубинштейн назвал свою книгу коллективным трудом, обозначив тем самым и желаемое, и в известной мере достигнутое.

В обоих вновь созданных психологических центрах создается творческая атмосфера. В эти годы Рубинштейн, став председателем научного комитета Всесоюзного общества культурных связей с заграницей, знакомится и встречается с многими крупными учеными: А. Шаффом, известным философом и логиком, Д. Лука-чем и др.

Несмотря на отъезд из Ленинграда, крепнет его дружба с Б. Г. Ананьевым, устанавливается глубокое научное взаимопонимание с Д. Н. Узнадзе, А. С. Прангишвили. Период 43—45-х годов — период научного единения советских психологов в решении задач, поставленных войной, — задач восстановления психических функций после ранения, восстановления боеспособности советских воинов.

В этот период Рубинштейн продолжает большое направление работы, которое было начато еще в 30-х годах, когда он обратился к принципу развития — установление связи психологии и педагогической практики. В каждой из глав «Основ общей психологии» был особый раздел, посвященный развитию ребенка, много ума и таланта было вложено в постановку проблем воспитания.

Продолжается и другая линия, начатая, судя по архивным материалам, еще в 20-х годах, — осмысление соотношения физиологии и психологии, раскрытие роли учений Сеченова и Павлова.

В 1947 г. началось обсуждение «Основ общей психологии», в ходе которого были выдвинуты преимущественно чисто идеологические тезисы и возражения. Обнаружилась оппозиция Рубинштейну лично, мало, однако, вооруженная научными аргументами. В последующие годы обсуждения продолжались, но они касались уже не научных проблем, а личности Рубинштейна как «агента империализма». . . Горько было видеть в числе обвинителей вчерашних друзей и сотрудников.

В связи с этими событиями в 1947 г. уже на стадии верстки было остановлено издание книги «Философские корни психологии», на которую дали свои положительные отзывы Б. Г. Ананьев и философ О. В. Трахтенберг. В конце 40-х годов Рубинштейну было предложено уйти с работы из Института философии. В 1949 г. он был снят с должности заведующего кафедрой психологии МГУ (по результатам обсуждения, точнее, осуждения «Основ общей психологии»). Таким образом, первой потерей была созданная им кафедра психологии университета, второй — сектора психологии Института философии. Подобными, и даже более тяжкими, были судьбы многих талантливых ученых и писателей.

Тягостно и то, что в конкретном осуществлении гонений участвовали некоторые их коллеги, которые таким путем не только сохранили свои позиции, но и сделали карьеру.

Начались 50-е годы. Восстановления справедливости, доказательства своей правоты, публичного признания, постов и званий Рубинштейну уже невозможно было добиться. И тем не менее именно в это время снова проявилась та его особенная жизненная позиция и стратегия, которая сформировалась еще в Одессе, в период невольного отступления в психологию. Победа последнего десятилетия его творчества состояла в том, что, несмотря на все, он продолжал работать, оказавшись среди тех немногих, которых не удалось уничтожить ни физически, ни нравственно. Он сохранил необычайное мужество, ставшее в последние годы его жизни особенно заметной чертой его личности.

Он написал книгу, еще более глубокую, чем та, которую не удалось издать, заново переосмыслив уже не только состояние психологии 40-х годов, но всей философско-психологической мысли. Затем он написал подряд и сразу же опубликовал еще две книги. Этими тремя книгами, вышедшими одна за другой были: «Бытие и сознание» (1957 г.), «О мышлении и путях его исследования (1958 г.), «Принципы и пути развития психологии» (1959 г.).

Не подменяя последующее изложение содержания этих работ, можно сказать следующее. Судьба того времени психологии как науки, способ ее организации и воспроизводства теперь уже не зависели от него. Сергей Леонидович мог решать теперь только одну задачу — обеспечения философско-методологического и теоретического фундамента психологии будущего. В столь же короткий срок, как и в 30-е годы, когда он проделал анализ мировой психологической науки, Рубинштейн осуществляет рефлексию проблем, противоречий и трудностей, перед которыми встала мировая философско-психологическая мысль 40—50-х годов.

В чем состояла сложность этой задачи? Прежде всего в том, что развитие науки в целом с середины 30-х годов начало все больше испытывать воздействие тех социальных требований, ограничений и прямых вмешательств, которые были связаны со все более возраставшей ролью культа личности Сталина. «Актуальными» становились именно те проблемы, которые ставились в директивном порядке. Так обстояло дело прежде всего с соотношением психологии и физиологии; роль последней устанавливалась не путем научного выявления их взаимоотношений, а директивно-организационно, вследствие чего оказалось под угрозой само существование психологии как науки.

Тем более острым было соотношение психологии и философии в плане проблем гносеологии, теории отражения, социальной обусловленности психического. Влияние культа личности сказывалось не только в прямых директивных формах, оно проникало в способ мышления. Трудность задачи заключалась в том, чтобы очистить постановку проблемы от тех ситуативных наслоений, которые внес в науку авторитарный способ управления, от тенденций, выражавшихся уже не только в организационных, а собственно научных формах, которые отвечали не научному, а привнесенному извне способу понимания и объяснения. Сложность задачи заключалась в том, чтобы, не отказавшись от самых реально поставленных проблем, выявить их собственно научное содержание, поставить и рассмотреть их объективно, отделив догматически-ситуационное в их постановке от собственно научного. Можно сказать, что Рубинштейн решал сложную, уникальную методологическую задачу в жестких условиях. Ее уникальность состояла в том, что еще никогда социальная детерминация науки не вступала в столь глубокое противоречие с ее собственной логикой как научного познания.

Другая сложность заключалась в том, что и по самому кругу проблем, считавшихся актуальными, психология к этому моменту утратила свой собственный внутринаучный компас. Сосредоточившись на обсуждении предмета психологии в аспекте теории отражения и соотношения с физиологией, психологи потеряли из виду личность и как теоретическую проблему и как методологическое основание определение самого предмета науки: психика как свойство мозга и отражение мира переставала рассматриваться как свойство человека, личности. Здесь сказывались уже не прямые, а более опосредствованные последствия безличностной по самой сути своей эпохи. Рубинштейн возвращает психологии проблему личности, с которой он начинал свое вхождение в эту науку. Причем само даваемое им научно-теоретическое определение личности таково, что оно подчеркивает роль внутренних условий, качество личности как субъекта, ее право на самоопределение. Одновременно с осмыслением философско-методологических проблем психологии Рубинштейн обращается к кругу проблем, более глобальных — к проблеме онтологии и философским проблемам человека. Он предлагает марксистскую альтернативу экзистенциализму и философской антропологии. Постановка Рубинштейном проблемы «человек и мир» в конце 50-х годов не была его данью прошлому при подведении жизненных итогов в настоящем. Она была философским, личностным и гражданским осмыслением особенностей своей эпохи, которая поставила человека на грань человечности, подвергнула испытанию его достоинство, совесть и ценности. Эти проблемы были разработаны в книге «Человек и мир», которая была завершена по сути, хотя и не окончена по форме. Она и не могла быть завершена: в ней сошелся для Рубинштейна весь трагический смысл его жизни — успеть сказать людям о Человеке, о его неуничтожимой нравственной силе.

Три книги, увидевшие свет при жизни, сплотившиеся вокруг него сотрудники в секторе психологии — все это дало ему силы завершить самый главный труд его жизни — книгу «Человек и мир», хотя она и осталась в рукописи. Вера в то, что покончено с культом личности, что наступают новые времена, подняла его дух на те вершины, на которые, по его собственным словам, под нимаются ученые лишь в редкие минуты величайшего напряжения всех своих творческих и жизненных сил. На этой высокой и возвышенной ноте и оборвалась его жизнь, внешне замкнутая в тиши кабинета и внутренне ведущая диалог с человечеством и борьбу за его достойную жизнь.

Книга «Человек и мир» увидела свет через тринадцать лет после его кончины — в 1973 г. Но его идеи (и прежде всего именно в качестве идей) за эти годы проникли в умы и души многих и многих советских психологов, а его имя вопреки всему стало достоянием мировой психологической науки. Проросли зерна его огромных организационных усилий — плоды его борьбы за создание Института психологии в системе Академии наук. Почти через тридцать лет, в 1971 г. был создан под руководством Б. Ф. Ломова Институт психологии АН СССР. Осуществился новый этап развития психологической науки. В состав Института вошел бывший сектор психологии, когда-то созданный С. Л. Рубинштейном в Институте философии АН СССР.

Алексей Николаевич Леонтьев (5 февраля 1903 — 21 января 1979)

Советский психолог, доктор психологических наук, профессор, академик АПН СССР, лауреат Ленинской премии.

По окончания в 1924 г. отделения общественных наук Московского университета работал в Институте психологии и в Академии коммунистического воспитания в Москве Первое крупное исследование А. Н. Леонтьева, обобщенное им в монографии «Развитие памяти» (1931), было выполнено в русле идей культурно-исторической концепции Л. С. Выготского. В 1934 г. Леонтьев переезжает в Харьков, где объединив вокруг себя группу молодых исследователей (Л. П. Божович, П. Я. Гальперин, А. В. Запорожец, П. И. Зинченко и др.), приступает к разработке проблемы деятельности в психологии. В 1934—1940 гг., вернувшись в Москву, Леонтьев выполняет экспериментальные исследования генезиса чувствительности у человека, представленные в его докторской диссертации «Развитие психики» (1940). В 1942—1945 гг. Леонтьев возглавлял научную работу Опытного восстановительного госпиталя под Свердловском. С 1945 г. Леонтьев был зав. отделом детской психологии Института психологии в Москве. С 1963 г.— зав. отделением психологии философского факультета, а с 1966 г.— декан психологического факультета МГУ и зав. кафедрой общей психологии этого факультета. А. Н. Леонтьев разрабатывал прежде всего наиболее принципиальные и фундаментальные теоретические и методологические проблемы психологии.

Сочинения: Развитие памяти. Экспериментальное исследование высших психических функций. М., 1931; Восстановление движений (совм. с А. В. Запорожцем). М., 1945; Проблемы развития психики, изд. 3-е, М., 1972; Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

Предмет психологии менялся с течением времени. Во времена господства интроспекции он неразрывно связывался с ее методом и представлял собой сферу сознания человека. Во втором десятилетии XX в., в связи с развенчанием метода интроспекции, произошла смена предмета психологии: им стало поведение человека. Так в психологию были введены совершенно новые факты - факты поведения. Но сознанию как предмету психологии можно противоставить не только поведение (как внутренне наблюдаемому - внешне наблюдаемое), но и неосознаваемые процессы психические - как наблюдаемые лишь опосредованно, через «побочные эффекты» (-> процесс душевный бессознательный). Эти процессы стали особенно интенсивно изучаться с начала XX в., и уже первые результаты нанесли такой удар по психологии сознания, который вполне соизмерим с ударом бихевиоризма.

С позиций теории деятельности, предмет психологии - законы порождения и функционирования отражения психического индивидом объективной реальности в процессе деятельности человека и поведения животных. Здесь деятельность принимается как исходная реальность, с коей имеет дело психология, а психика рассматривается как ее производная и как ее неотъемлемая сторона. Так что психика не может существовать вне деятельности, а деятельность - вне психики. Упрощая, можно сказать, что предмет психологии - психически управляемая деятельность. Более узкая точка зрения - выделение как предмета психологии деятельности ориентировочной - системы психического управления деятельностью. В практике исследований это реализовалось в русле двух стратегических линий: в одной из них деятельность выступает как предмет исследования, в другой - как объяснительный принцип. Так, представления о строении деятельности, о ее динамике, формах, о процессе интериоризации и прочем - результат реализации первой линии. А применение понятий и положений теории деятельности к анализу процессов психических, сознания, личности - результат реализации второй линии. Обе линии тесно переплетаются, и успехи каждой из них составляют основу для развития другой.

КРАТКИЙ ОБЗОР ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ ПСИХОЛОГИИ:

ПСИХОАНАЛИЗ (фрейдизм) -психологическая система, предложенная Зигмундом Фрейдом (1856-1939). Возникший вначале как способ лечения неврозов, психоанализ постепенно стал общей теорией психологии. Открытия, сделанные на основании лечения отдельных пациентов, привели к более глубокому пониманию психологических составляющих религии, искусства, мифологии, социальной организации, детского развития и педагогики. Более того, раскрывая влияние бессознательных желаний на физиологию, психоанализ внес значительный вклад в понимание природы психосоматических болезней. Психоанализ рассматривает человеческую природу с точки зрения конфликта: функционирование человеческой психики отражает борьбу противоположных сил и тенденций. При этом особо подчеркивается влияние бессознательных конфликтов, взаимодействие в психике сил, которые сам индивид не осознает. Психоанализ показывает, как бессознательный конфликт действует на эмоциональную жизнь и самооценку индивида, на его взаимоотношения с другими людьми и социальными институтами. Источник конфликта кроется в самих условиях человеческого опыта. Человек одновременно и биологическое, и социальное существо. В соответствии со своими биологическими наклонностями он стремится к поиску удовольствия и избегает боль. Это очевидное наблюдение известно как "принцип удовольствия", характеризующий фундаментальную тенденцию человеческой психологии В организме поддерживается состояние психического возбуждения, заставляющее функционировать таким образом, чтобы получить желаемое удовольствие. Возбуждение, которое побуждает к действию, носит название влечения. У младенца влечения властные и категорические; ребенок хочет делать то, что доставляет удовольствие, брать то, что хочется, и устранять все, что препятствует достижению цели. Фрустрация, разочарование, гнев и конфликт возникают немедленно, особенно когда человеческая среда пытается за несколько коротких лет цивилизовать и окультурить нового члена общества. Ребенок должен принять запреты, нравы, идеалы и табу того особого мира, в котором он родился. Он должен выучить, что разрешено, а что запрещено, что одобряется, а что наказывается. Импульсы детства уступают давлению взрослого мира неохотно и в лучшем случае неполно. Хотя бóльшая часть подобных ранних конфликтов "забывается" (в действительности — вытесняется), многие из этих импульсов и связанных с ними страхов остаются в бессознательной части психики и продолжают оказывать значительное влияние на жизнь человека. Многочисленные психоаналитические наблюдения показали, что детский опыт удовлетворения и фрустрации играет важную роль в формировании личности.

Основные принципы психоанализа: психоанализ основан на нескольких фундаментальных принципах. Первый из них — принцип детерминизма. Психоанализ предполагает, что ни одно событие в психической жизни не является случайным, произвольным, ни с чем не связанным феноменом. Мысли, чувства и импульсы, которые осознаются, рассматриваются как события в цепи причинно-следственных отношений, определяемых ранним детским опытом индивида. С помощью специальных методов исследования, в основном через свободные ассоциации и анализ сновидений, можно выявить связь между текущим психическим опытом и событиями прошлого.

Второй принцип носит название топографического подхода. Каждый психический элемент оценивается по критерию его доступности для сознания. Процесс вытеснения, при котором определенные психические элементы удаляются из сознания, свидетельствует о постоянных усилиях той части психики, которая не позволяет их осознать.

БИХЕВИОРИЗМ - направление в американской психологии XX в., начало коему было положено публикацией в 1913 г. статьи американского психолога Дж. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста». Он провозгласил, что психологию можно будет считать наукой, лишь когда она выработает объективный подход к исследуемым явлениям. Поэтому психология должна ограничиться описанием и количественной оценкой форм поведения, возникающих в определенных ситуациях. Появление бихевиоризма совпало с быстрым развитием промышленности в США. Существовавший социально-экономический контекст мог лишь приветствовать такое представление о человеке, согласно коему поведение принимает те или иные формы соответственно возникающей ситуации; практическое приложение этой теории - введение конвейеров и развитие рекламы - не заставили себя ждать. Одна из причин, на кою не без оснований ссылался бихевиоризм, отказываясь изучать сознание, - недостаток сведений о соответственных нервных механизмах; в самом деле, тогдашнее состояние науки не позволяло объективно подойти к изучению роли мозга головного в феноменах сознания. Бихевиоризм складывался как направление с явным естественнонаучным уклоном, и его основатели пытались найти формы объективного подхода к психической жизни. Согласно бихевиористам, такие понятия, как осознание, переживание, страдание и прочее не могут считаться научными, ибо они как продукт самонаблюдения субъективны и не поддаются фиксации объективными, научными средствами. Предметом изучения может быть поведение, активность. Активность, внешняя и внутренняя, описывается через понятие реакции, к коей относятся те изменения в организме, что могли быть зафиксированы объективно. Экспериментальная программа Уотсона предполагала, что психолог должен уметь проследить жизнь человека от колыбели до смерти. Бихевиоризм, исходя из того, что сознание будто бы недоступно для объективного изучения, отвергает его роль как реального регулятора человеческой деятельности. Все психические явления сводятся к реакциям организма, преимущественно двигательным: мышление отождествляется с речедвигательными актами, эмоции - с изменениями внутри организма и пр. За единицу поведения принимается связь стимула и реакции. Законы поведения фиксируют отношения между тем, что происходит на «входе» (стимул) и «выходе» (двигательный ответ) системы организма. Процессы внутри этой системы - как психические, так и физиологические -. согласно позитивистской методологии, считаются не поддающимися научному анализу как недоступные прямому наблюдению. Провозглашалось, что предметом науки может быть лишь то, что доступно внешнему наблюдению - факты поведения. Конечно, существование сознания не отрицалось и не подвергалось сомнению, но утверждалось, что оно не может выступать как предмет психологии. Основной метод бихевиоризма - наблюдение и экспериментальное изучение реакций организма в ответ на воздействия среды, с целью выявления доступных математическому описанию корреляций между этими переменными. В качестве предмета психологии в бихевиоризме фигурирует не субъективный мир человека, а объективно фиксируемые характеристики поведения, вызываемого внешними воздействиями. Поведение определяется как система реакций, причем в качестве единицы анализа поведения постулируется связь стимула S и ответной реакции R: в качестве описательной и объяснительной предлагалась схему S - R, согласно коей воздействие (стимул) S порождает некое поведение (реакцию) R, причем характер реакции определяется только стимулом. Все ответные реакции можно разделить на наследственные (рефлексы, физиологические реакции и элементарные эмоции) и приобретенные (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, социальное поведение), кои образуются при связывании (обусловливании) наследственных реакций, запускаемых безусловными стимулами, с новыми (условными) стимулами. С этими представлениями была связана и научная программа - научиться управлять поведением. Предполагалось провести эксперименты, направленные на выявление закономерностей, формирующим стимул-реактивные связи. Эта схема распространялась и на животных, и на человека. А поскольку законы научения - формирования реакции на определенные стимулы - провозглашались универсальными, данные экспериментов с животными распространялись и на человеческое поведение. Бихевиористы считали, что с помощью этой схемы можно объяснить любую деятельность, а все понятия, связанные с сознанием и прочими проявлениями «духовного начала», не наблюдаемого непосредственно, следует изгнать из сфер научной психологии. «Осознание» субъектом своих ощущений и впечатлений слишком субъективно и совершенно бесполезно для исследователей. Напротив, объективные внешние появления тех же ощущений и впечатлений - например, в виде изменения размеров зрачка, частоты пульса и прочего, - позволяют количественно оценить эти формы поведения и «измерить» чувства. Перед психологией ставились такие задачи:

1) выявить и описать типы реакций;

2) исследовать процесс их образования;

3) изучить законы их комбинаций - образования сложного поведения. Как общие окончательные задачи психологии намечались две: прийти к тому, чтобы по ситуации (стимулу) предсказывать поведение (реакцию), и наоборот - по реакции судить о вызвавшем ее стимуле. Как естественнонаучная база психологической теории принималась концепция рефлексов условных. Считалось, что все новые реакции приобретаются путем обусловливания. Все действия - это сложные цепи, или комплексы реакций. Работы И. П. Павлова позволили Уотсону дать объективное объяснение развитию навыков или появлению новых форм поведения как результата обусловливания - образования рефлексов условных. Но из схемы S - R невозможно понять, как появляются новые действия, - ведь изначально организм располагает лишь ограниченным набором безусловных реакций врожденных. Так, по схеме реакций условных никакие раздражители и их сочетания не могли бы привести, например, к тому, чтобы собака научилась ходить на задних лапах. Поэтому довольно скоро обнаружилась чрезвычайная ограниченность этой схемы для объяснения поведения. Как правило, S и R находятся в столь сложных и многообразных отношениях, что непосредственную связь между ними проследить не удается. Экспериментальная практика не подтвердила универсальность предлагаемой схемы, и встал вопрос о том, что имеется нечто, определяющее реакцию помимо стимула - во взаимодействии с ним. В частности, было показано, что само обусловливание являет собой достаточно сложный процесс, имеющий психологическое содержание. Постепенно возникли изменения в концептуальном аппарате бихевиоризма, что заставило говорить о преобразовании его в необихевиоризм. Один из представителей позднего бихевиоризма Э. Толмен ввел в эту схему существенную поправку, поместив среднее звено - переменные промежуточные, так что схема приобрела вид S - V - R. Под переменными промежуточными понимались внутренние процессы, опосредующие действие стимула, то есть влияющие на внешнее поведение. К ним относятся такие образования, как цели, намерения, потребности, гипотезы, карты когнитивные (образы ситуаций) и пр. Хотя эти переменные промежуточные были функциональными эквивалентами сознания, вводились они как «конструкты», о коих следовало судить только по свойствам поведения. Другим вариантом ревизии классического бихевиоризма стала концепция бихевиоризма оперантного Б. Скиннера, разработанная в 30-х гг. XX в., где было модифицировано понятие реакции.

Скиннер, один из самых авторитетных бихевиористов, предположил, что поведение может строиться по иному принципу - определяться не стимулом, предшествующим реакции, а вероятными последствиями поведения. Имеется в виду, что животное или человек будут стремиться воспроизводить свой опыт, если он имел приятные последствия, и избегать его в случае неприятных последствий. То есть не субъект выбирает поведение, но вероятные последствия поведения управляют субъектом. И можно управлять поведением, положительно подкрепляя его определенные способы; на этом основана идея обучения программированного, предусматривающая пошаговое овладение деятельностью с подкреплением каждого шага. Исследования показали, что научение во многих случаях может быть результатом проб и ошибок при попытках решить стоящую проблему. Это выяснение взаимодействий между организмом и средой позволило Скиннеру развить концепции бихевиоризма, опирающиеся на учение о рефлексах условных, и прийти к выводу, что любое поведение определяется своими последствиями. В зависимости оттого, приятны ли эти последствия, безразличны или неприятны, проявляется тенденция повторять данный поведенческий акт, не придавать ему значения или избегать его повторения в дальнейшем. Так получается, что индивидуум полностью зависит от своей среды, и всякая свобода действия - чистая иллюзия. Новый шаг в развитии бихевиоризма составили исследования особого типа реакций условных (наряду с «классическими» Павловскими), получивших название реакций инструментальных, или оперантных. В 70-е годы бихевиоризм представил свои концепции в новом освещении - в виде теории научения социального. Особое направление в рамках бихевиоризма - социобихевиоризм. Бихевиоризм существует поныне, хотя по сравнению с психоанализом и психологией гуманистической находится на втором плане. Но его несомненной заслугой признается показ возможности объективного подхода к психологическим явлениям и разработка методологии и техники экспериментальных исследований. Итак, бихевиоризм предметом изучения сделал поведение, и его приложения - педагогика и психотерапия (в обоих случаях предполагается формирование нужных реакций и исправление ошибочных). Идеи бихевиоризма оказали влияние на лингвистику, антропологию, социологию, семиотику и стали одним из истоков кибернетики. Бихевиористы внесли существенный вклад в разработку эмпирических и математических методов изучения поведения, в постановку ряда психологических проблем, в особенности касающихся научения - приобретения организмом новых форы поведения. Основное значение бихевиоризма для развития категориального аппарата психологии (-> категоризация) заключается в разработке категории действия, кое в прежних концепциях рассматривалось только как внутренний акт или процесс, тогда как бихевиоризм расширил область психологии, включив в нее внешние, телесные реакции. Но ввиду методологических изъянов исходной концепции бихевиоризма уже в 20-х гг. XX в. начался ее распад на ряд направлений, сочетающих основную доктрину с элементами других теорий - в частности, гештальт-психологии, а затем психоанализа. Возник необихевиоризм. Важные заслуги бихевиоризма следующие:

1) он внес в психологию сильный крен в естественнонаучную сторону;

2) он ввел объективный метод, основывающийся на регистрации и анализе внешне наблюдаемых фактов, процессов и событий, благодаря чему получили бурное развитие инструментальные приемы исследования процессов психических;

3) был чрезвычайно расширен класс исследуемых объектов, стало интенсивно изучаться поведение животных, младенцев и пр.;

4) были значительно продвинуты отдельные разделы психологии, в том числе проблемы научения, образования навыков и пр. Основной недостаток бихевиоризма состоит в недоучете сложности психической деятельности, излишнем сближении психики животных и человека, игнорировании процессов сознания, высших форм научения, творчества, самоопределения личности и пр. Бихевиоризм прошел путь от сугубо механистических концепций до теорий, выдвигаемых современными необихевиористами. Хотя некоторые аспекты этого направления выглядят упрощенными и неспособными объяснить поведение во всей его полноте, главная заслуга его - в том, что оно внесло в изучение человеческой деятельности научную строгость и показало, как ею можно управлять. Эволюция бихевиоризма показала, что его исходные принципы не могут стимулировать прогресс научного знания о поведении. Даже психологи, воспитанные на этих принципах, приходят к выводу об их недостаточности, о необходимости включить в состав главных объяснительных понятий психологии понятия образа, внутреннего, «ментального» плана поведения и прочие, а также обращаться к физиологическим механизмам поведения. Ныне лишь немногие из американских психологов (особенно школа Скиннера) продолжают защищать постулаты ортодоксального бихевиоризма.

ГЕШТАЛЬТПСИХОЛОГИЯ – психологическое направление, получившее распространение в Германии в 1910-1930 гг. Именно Берлинской школой, как ещё её называют, был разработан наиболее удачный вариант целостного подхода к анализу определённых психических явлений и процессов. Философская база гештальтпсихологии – критический реализм Г.Геринга, Э.Маха, В.Мюллера. Сводя психологические законы к законам физиологии мозга, гештальтпсихология не отказывалась от методики самонаблюдения. Гештальтисты проводили аналогию между сознанием, понимаемым как динамическое целое, и электромагнитными полями в физике. Единицей анализа гештальтполя выступают соответственно гештальтно целостные структуры, не сводимые лишь к сумме ощущений, из которых они образованы. Гештальтпсихология подвергла резкой критике структурализм и бихевиоризм и предложила новые понятия, такие как проблемная ситуация, инсайт и т.д. В 1920-е гг. М.Левин пытался усовершенствовать слишком уж физические схемы гештальтистов, введя личностное измерение. С началом Второй мировой войны большинство последователей школы перебралось в США. Здесь идеи М.Вергеймера, Д.Келлера, К.Коффки оказали значительное влияние на необихевиоризм, когнитивную психологию, развитие системного подхода к науке.

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ - направление, возникшее в начале 60-х гг. XX века в США и позиционируемое его основоположниками в качестве "третьей силы" в психологии, альтернативной психоанализу и бихевиоризму. В его основе лежит философия экзистенциализма, противопоставлявшая себя внеличностному "объективному" методу научного познания. На ее базе А. Маслоу сформулировал ряд базовых принципов гуманистической психологии.

Первый из них — принцип становления — предполагает, что потенциал развития остается неисчерпанным на протяжении всей человеческой жизни — всякий раз по достижении определенной цели открываются новые возможности, имплицитно заложенные в самой личности. В силу этого человек по большому счету независим от внешних условий и свободен в выборе этих возможностей, одновременно неся всю полноту ответственности за их реализацию.

Второй принцип — принцип уникальности каждого индивида и человеческой природы — подчеркивает первостепенное значения изучения субъективного опыта конкретной личности как альтернативы поиску общих закономерностей и теоретическим обобщениям аналитических подходов в психологии. В данном аспекте гуманистическая психология смыкается с идеями Г. Олпорта. Кроме того, в этой же логике человек представляет собой совершенно особый вид живых существ, кардинально отличающийся от животных. Следовательно, использование данных, полученных в экспериментах с животными, для объяснения человеческого поведения, как это имеет место в бихевиоризме, совершенно неправомерно.

Третий принцип — принцип холизма — провозглашает подход к человеку как к единому целому. С этой точки зрения дифференциация человеческого организма и психики и изучение отдельных компонентов последней (психических процессов, поведенческих актов и т. д.) являются неоправданными и искажающими реальность.

Согласно четвертому принципу — принципу позитивного отношения к человеческой природе — все люди по природе своей предрасположены к добродетели и каждому человеку присуще творческое начало. Именно оно, с точки зрения гуманистической психологии, является главной движущей силой личности, а не бессознательные и разрушительные импульсы, как полагал З. Фрейд.

Пятый принцип — психологии психического здоровья — обосновывает необходимость концентрации внимания психологов на изучении здорового человека, поскольку, по мнению А. Маслоу, исследование исключительно психической патологии, которым ограничивались представители других школ, может дать только однобокую, "увечную" психологию. Более того, без четких и ясных представлений о психическом здоровье невозможна по-настоящему эффективная терапия психических расстройств.

При том, что изложенные принципы, безусловно, отвечают идее гуманизма и действительно позволяют преодолеть механистичность, присущую бихевиоризму, и чрезмерную центрацию на бессознательных процессах ортодоксального фрейдизма, в чистом виде они представляются чересчур идеалистичными и абстрактными. Не случайно, декларируя свою приверженность данным принципам, А. Маслоу сконцентрировался на исследованиях мотивации, в результате которых им была разработана концепция иерархии потребностей.

Согласно этой концепции, все потребности человека являются врожденными и могут быть объединены в пять классов, которые, в свою очередь, образуют единую иерархическую систему. Данная структура может быть представлена в виде пирамиды (пирамида Маслоу), в основании которой лежат физиологические потребности (в пище, сне, сексе и т. п.). Вторую ступень пирамиды образуют потребности в безопасности. К ним обычно относятся потребность в стабильности, ясности и предсказуемости ситуации, в защите от болезней, преступных посягательств и т. п. На третьей ступени пирамиды находятся потребности в принадлежности и любви, которые отражают стремление к установлению близких, доверительных и долгосрочных отношений со значимыми другими. Четвертый уровень пирамиды образуют потребности в самоуважении, включающие в себя как собственно самоуважение, так и уважение со стороны других людей. Наконец, на вершине пирамиды располагается потребность в самоактуализации. Под самоактуализацией А. Маслоу понимал стремление индивида к максимальной реализации своего человеческого потенциала в процессе становления.

Согласно концепции А. Маслоу, потребности, расположенные "выше", могут быть осознаны и реально стать мотивирующими только при условии удовлетворенности потребностей, расположенных "ниже" (именно эту идею отражает пирамидальная структура — невозможно начать строительство верхних ступеней пирамиды при отсутствии нижних). При этом потребности первых четырех уровней А. Маслоу обозначал как дефицитарную мотивацию (или D-мотивы), т. е. мотивацию, направленную на устранение дефицита, ощущения недостатка чего-либо: пищи, безопасности, внимания и т. д. Потребности пятого уровня он характеризовал как бытийную (B-мотивы, от англ. becoming — становление) или метамотивацию. Она призвана максимально расширить и обогатить жизненный опыт индивида. В отличие от D — мотивации, предполагающей избавление от напряжения за счет устранения дефицита, B — мотивация способствует возникновению напряжений через увеличение числа объектов, вызывающих интерес. Тем самым генерируется энергия, необходимая для самореализации индивида.

Концепция иерархии потребностей и разработанные на ее основе психодиагностические методики, в частности "Опросник личностной ориентации (Personal Orientation Inventory — POI) Э. Шострома, нашли широкое применение в социальной психологии, в первую очередь, в таких ее областях, как организационная психология и психология менеджмента. Несмотря на то, что идеи А. Маслоу неоднократно подвергались критике как утопичные и не отвечающие строгим критериям научного познания, они остаются востребованными благодаря их простоте, внутренней логичности и удобству в практическом применении.

Наиболее полное отражение принципы гуманистической психологии нашли в творчестве американского психолога К. Роджерса. В отличие от А. Маслоу, он считал, что универсальным мотивом, движущим людьми, является тенденция актуализации. Под ней он понимал стремление максимально развить и реализовать лучшие качества личности, присущие ей с момента рождения, что содержательно близко к потребности в самоактуализации в пирамиде А. Маслоу. Под влиянием тенденции актуализации люди воспринимают переживания, способствующие их личностному развитию (Я-интенсифицирующие) как позитивные и стремятся к ним, одновременно избегая переживаний, субъективно воспринимаемых как препятствие для развития (Я-отрицающие). Такого рода "сортировку" К. Роджерс обозначал как организмический оценочный процесс.

В своих работах К. Роджерс жестко постулировал, что единственной подлинной реальностью для индивида, определяющей его поведение, является субъективная интерпретация объектов внешнего мира и предшествующего опыта, а следовательно, исключительно внутренний мир или, иными словами, психическая реальность конкретного человека заслуживает внимания психолога.

Исходя из этих соображений, К. Роджерс разработал систему клиент-центрированной терапии, целью которой провозглашалось понимание самовосприятия клиента и помощь ему в воссоединении со своим организмическим оценочным процессом.

С точки зрения социальной психологии особый интерес представляет вклад К. Роджерса в разработку Я-концепции. Он также разработал оригинальную концепцию воспитания, основанную на безусловном позитивном внимании, т. е. принятии индивида таким, как он есть, без критики и оговорок как единственном способе не препятствовать актуализации ребенка и не разрушать организмический оценочный процесс.

Хотя взгляды К. Роджерса одно время были крайне популярны, его максимализм и идеализм вызывали критику даже у представителей гуманистической психологии. В частности, Р. Мэй отмечал, что ортодоксальные роджерианские психотерапевты оказывались неэффективными в случае проявления клиентами интенсивных негативных эмоций и агрессии. Попытки использования роджерианских идей и подходов в организационном контексте не получили сколько-нибудь широкого распространения, хотя сам К. Роджерс заявлял об успешности шагов, предпринятых им в данном направлении.

Если попытаться в целом оценить вклад гуманистического направления в психологическую науку, то безусловного внимания заслуживает попытка его представителей, образно говоря, развернуть психологию лицом к человеку. В этой связи особо следует отметить отказ от психопатологической направленности традиционной психологии и акцент на изучении здоровой личности. Неизменно привлекательными остаются присущий гуманистической психологии оптимизм и относительная простота ее технологий. Это особенно важно в педагогической практике. Вместе с тем гуманистический подход представляется ограниченным с практической точки зрения в силу того, что, будучи эффективным как инструмент развития и самоактуализации здоровых людей, он не дает психологу-практику действенных средств коррекции дисфункциональных процессов как внутриличностного, так и социально-психологического порядка. Он может служить скорее позитивной общефилософской базой и хорошим практическим дополнением к другим направлениям практической психологии.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ТЕМЫ:

· Никандров В.В. Психология: учебник Глава 4 (стр. 164 - 177)

· Маклаков А.Г.Общая психология. Глава 2 (разделы 2.1 – 2.4, стр. 38 - 53)

· Соколова Е.Е.Тринадцать диалогов о психологии, Хрестоматия с комментарием по курсу «Введение в психологию» М.Смысл ,1995