Использование орудий в опыте с «тушением огня» и в других ситуациях

По инициативе И. П. Павлова (см. 2.7) его сотрудники в Колтушах повторили опыты В. Келера на шимпанзе Розе и Рафаэле. На основа­нии полученных результатов И. П. Павлов во многом пересмотрел свои взгляды на поведение и психику обезьян. В отличие от своего учителя, П. К. Денисов (Цит. по- Фирсов, 1982), М. П. Штодин (1947) и Э. Г. Ва-цуро (1948) сочли возможным опровергнуть представления В. Келера о наличии у антропоидов элементов мышления.

Следует отметить, что задачи, которые авторы предъявляли Розе и Рафаэлю, по своей сложности несколько превосходили те, что решал Султан в опытах В Келера. Так, чтобы достать банан, им приходилось сооружать пирамиду из шести разнокалиберных ящиков В такой ситуа­ции животным действительно требовались не только «внезапное озаре­ние», но и определенная «квалификация» — владение рядом навыков, необходимых, чтобы сделать сооружение устойчивым.

Еще более сложной по своей структуре была задача (вернее, се­рия задач) на «тушение огня», которую предлагалось решать Рафаэлю. Она состояла в том, чтобы достать апельсин из ящика, перед откры­той стороной которого стояла горящая спиртовка. После многих и разнообразных проб он научился решать эту задачу (рис. 4.10) разны­ми способами:

* подтаскивал бак с водой к ящику и гасил огонь;

* набирал воды в рот и, возвратившись к огню, заливал его;

* набирал воды в кружку и гасил ею огонь;

* когда в баке не оказалось воды, Рафаэль схватил бутылку с водой и вылил ее на пламя. В другой раз, когда бак оказался пустым, он помочился в кружку и залил ею огонь.

И П. Павлов считал результаты этого опыта (в частности, послед­ний из приведенных фактов) весьма убедительными свидетельствами существования у человекообразных обезьян более сложных когнитив­ных функций, чем простые условные рефлексы

Рис. 4.10. Тушение огня водой для получения приманки (по Э. Г Вацуро, см пояснения в тексте)

Однако исследователи пытались снова и снова проанализировать, насколько осмысленны были действия обезьяны в этой ситуации.

Рафаэлю предлагали разные кружки и обнаружили, что он предпочитает пользоваться только той же самой кружкой, что и в период освоения этой операции Стереотипность его поведения особенно ясно выступила, когда круж­ку продырявили и предложите ему пробки, палочки и шарики для затыкания отверстия Оказалось, что Рафаэль не замечает отверстия, вновь и вновь подносит кружку под кран Он не обратил внимания, что, случайно закрыв кружку ладонью, он временно приостановил вытекание воды, и не восполь­зовался этим приемом Не обращая внимания на отсутствие воды, однажды он 43 раза опрокидывал над огнем пустую кружку, при этом не использовал ни одной из предложенных ему затычек, хотя ранее, во время игры делал это неоднократно

Наконец, опыты перенесли на озеро, и ящик с приманкой поме­стили на один плот, а бак с водой — на другой, соединенный с пер­вым довольно длинным и шатким мостиком. Рафаэль приложил массу усилий, чтобы принести воду из бака, вместо того чтобы зачерпнуть ее тут же, прямо с плота. Это окончательно убедило исследователей в его неспособности к пониманию истинных связей между элементами данной проблемной ситуации.

По их мнению, во всех проведенных опытах у шимпанзе отсутствовало «смысловое понимание задачи», и все их поведение было основано прежде всего на ориентировочно-исстедовательских пробах, а затем на закреплении связен от стучаино достигнутого полезного резучьтата «Поведение человеко­образной обезьяны опредетяется взаимодействием положительных и отрица­тельных условнорефлекторных связей В решении новых задач обезьяна ис­пользует ранее выработанные навыки вне зависимости от смыслового содер­жания ситуации» (Штодин, 1947, с 199, курсив наш — Авт)

Рис. 4.11. Тушение огня на плотах (по Э. Г Вацуро, пояснения в тексте).

Между тем на самом деле оснований для столь безапелляционно­го вывода не было. В частности, при анализе фотографий современ­ному наблюдателю бросается в глаза, что плоты (скорее платформы) были расположены достаточно высоко над водой, так что шимпан­зе, который побаивается воды, мог предпочесть перебраться на со­седний плот, чем рисковать оказаться в воде, пытаясь зачерпнуть ее с платформы (рис. 4.11).

Не исключено, что такое решение было характерно только для этой обезьяны, а не для шимпанзе как вида. В пользу такого предполо­жения говорит следующий факт. В 70-е годы Л.А.Фирсов воспроизвел опыт с тушением огня для фильма «Думают ли животные?». Когда в баке не оказалось воды, участвовавшая в съемках шимпанзе Кароли­на впала в тяжелую истерику: она рвала на себе волосы, визжала, каталась по полу, а когда успокоилась, то взяла половую тряпку и одним броском накрыла спиртовку, погасив огонь. На следующий день Каролина уверенно повторила это решение. Другие обезьяны тоже нашли разнообразные выходы из этой ситуации. Не исключено, что и в ситуации с плотами другие обезьяны могли бы проявить свойствен­ную виду изобретательность и найти другие варианты решений.

Анализируя упомянутые опыты, Ладыгина-Коте (1959), в целом соглашаясь с выводом авторов об ограниченной способности обезьян к решению данного типа задач, указывает, что многие описанные ими особенности поведения шимпанзе обусловлены не неспособнос­тью решить новую задачу, а характерной для шимпанзе привержен­ностью к ранее выработанным навыкам. По ее выражению, «шимпан­зе — рабы прошлых навыков, которые трудно и медленно перестра-

иваются на новые пути решения» (с. 296). Следует, правда, делать по­правку на то, что эта последняя особенность могла быть следствием долгой жизни в неволе многих из подопытных обезьян, прежде всего ее подопытного 16-летнего Париса.

Ладыгина-Коте полемизирует с мнением, согласно которому «у щимпанзе отсутствуют проявления интеллектуальных действий». Она приводит убедительные доказательства того, что как Парис, так и Ра­фаэль продемонстрировали способность к «подготовительным» действи­ям — обгрызанию и заострению палок до нужного размера, что отвеча­ет (по Леонтьеву) критерию интеллектуальных действий (см. 1.4).

Завершая описание этой группы методик изучения мышления животных, необходимо отметить, что полученные с их помощью ре­зультаты убедительно доказали способность человекообразных обезь­ян к решению такого рода задач.

В Шимпанзе способны к разумному решению задач в новой для них ситуации без наличия предшествующего опыта. Это решение осуществляется не путем постепенного «нащупывания» правиль­ного результата методом проб и ошибок, а путем инсайта — про­никновения в суть задачи благодаря анализу и оценке ее условий.

Подтверждения такого представления можно почерпнуть и просто из наблюдений за поведением шимпанзе. Убедительный пример спо­собности шимпанзе к «работе по плану» описал Л. А. Фирсов, когда в лаборатории недалеко от вольеры случайно забыли связку ключей. Несмотря на то что его молодые подопытные обезьяны Лада и Нева никак не могли дотянуться до них руками, они каким-то образом их достали и очутились на свободе. Проанализировать этот случай было не трудно, потому что сами обезьяны с охотой воспроизвели свои действия, когда ситуацию повторили, оставив ключи на том же месте уже сознательно.

Оказалось, что в этой совершенно новой для них ситуации (когда «гото­вое» решение заведомо отсутствовало) обезьяны придумали и проделали сложную цепь действий. Прежде всего они оторвали край столешницы от стола, давно стоявшего в вольере, который до сих пор никто не трогал. За­тем с помощью образовавшейся палки они подтянули к себе штору с окна. находившегося довольно далеко за пределами клетки, и сорвали ее. Завладев шторой, они стали набрасывать ее на стол с ключами, расположенный на некотором расстоянии от клетки, и с ее помощью подтягивали связку по­ближе к решетке. Когда ключи оказались в руках у одной из обезьян, она открыла замок, висевший на вольере снаружи. Эту операцию они раньше видели много раз, и она не составила для них труда, так что оставалось только выйти на свободу.

В отличие от поведения животного, посаженного в «проблемный ящик» Торндайка, в поведении Лады и Невы все было подчинено определенному плану и практически не было слепых «проб и ошибок» или ранее выученных подходящих навыков. Они разломали стол именно

в тот момент, когда им понадобилось достать ключи, тогда как в тече­ние всех прошлых лет его не трогали. Штору обезьяны тоже использо­вали по-разному. Сначала ее бросали как лассо, а когда она накрыва­ла связку, подтягивали ее очень осторожно, чтобы та не выскользну­ла. Само же отпирание замка они неоднократно наблюдали, так что трудности оно не составило.

Для достижения поставленной цели обезьяны совершили це­лый ряд «подготовительных» действий. Они изобретательно исполь­зовали разные предметы в качестве орудий, явно планировали свои действия и прогнозировали их результаты. Наконец, при решении этой, неожиданно возникшей задачи действовали они на редкость слаженно, прекрасно понимая друг друга. Все это позволяет рас­ценивать действия шимпанзе как пример разумного поведения в новой ситуации и отнести к проявлениям мышления.

Комментируя этот случай, Фирсов писал: «Надо быть слишком предубежденным к психическим возможностям антропоидов, чтобы во всем описанном увидеть только простое совпадение. Общим для поведения обезьян в этом и подобных случаях является отсутствие простого перебора вариантов. Эти акты точно развертывающейся по­веденческой цепи, вероятно, отражают реализацию уже принятого ре­шения, которое может осуществляться на основе как текущей дея­тельности, так и имеющегося у обезьян жизненного опыта» (Фирсов, 1987; курсив наш. —Авт.}.