ПСИХИАТРИЯ ИНДИВИДУУМА И СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ

Глава II СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ

Госпожа Прим, молодая мать семейства, по рекомендации своего домашнего врача обратилась к психиатру за консультацией. На приеме она сидела минуты две очень напряженная, уставившись в пол, потом вдруг стала смеяться. Через несколько минут она прекратила смеяться, украдкой посмотрела на врача, отвернулась и снова начала смеяться. Это повторилось три-четыре раза. Затем она резко оборвала смех, выпрямилась на стуле, одернула юбку и повернула голову вправо. Так сидела несколько секунд, пока психиатр молча наблюдал за ней. Затем врач спросил, слышит ли она голоса. Она сделала знак головой, что слышит. Врач спросил, сколько ей лет. Благодаря умелой манере, он привлек ее внимание. Госпожа Прим повернулась к нему и вполне сознательно и здраво ответила на несколько точных вопросов. В короткое время психиатр получил достаточно сведений, чтобы подтвердить первичный диагноз: острая форма шизофрении. Ему удалось даже установить некоторые причины болезни, а также чрезвычайные факты из ее раннего детства. После непродолжительного молчания она вновь впала в состояние, в котором находилась в первые минуты визита: смех, ужимки, игра глазами, — пока врач не спросил, что за голоса ей слышались и что они рассказывали.

Она ответила, что, кажется, голос был мужской и обзывал ее ужасными словами, которые раньше ей не приходилось даже слышать. Затем врач спросил ее о семье. Она описала своего отца как очень почтенного человека, уважаемого во всем городе, любящего отца, внимательного мужа и т. д. Однако вскоре выяснилось, что он много пьет и в такие моменты очень меняется: он употребляет грубые слова. О характере этих грубых слов госпожа Прим сказала, что они похожи на те, которые она слышала в своих галлюцинациях.

Больная довольно четко демонстрировала три состояния своего Я, что характеризовалось изменениями в манере держаться, выражении лица и других физических характеристиках. Первое состояние соответствовало поведению маленькой девочки; второе своей напряженностью напоминало поведение гимназистки, застигнутой на сексуальном грешке; в третьем состоянии она отвечала на вопросы, как взрослая женщина, каковой и являлась, и в этом состоянии она сохраняла память и способность понимать и рассуждать.

Первые два состояния были архаичными в той мере, в которой соответствовали предыдущим стадиям развития больной, и неадекватными реальному настоящему. Всвоем третьем состоянии она была способна понимать все факты реальной ситуации и действовать в соответствии с ними, что характеризует обычное поведение взрослого, а не ребенка или гимназистки, озабоченной сексуальными проблемами. Когда под воздействием прозаического тона психиатра она приходила в себя, это был процесс перехода от архаического состояния Я к состоянию Взрослому.

Термин «состояние Я» обозначает различные состояния сознания и образцы поведения, которые этому состоянию соответствуют, как они видятся в непосредственном наблюдении; термин позволяет избежать употребления таких теоретических конструкций, как «импульс», «цивилизация», Сверх-Я и т. д. Структурный анализ позволяет классифицировать и точно описать состоянияЯ, поэтому он легко применим к больным с умственными расстройствами.

Выстраивание основных линий классификации привело автора к выводу, что на основании собранного клинического материала можно сформулировать следующую гипотезу: в личности взрослого сохраняются остатки, следы Я ребенка, которые при некоторых обстоятельствах оживают. Как уже говорилось в предисловии, это явление наблюдалось неоднократно в связи с гипнозом, психозом, лекарственной или прямой электрической стимуляцией коры. Внимательные и длительные наблюдения позволили продвинуть гипотезу дальше и предположить, что эти следы могут спонтанно проявляться у человека во вполне нормальном состоянии.

В действительности у пациента наблюдалось соскальзывание из одного состояния сознания в другое, с одной манеры поведения на другую. Типичная ситуация показывала одно состояние Я, характерное для данной реальной обстановки, и разумное суждение вполне ей соответствующее (вторичный процесс), а также и другое состояние, определяемое манией величия и одновременно архаическими страхами и надеждами (первичный процесс).

Первому состоянию соответствовалообычное ответственное поведение взрослого человека, в другом случае просматривалось поведение маленького ребенка. Таким образом, подходим к гипотезе о двух психических органах: неопсихике и археопсихике. Теперь своевременно обозначить терминами Взрослый и Ребенок феноменологические и операционные проявления двух этих органов, и никто из интересующихся этой проблемой не будет возражать против использования этих терминов.

Ребенок у госпожи Прим проявлял себя в двух различных аспектах. «Плохая» девочка (секси) преобладала, когда внешнее воздействие не отвлекало ее от этого образа. Сходство ее поведения с поведением маленькой девочки было разительным, это состояние Я взрослой женщины можно рассматривать как архаическое. Голос врача прерывал это состояние, и оно становилось состоянием «воспитанной» девочки, которое следует классифицировать также как архаическое. Различались два состояния тем, что «плохая» девочка позволяла себе поведение, свойственное ее личности, по принципу: что в голову взбрело, а «воспитанная» девочка понимала, что может быть наказана. Оба состояния следует отнести к археопсихике, следовательно, к двум формам Ребенка в госпоже Прим.

Вмешательство врача определило переход к новому состоянию: поведение, живость, осознание реальности, образ мыслей, выражение лица, голос и мышечный тонус, более естественная манера держаться стали соответствовать Я взрослой и ответственной хозяйки дома. Этот переход, повторявшийся несколько раз, был коротким успокоением, затишьем в психозе. Это позволяет определить психоз как перемещение психической энергии из Взрослой системы в Детскую и определить успокоение как перемещение в противоположном направлении.

Любой опытный наблюдатель легко обнаружил бы происхождение голоса, который слышала больная, а также произносимых при галлюцинациях оскорблений. Чтобы подтвердить свои впечатления, врач перевел разговор на ее семью. Как он и предполагал, голос говорил те же слова, что и ее отец. Голос относился к экстеропсихической, или Родительской, системе, это был не голос Сверх-Я, а голос реальной личности, — еще одно доказательство, что Родитель, Взрослый и Ребенок представляют собой реальные личности, входящие в окружение пациента и имеющие определенные имена, занятия, положение. В случае госпожи Прим Родитель проявил себя не в форме состояния Я, а в форме внешнего голоса. В самом начале лечения следовало установить диагноз и отделить Взрослого от Ребенка, а изучение Родителя отнести на последующую стадию лечения.

Для демонстрации активности Родителяприведемдва других примера.

Впервые сформулировать теорию структурного анализа автору удалось, когда он изучал, в частности, случай господина Секундо. Этот господин рассказал следующую историю.

Мальчик восьми лет, одетый ковбоем, проводил каникулы на ранчо. Он помогал работнику расседлывать лошадь, и, когда они закончили, работник сказал: «Спасибо, ковбой!», на что мальчик ответил: «Я не настоящий ковбой, я просто маленький мальчик». Здесь господин Секундо добавил: «Это то, что я чувствую сейчас. Я не настоящий адвокат, я только маленький мальчик». Господин Секундо был адвокатом с блестящей репутацией, прекрасным семьянином, активным членом общества, пользующимся всеобщей симпатией, однако во время курса лечения он часто вел себя, как маленький мальчик. Иногда во время сеанса он спрашивал: «Вы к кому обращаетесь, к адвокату или к мальчику?» Когда он не был на службе, мальчик в нем часто брал верх. Он удалялся в хижину в горах, где у него был запас виски, морфия, фотографий и оружия, и предавался там детским мечтам и забавам, в том числе и сексуальным.

И вот в один из моментов просветления и понимания, что в его состоянии от Ребенка, а что от Взрослого, господин Секундо ввел в ситуацию своего Родителя, так как его ощущения и действия не укладывались в рамки двух первых категорий и некоторые состояния не соответствовали ни тому, ни другому. Они имели такие характеристики, которые вызывали в больном образ родителей, что и привело автора к мысли о третьей категории, клиническая ценность которой была подтверждена последующими наблюдениями.

В частности, у господина Секундо было три четко различающихся вида отношения к деньгам. Ребенок был скуп и стремился обеспечить свое благосостояние сомнительными способами. В этом состоянии, не боясь риска для "человека его положения, господин Секундо воровал в магазине жевательную резинку и другие мелочи, как делал это иногда ребенком. Взрослый уверенно манипулировал большими, суммами не хуже банкира тратя много, чтобы заработать еще больше. Но какая-то часть его существа мечтала все истратить на благо общества. Он происходил из семьи набожной и филантропической и, как и его отец, занимался благотворительной деятельностью в духе общепринятого сентиментализма. По мере угасания филантропического огня Ребенок брал верх, полный мстительных чувств, а Взрослый умерял темп, спрашивая себя: «Какого дьявола я хочу разориться из-за такой сентиментальности?»

Одна из самых больших трудностей для врача, практикующего структурный анализ, — убедить пациента, что слова Ребенок, Взрослый и Родитель не удобные понятия или интересные неологизмы, а термины, отражающие явления реальности. Случай господина Секундо показывает это со всей очевидностью: мы называем Ребенком человека, который воровал жевательную резинку, не потому, что детям свойственно мелкое воровство, но потому, что сам господин Секундо в детстве совершал такие поступки. Взрослый называется так не потому, что господин Секундо играл роль взрослого человека, имитируя его поведение, но потому, что в своей общественной деятельности и финансовой активности он продемонстрировал серьезный опыт реальной действительности.

В случае с господином Труа шизофреником, получившим электрошок во время морского сражения, Родительское состояние оказалось настолько укоренившимся, что Ребенок и Взрослый редко имели случай проявить себя, и пациент долго не мог усвоить понятие Ребенок. В отношениях с окружающими господин Труа был однообразно догматичен: любые признаки детскости у других, проявления наивности, шарма, легкомыслия вызывали у него презрение и осуждение. Среди членов своей терапевтической группы он был известен как человек с девизом: «Смерть маленьким негодяям». Он был очень суров и по отношению к самому себе, и кажется, его целью было, если воспользоваться жаргоном группы, «помешать Ребенку высунуть нос из своей норы». Такая манера поведения часто встречается у людей, подвергшихся воздействию электрошока. Они, вероятно, возлагают ответственность за свое несчастье на Ребенка; Родитель очень сильно восстановлен и сурово репрессирует большую часть Детских проявлений, часто с помощью Взрослого.

Но в суровом поведении господина Труа случались странные исключения. Он не был тираном, когда речь заходила о любовных приключениях или выпивке. Здесь он оказывался доброжелательным отцом и готов был поделиться опытом. Его советы порой были просто опасны, они основывались на вульгарных предрассудках, от которых он не мог отказаться, хотя много раз убеждался в их ложности. Без всякого удивления врач узнал, что отец наказывал его в детстве за наивность и легкомыслие и рассказывал ему многочисленные истории невоздержанности и дебошей, которые он буквально впитывал. Следовательно, его состояние Я очень достоверно воспроизводило поведение его отца. Эта фиксация Родителя не оставляла никакого поля деятельности ни Взрослому, ни Ребенку, исключая те области, где отец проявлял снисходительность.

Наблюдение за такими фиксированными личностями очень поучительно. Непоколебимый Родитель, как у господина Труа, непоколебимый Взрослый, который часто встречается у ученых с объективным сознанием и без чувства юмора, непоколебимый Ребенок («Какой же я ребенок!») — все они показывают преобладание какой-то одной доминанты из трех состояний Я. Для некоторых людей преобладающее состояние Я становится главной характеристикой их профессии: священники в основном Родители, диагносты, как правило, Взрослые, а клоуны — Дети.

Описанные случаи позволяют наметить теоретические основы структурного анализа, которые включают три прагматических принципа и три основные гипотезы. Прагматическим принципом называется такое состояние факта, при котором до настоящего времени не существует исключения.

1. Каждый взрослый человек раньше был ребенком.

2. Каждое человеческое существо, у которого мозг функционирует нормально, наделено необходимым опытом реальности.

3. Каждый индивидуум, который достиг взрослости, имел либо родителей, либо тех, кто их заменял.

С этими прагматическими принципами соотносятся следующие гипотезы.

1. Следы детства возрождаются в виде интегральных состояний Я (археопсихические следы, или остатки).

2. Опыт реальности является функцией прерываемых состояний Я, а не изолированной способностью (неопсихическое функционирование).

3. Исполнительная власть может быть выполнена интегральным Я посторонней личности, такой, какую представляет пациент (экстеропсихическое функционирование).

Таким образом, согласно данной теории, структура личности включает три органа: экстеропсихику, неопсихику и археопсихику (рис. 1,а). Феноменологически и операционно они проявляются в виде трех типов состояния Я, которыми являются Родитель, Взрослый и Ребенок (рис. 1,б).