Европейский парламент 3 страница

Более серьезные меры по расширению полномочий Европарламента и повышению его роли в институционной системе были предприняты накануне подписания Маастрихтского договора. Характерно, что, как и на предшествующих этапах, ничто из достигнутого ранее не было упущено. Консультационная процедура, равно как и процедура сотрудничества, не только была подтверждена, но и получила поддержку. В Маастрихтском договоре как бы суммируются основные итоги предшествующего развития.

Со временем, однако, отношение к этим процедурам стало меняться. На Межправительственной конференции 1996–1997 гг. активно обсуждался вопрос о сокращении количества процедур, поскольку процесс принятия решений все более осложнялся и запутывался. Итоги были подведены в Амстердамском договоре, который в принципе отказался от процедуры сотрудничества. Она была сохранена только при принятии решений, касающихся Экономического и валютного союза.

Еще по Маастрихтскому договору добавился новый и очень существенный процедурный компонент: Европарламент стал действовать в качестве соучастника принятия решений (ст. 189 «Ь»). Речь идет, таким образом, о процедуре совместного принятия решений. В известной мере, но с большими оговорками можно сказать, что Европарламент получил также право законодательной инициативы. Было установлено, что Европарламент может затребовать от Комиссии предложения по вопросу, который, как считает большинство депутатов, в соответствии с Договором нуждается в законодательном регулировании (ст. 138 «Ь»).

Процедура совместного принятия решений, как и процедура сотрудничества, с самого начала имела несколько этапов. При этом первый этап, в сущности, совпадал с тем, который был определен для консультаций. Однако на втором этапе ситуация коренным образом меняется. В случае, если мнение Европарламента расходится с мнением Совета и Европарламент предлагает поправки к внесенным «законодательным проектам», Совету дается три месяца для того, чтобы определить свою позицию. Совет может принять поправки квалифицированным большинством, а если у Комиссии есть возражения, то только единогласно. Если Совет не набирает нужного количества голосов, начинается согласительная процедура. Она во многом «списана» с согласительной процедуры, которая установлена и нередко применяется в парламентах государств-членов.

Создается Согласительный комитет, в состав которого входит равное число членов от Европарламента и от Совета. Активную работу в рамках этого комитета проводит Комиссия, которая готовит необходимые документы, но в голосовании в Комитете не участвует. Ей предназначена своего рода теневая роль. Согласительному комитету дается шесть недель для работы. Если он достигает компромисса, его решение направляется в Европарламент и в Совет. Для Европарламента это равносильно третьему чтению.

Как Совет, так и Европарламент получали по шесть недель для рассмотрения решения Согласительного комитета. Они могли одобрить проект «законодательного акта» в редакции Согласительного комитета. Для положительного решения вопроса в Европарламенте требуется абсолютное большинство, а в Совете – квалифицированное большинство голосов. Если такое условие не соблюдается в одном из этих органов, рассмотрение проекта «законодательного акта» снимается с повестки дня.

Особая ситуация складывается, если Согласительный комитет не в состоянии выработать единую позицию и разногласия сохраняются. В этом случае Совет имел право в течение следующих шести месяцев вернуться к рассмотрению своего проекта, представленного в Европарламент, и принять его квалифицированным большинством голосов. В свою очередь Европарламент вправе отменить такое решение Совета абсолютным большинством голосов своих депутатов. Если Европарламент не соберет такого большинства голосов, проект Совета становится «законом».

Основными сферами применения процедуры совместного принятия решений в соответствии с Договором о ЕЭС стали: создание внутреннего рынка (ст. 100 «а»), поддержка культуры (ст. 128), поддержка здравоохранения (ст. 129), программы защиты окружающей среды (п. 3 ст. 13 «с»).

Процедура совместного принятия решений означает для Европарламента очень многое. Если прежде окончательное решение по всем вопросам прина/шежало Совету, который мог настоять на своем, даже если Европарламент придерживался другого мнения, то теперь Европарламент во многих случаях способен отстоять свое «нет». Это, бесспорно, серьезный шаг по пути его превращения в подлинно парламентское учреждение. Но этот путь не из коротких и легких. Сегодня итог таков, что Европарламент может не допустить принятие того или иного «законодательного акта», но все еще лишен нрава самостоятельно законодательствовать.

Амстердамский договор, сведший применение консультативной процедуры всего к одной сфере – ЭВС, т.е. практически убравший ее из широкого обихода, существенно расширил сферу применения процедуры совместного решения. Теперь она применяется более чем в двадцати новых обстоятельствах. К тому же данная процедура была упрощена, ибо третье чтение полностью исключено.

В соответствии с Амстердамским договором процедура совместного решения в настоящее время подразделяется на следующие этапы.

1. Комиссия представляет свое предложение.

2. Европарламент выражает свое мнение.

3. Совет, принимающий свое решение на основе правила квалифицированного большинства:

а) соглашается с мнением Европарламента и принимает правовой акт;

б) если Европарламент не высказывает своего мнения, принимает правовой акт;

в) принимает общую позицию и направляет ее в Европарламеит. 4. Европарламент:

а) одобряет общую позицию в течение трех месяцев;

б) не высказывает своего мнения в течение трех месяцев (в этих случаях Совет принимает правовой акт);

в) отклоняет общую позицию абсолютным большинством (правовой акт не принимается);

г) предлагает в течение трех месяцев принятые абсолютным большинством голосов поправки к общей позиции и направляет поправки в Совет и Комиссию.

5. Комиссия и Совет высказывают свои мнения по поправкам Европарламента.

6. Совет:

соглашается с поправками Европарламента в течение трех месяцев, принимая это решение на основе правила квалифицированного большинства;

если Комиссия не соглашается с поправками Европарламента, соглашается с ними, принимая свое решение единогласно (правовой акт в этих случаях считается принятым); не принимает правовой акт. В этом случае создается Согласительный комитет, состоящий из равного числа членов Совета и депутатов Европарламента. Соглашение в Согласительном комитете достигается при согласии квалифицированного большинства членов Совета и большинства депутатов Европарламента.

7. Согласительный комитет:

а) принимает совместный текст (на основе поправок, предложенных Европарламентом) в течение шести недель. В этом случае Евро-парламент и Совет должны в течение шести недель принять предложение об издании правового акта или это предложение считается отклоненным;

б) не приходит к соглашению. В этом случае предложение считается отклоненным.

Установленные сроки – три месяца и шесть недель – могут быть продлены, соответственно, на один месяц или две недели, по инициативе Европарламента или Совета.

Комиссия вправе вносить изменения в свое предложение об издании правового акта пока Совет его не отклонил.

Как видно, процедуры принятия решений с участием Европарламента несколько упрощены. Совет теперь вырабатывает общую позицию для Европарламента не во всех случаях, не автоматически, а только тогда, когда поправки Европарламента отклоняются. Отпала обязанность Европарламента в случае отклонения им общей позиции сначала информировать Совет о таком своем намерении. Перемены коснулись процедуры деятельности Согласительного комитета. Если прежде Европарламент мог отклонить общую позицию абсолютным большинством депутатов от каждой страны, то теперь для отклонения достаточно того, что Согласительный комитет не мог прийти к единому решению.

Европарламент стал активно участвовать в решении вопросов, связанных с приемом новых государств в Европейский союз. Прежде Совет мог действовать самостоятельно, даже не консультируясь с Европарламентом. Теперь же необходимо согласие Европарламента, решение в котором принимается простым большинством голосов. Такой же порядок действует в отношении соглашений об ассоциированном членстве (прежде требовались только консультации с Европарламентом). Вопросы внешней политики стали значительно чаще обсуждаться на пленарных заседаниях Европарламента.

Разумеется, реальная роль Европарламента предопределяется не только объемом его полномочий, но и тем, насколько активно он участвует в жизни Европейского союза, как использует предоставленные ему полномочия. Оценивая ситуацию под этим углом зрения, нельзя не отметить, что Европарламент активно стремится к самоутверждению. Но ему еще не хватает власти. Его роль в институционной системе все еще занижена. В Европейском союзе пока еще нет системы сдержек и противовесов, характерной для государственного строя его членов. Нет в нем и своей политической системы, в первую очередь европейских политических партий, что негативно сказывается на деятельности Европарламента, которому без всего этого трудно быть аналогом законодательной власти и практически невозможно подняться на уровень «классического» парламента.

Итак, Европарламент ушел от модели органа международной организации, но еще не стал полноценным парламентом. Незавершенность его развития столь очевидна, что не нуждается в особых доказательствах. Достаточно сказать в самой общей форме, что Европарламент оказался прямо подключенным к процессу принятия многих важных решений, но масштабы его участия в этом процессе еще ограничены, узки. В то же время, – и это не менее заметно, – направление развития Европарламента определилось. Не столь уже далеко то время, когда монополия Комиссии на разработку проектов важнейших актов будет окончена и Европарламент станет в полной мере осуществлять право законодательной инициативы. Будет преодолен и еще один главный барьер: принятие «законов» перейдет от Совета кЕвропарламенту.

О том, что роль Европарламента уже сегодня возрастает, а существующее ныне его несоответствие парламентским меркам со временем будет успешно преодолено, свидетельствует все усиливающееся внимание как политических кругов, так и большого бизнеса к его деятельности. Появились и повышают свою активность лоббистские группы, нацеленные на продвижение тех или иных решений в Евро-парламенте. Многие из них официально зарегистрированы в таком качестве. Сессии Европарламента стали больше и полнее освещаться в средствах массовой информации.

Небезынтересно, что динамика развития Европарламента отразилась на его определении в литературе. Точнее говоря, речь идет не столько о многообразии определений, сколько о их почти полном отсутствии. Можно даже сказать, что сегодня официального определения Европарламента вообще нет. Формально он никак не называется ни в учредительных договорах, ни в Едином европейском акте, ни в Маастрихтском договоре, ни в Амстердамском договоре. Как уже говорилось, нет даже намека на то, что он является высшим органом законодательной власти. В Маастрихтском договоре сказано на редкость нейтрально: Европейский парламент состоит из представителей народов государств, объединившихся в Сообществе, – он осуществляет полномочия, возложенные на него Договором (ст. 137).

Это, конечно, лишь очень слабая констатация одного из качеств Европарламента. Но, с другой стороны, подобная характеристика не перекрывает движения, и следовательно, оставляет большой простор для придания Европарламенту новых полномочий, роста его влияния и превращения в настоящий парламент.

Совет

Общая характеристика. Если в трудах поборников парламентаризма Европарламеиту нередко присваиваются торжественные титулы то «поборника демократии», то «голоса демократического федерализма», а то и «носителя воли народов объединенной Европы», то Совет воспринимается куда более прозаически – как орган, принимающий в подавляющем большинстве случаев главные и окончательные решения по основным вопросам жизни сообществ и Европейского союза. Как было показано выше, роли в институционной системе Европейского союза в принципе распределены следующим образом: Комиссия предлагает принятие нового «законодательного акта» или новой политики, Европарламент высказывает по проекту свое мнение и предлагает поправки, а Совет выносит решение. Однако именно в этом и заключается неоспоримая сила Совета, его огромный управленческий потенциал, секрет его влияния в механизме управления сообществами и Европейским союзом. При всем том, что Совет должен взаимодействовать с другими институтами, особенно с Европарламентом, не кто иной, как Совет, играет ключевую роль в процессе принятия решений.

На протяжении своей сравнительно непродолжительной истории Совет назывался no-разному, но чаще всего Советом или Советом министров. Нынешнее официальное наименование – «Совет Европейского союза» – было принято после вступления в силу Маастрихтского договора, когда уточнялась вся правовая терминология. 8 ноября 1993 г. Совет принял по этому поводу специальное решение, которое гласит: «Отныне Совет имеет наименование «Совет Европейского союза» и в таком качестве именуется в издаваемых им правовых актах, включая те, которые принимаются в рамках Раздела V и Раздела VI Договора о Европейском союзе; таким же образом от имени Европейского союза Совет принимает политические заявления в рамках общей внешней политики и политики безопасности».

В соответствии с согласием, достигнутым на совещании представителей правительств государств-членов 12 декабря 1992 г., Совет находится в г. Брюсселе (Бельгия). Одновременно было установлено, что в апреле, июне и октябре Совет проводит свои заседания в Люксембурге. Совет может принять решение о проведении своего заседания в другом месте. Но, как сказано в его Регламенте, это возможно только при чрезвычайных обстоятельствах и «в обоснованных случаях». Еще одно обязательное условие принятия такого решения – единогласное голосование в Совете.

Если обратиться к учредительным договорам, то нетрудно заметить, что о Европарламенте в них говорится раньше, чем о Совете. Структура документов, особенно столь высокого ранга, редко может быть произвольной; значительно чаще она отражает реальную иерархию учреждений в рамках той или иной системы управления. Но в отношении сообществ и Европейского союза надо сделать исключение. Выдвижение на первый план статей о Европарламенте скорее всего отражало привычные модели государственной организации и, естественно, не может вводить в заблуждение тех, кто знаком с действительным положением дел. Ознакомление с функциями и полномочиями Совета, с результатами его деятельности достаточно убедительно говорит о том, «кто есть кто» в сообществах и Европейском союзе.

Почему же именно Совет оттеснил Европарламент и Комиссию? Правильный ответ на поставленный вопрос помогает дать история становления сообществ. Совет появился в механизме первого сообщества – ЕОУС – далеко не случайно. Дело в том, что многие учредители этого Сообщества стремились обезопасить себя от наднациональных органов, которые могли бы командовать государствами-членами. Такое положение дел политические лидеры ряда западноевропейских стран, особенно небольших, считали в принципе неприемлемым. Более конкретно речь шла о том, чтобы противопоставить Высшему руководящему органу, являвшемуся институтом с наднациональными полномочиями и, следовательно, стоящему как бы над государствами-членами, некий противовес – другой институт, в состав которого входили бы представители правительств государств-членов. Им и стал Специальный Совет министров.

Как было сказано в Договоре о ЕОУС, Совет осуществляет свои полномочия в случае и в порядке, определенных данным Договором, особенно с целью согласования действий Высшего руководящего органа и правительств, ответственных за экономическую политику своих стран (ст. 26). Предусматривалось, что Совет и Высший руководящий орган будут обмениваться информацией и проводить консультации. Совет наделялся правом просить Высший руководящий орган рассмотреть предложения и меры, которые Совет сочтет соответствующими или необходимыми для достижения общих целей.

Специальный Совет министров состоял из представителей правительств государств-членов. Каждое правительство делегировало в Совет одного из своих членов.

С образованием ЕЭС и Евратома в них были образованы свои Советы. За основу была взята модель Специального Совета министров ЕОУС. Советы ЕЭС и Евратома также состояли из представителей государств-членов. Каждое правительство при этом делегировало в Совет по одному из своих членов. Как состав, так и полномочия Советов сразу же превращали их в главные органы новых сообществ.

С 1 июля 1967 г. все три Совета по Договору о слиянии 1965 г. были объединены в единый Совет для всех трех сообществ. Но дело было не только в том, чтобы иметь вместо трех органов всего лишь один. Слияние Советов трех сообществ было произведено на фоне кардинального изменения статуса Специального Совета министров ЕОУС. Суть изменений состояла в следующем. В ЕОУС Совет был в основном координационным институтом. Основная тяжесть нагрузки по управлению возлагалась на Высший руководящий орган (прообраз Комиссии), а за Специальным Советом министров закреплялись полномочия по утверждению решений по важнейшим вопросам. Теперь же Совет и Комиссия как бы поменялись местами – Совет оказался вверху, а Комиссия – внизу. Переход от координации к решению всех принципиальных вопросов – таков главный результат нового подхода к Совету.

Совет стал организационной структурой, в рамках которой правительства государств-членов непосредственно участвуют в процессе принятия решений. Не Высший руководящий орган (Комиссия), как было на начальном этапе, а Совет стал принимать все важные правовые акты сообществ (в большинстве случаев – по предложению Комиссии, а в виде исключения – самостоятельно). Если по второстепенным, конкретным вопросам можно обойтись без Совета, то узловые решения, сравнимые с законом, вправе принимать только он. Назначение и реальная роль Совета предопределили не только его правовой статус, но и традиции, утвердившиеся в его деятельности.

В самом общем виде задачи Совета определяются следующим образом:

«Для достижения целей, определенных в настоящем Договоре, и в соответствии с его положениями Совет:

– обеспечивает координацию общей экономической политики государств-членов;

– обладает правом принятия решений;

– наделяет Комиссию, по актам, принятым Советом, компетенцией исполнять нормы, которые выработаны Советом. Совет может выдвигать определенные требования к осуществлению этих полномочий. Он может также сохранять за собой право в определенных случаях непосредственно осуществлять эти полномочия. Означенные выше требования должны отвечать принципам и правилам, которые Совет вырабатывает в предварительном порядке, принимая решение единогласно, по предложению Комиссии и с учетом заключения Европейского парламента» (текст приведен в соответствии со ст. 10 Единого европейского акта).

Ни Единый европейский акт 1986 г., ни Договор о Европейском союзе не внесли впоследствии принципиальных изменений и дополнений в эти положения, установленные еще в конце 50-х годов.

Итак, достижение целей, определенных в Договоре, следует, очевидно, рассматривать как ключ к ответу на вопрос о назначении Совета и круге его полномочий. Это, во-первых, предполагает, что Совет не ограничивает сферу своей деятельности строго определенным заранее кругом вопросов, а занимается всеми делами сообществ. Во-вторых, подобная формулировка предполагает, что конкретные задачи, функции и соответственно полномочия Совета изменяются по мере перехода от одного этапа интеграции к другому. В-третьих, Совет обладает соответствующими возможностями для выполнения своего назначения: он не только обеспечивает достижение поставленных перед ним целей самостоятельно, но и может опираться на Комиссию, которой даются соответствующие полномочия.

Такова была стартовая позиция Совета, предопределившая его последующее развитие.

Состав Совета. Даже краткое ознакомление с деятельностью Совета приводит к выводу о том, что его наименование не совсем точно характеризует реально существующую структуру. Де-юре Совет выступает вовне как единый институт, но де-факто он многолик. Есть немало резона в том, чтобы говорить о сосуществовании под «одной крышей» нескольких советов министров. Ведь в зависимости от содержания проблем, обсуждаемых на заседании Совета министров, его состав меняется. Проблемы внешней политики собираются обсуждать министры иностранных дел, валютной политики – министры финансов, экологии – министры по делам окружающей среды, и т.д.

Ежегодные доклады о деятельности сообществ и Европейского союза, публикуемые Генеральным секретариатом, показывают, что в 1967–1993 гг. было 18 видов Совета министров: по общим и иностранным делам; по сельскому хозяйству; по экономике и финансам; по внутреннему рынку; по технологии и промышленности; по окружающей среде; по рыболовству; по исследованиям; по трудовым и социальным делам; по транспорту; по сотрудничеству в сфере развития; по бюджету; по образованию; по энергии; по защите потребителя; по здравоохранению; по делам Евратома; по разным вопросам.

Формально все Советы министров равны между собой, имеют одинаковый статус. Разный состав их членов не играет в этом отношении никакой роли. Решения каждый раз принимаются от имени Совета и имеют одинаковую юридическую силу. Официальные документы не регулируют, как правило, состав Совета. Установлено лишь несколько исключений из этого правила, обусловленных особой важностью или спецификой рассматриваемых вопросов. Согласно п. 4 ст. 109 «j» Маастрихтского договора, вопрос о том, какие государства-члены удовлетворяют необходимым условиям для введения единой валюты, решается Советом в составе глав государств или правительств. В соответствии с постановлением Межправительственной конференции по Маастрихтскому договору вопросы движения капитала, а также вопросы Экономического и валютного союза рассматриваются Советом в составе министров экономики и финансов.

Впрочем, политические и экономические реалии расставили их по ранжиру. Наиболее важным и значимым является Совет министров по общим и иностранным делам. Кроме проблем внешней политики и международных отношений, в сферу его деятельности входит также координация работы всех составов и подразделений Совета. Он как бы первый среди равных. Характерно, что Совет министров по общим и иностранным делам заседает чаще, чем другие составы Совета министров: в последние годы он собирается практически ежемесячно. Практика показывает, что в том случае, если на заседании Совета по общим и иностранным делам присутствует несколько министров от одной страны, то в отсутствие главы государства или правительства роль «старшего» играет министр иностранных дел.

К Совету министров по общим и иностранным делам наиболее близки по своему удельному весу в жизни Европейского союза еще два Совета министров – по экономике и финансам (ныне он активно занимается проблемами создания Экономического и валютного союза, введением евро) и по сельскому хозяйству (его основная забота – общая аграрная политика). К этим двум Советам молено добавить еще Совет по внутреннему рынку. Все они также заседают почти ежемесячно, а главное – занимаются наиболее существенными и актуальными проблемами развития Европейского союза.

Показательно, что в 199.3 г. Совет министров по общим и иностранным делам провел 19 заседаний, Советы министров по экономике и финансам и по сельскому хозяйству – по 11 заседаний. В то же время семь Советов министров (по сотрудничеству в сфере развития, по бюджету, по образованию, по энергии, по защите потребителя, по здравоохранению, по делам Евратома) собирались лишь по два раза, а Совет по разным вопросам вообще не заседал. На долю названных выше трех Советов министров пришлось 41 заседание за год. Для того чтобы оценить эти показатели, следует учитывать, что все составы Совета министров провели в 1993 г. 96 заседаний.

Состав каждого Совета министров определен по одной и той же схеме: в него входят соответствующий министр правительства государства-члена и соответствующий член Комиссии. Если Совет министров обсуждает действительно важные и актуальные вопросы, то такой порядок, как правило, выдерживается. Вместе с тем нередко «основные» министры пропускают заседания Совета министров, направляя на них вместо себя либо «младшего» министра, либо своего заместителя. Домашние заботы министра могут оказаться для него важнее европейских проблем. Иной раз отсутствие министра отражает расхождение политики того или иного государства-члена с политикой, проводимой Европейским союзом.

Приходится считаться и с тем, что структура правительства изменяется от страны к стране. Одноименные министерства имеются далеко не во всех странах. Такого рода министерства – это, как правило, министерства: иностранных дел, финансов, юстиции и еще несколько министерств. Нередко функции между министерствами распределены неодинаково, и порой один министр представляет свою страну сразу в нескольких Советах, тогда как в других случаях на один комитет приходятся несколько министров. Это происходит также потому, что численный состав правительств не совпадает: как правило, в крупных странах министров больше, чем в небольших.

Ставшее сегодня привычным вхождение в состав Совета министров членов национальных правительств в свое время было предметом серьезных дискуссий. Такому подходу противостоял иной: предлагалось создавать Совет министров из «международных чиновников», пригласив в его состав крупных специалистов, пользующихся признанием в странах Европы. Государства-члены, однако, не пошли на этот вариант, справедливо опасаясь, что даже относительно независимые европейские министры, рекрутируемые к тому же из авторитетных деятелей высокого ранга, станут слабо управляемыми или совсем неуправляемыми.

В Договоре о слиянии данный вопрос был решен однозначно: Совет образуется не из министров «со стороны», а из представителей государств-членов (ст. 7). Важно и другое положение. Никакого «свободного мандата» член национального правительства, делегируемый государством в состав Совета, не получает. Члены Совета выступают не в личном качестве, автономно, независимо от своих правительств, а наоборот, в качестве их прямых представителей, строго следующих полученным установкам или конкретным заданиям. Если и говорить о природе их мандата, то иначе, как «связанным», его не назвать. Маастрихтский договор сохранил и уточнил этот принцип. Установлено, что Совет состоит из представителей государств-членов на уровне министров, уполномоченных представлять правительство государства-члена (ст. 146). Только в виде исключения предусмотрено заседание Совета в составе глав государств или правительств. Эти государственные деятели собираются ныне как Европейский совет, о котором речь пойдет ниже.

Ни тогда, когда закладывались основы институционной системы сообществ, ни в ходе их последующего развития не признавалась и не устанавливалась жесткая зависимость Совета от Европарламента или других институтов. У Европарламента нет права даже на слабое, косвенное участие в формировании Совета, а тем более на контроль за его деятельностью. Европарламент не имеет возможности официально давать оценку этой деятельности, не говоря уже о вынесении вотума недоверия. Совет учрежден и функционирует в этом плане как институт, члены которого призваны выражать и воплощать политические установки своих правительств. Он как бы заранее оберегается, отгораживается от наднациональных настроений и тенденций, распространяющихся в сообществах, а затем и в Европейском союзе.

В Маастрихтском договоре «национальная» природа Совета получила дополнительные импульсы. Если прежде Совет созывался его председателем по собственной инициативе или по предложению Комиссии (ст. 147 Договора о ЕЭС), то Маастрихтский договор обязал председателя собирать Совет также по инициативе одного из своих членов. И эта поправка имеет существенное значение. Тем самым значительно усиливаются возможности влияния на работу Совета со стороны правительств государств-членов. Независимо от того, какое решение будет затем принято Советом, сама постановка вопроса на его обсуждение позволяет привлечь внимание государств-членов к существу дела, заинтересовать бизнес, политические партии, широкие слои общественности. При этом государство-член имеет хорошие шансы добиться успеха в Совете в ходе рассмотрения поставленного им вопроса. К его услугам налаженные связи, знание внутренних рычагов и возможности их использования, лоббирование внутри Совета, квалифицированный аппарат и многие другие возможности, закрытые для посторонних.

Совет, таким образом, представляет собой своеобразный орган представительства интересов государств-членов. В этом аспекте он больше всего напоминает орган международной организации. Но, сказав это, не следует забывать о другой стороне дела. Совет создан и развивается как институт, главное назначение которого заключается не в обособлении интересов государств-членов от общих интересов интеграции, не в «глухой обороне» национальных интересов, а в выявлении, анализе и решении проблем интеграции, ради которых, собственно, и объединились государства-члены во имя достижения согласованных общих целей. Развитие Совета как в зеркале отражает соотношение общих и национальных интересов государств-членов, их готовность идти на тот или иной уровень интеграции. Ее объективные закономерности составляют ту основу, на которой строится работа Совета и проводимая им политика.