Христос и Пилат – две философии и стороны бытия

Тогда почему же того, за кем все человечество признает столь исключительные заслуги, все же убили? Казнили его как раз по той причине, что он отверг как религиозную, так и светскую основу тогдашнего, да и нынешнего мира! В одной из бесчисленных книг на тему о Христе дан ряд версий: кто, мол, виноват в его казни – евреи, синедрион (то есть еврейская элита), или же толпа, или римляне. М. Хейфец пытался оправдать тех евреев ссылками на то, что в преступлении виноваты римские солдаты. Они, мол, распяли! Евреи – невиновны, они – не палачи. Главный палач – Пилат. Как он посмел убить Иисуса? Далее идет замечательный по откровенности отрывок, проливающий свет на многое в философии и идеологии иудейства: «Для судей Синедриона Иисус хотя (бы) был противником – отступником считался, грешником, конкурентом, врагом общественным, но потому судей можно, нет, не простить, конечно, но понять, понять простые и понятные, хотя гнусные, мотивы… Убить врага приятно». Но Хейфец говорит, что Пилату и Риму «проповедь Иисуса ничем не угрожала». На деле же ситуация выглядела иначе. Проповеди Иисуса именно угрожали, причем самым прямым и непосредственным образом как Синедриону, так и Риму. Поэтому у ряда авторитетных исследователей нет сомнений в политическом характере процесса. Даже епископ Кассиан (Безобразов) напишет: «Пилату предстояло сделать выбор между двумя обвиняемыми в политическом преступлении. Агитация Синедриона в народе заставила его сделать выбор в пользу Вараввы». Эпизод с Вараввой еще раз подтверждает, что Иисус был предан суду Пилата, а затем осужден Пилатом на смерть по обвинению в политическом преступлении. Такова была формально-юридическая сторона вопроса.

Приход Иосифа Аримафейского к Пилату с известием об аресте Христа

О Пилате в истории сказано не так много (в Новом Завете, у Иосифа Флавия, Евсевия, Филона Александрийского), хотя фигура очень даже прелюбопытная. Может, не столько в историческом плане, сколь психологически. Судьбе было угодно, чтобы он вынес решение по вопросу, который многие христиане считают самым главным во всей человеческой истории. Некоторые даже видели в Пилате автора «Протоевангелия». Они задаются вопросом: «Чем весьма существенным обогатится наша духовная жизнь, если мы разберемся в истинной роли и судьбе Пилата – единственного человека, который защищал Иисуса в день Казни?» Впрочем, ответ на сей риторический вопрос менее важен, чем понимание причин Казни.

Никак нельзя согласиться с тем, что Иисус предстал в глазах Пилата только как «безвредный мечтатель и больше ничего» (Кассиан). Оглуплять и принижать римских правителей мы не станем. Это далеко не так. Каждая из сторон, прекрасно понимая опасность Его заявлений («Я – Царь Иудейский!»), хотела переложить на другую всю ответственность за содеянное. Синедрион, воспитанный в духе Моисеева Закона, где о любви к ближнему (в частности, к простому и бедному человеку) не было даже речи, понимал, что сохранение жизни Христу означает потерю авторитета верховной власти. Ведь, по сути, Христос потребовал от народа иудейского не подчиняться им и Закону. А как же еще прикажете понять Его призыв превзойти «праведность» учителей, тех, кого он называл книжниками, фарисеями? За этим стояло не только требование изменить жизненную философию, но отбросить освященную веками идеологию Талмуда.

Это же не что иное, как подрыв основ власти! Радикализм требований Иисуса очевиден. Вместо Моисеева закона он предлагал им закон Иисуса Христа, в котором важное место занимали идеи равенства. Хотя закон Моисея (совершенно недвусмысленно) говорил о безусловном превосходстве еврейского народа над всеми остальными народами. Поэтому Иисусу ничего другого и не приходилось ожидать – ни от суда, ни от народа, ни от Рима… Элита евреев и римляне не желали отказываться от своего привилегированного положения. И распятие Иисуса de facto мы воспринимаем как совместный приговор Богу царей, первосвященников и торгашей.

Христос перед Пилатом. Алтарь св. Флориана

Причем торговля идет уже не вокруг Его судьбы (она решена), но о том, на кого падет вина за содеянное (Пилат: «Возьмите Его вы и по вашему закону судите Его», а судьи: «Нам не дозволено предавать смерти никого»; но первосвященники и олигархи возопят: «Распни, распни Его!»). И все же поведение Пилата как человека можно понять. Он колеблется и не хочет брать на себя такой страшный грех. Так же считает и Христос, говоря ему: «Ты не имел бы надо мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал меня тебе». В самом деле, ведь когда толпа иудеев стала настаивать на казни Иисуса Христа, Пилат презрительно бросил ей: «Возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в Нем вины». Однако те потребовали от него казни Сына Божьего. «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божиим», – злобно кричали они. Кстати, выдача народу осужденного человека была обычной римской практикой. К примеру, в римском юридическом тексте от 88 г. н. э. цитируются слова префекта, обращенные к преступнику: «Ты заслужил кару… но я отдам тебя в дар толпе и тем покажу себя более милосердным, чем ты». Собственно, именно так хотел поступить Пилат.

И. Крамской. Осмеяние Христа

Три часа толпа евреев убеждала Пилата, понукая его криками: «Распни, распни Его!». Так и не удалось ему остудить осатаневшую публику. Не помог и аргумент: «Се Царь ваш!» Он вызвал еще большую ярость у толпы. Когда же он спросил: «Царя ли вашего распну?», саддукеи и первосвященники тут же ловко поймали его в западню: «Нет у нас царя, кроме кесаря!» Тут уж перед Пилатом и вовсе замаячила мрачная перспектива быть обвиненным в laesa majestas, в оскорблении императора. Чернь иудейская угрожающе завопила: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царем, противник кесарю».

П. Чистяков. Ecce Homo (Христос и Пилат). 1871 г.

Замечу, что подобные обвинения нередко приводили к конфискациям и даже пыткам тех, против кого обвинение было направлено. Для жестокого и коварного Тиберия, который затворился от всего мира на Капри, горя жаждой мщения едва ли не ко всем, достаточно было ничтожного предлога, чтобы послать убийц. Тем более что тогда же подвергся опале один из ближайших приближенных Тиберия, которому Пилат и был обязан своим постом и назначением. И тогда Пилат дрогнул и приказал воинам – Ibis ad crucem! («На крест Его!») Но, умыв руки, добавил: «Не виновен я в крови Праведника сего, смотрите вы». Нам не дано угадать, какие чувства при этом обуревали его. Но, видимо, в нем кипели злоба и возмущение. И понятно, что не в адрес Христа, но именно в адрес тех, кто проявил столько настойчивости и упорства в своем диком и безумном желании казнить праведника. Он отмстил иудеям, написав на кресте «Царь иудейский». А их иерархам сказал: «Что я написал, то написал».

Пилат представляет собой одну из наименее изученных фигур эпохи. Прекрасный воин, служивший Риму во многих сражениях (получивший это прозвище благодаря своему умению пользоваться в битве дротиком-пилумом), умелый организатор, знаток греческой культуры и языка, друг и соратник грека Амана Эфера, ученика греческого философа Аристида, он стал прокуратором Иудеи в сложные времена… Будучи свободолюбивым народом, евреи готовы были восстать. Рим, сделав Иудею своей провинцией, тем не менее не мог склонить ее к повиновению. Римское господство было противно духу «избранного народа». В горах объявились зелоты, которых снабжали оружием. В ряде городов действовали сикарии-кинжальщики, убивающие римских легионеров и даже своих соотечественников, которые сотрудничали с римлянами. Общественное мнение в значительной мере на их стороне. А тут еще объявился Мессия, называющий себя «царем Израиля». Евреи – религиозны до фанатизма. Но что представляет собой их религия? И главный вопрос – какую роль она играет в системе сдержек и противовесов, которыми руководствуется Рим? Что же до отношения Рима и императора Тиберия к евреям, оно было хорошо известно. Рим к евреям относился настороженно. Сенат запретил создание еврейской общины. Но невзирая на запрет, она возникла, и ее сила и влияние в Риме росли. Сенаторы любили деньги, а у евреев они были всегда. Тогда Тиберий (он был еще Великим понтификом) организовал погром, запретил иудейский культ и выслал из Италии всех иудеев, не согласившихся публично отречься от своей религии. Упорствующую молодежь он зачислил в исправительные отряды, а отказавшихся от несения военной службы демократично отдал в руки военного трибунала.

И вот теперь история с Христом… Мотивы поведения Синедриона абсолютно понятны. Христос бросил вызов богу Яхве, который считает евреев избранным народом и ставит перед ним четкую гегемонистскую программу. Со времен пророка Даниила у еврейской элиты стало формироваться представление о том, что Иудея станет властителем всего цивилизованного мира. Естественно, что для достижения столь масштабной исторической цели нужно добиться исключительной спайки, фантастического единства еврейского народа. А тут появился «демагог», который разглагольствует о том, что Яхве – деспот, что нужна религия, которая будет равно служить всем народам. Вдобавок ко всему, он утверждает, что каждый может общаться с Богом без посредничества священнослужителей-левитов. Тем самым целый клан важных и уважаемых людей лишается авторитета, ну и средств пропитания, разумеется. Но даже если взглянуть шире на проблему: как еврей выстоит в этом враждебном мире, где многие его ненавидят, если у него не будет такой религии, что подобна законам и дисциплине железных римских легионов?! Синедрион состоял из умных людей. Те прекрасно поняли, против кого была направлена новая религия. По их мнению, Христа поэтому следовало убить, но осуществить казнь лучше бы руками ненавистных римлян.

Г. Доре. Пилат выводит Иисуса к народу

Но что же делать Пилату? Он не хотел служить целям и задачам еврейской политики. Однако вся эта история могла обернуться угрозой и для самого прокуратура. И все ж главное, что его волновало, – как повернуть дело к выгоде Рима. А что, если попытаться столкнуть две религии – старую веру евреев в Яхве и их новую веру в Христа? Правда, у галилеянина пока приверженцев мало, да и те преимущественно неграмотные рыбаки и пастухи, но как знать. Завтра их может быть и больше… С их помощью, возможно, удастся нанести евреям удар в самое неприступное место их социума – в веру в Яхве и в их миссию избранничества. Это бы прямо отвечало мудрой политике «разделяй и властвуй», с таким триумфом осуществляемой Римом вот уже много лет. Так думал прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Ход мысли римлянина довольно точно уловил историк Л. Сухов в книге «Понтий Пилат», реконструируя цели и политические задачи Рима. Пилат говорит там римскому наместнику: «Развивая твою мысль, игемон, об организации религиозного раскола, замечу, что как раз сейчас, после смерти галилеянина, сложились благоприятные условия. Используя имя погибшего, можно организовать новое религиозное движение, как это в свое время сделали сами иудеи, опираясь на имя пророка Моисея. В уста галилеянина можно вложить содержание многих новых и нужных нам догматов, не согласовывая их с ним самим. Учеников его мы спасем (их уже вывезли за крепостные стены), создадим красочные, привлекательные мифы и приложим все усилия по пропаганде его учения. Успех нашей работы (в дальнейшем) зависит прежде всего от позиции администрации Рима на Востоке: вопрос политический, и указанная работа должна вестись непрерывно в течение десятилетий. Необходимо (для этого) подобрать грамотных людей, организовать направленное финансирование и придать всему глубоко секретный характер. Такая работа возможна при серьезной поддержке центральных властей. Для организации работ уже сегодня необходимо выделить 500 тысяч сестерциев. Действовать нужно осторожно. Маленькие секты последователей нового толка организовать за пределами самой Иудеи, при еврейских общинах в больших городах: Александрии, Антиохии, Дамаске, Риме. В самой Иудее последователи галилеянина будут скорее всего побиваемы камнями. Организованные ростки нового движения в отдельных местах могут оказаться (тем не менее вполне) жизнеспособными и внедриться в основную канву религии. Но если прозорливость раввинов будет на высоте, то новые мысли могут быть просто не допущены к истинно верующим: они будут объявлены еретическими. Тогда новое движение будет жить и развиваться самостоятельно, но и задача у него будет другая: ослаблять состав истинно верующих, отбирать паству, преграждать путь к распространению чистого иудаизма. Трудно оценить будущие результаты, но работать нужно уже сейчас». При всей условности конструкции, признаем: она реально отражает некоторые грани развития христианства.