Ирод, Флавий, Ирод, Флавий, фигуры истории

 

Представляется, что в Ироде, Флавии, Бар-Кохбе, возможно, наиболее полно выразились важные черты еврейского народа (пожалуй, в каком-то смысле даже отчетливее и точнее определяющие их суть, нежели даже образ Христа)… Итак, судьба Иудеи приближалась к трагическому финалу… Последний царь иудейский Ирод (37 г. до н. э. – 6 г. н. э.) – человек талантливый и жестокий. Ирод был идумеем, принадлежа к племени, в генетическом отношении близкому к евреям. Идумеи обитали в стране Эдома со столицей в Петра. В этом окруженном горами городе отец Ирода Антипатр некогда нашел девушку из рода набатеев, Кипру, и полюбил ее. Она стала ему женой и затем матерью Ирода. Таким образом, Ирод – полуараб-полуидумей. Но у близких племен разные воззрения на религию. Евреи поклонялись богу Яхве, идумейцы придерживались веры в языческих богов. Приходу к власти царя Ирода предшествовало сложное время. Иудея сначала находилась под властью Александра Македонского, Сирии, затем Египта, потом вновь Сирии (с 302 по 140 гг. до н. э.). Затем пришло время Хасмонеев и гражданских войн. Как раз на период второй гражданской войны и пришлось начало его правления (39–37 гг. до н. э.). Вот как описывал это Б. Пилат, автор книги «Ирод Великий»:

«А на троне воцарился Ирод. Жесткий, прагматичный, не боящийся крови. Заповедь «не убий» ему будто и незнакома. Он пренебрегает ею, а в остальном чтит Сущего. А еще он влюблен во власть и в греко-римский мир, в который он стремится завлечь, протолкнуть Иудею. Не так важно, какими устремлениями он руководствуется, вряд ли мы сейчас поймем их в деталях. Возможно, он верил, что лучшее для Иудеи – это интеграция в Римскую империю, а может быть, у него были другие мотивы. Важно другое – цели, которые он преследовал, и средства, которые он использовал. И был он в основном одинок. Сподвижники были, а вот друзей – очень немного. Такова доля царей. Он был непонят и не мог быть понят. Потому что древний обрядово-ритуальный мир Иудеи, в котором было полно двусмысленностей и абстрактных построений, столкнулся с прозрачным и звонким, как весенняя капель, греко-римским миром. Это было столкновение несовместимого – воды и пламени, оно не могло продолжаться вечно. Одно должно было взять верх, и случилось то, что должно было случиться: Рим поглотил Иудею, но только (как считает автор) в географическом плане. Столкновение несовместимых этических, эстетических и религиозных традиций двух великих культур непременно должно было вылиться в некое новое интеллектуальное рвение, в новую религию – и оно явило миру христианство».

Дворец Ирода

Ироду, конечно же, не откажешь в смелости и военных талантах. Он прекрасно стрелял из лука, далеко и точно бросал копье. В последние годы жизни, когда ему было уже за 60, он лично руководил военным походом против арабов. Однако главным его достоинством был талант управителя. Он сумел противостоять власти Синедриона, наведя в вечно бурлящей и недовольной Иудее спокойствие и порядок. В споре с первосвященниками, защитниками традиций, которые считали, что их власть в Израиле абсолютна и нерушима, он взял верх. В вопросах власти все довольно просто: или одолеваешь ты, или одолевают тебя. Величие древнего мира в том, что тот был честен в вопросах власти, не признавая демагогических постулатов нынешней демократии. Вне зависимости от того, где происходило действие и в какой части земного шара разворачивалась битва за власть, победитель часто лишал жизни противников (Китай, Индия, Греция, Рим, Иудея, Сирия, Ирак, Иран, Египет, Европа, Средняя Азия, Япония, Корея и т. д.). Вот и Ирод, не обременяя себя моралью, отрубил головы почти всему синедриону.

Суд Ирода Агриппы. Фреска капеллы Оветари. 1454 г.

Причины, побудившие его к такому поступку, вообще-то понятны. Когда он стал наводить в стране порядок, казня бунтовщиков и разбойников, оппозиция в лице священников набросилась на него и стала обвинять в жестокости. Отруби наш царь головы всем тем, кто давно уж это заслужил, без сомнения, и его начнут травить подкупленные ворами средства информации.

После того как конкурентами в борьбе за престол был отравлен его отец Антипатр, Ирод (в 29 лет) проявил в себе все лучшие качества борца. Нет, не просто ему далась власть над Иудеей, тем более что пришлось бороться и против козней внутренних врагов, и против парфян, и против религиозных лидеров. Чтобы удерживать власть, не будучи иудеем, он должен был потрафить римлянам, от которых зависело все в ойкумене. Естественно, всем претендентам, жаждущим такой власти, приходилось идти навстречу вкусам и имперским амбициям Рима (Запада). Ирод понял, что только, будучи «другом и союзником римского народа», он мог удержать в подчинении элиту. В итоге, Секст Цезарь, наместник Рима в этих краях, от имени Цезаря Великого и Сената даровал Ироду в правление Келесирию и Самарию.

Г. Доре. Восстановление Иерусалимского храма

Подчинение Иудеи не было закреплено каким-то официальным документом, но правила «поведения» действовали жестко. Рим решал все серьезные вопросы внешней политики в регионе, включая судьбы евреев. Кроме того, римляне постоянно обирали евреев, как обирали и других. О том, как вели себя римляне в отношении народов региона, свидетельствует известная фраза римского полководца Кассия. На вопрос наместника Мурка, какую же часть имущества и средств он оставил несчастным и полностью обобранным людям, тот презрительно бросил: «Я им оставил солнечное сияние». Конечно, политика Рима менялась в зависимости от тех или иных правителей. Так, император Август обычно не вмешивался в их внутренние дела. Хотя Ирод, как и другие подданные империи, должен был принимать участие в военных акциях Рима. В 25 г. до н. э. он предоставил 500 лучших его воинов для аравийского похода Галла, позже корабли Ирода участвовали в походе Агриппы к Черному морю. К слову сказать, армия Ирода была наемной: в ней служили фракийцы, германцы, греки, самаритяне и даже евреи диаспоры, но только не иудеи подвластного ему царства. Скрепляющим, контролирующим звеном в этой армии выступали римские офицеры. Это больше походило на полицейский корпус ООН, в задачи которого входит поддержание внутреннего порядка в стране. Надо сказать, что, приняв титулы «друг Рима» и «друг Цезаря», он так искусно балансировал в политике, что находился у власти целых 27 лет, создав государство эллинистического типа.

Ирод прекрасно понимал все значение религии и твердо придерживался ее иудейских основ. Он воссоздал святыню Израиля – храм в Иерусалиме (22–18 гг. до н. э.). Тот заметно отличался от скромного святилища персидских времен, пожалуй, превзойдя славу храмов Зоровавеля и Соломона. На его строительстве день и ночь работали 10 тысяч мастеров и каменщиков, включая даже и некоторых священников. Огромные каменные плиты превосходили глыбы, из которых были созданы пирамиды Хеопса и Хефрена! Говорят, храм украшали 162 колонны. После завершения стройки храм стал местом паломничества евреев Рассеяния. Несмотря на это, народ ненавидел Ирода, видя в нем, как говорили, «раба цезаря, жрущего свиное мясо». Причина такого отношения в том, что он считался марионеткой римлян. Первосвященники и синедрион были куклами в его руках. Деспотичное правление царя многим было не по вкусу. Привыкнув к свободам, Синедрион осудил Ирода за жестокость. И, как уже ранее сказано, Ирод казнил 45 из 71 членов. Однако решил пощадить мудрецов Гиллеля и Шаммая, глав синедриона, ставших главами академий по толкованию веры («старейшин»).

Для Ирода важнее чувств элиты было предстать в глазах правоверных иудеев патриотом. И в этом он преуспел. Как бы ни относились к нему критики, отдадим должное его рвению строителя. Он сооружал здания и целые города в честь друзей-римлян – Цезарион, Агриппион, Цезарея. Он перестроил Иерусалим, создав театр и огромный амфитеатр, превосходивший размерами и красотой знаменитый антиохийский. Он обновил Самарию, названную им Себастой, где поселил ветеранов, построил удобную гавань и порт в Кесарии, считавшиеся лучшими в тогдашнем мире. К слову сказать, ныне, 22 века спустя после правления Ирода, сюда съехались толпы археологов. В благодатных местах, прозванных вторым Бермудским треугольником, ведутся успешные поиски различного рода артефактов (города, корабли).

Ирод воздвиг и крепость Иродион. Эти меры отвечали культурным устремлениям тогдашнего мира. Гимнастические состязания, гонки квадриг, цирковые и театральные зрелища были популярны. Он выставлял трофеи из золота и серебра, превозносил победы Цезаря и каждые пять лет проводил в его честь общественные игры. По примеру римлян он устраивал бои гладиаторов с дикими зверями, хотя иудеи и считали «явным безбожием предоставлять диким зверям людей для удовольствия других людей». Празднества он проводил торжественно, собирая весь иудейский народ и приглашая на них гостей из множества соседних стран. За это его подвергали критике, но ведь то же делали все подвластные Риму территории.

На игры съезжались известные спортсмены со всего света. Ирод назначал крупные призы участникам игр. Он одаривал подарками греческий мир и даже получил пост президента Олимпийских игр (12 г. до н. э.). В его деятельности ему помогал известный греческий историк и дипломат Николай Дамасский. Признаем: сей царь Иудеи умел привлекать таланты и умы. Нынешние ироды их боятся! По крайней мере, заметный след в истории он оставил. Грант отмечает, что именно во время его царствования еврейское государство стало развиваться высокими темпами, хотя это и осталось незамеченным (из-за предвзятости к нему самих евреев). Те отчего-то гораздо охотнее прислушивались к рассказанным о нем Матфеем диким басням.

Бой с диким зверем

Главное же, он проявил себя как великодушный и щедрый правитель… В 28 г. до н. э. на Палестину обрушилось громадное несчастье – страшная засуха. Поля выгорели, пастбища высохли. Народ съел все, что было в закромах, включая то зерно, что предназначалось для посевов. Вдобавок ко всему явилась чума, унесшая немало людских жизней, погубившая стада. Раскаленное небо не приносило спасительного дождя. Казалось, что ключ от небес, отворяющий путь дождю, был намеренно сокрыт от провинившегося народа – и Яхве лишь радовался, глядя на его мучения. Тогда Ирод приказал собрать во дворце золото и серебро, все драгоценности своей семьи и приближенных. Он подчистую выгреб все богатства, которые только смог достать, и отправил их в Египет. Египет был главной житницей Италии и Востока. Там благодаря Нилу не было голода. Там правил римский наместник Петроний, друг Ирода. Он помнил щедрость друга. И, приказав ускорить закупки зерна, он вскоре направил караван в Палестину. Так была спасена Иудея. Какой же резкий контраст представляла политика Ирода в сравнении с политикой известного Иосифа, что все семь лет неурожая выжимал из несчастного народа Египта все, что только мог (с типично иудейской хваткой). Хлеб Ирод, заметьте, раздавал всем бесплатно: иудеям, идумеям, арабам, сирийцам, при этом иудеям роздал гораздо больше, чем всем прочим (800 тысяч аттических медимнов зерна им и лишь 100 тысяч – соседям). К тому же весной 27 г. до н. э. он разослал по стране специальные отряды (50 тысяч человек), которые не отнимали зерно, а сами засеивали жаждущие посевов поля. Народы, спасенные Иродом, прославляли его. Но евреи все равно были им недовольны.

Иосиф Флавий называл его безжалостным чудовищем. Он уверяет, что весь путь его был залит кровью. Ирод избивал священников, знать, приказал задушить любимую жену – княжну Мариамну, хотя та и была единственным человеческим существом, которое он страстно любил. Убил своих сыновей – Александра, Аристовула, Антипатра, не говоря уже о массе родственников и друзей. Очевидно, основания для столь серьезных упреков все же имелись. Фаррар пишет, что убийства через повешение, убийства через сожжение и через растерзание, убийства тайные, выбивание признаний, вымученных невыносимой пыткой, дела бесстыдной и скотской похоти – вот чем переполнены летописи этого царствования, которое было столь жестоким, что, по выражению иудейских послов к императору Августу, «оставшиеся в живых при нем были несчастнее даже замученных». Как это имело место в истории с Генрихом VIII и Иваном Грозным, мрачные и зверские инстинкты его жестокого характера, по-видимому, приобретали и над ним все большую власть по мере того, как «жизнь его близилась к концу». Вдобавок ко всему он еще убил и Иоанна Крестителя, аскетичного иудейского пророка, который был по своим воззрениям близок к ессеям и считается «предтечей» Иисуса Христа. Иоанн родился за 6 месяцев до появления на свет Иисуса Христа, юность провел в пустыне Иудейской, нося грубую одежду, питаясь саранчой и диким медом. Пророк, которого Христос признал величайшим пророком, рожденным женами, призывал покаяться в грехах и вести жизнь праведную, светлую, достойную. Хотя он начал проповедовать только в 30 лет, именно он крестил Мессию (по просьбе Христа). Потому Иоанна и называют еще Иоанном Крестителем или Иоанном Предтечей. Согласно легенде, развратная и порочная Саломея якобы потребовала за свой танец на пиру у царя Ирода голову Иоанна Крестителя. Флавий в «Иудейских древностях» пишет: «Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения. При таких условиях (учил людей Иоанн) омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, а для освящения своего тела, тем более что в этом случае души уже заранее успеют очиститься.

М. да Караваджо. Юный Иоанн Креститель

И так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы огромное влияние на массы, которые охотно прислушивались к словам пророка, не привело к политическим осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить такое развитие событий. Из-за этой подозрительности Иоанн был в оковах отправлен в крепость Махерон, где и казнен. Иоанна казнили раньше, нежели Ирода посетило раскаяние. Смерть праведника легла несмываемым позором на самого Ирода и его потомство. Хотя опять же никто точно не знает обстоятельств происшествия, да и было ли оно вообще».

О. Бердслей. Иоанн Креститель и Саломея

Главный упрек Ироду (безусловно, справедливый) состоял в том, что он взвалил на народ чудовищные и непомерные налоги (хотя покончил с разбойниками, помогал голодающим и бедствующим, оживил торговлю). Похоже, евреи также не смогли простить ему ни преклонения перед чужеземными обычаями, ни его чужеземного происхождения, а также того, что он стал царем на римские деньги и откровенно заискивал перед Римской империей. Кстати, так же нынешние «наследники иродов» в России и в ближнем зарубежье заискивали и заискивают перед новой мировой империей, США, ибо многие из них полностью от нее зависят и кормятся за ее счет. Они обслуживают власть янки на российском телевидении и в прессе, ведя безбедную жизнь и издеваясь над нами. Их голову, а не благородную голову Иоанна Крестителя, должен потребовать народ, – только тогда, может, вздохнут с облегчением люди и укрепится Россия!

Иерусалим. Реконструкция дворца Ирода

Ирод построил Большой дворец, наполнив его золотом и мрамором. На чьи деньги? Разумеется, на деньги евреев, которые должны были туже затягивать пояса. Д. Мордовцев в «Ироде» критически оценил реформаторскую деятельность последнего царя Иудеи: «Какая роскошь! Какие богатые призы («реформаторам». – Авт .), от которых стонала Иудея. Ирод, как вампир, высасывал ее кровь, которая вытекала из Иудеи золотыми реками… И чего это стоило!.. Только иудеи, которым Иегова обещал, что они «съедят богатства всего мира», могли заполнить золотом все эти затеи тирана Обетованной земли… «Не царя мы имели в Ироде, а лютейшего тирана, – говорили после его смерти иудейские делегаты тому же самому божеству его, Августу, – какой когда-либо сидел на троне. Он убил бесчисленное множество граждан; но участь тех, которых он щадил, была такова, что они завидовали умершим, так как он подвергал пыткам своих подданных не только поодиночке, но мучил целые города. Иностранные города он разукрашивал, а свои собственные разорял. Чужим народам он расточал дары, к которым прилипла кровь иудеев… Вообще, мы терпели от Ирода больше гнета, чем наши предки за все века, начиная от египетского ига и кончая вавилонским пленением». Однако замечу, что Ирод проявил качества, которые впоследствии отличали и самих евреев. Он был финансистом, спекулянтом, своего рода Августом Иудеи, персонифицированным Международным валютным фондом. Подумать только, «какой-то идумеец» смог выжать из евреев «все золото мира»! В итоге, как уверяют, Ирод исчерпал силы еврейской нации. Но не столько св. Петра сковал он цепями, сколько дух евреев давно был скован золотым тельцом! Именно этого (выскажу догадку) и не смогли простить Ироду евреи: ведь обычно они привыкли выжимать деньги из других народов, а тут точно так же поступили с ними.

Цепи, которыми Ирод якобы сковал св. Петра

Вот и протоиерей А. Мень, противопоставляя образы Христа и Ирода, заметил: «И наконец, Ирод… Представитель земной, человеческой власти. Он (был) даже готов поверить, что Новорожденный – Мессия, но это не было помехой его кровавым замыслам». Ирод – явление вечное… В каждом новом столетии ироды, страшась Божьего гнева, открыто или тайно ненавидя Его идеи, защищают свою власть ценой преступлений. История требует ответа: с кем же власть – с Иродом или с пророком Иоанном и Мессией. С кем пойдете – с тем и войдете в анналы истории!

Второй Храм иудеев. Реконструкция

Однако нам хотелось бы внести в этот во многом праведный гнев историков и писателей долю трезвого понимания той действительности, в которой Ироду пришлось действовать. Что могучий Рим в сравнении с Иудеей? Это был Геракл! Да что там Геракл, скорее сам Зевс-Олимпиец в сравнении с каким-нибудь царьком пастушеского племени. Что могли поделать евреи (при их несомненном мужестве и геройстве), выступая против всемогущей Римской империи с оружием! Что их ожидало? Полное уничтожение. Сохраняя мир с Римом, сотрудничая с римлянами по многим направлениям, Ирод имел покровительство Рима. Грант прав, отметив, что при жизни Ирод немало сделал и для римлян, и для греков, и для иудеев. Для римлян он был самым преданным из подвластных им союзников. Для греков он был благодетелем и создателем вряд ли когда-то превзойденных по масштабам общественных сооружений. Иудеи в других частях Римской империи с благодарностью вспоминали о нем долгое время после его смерти: ведь он построил Иерусалимский храм, превзошедший храм Соломона. Конечно, он тратил на строительство огромные и даже безумные деньги. Но ведь не воровал, да и распоряжался средствами «так умело, что, не прибегая к грабительским налогам, оставил после себя богатую страну». При Ироде границы царства, во многом благодаря Риму, стали простираться до Газы, Голанских высот и далее, включая и землю за Иорданом (почти до современного Аммана). Ирод добился того, к чему так стремится нынешний Израиль. Но Израиль достиг этого с помощью войн, порабощения народа Палестины, с помощью агрессивных захватов земли Сирии. Ирод делал то же самое, но руками Рима… Может быть, поэтому сегодня он стал вновь очень популярен среди евреев. Говорят, в современном Израиле в ходу разного рода поделки (вроде урны праха царя Ирода и т. д.).

Саломея подносит Ироду голову Иоанна Крестителя

Ироду было присвоено официальное звание «друга и союзника римского народа», так же как нынешнему Израилю почти что официально было присвоено звание «друга и союзника американского народа». Американцы еврейского происхождения, естественно, любят свою «историческую родину». И правительство США всегда подчеркивает особый статус евреев. Но Рим не имел никаких договоров с такого рода союзниками. Позднее Тацит язвительно заметил, говоря о роли подобных монархов-клиентов, что Рим даже царей сделал орудиями порабощения. И все же Рим относился дружественно к своему клиенту. Он не только послал ему четыре сотни галлов после смерти Клеопатры, что ранее были ее телохранителями (кстати, Ирод утверждал, что Клеопатра якобы посетила его, пытаясь соблазнить), но и расширил границы Иудеи до громадных размеров. Ирод предпринял ряд серьезных шагов к эллинизации Иудеи. Странно, что мир, признавая весьма конструктивной роль эллинизации везде и всюду, отчего-то не счел нужным признать заслуг царя Ирода. Правда, часть еврейских юношей тогда увлеклась новыми тенденциями. Иные стали активно заниматься спортом. Молодых иудеев часто видели расхаживающими в «срамных покрышках» (или атлетических шапочках) и, возможно, больше ни в чем – еще одна серьезная причина для неодобрения, поскольку иудаизм далеко не разделял склонность эллинов к обнажению их тел…

«Что хуже всего, атлеты невзлюбили обрезание, обычай (неизвестного происхождения), который, как Господь объявил Аврааму, является непременным требованием Завета, знамением приобщения народа к богоданной цели». Вспомним, что после вавилонского пленения приверженность иудеев к сей пытке (обрезанию) усилилась, став национальной особенностью. Для ортодоксальных евреев было невыносимо видеть, как их дети пытаются увильнуть от закона предков, хотят выглядеть, как греки или римляне. Это равносильно тому, как если представить, что нынешним богатым евреям в России или за рубежом обрежут не пенис, бог с ним (давно обрезан), а их банковский счет где-нибудь в Америке, Израиле, Англии. Такое может присниться разве что только в кошмарном сне… Так одни не хотели, чтобы «отступали от святого завета». Другие, напротив, не желали следовать этому самому завету! Вдобавок ко всему, Ирод стал возводить театры. Ортодоксы чуть не убили его в таком вот театре.

Простой же люд, лишенный возможностей пользоваться благами греческой цивилизации (театрами и гимнасиями), отстраненный от властных решений, не только не был «греком в душе», но и испытывал раздражение и неприязнь. Центром сопротивления стали синагоги, где первое время главой могли быть и женщины. Бунтарская литература будоражила умы евреев. Может, ему в конце концов и простили бы все, не стремись он превратить Иудею в подобие Рима (как евреи России подсовывают нам в качестве примера США). Греческие обычаи, моды, вкусы, литература, идеи постепенно входили в жизнь. Иерусалим украсили многие здания в греко-римском стиле, в значительной мере чуждом для вкусов ортодоксальных евреев. Ирод открыто признавался, что «чувствует влечение к грекам в той же степени, в какой питает отвращение к иудеям». Говорят, даже своих детей (от еврейки) он боялся, как самих иудеев. Однако такого рода антииудаизм (иродовского типа) прижился в дальнейшем лишь среди саддукеев, составивших влиятельное экономическое ядро в ряде стран (Малая Азия, Палестина, Египет, Греция, Рим). Возможно, в этом причина обвинений в его адрес, а вовсе не в избиении младенцев. Корни тех событий – в библейской легенде: «В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота». Тут же нашлись писаки, что не пожалели красок, приписав царю Ироду их собственную болезнь…

После смерти Ирода, которого иные даже называли великим, на этой территории началась смута, что и немудрено, ведь население Палестины было очень разношерстным. Все они были очень разные – эти потомки древних хананеян (финикийцев), идумеи (арабы), самаритяне, евреи, пришедшие из Вавилона. Ирод еще как-то умел их сдерживать, найдя любовь и преданность именно в Самарии и Идумее, но не у израильского народа. Кстати, жители Самарии и Иерусалима открыто ненавидели друг друга. Причина проста и понятна: иудеи (Иоанн Гиркан I) разрушили их храм на горе Геризим, соперничавший с храмом в Иерусалиме. Самаритяне ненавидели евреев еще и за то, что те обратили их в иудаизм против их воли.

Г. Доре. Избиение младенцев в Вифлееме

Евреев и ранее покоряли: Навуходоносор, Антиох, Деметрий, Помпей, Цезарь, Кир и т. д. Они входили в Персидскую империю, затем были завоеваны Александром Македонским. Иудея не раз переходила из рук в руки – от Птолемеев к Селевкидам. Наконец, в спор двух могучих эллинистических монархий вмешался усилившийся Рим. Примерно до середины I в. до н. э. и до восточных военных походов Помпея контакты римлян с иудеями носили случайный характер. Иудея была небольшим вассальным царством. Сын Ирода, Архелай, оказался слабым правителем, и римляне изгнали его в Галлию. После недолгого периода независимости Иудея стала римской провинцией (6 г. н. э.). Надо подробнее остановиться на причинах неприятия иудеев Римом. У нас нет свидетельств, что в основе холодности и отчужденности Рима лежал антисемитизм. Римляне спокойно относились к их религии и к особенностям менталитета евреев. Ни Август, ни Тиберий, ни Германик не проводили никакой «антиеврейской политики». О позиции Рима говорит известная формула Агриппы. А тот им заявил: «Иудеи, как, впрочем, и другие народы, могут спокойно жить в пределах империи по своим собственным установлениям, если это не умаляет власти римлян». Правда, отдельные случаи неприятия были. Евреев не любил Сеян, и даже хотел устроить на них гонения по всей империи, но при Тиберии известен лишь один случай, когда из Рима отправили 4 тысячи мужчин-евреев на Сардинию (и то для борьбы с разбойниками). Виной тому были сами евреи, о коррумпированности которых откровенно писал Иосиф Флавий.

Иерусалим. Улица, ведущая к дворцу Ирода

А вот греки к евреям относились более негативно. После того как Египет перешел под власть Рима, яблоком раздора стала Александрия. Там существовала, наряду с греками, и большая колония евреев. Греки выступали против иудеев по многим причинам. Дело в том, что Рим по сути вывел евреев за рамки законов александрийского общества. Они получили гражданство, свои органы управления и совет старейшин (во главе с этнархом), народное собрание и даже свои суды. Правда, многие евреи и хотели бы принять гражданство, так как это давало налоговые послабления, но греки всячески им препятствовали. Римляне, верные лозунгу «разделяй и властвуй», понятно, подогревали разногласия. Они даже установили в Александрии бронзовый обелиск в знак того, что это Рим стоит на страже политических и религиозных прав евреев. Они выдворили за пределы города такого крайнего националиста как Исидор, люто ненавидевшего евреев и провоцировавшего там волнения против евреев.

Иосиф Флавий – автор «Иудейской войны»

При римском наместнике Флакке евреев переселили в один район (Дельту), хотя до того они жили в трех. Им пришлось селиться на пустырях, пляжах и даже на кладбищах, в первом в истории «еврейском гетто». По словам Филона, евреи терпели «жуткие» издевательства, если они выходили за границы гетто. Их избивали, порой сжигали заживо. Наместник в день рождения императора арестовал группу иудеев. Их гнали по улицам, вынуждали есть свинину и смеялись над ними. Когда же Калигула сменил Флакка, евреи воспряли духом. Их богатства стали быстро расти. Они готовы были молиться на нового императора. Но эта идиллия просуществовала недолго. Новые волнения среди евреев начались в Египте, Иудее и Сирии. Они еще более усилились, когда Калигула решил превратить Иерусалимский храм в императорское святилище, где пожелал воздвигнуть огромную статую своей особы. Еще до того в римской Джамнии, рядом с Иерусалимом, тамошние греки соорудили алтарь культа императора, но фанатичные евреи, оскорбленные этим, его снесли. Таким образом, отношения между Римом и евреями обострились. Произошло это в правление Калигулы.

Бурные волнения среди евреев вспыхнули после смерти императора Нерона. Беспорядки, возникшие тогда в Риме, казалось, давали им шанс. Они почувствовали свою силу (в Римской империи их было что-то порядка 5–7 млн, 10–12 процентов населения). Недостатка в деньгах евреи не испытывали. Восставшие рассчитывали найти поддержку на Востоке, который, казалось, для Рима был потерян. Флавий пишет: «Иудеев кроме того окрыляла надежда, что их соплеменники из-за Евфрата примкнут массами к их восстанию…» Движущей силой восстания стали зелоты. Истоки их движения лежат в восстании Маккавеев. Зелоту Иоанну из города Гисхалы (близ Тира в Галилее) удалось, видимо, захватить власть в Иерусалиме к концу 67 г. н. э. Зелоты видели, что жреческая верхушка заботится более о доходах и сохранении власти, нежели о судьбах бедных евреев. Она предала и бога, и закон… Флавий дает образ Иоанна негативно: «пронырливый и коварнейший», не имевший себе равных «в гнусности», «в совершенстве владел искусством делать свою ложь правдоподобной», «обман он считал добродетелью», «притворялся человеколюбивым», хотя был кровожаден и корыстолюбив. Начал карьеру «с обыкновенного разбойника», мечтал «сделаться полководцем» и т. д.

Однако, безусловно, особый интерес представляет судьба Иосифа Флавия, автора «Иудейской войны», «Иудейских древностей». Этот одаренный человек родился в Иерусалиме в конце 37 г. – начале 38 г. н. э. Сын богатых родителей (в «Автобиографии» он причислил себя к первому из 24 жреческих классов), он был весьма начитан, проявив интерес к воззрениям фарисеев, саддукеев и ессеев. Ессеи увлекли его. Он ушел отшельником в пустыню, где прожил три года, изучая священные книги евреев. В 19 лет присоединился к фарисеям. «Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий. Всему тому, что разум признает за благо, они следуют, считая разум лучшим охранителем во всех желаниях. Они выделяются почтительным отношением к людям престарелым и отнюдь не осмеливаются противоречить их предначертаниям. По их мнению, все совершающееся происходит под влиянием судьбы. Впрочем, они нисколько не отнимают у человека свободы его воли, но признают, что по предначертанию Бога происходит смешение Его желания с желанием человека, идти ли ему по пути добродетели или злобы. Фарисеи верят в бессмертие души и что за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни… Благодаря этому они имеют… влияние на народ, и все священнодействия, связанные с молитвами и принесением жертв, происходят только с их разрешения… все были убеждены, что фарисеи на деле и на словах стремятся лишь к наиболее высокому».

Незадолго до отпадения Иудеи от империи Флавий посетил Рим в составе миссии, целью которой было освобождение жрецов-евреев, закованных в цепи по приказу прокуратора Иудеи. Миссия была успешной. Флавия во время визита потрясло величие Империи. Но, вернувшись домой, он застал подъем революционного движения. Иудея восстала против римлян. Флавий оказался перед нелегким выбором, когда Синедрион вручил ему управление Галилейским округом, главным очагом сопротивления. Галилея – самая плодородная часть страны, нерв иудейского царства. В 104–103 гг. до н. э. ее силой обратили в иудаизм. Галилеяне имели репутацию смелых и отважных воинов («Этих бойцов никогда нельзя было упрекнуть в недостатке мужества, а страну в недостатке бойцов»). Здесь же зачиналась большая часть палестинских восстаний после Помпея. От битвы на земле Галилеи, что первой встречала неприятеля, зависело многое. Тут проявилась истинная натура ученика фарисеев, Флавия, который вдруг стал политиком и вождем. Он делает вид, что готовится к войне, в душе же мечтает, чтобы наместник Рима поскорее пришел и подавил восстание зелотов. Потому он ведет уклончивую, предательскую политику. На первый взгляд в речах Флавия ощущается явная симпатия к еврейскому народу. Но, вчитавшись, видим массу странных и абсолютно неприемлемых вещей (с точки зрения даже нормального еврея). Не станем искажать факты «либо из лести к римлянам, либо из ненависти к евреям». Лучше взглянем на его действия.

Деятельность главы Галилеи во многих отношениях выглядит позорной и преступной. Он разъединяет силы повстанцев, не принимает даже плана оборонительной войны, спокойно наблюдает за вторжением римлян в пределы отечества, ведя борьбу с патриотами родины. Двуличие Флавия очевидно. Синедрион вынужден был даже командировать 4 депутатов в войско, дабы доставить Иосифа в Иерусалим «живым или мертвым». Тот стал всячески изворачиваться, пытаясь хитростью и обманом удержаться у власти. Как только римляне подступили к Галилее, он трусливо бежал, бросив своих солдат на произвол судьбы. На пути бегства он оказался в крепости Иотапате. Однако и тут Флавий решил тайно сбежать, но солдаты, узнав о его намерении, насильно заставили его остаться. Мужественные воины сражались до конца. Вместе с крепостью пало все население. Иосиф открыто признает – никто не уцелел, а он, генерал и командир гарнизона, остался цел и невредим. «Перешагнув через трупы защитников Иотапаты, он пробрался в римский лагерь и добровольно сдался в плен Веспасиану». За такие действия надо убивать на месте. Приведенный к Веспасиану, он предсказал ему триумфальное будущее (императорскую власть). Когда в 69 г. н. э. римские легионы провозгласили Веспасиана императором, тот вспомнил пророчество Иосифа и предоставил тому свободу. Имя Флавий – родовое имя Веспасиана – он присоединил к своему имени позже, в знак благодарности за благосклонность к нему римского цезаря.

Римский император Веспасиан

То, что человек, ставший героем еврейской элиты, – предатель, в общем-то ни у кого не вызывало и не вызывает сомнений. Хотя на словах он подает себя как защитник иудейского государства, на деле является смертельным врагом Иудеи. Когда Веспасиан передал Иосифа Флавия в распоряжение сына Тита, которому поручил вести войну с еврейскими инсургентами, Флавий стал служить римлянам верой и правдой. Иосиф оставался рядом с оккупантами вплоть до окончания Иудейской войны. По поручению римлян он не раз направлялся к стенам осажденного города, призывая соотечественников сдаться и капитулировать… Однажды в него даже попал пущенный с крепостной стены камень, и римляне унесли его без сознания.

После окончания войны Флавия пригласят в Рим. Там его наделят правами гражданства и установят ежегодное жалование. Сам император Веспасиан предоставил ему жилище во дворце, выделив значительный надел земли в Иудее. До конца жизни римляне относились к Флавию благосклонно. В Иосифе мы видим бессмертный тип иудея-предателя, который довольно широко распространен и в нашу эпоху. Они всегда готовы перейти на сторону сильных и богатых, пусть даже враждебных своей родине сил, выслужиться «перед Римом», как иные из них в нынешней России выслуживаются перед Западом. Верную характеристику дал ему в предисловии к книге «Иудейская война» Черток. В «патриотизме» Флавия больше позы, чем истинных чувств. Патриотизм Иосифа не был такого свойства, который овладевает существом и сознанием народного бойца, воодушевляя его на подвиги и героизм самоотвержения.

От подобных подвигов Иосиф был далек: патриотизм в нем был вытеснен сугубо шкурным инстинктом, чувством самосохранения, непреодолимым влечением к жизни и к земным наслаждениям. Такова уж преобладающая черта его характера. Вся его жизнь была посвящена упрочению личной карьеры и исканию земного счастья. Он искал благополучия всюду, бросаясь от одной крайности к другой, поочередно переходя от фарисеев к саддукеям, от них к ессеям, от последних обратно к фарисеям, затем к зелотам, пока наконец не нашел пристанища у римлян.

Разве не похожие картины видим в России, где, словно крысы с тонущего корабля, иные бегут на Запад, куда угодно, только бы оказаться вне родины, спасти украденные богатства?! Они дышат непримиримой враждой к отечеству, прекрасно понимая, что все их сокровища украдены ими у народа. Подлецы, превратившие города и нивы в объятые пламенем, порушенные, разграбленные земли, спешат укрыться с дочерьми и сыновьями, подобно библейскому Лоту, в дальнем зарубежье.

Г. Доре. Семья Лота покидает Содом (Быт. 19: 12—26)

Лишь бы личную жизнь удалось устроить как можно лучше (хотя бы в великом Риме). То, что вся Галилея была разорена и опустошена, залита кровью защитников; десятки тысяч еврейских пленников, изгнанные из родных пепелищ, уводились работорговцами в цепях; что победоносный враг, покончив с иудейскими провинциями, предавал их огню и мечу, продвигаясь со всеми своими силами к самому Иерусалиму, раздираемому внутренними смутами и междоусобицами, – ему и горя мало! Иосиф в это самое время, полное ужасов и неисчислимых народных бедствий, был озабочен устройством своего собственного гнезда, в которое он вводит свою новую подругу жизни, принятую из рук императора Веспасиана. Таков сей Иосиф! Когда народное благо совпадало с его личными вожделениями и шло с ними рядом, он выступал его защитником, оставаясь верным сыном своей нации; но когда дело народное принимало другое, бунтарское направление, противное его личным расчетам и интересам, он предоставлял народ своему собственному течению, сам же продолжал шествовать своей отдельной стезей, оставаясь равнодушным зрителем тех тяжелых перипетий, которое претерпело это течение. Полнейшее равнодушие и эгоизм к судьбам родины у части иудеев превратились в наследственную черту этноса. Иные из них даже с превеликим удовольствием поднесут врагу голову отчизны и своего народа. Стоит ли удивляться, что их не очень любят?!

П. Рубенс. Царю отдают голову его сына, тело которого он только что пожрал

Черток пишет: «На литературной ниве он (Флавий) своим мастерским пером в течение целой половины своей жизни неутомимо боролся за благо и честь своего народа. Ведь эта борьба не только не нарушала его личного счастья, а, напротив, восполняла его: она создала ему громадную популярность… на поле битвы, где он, в качестве военачальника, должен был отстаивать народное дело с оружием в руках против более сильного врага, где нужно было быть готовым умереть за свободу отчизны, Иосиф, сообразив всю опасность такого положения, предпочел сделаться предателем. Жертвовать своей жизнью ради высших интересов, даже интересов родины и свободы нации – это было выше его сил и понимания. Он и в теории не признавал такой жертвы. По его понятиям «жизнь составляет высшее благо человека, самое священное и неотъемлемое право всего живущего». И выше, и священнее этого блага он не признавал, по крайней мере для себя, (ничего). Он жил в такое время, когда десятки и сотни тысяч его соплеменников охотно шли на гибель и смотрели на смерть, как на избавление от рабства и чужеземного гнета; сам же он искал в заточении и в кандалах избавление от смерти (предпочитая рабство римлян)… Никакие средства не казались ему предосудительными и непозволительными для спасения и сохранения своей собственной жизни… Он начал с того, что предал свою отчизну в руки врагов, и кончил тем, что и свою собственную честь предал публичному посрамлению. Как в начале, так и в конце карьеры им руководило одно и то же чувство, превратившееся у него в болезненную манию, – это страх пред смертью». Malum inveteratum – «застарелая болезнь». С тех пор в этой среде у евреев, и не только (писатели, музыканты, артисты, журналисты), видим немало козлищ, алчных тварей, которых волнуют лишь личная судьба и их благополучие.

Дом богача в Иерусалиме

Все циники гораздо охотнее думают о собственной мошне, благополучии семьи и клана. Сторонники народа и отечества занимают соответствующие их воззрениям позиции. Никто не был и никогда не будет тут беспристрастным. Поэтому не стоит делать вид, что мы, мол, стоим над схваткой и пишем sine ira et studio (без гнева и пристрастия). И то, и другое присутствует… Скажем, Иосиф Флавий постоянно осуждает «гражданские войны, убийство граждан и междоусобную резню» в Иерусалиме в ходе восстания, говорит о борьбе классов (statis) как о третьем величайшем бедствии, после войны и тирании, поражающем народ. Он рисует сцены, когда евреи яростно накидывались друг на друга, едва получив короткую передышку от нападений римлян. И все это в условиях смертельной схватки с внешним противником, как это не раз бывало и в России, где, образно говоря, брат шел на брата, сын на отца, соотечественник на соотечественника. Любопытно, однако, что Флавий хочет затушевать именно экономическую и социально-политическую сторону конфликта в Иудее. Ведь всем, включая его самого, ясно, речь шла о гражданской войне («мою страну уничтожила гражданская война»), но в ней якобы виноваты не богачи, а «тираны», под которыми он подразумевает зелотов.

Он ненавидел бедняков-зелотов и преклонялся перед римлянами. Естественно, он был готов и к предательству. Но Иоанн, вставший во главе полуголодных толп «черни», взял власть в Иерусалиме в свои руки. Жрецов и богачей зелоты заключили в тюрьмы, отобрав все их неправедные богатства. Они вернулись к традиционной демократии: стали избирать царя при помощи древнего обычая – бросания жребия. Так, жрец-правитель из богатеев был низвергнут. Разрушили систему избрания руководства с помощью взяток и передачи власти по наследству главным образом богачам. Такой демократической методе выборов своих руководящих органов следовали ессеи или иудейско-христианские общины в ранний период их существования. Тогда же в руках у зелотов оказался, видимо, и Храм с его сокровищницей.

Иерусалим. Вид с Элеонской горы

Восставшие зелоты были вынуждены вести себя таким вот бескомпромиссным образом. Ведь им нечего было терять, кроме своих цепей, как почти нечего терять и русскому народу, что нынче ограблен и унижен. Хотя Флавий лишь единственный раз упомянул о вражде между первосвященниками (властью) и рядовыми священниками и вождями простого народа, нет сомнений в том, что в основе жесточайшего конфликта, затем вылившегося в восстание, лежали сугубо классовые, экономические противоречия. Уже энциклопедист Вольней понял эту неотвратимую логику социальной истории: «Читая историю евреев эпохи судей, мы видим, что ни один первосвященник ни разу не освободил народ от рабства ни каким-либо божественным способом, ни человеческими средствами. Освободиться от кабалы народу удавалось только путем восстаний или мятежей отважных людей, которые, будучи возмущены притеснениями…, призывали народ к оружию и в награду за свою смелость и военные успехи рассматривались как посланники богов. Эти решительные и смелые люди облекали себя сами или были облечены общественным мнением верховной властью под названием суффеты (судьи)…» Так же назывались консулы и в Карфагене, чье население вышло из Финикии, говоря фактически на том же самом языке, или же весьма и весьма схожем с еврейским.

Все очень просто: одни евреи были богачами, другие – бедняками. Как пишет английская исследовательница Т. Раджак, такие конфликты в повествовании Флавия играют важную роль. Греческие авторы вообще считали само собой разумеющимся, что основное деление в городе «происходит между богатыми и бедными». Надо сказать, что и Флавий отдает отчет в степени той социальной ненависти, что испытывали бедные слои населения (ранние сикарии) к евреям-богачам и интеллектуалам (которые, вдобавок ко всему, выражали еще и проримские настроения). Его не изумляет то обстоятельство, что у проримского имущего класса бедняки сожгли дома и отняли имущество. Причина такого отношения к властям ясна как Божий день: «Те, кто был у власти, угнетали народ, а народ стремился уничтожить тех, кто был у власти; первые хотели для себя тиранического самовластия, вторые – насилия и грабежа имущества богатых». Если подобные отношения – это некая вечная данность, то тогда нет причин заблуждаться на сей счет и имущему классу, который узурпировал власть в России.

Иудей с книгой

Однако как бы кто ни относился к Иосифу Флавию, все же нельзя отрицать присущего ему литературного дара. Перу его принадлежат ныне широко известные труды: «Иудейская война», «Иудейские древности», «Автобиография», «Против Аппиана». Они написаны на арамейском, а изданы на греческом языке. Помимо канонических книг Ветхого Завета Флавий в качестве источников, вероятно, использовал труды Николая Дамасского и Страбона, а также записи первосвященников Иудеи (со времени Александра Македонского и до момента разгрома Иерусалимского храма Титом). Благодаря ему до нас дошли весьма ценные и важные документы и сведения. Интересно данное им самим объяснение мотиваций его поведения. Он хочет доказать, что народ не хотел войны против Рима, выступая на стороне умеренных сил, которые предлагали компромисс в борьбе с могущественным противником. Иосиф пытается сокрыть то, что скрыть было в принципе невозможно: тяжелый чужеземный гнет и антиримские настроения в народе. Конечно, следует учесть, что труды писались в Риме под надзором высочайших цензоров (якобы даже сам Тит подписал предназначенный ему экземпляр «Иудейской войны» в знак одобрения, подтвердив: все, изображенное Иосифом Флавием, соответствует истине, а главное отвечает политическим целям Рима). Крайняя тенденциозность Иосифа Флавия в освещении исторических фактов понятна и очевидна. Но нельзя отрицать и определенной ценности его книг, написанных ярко, хорошим языком.

Н. Чернецов. Вид на Иерусалим. 1863 г.

Полнее и глубже понять философию еврейского народа (всех его умонастроений и граней) дают возможность и «Иудейские древности», несколько уступающие в известности «Иудейской войне». Правда, некоторые авторитеты (вроде Эвальда) считают, что сие сочинение мало что дает для понимания древней истории Израиля, поскольку автор ставил главной задачей «оградить свой древний народ от наветов современников». Но по части увлекательности и живости оно не уступает «Иудейской войне», а с точки зрения понимания религиозных аспектов и нравов, может быть, даже в чем-то ее и превосходит. Автор очерка о жизни Иосифа Флавия писал: «Насколько важно сочинение Флавия «Иудейские древности», видно, между прочим, из того, что христианство первых веков усердно изучало его и черпало из него. Оно, можно сказать, сохранило нам эту замечательную книгу, не имевшую при жизни автора того шумного успеха, который выпал на долю популярно обработанной «Иудейской войны». Блаженный Иероним называет автора даже «греческим Ливием». В Средние века его усердно читали и изучали. «Древности» – серьезнейший и почти единственный полностью сохранившийся источник, знакомящий нас с эпохой возникновения христианства, и огромная порожденная им литература служит наилучшим подтверждением этого».

По этой причине «Иудейская война» Иосифа Флавия – одна из первых книг, что была переведена в Древней Руси. Дату перевода одни специалисты (Н. А. Мещерский) датируют XI в., другие (В. М. Истрин) – XII в., называя в качестве места перевода юг России, близ Черного моря и Хазарской земли, или юго-запад Руси. Говорят и о других переводах «Истории Иудейской войны», сохранившихся более чем в 30 русских списках XV–XVIII вв. Все это, так или иначе, указывает на широкую популярность данного автора среди русской интеллигенции. Так, речь Даниила Галицкого перед воинами по форме напоминает речь императора римлян Тита, которую тот произнес накануне штурма иерусалимских стен. Любопытно, что составитель Галицкой летописи даже цитирует фразу, с которой начинался перевод Флавия.

Надобно подчеркнуть, что «История» Иосифа Флавия и перевод «Иосиппона» оставались одними из любимейших и наиболее распространенных книг в русском обществе вплоть до XVIII в. Как пишет Мещерский, из них у нас делали обширные выписки, их цитировали летописцы и составители хронографов, они целиком входили в тематические сборники и в компилятивные всемирно-исторические своды. Особенно широко переводы книги Флавия распространились на русском Севере в XV в., что, видимо, можно объяснить близостью исторических ситуаций, с которой столкнулись два субъекта: свободный Иерусалим перед лицом вторжения римлян и вольный Новгород, ожидавший прихода войск царя Ивана III.

В истории евреев есть немало отважных героев, которые достойны самых лестных слов… Особенно это касается великого и трагического периода Иудейской войны 66–67 гг. н. э. Хотя она и носила черты религиозного протеста, на деле же являлась национальным восстанием евреев против Рима. Флавий пишет и об этом, хотя безусловно опускает и затушевывает классовые корни недовольства беднейших евреев как римской, так и своей собственной аристократией, жрецами и ростовщиками. У евреев было немало причин для восстания, как и у русских сегодня. Иные из назначаемых Римом властителей Иудеи (или, как их называли, прокураторы) были «бандитами с большой дороги». А так как императору Нерону были нужны деньги (а они нужны всегда и всем), тот прислал в Палестину прокуратора Флора, о котором даже лояльный Флавий сказал, что тот вел себя так, «как будто его прислали в качестве палача для казни осужденных». Таковы иные наши губернаторы. Вдобавок Флор не только замучил евреев непомерными поборами и взятками, но покусился на казну иудеев, спровоцировав в начале 66 г. н. э. столкновения между эллинизованным и иудейским населением Цезареи. Прокуратор устроил резню в Иерусалиме, в ходе которой погибло 3600 человек. Не довольствуясь этим, он приговорил к смертной казни и распятию на крестах немало местных жителей, среди которых были лица, имевшие римское гражданство и принадлежавшие к всадникам. Элита поддерживала все наглые и преступные деяния Рима. Бедный люд Палестины подвергся разбою и грабежу со стороны римлян, собственных аристократов и жрецов. Тогда он и решился на вооруженную борьбу. Ядром восстания стали зелоты («ревнители»), или последователи Иуды Галилеянина. Они выступали за свержение власти Рима и создание республики. Зелоты дерзко истребили ряд предателей: Анана и всех сторонников сговора с Римом. Тела первосвященников Анана, Иошуа были брошены на съедение собакам и зверям. Флавий говорил, что восставшие перебили 12 000 человек «благородного происхождения», видимо, намеренно преувеличив размеры террора.

Римский легионер

Несмотря на героическую борьбу повстанцев (победа над Цестием Галлом, когда иудеи уничтожили 5300 пеших солдат и 380 конников Рима), силы сторон были неравными. Рим обрушился всей своей огромной мощью на мятежников. Что могли противопоставить иудеи 60-тысячному войску Тита, состоявшему из закаленных в боях римских легионов и их сирийских союзников? По утверждению Флавия, якобы в Иерусалиме сосредоточилось при осаде около миллиона человек – большинство населения Иудеи (это явно преувеличение, ибо в городе было, вероятно, около 250 тысяч). Оборону держали 24 тысячи человек. Город был обнесен тройной линией стен, над которыми возвышались четырех-угольные башни. Внутри города имелись цитадели: дворец Антония и храм Соломона. Евреи оборонялись мужественно. Во время вылазок им даже удалось сжечь одну из осадных башен и ранить Тита. На пятнадцатый день осады римлянам удалось пробить проломы в первой стене и овладеть ею. Однако быстро захватить дворец Антония с помощью стенобитных машин не удавалось. Тогда римский император Тит предложил защитникам Иерусалима капитулировать (через Иосифа Флавия, что находился в его лагере), но иудеи решили защищаться и стоять до конца. Только случай помог римлянам захватить дворец Антония. Это случилось в ходе долгой осады, когда Иерусалим был отрезан десятикилометровой линией валов от внешнего мира и в городе уже начался голод. Когда римлянам все же удалось разобрать дворец Антония по кускам, открыть дорогу к храму, поджечь его, а затем и пробить стены Сиона, последние защитники не сдались – все они ушли в подземелье. Предводители были пленены, а весь город разрушен.

Осадные орудия римлян

Судьба осажденного Иерусалима и его народа трагична… В Иерусалиме во время осады скопилось огромное количество денег, но на них ничего нельзя было купить. Некоторые из тех, кто покидал город и пытался спастись, проглатывали все свое золото, дабы не быть ограбленными. Когда осаждавшие их римляне обнаружили эту уловку, они хладнокровно вспарывали животы беглецам и вытаскивали сокровища, которыми были заполнены кишки евреев. Только за одну ночь подобным образом было убито 2000 человек. Однако дадим слово самому Иосифу Флавию, который рисует страшную картину страданий осажденных в Иерусалиме евреев… «Закрыв выходы из города, римляне лишили евреев всякой надежды на спасение, и голод, становившийся с каждым днем все сильнее, пожирал народ целыми семьями и родами. Крыши домов были усеяны обессилевшими женщинами и младенцами, а улицы – трупами стариков. Мальчики и юноши, совершенно распухшие, блуждали по площадям словно призраки и падали там, где силы покидали их. Некоторые ослабели настолько, что не имели сил похоронить умерших близких, те же, кто еще держался, отступали из-за множества трупов и ввиду неопределенности собственной судьбы. Ведь многим уже случилось испускать дух на телах тех, кого они предавали погребению, и многие приходили к могилам еще до того, как наступал их смертный час. Бедствие не сопровождалось ни плачем, ни стенаниями, голод подавил все чувства». Флавий продолжает: «Оскалившись, с сухими глазами взирали те, чья смерть медлила наступить, на всех, обретавших покой прежде них. Мертвая тишина объяла город, и с ней – преисполненная смертью ночь. Но ужаснее всего были разбойники. Словно грабители могил, они врывались в дома и обирали трупы, а затем, сорвав с мертвецов их облачения, со смехом удалялись. Были такие, что испытывали на трупах остроту своих мечей или для проверки оружия пронзали насквозь тех из лежащих, в ком еще теплилась жизнь; зато тех, кто умолял поднять руку и прикончить их мечом, они с презрением оставляли умирать голодной смертью. Испуская дух, каждый устремлял взор в сторону Храма, где он оставлял мятежников живыми. Последние на первых порах приказывали хоронить умерших на общественный счет, так как запах трупов был невыносим, однако позднее, когда это стало уже невозможным, просто сбрасывали их со стен в ущелья. Когда Тит, объезжая позиции, увидел эти наполненные трупами ущелья и потоки гноя, истекавшие из-под разлагавшихся тел, он издал стон и, воздев руки к небу, призвал Бога в свидетели того, что все это не дело его рук. Таково было положение в городе». Римляне запретили хоронить тела погибших инсургентов. Понятно, что силы сражавшихся были неравны. По мнению историков, за время осады Иерусалима или вскоре после нее (70 г. н. э.), римляне убили 1 197 000 евреев. Тацит называет более «скромную» цифру – до 600 000 человек. Эта цифра тоже велика, но вернее бы назвать 140–150 тысяч погибших в битве за Иерусалим. Вспомним и подвиг защитников Масады (крепости, что у Мертвого моря). После ухода основных войск Тита они отбивали натиск римлян 3 года, а затем в 73 г. н. э. по призыву вождя (Элеазара бен-Яира) тысяча воинов заколола жен, детей и самих себя. Ныне это славное имя носит секретная служба Израиля.

Падение Иерусалимского храма

Интересно, что переводчик в древнерусском переводе «Иудейской войны», известном как «Сказание о взятии Иерусалима», в соответствии с вкусами читателей и традицией, никак не хотел примириться с пассивным самоистреблением боеспособных защитников родины. И тогда он исправил текст в духе русских воинских повестей, приписывая мужественным евреям, как и должно было бы быть в нашем представлении, доблестную смерть на поле сражения: «И простроша руце свои мужи, и избиша старыя своя, жены и дети, и остася 8000 ратоборець отрокъ, и выидоша из града в нощи. И бысть в заре заутра, и въструбиша римляне противу им, и избиша в полку римьстем 400 и 5000, и падоша все бога ради и святыня его». В этой связи можно вспомнить изумительное мужество славян, когда перед лицом превосходящих сил врага они давали клятву, выходя на последний – смертный бой.

Н. Пуссен. Разрушение Титом храма в Иерусалиме

Новая волна инсургентского движения имела место в 115–117 гг. и в 132–135 гг. н. э. Новая война Рима против Иудеи длилась 3,5 года и была войной на истребление. Римской армии для покорения Палестины пришлось вести 52 или 54 сражения с повстанцами. Дион Кассий скажет, что восстание охватило всю Иудею, его поддержали «евреи всего мира» и неевреи, и «казалось, весь мир пришел в неистовство». Особо отметим восстание Бар-Кохбы (132–135 гг.), к которому примкнули и многие неиудеи… О вожде этого восстания сохранились скудные сведения, больше легенд. Его настоящее имя Шимон Бар Козиба. Судя по имеющимся сведениям, это был очень смелый, но суровый человек. В системе управления он навел жесточайшую дисциплину. Во имя порядка он прибегал к наказаниям даже ведущих военачальников в своей армии. В документах и на монетах евреи называют его Князем Израиля. Восстание Бар-Кохбы было продолжением антиримских восстаний евреев диаспоры в 115–117 гг. н. э. После отъезда в Рим Адриана восставшие захватили на какое-то время Иерусалим и выпустили даже монеты с надписью «В память освобождения Иерусалима». Но Рим стянул в Палестину новые легионы. Имелась у римлян и артиллерия (160 катапульт). С ее помощью Веспасиан сгонял со стен защитников и прикрывал таран.

Крепость Масада. Вид сверху

Флавий описывает, как снаряды катапульт сносили зубцы стен и разрушали углы башен. Одному человеку снаряд оторвал голову и та отлетела примерно на полкилометра. Другой снаряд попал в живот беременной женщине. При взятии горной крепости Иотопаты, что в Галилее, евреи проявили немалое мужество, сражаясь 50 дней. Крепость штурмовали при поддержке вспомогательных частей три римских легиона (5, 10 и 15). После ее падения Иерусалим был обречен. К моменту его падения в Палестине обитало 2,5 миллиона евреев, тогда как всего в Римской империи проживало около 7 млн. человек. Римлянами было разрушено 50 укрепленных пунктов и 985 крупных поселений. На полях сражений погибло 580 000 евреев, не считая тех, кто умер от голода и эпидемий. Римляне пленили 97 тысяч иудеев и продали их в рабство. Последним оплотом восставших была горная крепость Бетар в Иудейских горах. Она пала из-за измены самаритян, склонивших к предательству священника Элазара. При штурме геройски погиб вождь восстания, «сын звезды» Бар-Кохба. Его сподвижника Акибу римляне взяли в плен и растерзали железными клещами. Имя героя евреи сохранят навечно. Еврейская энциклопедия пишет: «Смерть Бар-Кохбы (135 г. н. э.) окружена ореолом легенд и преданий. Рассказы об учиненной римлянами в Бетаре резне свидетельствуют о крайней ожесточенности борьбы. В еврейской традиции падение Бетара было несчастьем, равным разве что разрушению Первого или Второго храмов. Во время репрессий, последовавших за падением Бетара, большая часть еврейского населения Иудеи была уничтожена. Уцелевшее от погрома еврейское население подверглось жутким преследованиям, были распространены продажа в рабство и выселение из родных мест, запрещалось проведение религиозных обрядов. Центр еврейской жизни переместился на север страны, главным образом в Галилею. В результате поражения восстания Бар-Кохбы Иудея окончательно утратила свою независимость. Так закончилась последняя и, вероятно, величайшая из войн, которые вели евреи древнего мира». Евреи могут гордиться битвой.

Территория, охваченная восстанием Бар-Кохбы

Немало евреев продали в рабство на невольничьих рынках в Хевроне, Газе или в Египте. Хотя цифры погибших евреев, приводимые Дионом Кассием, значительно преувеличены, они дают представление о масштабах восстания, ожесточенности сражений с обеих сторон (так, скажем, в битве с повстанцами погиб весь XXII римский легион, прибывший из Египта на помощь римскому гарнизону в Палестине), как и о характере тех страшных опустошений, которым подверглась вся страна. По словам Кассия, почти вся Иудея была тогда обращена в пустыню.

Ю. Шнорр фон Карольсфельд. Разрушение Иерусалима и пленение израильтян

Глядя на эти ужасные последствия восстаний, можно в какой-то степени согласиться и с утверждениями Талмуда, который называл восстания евреев «войною истребления». Это была отчаянная и славная попытка еврейского народа остаться нацией, имеющей столицу и государственную территорию в древней истории. В дальнейшем среди евреев будут случаи возмущения и бунта, но серьезной борьбы уже не отмечено. «С этого времени Израиль уже не имеет отечества и начинает бродячую жизнь, которая уже столько веков удивляет мир… Евреи как бы исчезли с лица земли…» – заключает, не скрывая своего сожаления, Э. Ренан.

Г. Доре. Плач о Иерусалиме

Заметим лишь, что Иудею и Иерусалим стер с лица земли тот самый Рим, перед которым пытались выслужиться Ирод и Флавий. И тем не менее иные склонны видеть в поражении Израиля чуть ли не победу. Как так? Оказывается, имеется в виду торжество христианства. Ницше видел в Израиле народ-победитель, который якобы в перспективе одержал победу над могучим Римом. Он писал: «Рим против Иудеи, Иудея против Рима» – до сих пор не было события более великого, чем эта борьба, эта постановка вопроса, это смертельное противоречие (а было ли противоречие, и тем более «смертельное»?! – Авт. ). В евреях Рим ощутил нечто вроде самой противоестественности, как бы своего монстра-антипода; в Риме еврей считался «уличенным в ненависти ко всему роду человеческому»: и с полным правом, поскольку есть полное право на то, чтобы связывать благополучие и будущность рода человеческого с безусловным господством аристократических ценностей, римских ценностей. Что же, напротив, чувствовали к Риму евреи? Это угадывается по тысяче симптомов; но достаточно и того, чтобы снова принять во внимание иоанновский Апокалипсис, этот наиболее опустошительный из всех приступов словесности, в которых повинна месть». И, несмотря на полную победу римских войск, разрушение Иерусалима и даже физическое порабощение евреев, финал, казалось, завершился полнейшим триумфом еврейского народа. «Кто же из них победил тем временем, Рим или Иудея? – продолжает рассуждать Ницше. – Но ведь об этом не может быть и речи: пусть только вспомнят, перед кем преклоняются нынче в самом Риме как перед воплощением всех высших ценностей – и не только в Риме, но почти на половине земного шара, всюду, где человек стал либо хочет стать ручным, – перед тремя евреями, как известно, и одной еврейкой (перед Иисусом из Назарета, рыбаком Петром, коровщиком Павлом и матерью названного Иисуса, зовущейся Мария). Это весьма примечател








Дата добавления: 2015-06-12; просмотров: 1005;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.058 сек.