История этнографической науки

Развитие человеческого общества сопровождалось расширением знаний людей об окружающем мире, накоплением сведений о соседних и дальних народах. Уже в древности наряду с этнографическими наблюдениями, в основе которых лежали естественная человеческая любознательность и военная, политическая и экономическая необходимость, предпринимались попытки теоретического обобщения фактических данных. Так, еще в античное время сложилась гипотеза «трехступенчатого» развития хозяйства: от собирательства и охоты к скотоводству, а затем

к земледелию. Она получила широкое распространение и оказывала влияние на взгляды многих ученых до конца прошлого века. В средние века продолжалось накопление этнографических наблюдений, но в условиях засилья церкви они не получили теоретического осмысления.

Развитие этнографических воззрений всегда было теснейшим образом связано с актуальными политическими и экономическими проблемами и борьбой идеологий. Это ясно проявилось в XVIII в., когда материализм пошел на штурм схоластического учения церкви. Взгляды просветителей и энциклопедистов имели большое значение для развития этнографических представлений, а затем и этнографии как науки. Складывается концепция об универсальных закономерностях всемирно-исторического процесса. При этом «дикие» народы рассматриваются как ранний этап истории человечества. Разрабатывается метод ретроспективного анализа: представления о внеевропейских отсталых народах переносятся на европейскую древность. Зарождается сравнительно-исторический метод исследования явлений общественной и культурной жизни, который позднее в качестве сравнительно-этнографического применил для этнографии Ф. Ласрито. Складывание этнографии как самостоятельной науки относится к середине XIX в. и связано с успехами естествознания, с развитием эволюционного учения, противопоставленного прогрессивными учеными того времени метафизическим канонам церкви. В борьбе с теологическими взглядами основоположники эволюционизма Ж. Б. Ламарк, Ч. Дарвин и многие другие создали теорию, согласно которой все в мире развивается и изменяется от простого к сложному, причем эволюция идет не случайно, а подчиняется определенным, универсальным закономерностям, и историческое развитие означает прогресс.

Это учение было положено в основу новой науки о народах — этнографии (этнологии), что выдвинуло ее на передний край борьбы материалистических и идеалистических идей. Используя теоретические положения эволюционизма, ученые стали исследовать историю первобытного общества и человеческую культуру, пользуясь при этом сравнительно-этнографическим методом. Среди создателей и классиков эволюционного направления в зарубежной буржуазной этнографии XIX в. следует назвать в первую очередь А. Вастиана, И. Бахофена, Д. Т. Мак-Леннана, Эд. Тейлора, Дж. Леббока, Л. Г. Моргана. (45)

Особое место среди крупнейших ученых-эволюционистов занимает Л. Г. Морган, чьи труды были высоко оценены классиками марксизма. Ф. Энгельс отмечал, что Морган в границах своего предмета самостоятельно пришел к материалистическому пониманию истории. Морган был первым, кто предпринял попытку создать периодизацию истории первобытного общества на основе развития производства и культуры. Он показал исторический характер и значение рода как основной универсальной исторической ячейки первобытного общества. Большое внимание уделено в его трудах эволюции семьи и брака, системам родства. Широко известны его труды по этнографии североамериканских индейцев. Вместе с тем Морган, как и большая часть других представителей эволюционистского направления, занимал идеалистические позиции по ряду методологических проблем. Ошибочными оказались некоторые его взгляды по истории семьи и брака. Нуждается в пересмотре на основании современных научных данных его периодизация истории первобытного общества. Однако все это не снижает заслуг Л. Г. Моргана в развитии этнографической науки и создании теории первобытного общества.

Развитие эволюционизма в этнографии и эволюционная теория в целом оказали на науку своего времени огромное прогрессивное влияние и объективно способствовали победе материализма над учением церкви. В этом, как и в признании наличия закономерностей в историческом процессе и развитии культуры, в признании общности всей человеческой культуры, состоят важнейшие заслуги эволюционизма. Эволюционизм был также направлен против расизма и прочих антигуманных концепций. (45)

Однако со временем, особенно к концу XIX в., все в большей степени стали проявляться слабые стороны эволюционной теории и метода. Стало очевидно, что новый обширный фактический материал плохо согласовывался с эволюционистскими схемами и зачастую противоречил им. Так, оказалась ошибочной эволюционистская теория непрерывного прямолинейного развития общества от простого к сложному путем количественных изменений. Действительность же подчинялась не простым эволюционным, а более сложным, диалектическим законам развития. К ошибкам нередко приводил и сравнительно-этнографический метод, особенно в тех случаях, когда сопоставлялись явления, относящиеся к разным историческим эпохам и географическим ареалам, что часто встречалось в произведениях эволюционистов. К ошибочным выводам приводил зачастую ретроспективный «метод пережитков», когда те или иные явления рассматривались как пережитки прошлого и по ним пытались реконструировать предшествующие этапы развития. В действительности оказывалось, что многие «пережитки» были на самом деле живыми, действующими общественными институтами. Для некоторых представителей эволюционистского направления была характерна биологизация общественных процессов, а также преувеличение значения в них психологических явлений.

К концу XIX и особенно в начале XX в. все в большей степени стала развертываться критика теоретических и методических концепций эволюционизма. Причем велась эта критика как со стороны реакционных, так и прогрессивных ученых. Во многом она была справедливой и отмечала действительные недостатки эволюционистского учения. Но обычно отрицалось и то наиболее ценное, что было достигнуто эволюционистским учением: представление об универсальности исторических законов развития общества, идеи единства человечества и его культуры.

В ходе критики эволюционистской теории и метода стали возникать новые этнографические учения, немало, впрочем, заимствовавшие у эволюционизма. Следует подчеркнуть, что эти учения не внесли существенного вклада в теорию и их методологические позиции были, как правило, шагом назад по сравнению с эволюционизмом. Многие антиэволюционистские направления имели ярко выраженный реакционный идеалистический характер, а часть их вообще ставила своей целью реабилитацию библейского учения.

В конце XIX — начале XX в. все большее распространение получают концепции, основанные в той или иной степени на признании диффузии как главного фактора в развитии культуры, а этнографии — как науки о культуре. Явления культурной диффузии были хорошо известны и в прошлом. О них писали еще античные авторы, не говоря уже об эволюционистах. Но только в рассматриваемых направлениях миграция вещей и идей принималась за основу «исторического» развития культуры. Социально-экономическое развитие и универсальные исторические законы при этом частично или целиком отвергались. Большая часть сторонников диффузионизма рассматривала культуру в отрыве от ее живого носителя — этноса — как совокупность единичных, неповторяемых явлений. (45)

Одним из первых направлений, связанных с идеей диффузии, было учение, известное под названием антропогеографии. Основатель этого учения Фридрих Ратцель и многие его последователи полагали, что определяющую роль в развитии культуры и общества играют диффузия и географическая среда.

Характерными представителями диффузионистского течения были школа «культурной морфологии» Лео Фробениуса, школа «культурных кругов» Фритца Гребнера и венская католическая «культурно-историческая» школа Вильгельма Шмидта, получившие большое распространение в начале XX в. Хотя и с разных позиций, сторонники этих направлений вели критику эволюционизма, выступали против принципа историзма в этнографии, а тем самым против признания исторических закономерностей в развитии этнографических явлений.

Л. Фробениус разработал учение о «культурной морфологии», рассматривавшее развитие культуры с точки зрения биологических закономерностей. Вместе с тем трудами Фробениуса и его учеников был собран значительный фактический материал по этнографии народов периферии классовых обществ. Ф. Гребнер предпринял попытку объяснить развитие культуры не историческими закономерностями, а взаимодействием «культурных кругов», произвольно сконструированных им из некоторых явлений материальной и духовной культуры. Вильгельм Шмидт и его соратники, хотя и называли свою школу «исторической», в действительности выступали против историзма, понимая историю как диффузию вещей, идей, «культурных кругов». Выводы представителей школы строились по большей части на субъективных суждениях, что нередко сказывалось и на методике полевых исследований и достоверности собираемого материала. В. Шмидт в течение всей жизни безуспешно пытался «обосновать» ряд библейских положений: идею единобожия, представление об извечности моногамной семьи, об извечности частной собственности. В несколько более сдержанном и осторожном виде идеи диффузионизма развивались в трудах известных этнологов Р. Гейне-Гельдерна, У. Риверса и др.

Как определенное направление диффузионизм потерял свое значение еще в эпоху между двумя мировыми войнами, но некоторые представления, связанные с явлениями диффузии, играют известную роль и в современных этнографических концепциях. (45)

Неокантианские философские идеи о непознаваемости исторического процесса оказали определенное влияние на формирование крупного течения в буржуазной этнологии, получившего наименование функционализма. Его создатель и глава Бронислав Малиновский видел задачи этнологии прежде всего в изучении функций культурных явлений, их взаимосвязей и взаимообусловленности. Положительным в учении Малиновского, А. Рэдклиф-Брауна и других сторонников функциональной теории был призыв изучать культуру каждого общества как единое явление, в котором все части связаны между собой выполнением определенных функций. Функционалистами был собран большой и достоверный полевой материал. Однако в. целом теория функционализма отличалась, крайним антиисторизмом и использовалась, особенно в Британской империи, для цепей колониального управления.

В Америке в конце XIX в. возникло новое учение — «американская школа исторической этнологии»,основоположником которой был Франц Боас. Положительной стороной этого учения была борьба с расизмом и колониализмом. Но в целом Боас и его последователи относились отрицательно к широким теоретическим обобщениям и возможности выведения общеисторических закономерностей, к идее общности человеческой культуры. Боас считая, что культурные ценности разных народов несопоставимы. Эта же идея легла в основу другого направления в американской этнологии, так называемого культурного релятивизма.

Примерно в то же время во Франции складывается «социологическая» школа Эмиля Дюркгейма, исходившая из философских идей неопозитивизма. Дюркгейм и его сторонники избрали предметом своего исследования общество, в котором они изучали системы нравственных связей, этнопсихологию. При этом они рассматривали каждое общество как изолированное явление, отрицая тем самым исторические законы развития.

Подобные же тенденции наблюдались в 1920—1930-х годах в Германии и США. Так, в Германии представителем этнопсихологии выступил Рихард Турнвальд, создавший новое антиисторическое и реакционное по своей сущности направление — этносоциологию. Он был также одним из основателей учения аккультурации (восприятие одним народом культуры другого), много заимствовавшего у диффузионизма. Преемником Турнвальда стал В. Мюльман. В то же время в США возникает психологическое, или этнопсихологическое направление, сложившееся в значительной мере под влиянием идей З. Фрейда и его последователей. (45)

Зигмунд Фрейд, известный врач-психиатр, создал учение о психоанализе и затрагивал в своих трудах некоторые проблемы истории первобытного общества и этнографии. Согласно его взглядам, поведение индивида и

жизнь целых обществ зависят в значительной мере от вытесненных в подсознание представлений и чувств. Явления культуры оказывались, по Фрейду, связанными с неврозами. Ими же он объяснял многие явления у первобытных народов. Таким образом, по Фрейду и близким ему по духу исследователям, обществом управляли не социально-экономические, а психологические, биологические законы. Эта концепция была крайне антиисторичной и объективно вела к так называемому психорасизму. Последний проявился, в частности, в названном выше этнопсихологическом направлении в США, представленном Р. Бенедикт, А. Кардинером и др. Они считали, что каждое общество обладает своей особой «моделью культуры», причем одни «модели» качественно выше, а другие ниже. Высшим психологическим типом объявлялся гот, на основе которого сломился пресловутый «американский образ жизни».

Дальнейшее развитие буржуазных школ и направлений привело к возникновению культурного релятивизма (М. Херсковиц и др.), структурализма (Э. Эванс-Притчард, К. Леви-Стросс и др.) и ряда других течений. Каждое из этих течений очень неоднородно и, несмотря на громкие фразы, призванные «доказать» их материалистический характер, в своем существе они антиисторичны. Так, «культурный релятивизм» приходит в конечном счете к идее абсолютизации каждой культуры и отрицанию единства человечества. Структурализм сводится к концепции о вечной и неизменной структуре общества, что является якобы отражением извечных свойств человеческого сознания.

В послевоенное время в Англии и США делаются попытки возродить эволюционизм (Л. Уайт) или модернизировать его в виде неоэволюционизма (Дж. Стюард, Дж. Мердок). в американской этнологии наблюдаются некоторые тенденции возврата к Моргану, но при этом его нередко противопоставляют Энгельсу, Попытки представителей всех этих направлений преодолеть ошибки и заблуждения буржуазных этнологических учений, игнорируя или извращая при этом марксизм, не дают и не могут дать положительных результатов.

Откровенно реакционный, неоколониалистский характер имели неудавшиеся попытки применить к этнологии так называемую теорию конвергенции, призванную доказать, что все народы развиваются по пути, который приведет в конечном счете к капитализму.

В ФРГ в послевоенное время заметна тенденция вообще отрицать необходимость теоретических разработок, ограничиваясь эмпирическими исследованиями. Впрочем, эта тенденция вообще характерна для многих современных буржуазных этнологов. (45)

По поводу большинства современных концепций в зарубежной буржуазной этнологии следует заметить, что, как правило, они недолговечны, получают временно, как мода, более или менее широкое распространение, а затем быстро исчезают, не оставляя заметного следа в науке.

Русская этнография сложилась в виде научного направления в то же время, что и на Западе, в середине XIX в. Дореволюционные ученые-этнографы проводили широкие исследования как русского населения, так и других народов, живших в царской России. При этом большое внимание уделялось изучению устного народного творчества (фольклора), общественной жизни, общины, семьи, материальной и духовной культуры. Крупнейшие ученые (Д. Н. Анучин, В, Г. Богораз, В. И. Иохельсон, Л. Я. Штернберг и др.) создавали труды, в которых исследовались отдельные народы и теоретические проблемы этнографии. Широким признанием и в наше время пользуется концепция Д. Н. Анучина о комплексном методе исследования при решении сложных историко-культурных проблем (с использованием данных этнографии, археологии и антропологии). Выдающиеся успехи были достигнуты при изучении зарубежных народов (Н. Н. Миклухо-Маклай и др.).

На развитие русской дореволюционной этнографии немалое влияние оказал эволюционизм. Наиболее известными представителями этого направления были М. М. Ковалевский, Ю. Э. Петри, Л. Я. Штернберг и др. Но уже в начале XX в. появляются работы, в которых эволюционизм подвергался серьезной критике (А. Н. Максимов). В то же время получает распространение марксизм, оказавший значительное влияние на развитие русской этнографической мысли. Особое значение в популяризации марксизма применительно к этнографическим исследованиям имели труды Н. И. Зибера, посвященные изучению производственных отношений в доклассовом обществе. На идеях марксизма основывались взгляды ф. Кона, в известной степени М. М. Ковалевского и многих других ученых.

Характерными особенностями русской этнографии были последовательный гуманизм, глубоко враждебный любым проявлениям расизма, а также ее материалистическая направленность. Воспринимая те или иные учения зарубежной этнографии, русские ученые использовали обычно только их положительные, главным образом методические стороны, отвергая идеалистические основы. (45)

Решающее значение для превращения этнографии в подлинно историческую науку имел марксизм-ленинизм. К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин придавали большое значение этнографии при исследовании ранних социально-экономических формаций. Это нашло выражение в трудах К. Маркса «Конспект книги Л. Г. Моргана «Древнее общество», «Формы, предшествующие капиталистическому производству», Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», а также в ряде замечаний и заметок. Развитие государства, социально-экономических укладов в докапиталистических обществах рассматривалось во многих трудах В. И. Ленина. И если этнография оформилась как самостоятельное научное направление в середине XIX в., то в подлинную историческую науку ее превратили классики марксизма-ленинизма, развившие ее на философских основах диалектического и исторического материализма.

Дальнейшее развитие марксистская материалистическая этнография получила после Великого Октября в нашей стране. Развиваясь на основе лучших традиций дореволюционной прогрессивной русской этнографии, она с первых лет Советской власти признала марксизм своей методологической основой.

Отличительной чертой советской этнографии уже на первых порах становления была ее тесная связь с решением насущных практических задач. Советские этнографы принимали самое активное участие в осуществлении мероприятий по проведению в жизнь ленинской национальной политики, социалистических преобразований культуры и быта. Этнографы живо откликнулись на решение задач в связи с национальным размежеванием, строительством национальных культур. Глубоко изучалось научное наследие классиков марксизма-ленинизма, велись дискуссии о предмете и задачах этнографических исследований. Уже к концу 1930-х годов марксистская методология полностью вытеснила бытовавшие до этого эволюционистские взгляды (Л. Я. Штенберг, Ю. Э. Петри и др.), представления, связанные с теорией «культурных кругов» и «культурно-исторические школы» (Б. А. Куфтин и др.), а также эклектические концепции (В. Г. Богораз-Тан, П. Ф. Преображенский и др.).

Еще в предвоенный период советские этнографы поднимали важные вопросы теории этнографии и истории первобытного общества в связи с обсуждением проблем периодизации первобытного общества, истории хозяйства, семейных и общественных отношений, культуры, религии.

Особенно интенсивно развернулись практические и теоретические работы советских этнографов после окончания Великой Отечественной войны. Стали проводиться широкие полевые работы. Значительно расширились и углубились исследования в области теории. Особенно большое значение имела постановка проблемы этноса как самостоятельного исторического явления, исследование теории этноса и этнических процессов. В 1960—1970-х годах окончательно формулируются предмет и задачи советской этнографии. Осуществляется ряд капитальных исследований по отдельным проблемам науки. Большое внимание при этом уделяется изучению этногенеза разных народов, их этнической истории. К крупным достижениям советской этнографической науки следует отнести теоретические исследования по проблемам истории первобытного общества, истории хозяйства и материальной культуры, семьи и семейно-брачных отношений, социальной структуры, духовной культуры. По всем этим вопросам проводятся плодотворные дискуссии, получающие отражение в журнале «Советская этнография», на страницах других журналов и в монографиях. Предпринимаются публикации обобщающих трудов («Народы мира», «Страны и народы» и многие другие издания). (45)

Значительным вкладом в теоретическую этнографию является разработанное советскими исследователями учение о хозяйственно-культурных типах и историко-этнографических областях. Широко известны труды советских этнографов по общим проблемам этнографии и истории религии. Ведется плодотворная работа по изучению и критике буржуазных этнологических учений. Больших успехов достигла советская этнография в области этнографического изучения отдельных народов и этнического картографирования.

В настоящее время перед советской этнографией стоят большие задачи по изучению современных этнических и культурных процессов в нашей стране и за рубежом, осуществляемого совместно с социологами.

Марксистская этнография успешно развивается также в странах социализма в тесном контакте с советской этнографией.

Этническая психология — отрасль социальной психологии, которая занимается исследованием психологии больших групп — народов. С древних времен существовала потребность в психологических характеристиках этносов, обусловленная дипломатическими, военными и иными нуждами. В связи с этим изучение психологических особенностей народов и практическое использование полученных материалов стало осуществляться задолго до создания основ этнической психологии. В истории исследований по этнической и кросскультурной психологии за рубежом и в России выделяют четыре периода (этапа). (43)

Первый этап (донаучный) включает работы до середины XIX века. В 1859 г. в Германии вышел первый номер журнала «Психология народов и языкознание» под редакцией Г. Шгейнталя и М. Лацаруса. В России в 1846 г. Н.И. Надеждин выступил с программным заявлением на заседании Русского географического общества по изучению народов, входящих в состав Российского государства. В программе исследования он выделил три области: язык, «этнографию физическую» и «этнографию психическую», Как видно по датам, донаучный период за рубежом и в России примерно совпадают. (43)

Второй этап (описательный) в западной этнической психологии закончился в 1905 г. Наиболее известной работой данного периода являются первые тома многотомного издания немецкого ученого В. Вундта «Психология народов». В России этот период длился до 1935 г. Наиболее известной работой этого периода является работа Г.Г. Шпета «Введение в этническую психологию», которая была опубликована в 1927 г. (43)

Третий период (создание научных основ) в западной этнической психологии начался в 1906 г., когда В. Риверс в Великобритании опубликовал результаты исследований по зрительному восприятию в разных этносах, полученные с помощью экспериментальных методов. 1925 г. — знаменательная дата в истории развития этнической психологии: в США был впервые опубликован психологический и социально-психологический тест на этническую предубежденность (шкала Богардуса). Это позволило в дальнейшем перейти от описательных характеристик этносов к количественным замерам. В 1934 г. в США сложилось первое научное направление в этнической психологии «Модели культуры», основоположником которого является Р. Бенедикт. Затем появляется совместная концепция А. Кардинера и Р. Линтона «Основная структура личности».

В России создание научных основ началось в 1936 г. Названная дата связана с проведением А.Р. Лурия в Средней Азии полевых работ с использованием экспериментальных методик. Результаты этого исследования были опубликованы лишь в 1974 г. Этот этап характеризовался первоначальным запретом на исследования по этнической психологии (1937-1958), а потом значительным увеличением количества публикаций и защит диссертаций по проблемам национальной психологии. В данный период более активно использовалось понятие «национальная психология». К исследованиям по национальной психологии активно подключились философы, этнографы, психологи, историки и представители многих других профессий, публикации которых носили в основном теоретический характер (исключение составляют работы военных психологов, проводивших прикладные исследования).

Четвертый период (становление этнической психологии) на Западе с 1946 г. и продолжается по настоящее время. Данный этап характеризуется лавинообразным потоком публикаций по кросскультурной и этнической психологии и стремительной тенденцией использования экспериментальных методов. В научных изысканиях также участвуют этнологи, психологические антропологи и представители других профессий, использующие качественные методы исследования. (43)

Возникшая позднее теория национального характера представлена работами М. Мид и Дж. Горера. Подход, связанный с «модальной личностью», был предложен X. Дьюкером и Н. Фрайда, А. Инкелисом, Д. Лсвинсоном, Теория географических факторов в этнопсихологии разрабатывалась В. Хелльпагом и П. Хофштеттером. В настоящее время наиболее известными специалистами в этой области считаются X. Триандис, В. Лоннер, Д. Берри, Хофштед и др.

В России четвертый период начался в 1985 г., когда Г.У. Кцоева (Солдатова) защитила в Институте психологии АН СССР кандидатскую диссертацию, впервые использовав количественные методики сбора информации и методы математической статистики для обработки результатов.

Этот период в нашей стране характеризуется активным привлечением экспериментальных методов в проводимые исследования, увеличением числа публикаций и подготовкой высококвалифицированных специалистов (кандидатов и докторов наук) по проблемам этнической психологии. Для данного этапа характерно резкое снижение финансирования фундаментальной науки (в том числе и этнической психологии), но оказание целенаправленной помощи ученым с помощью различных грантов, в том числе и зарубежных. В России появляются многочисленные публикации по этнической и кросскультурной психологии. Снимается запрет на исследование политически острых проблем этнической психологии.

Основоположниками этнической психологии в России можно считать Г. Г. Шпета (Шпет, 1927), С. И. Королева (Королев, 1970), И. С. Кона (Кон, 1971), Б. Ф. Поршнева (Поршнев, 1979), в экспериментальном плане — А. Р. Лурию (Лурия, 1974) и Г.У. Кцоеву (Солдатову) (Кцоева, 1985).

Основными центрами по исследованию различных проблем этнической психологии в настоящее время являются Институт психологии и Институт антропологии и этнологии РАН, кафедры социальной психологии Московского и Санкт-Петербургского государственных университетов, а также других вузов, где работают преподаватели, занимающиеся этой проблемой [Единственной кафедрой в России, в название которой входит этническая психология, является кафедра «Социальной и этнической психологии», организованная А Л. Журавлевым в 1994 г. в Московской гуманитарно-социальной академии].