Не полагайся на обещания, полагайся только на силу объединения и сознательности своего класса!

Задачей профессионального союза сельских рабочих должно быть поставлено поэтому сразу – не только борьба за улучшение положения рабочих вообще, но и в особенности отстаивание их интересов как класса при предстоящем великом земельном преобразовании.

«Рабочие руки должны быть переданы в распоряжение волостных комитетов», – так рассуждают часто крестьяне и эсеры.

Точка зрения класса сельскохозяйственных наемных рабочих как раз обратная – в распоряжение «рук» должны попасть волостные комитеты! Хозяйская позиция и позиция наемного рабочего таким противопоставлени­ем выясняются отчетливо.

«Земля всему народу». Это правильно. Но народ делится на классы. Каждый рабочий знает, видит, чувствует, переживает эту истину, умышленно затираемую буржуази­ей и постоянно забываемую мелкой буржуазией.

В одиночку беднякам никто не поможет. Никакое «государство» не поможет наемному рабочему в деревне, батраку, поденщику, беднейшему крестьянину, полупролета­рию, если он сам себе не поможет. Первый шаг для этого – самостоятельная классо­вая организация сельского пролетариата.

Пожелаем, чтобы всероссийская конференция профессиональных союзов с величайшей энергией взялась за это дело, кликнула клич по всей России, протянула руку помощи, могучую руку организованного авангарда пролетариев, пролетариям деревни.

Солдаты и земля

Большинство солдат – из крестьян. Всякий крестьянин знает, как угнетали и угнетают народ помещики. А в чем сила помещиков?

В земле.

У помещиков десятки миллионов десятин земли. Поэтому миллионам крестьянских семей ничего не остается, как идти в кабалу помещикам.

Никакие «свободы» не помогут крестьянам, пока помещики владеют десятками мил­лионов десятин земли.

Надо, чтобы все земли помещиков отошли к народу. Надо, чтобы все земли в государстве перешли в собственность всего народа. А распоряжаться землей должны мест­ные Советы крестьянских и батрацких депутатов.

Как добиться этого? Надо немедленно устраивать по всей России, в каждой без исключения деревне Советы крестьянских и батрацких депутатов по образцу Советов рабочих и солдатских депутатов в городах.

Если сами крестьяне и батраки не объединят­ся, если сами не возьмут собственной судьбы в свои собственные руки, то никто в мире им не поможет, никто их не освободит от кабалы у помещиков.

А чтобы сами крестьяне на местах могли немедленно взять всю землю у помещиков и распорядиться ею правильно, соблюдая полный порядок, оберегая всякое имущество от порчи, – для этого надо, чтобы солдаты помогли крестьянам.

Крестьяне, солдаты, рабочие – огромное большинство в государстве. Это большин­ство хочет, чтобы все земли немедленно перешли в руки Советов крестьянских депута­тов. Никто не сможет помешать большинству, если оно хорошо организовано (сплоче­но, объединено), если оно сознательно, если оно вооружено.

Солдаты! Помогите объединению и вооружению всех рабочих и всех крестьян!

Солдаты! Объединяйтесь сами крепче и теснее сливайтесь с рабочими и крестьянами! Не давайте вооруженной силы отнять из ваших рук!

Тогда и только тогда народ получит всю землю, народ избавится от кабалы у помещиков.

Как и почему крестьян обманули?

Известно, что, когда крестьянские депутаты всей России съехались в Петроград на Всероссийский Совет крестьянских депутатов, крестьянам обещали (обещали социалисты-революционеры, обещало правительство) немедленно запретить куплю-продажу земель.

Министр Переверзев сначала было действительно хотел выполнить обещание и телеграммой приостановил сделки по купле-продаже земли. Но затем чья-то невидимая рука вмешалась в дело, и министр Переверзев взял назад свою телеграмму и. снова разрешил куплю-продажу земли.

Крестьяне обеспокоились. Они даже послали осо­бую делегацию в министерство.

Крестьян успокоили, крестьян уговорили, как уговаривают малых детей. Их уверили, что немедленно будет издан закон, запрещающий куплю-продажу земли, что «только» в целях издания такого закона временное распоряжение Переверзева было «отложено».

Социалисты-революционеры успокоили крестьян, накормили их обещаниями. Крестьяне поверили. Крестьяне успокоились. Крестьяне разъехались.

Проходили неделя за неделей.

24-го июня (только 24-го июня) появляется в газетах известие, что министр Чернов, вождь партии социалистов-революционеров, внес в правительство законопроект (толь­ко еще законопроект) о запрещении сделок купли-продажи земли.

29-го июня газеты опубликовали сообщение о «частном совещании» Государственной думы, состоявшемся 28-го июня.

В этом совещании г. Родзянко[rrrrrrrrrrrr], «в заключительном слове остановился на вопросе о сделках с землею в связи с новыми» (о да, чрез­вычайно новыми!) «мероприятиями правительства. Он доказывает, что если сделки на землю будут воспрещены, то земля потеряет ценность» (для кого? для помещиков, очевидно!! Но ведь от помещиков-то крестьяне и хотят отобрать землю!), «будет обесценено обеспечение кредита, и землевладельцам» (бывшим землевладельцам, г. Родзянко!) «будет закрыт всякий кредит. Из каких же средств, – спрашивает М.В. Родзянко, – землевладение будет уплачивать свои долги банкам?»

Ввиду этого М.В. Родзянко предложил совещанию поручить Временному комитету попытаться предотвратить введение закона, гибельного не для частного землевладения, а для государства».

Вот когда «невидимая рука» показалась на свет божий! Вот она, «хитрая механика» коалиционного правительства, с почти социалистическими министрами, разоблаченная проболтавшимся бывшим председателем бывшей Государственной думы, бывшим помещиком, бывшим доверенным Столыпина-Вешателя, бывшим укрывателем провокатора Малиновского – господином Родзянкой[193]!

На этом ярком примере видно как и почему крестьян обманули. Ибо этот факт остается непререкаемым и безусловным фактом: крестьян обманули, не исполнив немедленно того, что им на Всероссийском Совете крестьянских депутатов обещали исполнить немедленно.

Как обманули крестьян? Накормив их обещаниями. В этом и состоит «хитрая механика» всех коалиционных министерств на свете, т.е. буржуазных министерств с участием изменников социализ­ма. Бывшие социалисты служат в этих министерствах – все равно, сознают ли они это или нет, – орудием обмана масс капиталистами.

Почему обманули крестьян? Потому что на деле, как это подтвер­дил «случай» с Родзянкой самым наглядным образом, на деле правит Россией блок двух блоков, союз двух союзов.

Один блок есть блок кадетов с монархистами-помещиками, первый из них г. Родзянко. Этот блок имеет большинство в правительстве, по вине эсеров и меньшевиков. Этот блок оттягивал запрещение сделок купли-продажи земель, этот блок поддержива­ет помещиков, капиталистов-локаутчиков.

Другой блок есть блок эсеров и меньшевиков, обманувший народ пустыми обещаниями. Скобелев и Церетели, Пешехонов и Чернов обещаний надавали тьму. Обещания давать легко. Прием «социалистических» министров кормить народ обещаниями испы­тан во всех передовых странах мира и везде привел к краху. Особенность России состо­ит в том, что этот крах партий эсеров и меньшевиков будет острее и наступит скорее обычного вследствие революционного положения страны.

Пусть же каждый рабочий и каждый солдат на этом, особенно поучительном для крестьян, примере хорошенечко разъяснит крестьянам, как и почему их обманули!

Не в блоке (союзе) с капиталистами, а только в союзе с рабочими смогут крестьяне добиться своих целей.

Идут наперерез

Вчера, 5 мая, в двух больших утренних газетах («Дело Народа» и «Речь»), на первой странице было помещено объявление заслуживающее большого внимания.

Объявление это сообщает об образовании в Петрограде,

«по соглашению Совета рабочих и солдатских депутатов с союзом инженеров и по полномочию Временного правительства, Центрального комитета по восстановлению и поддержанию нормального хода работ в промышленных предприятиях.

Центральный комитет, ставит своими главнейшими задачами разработку и согласование всех мероприятий по восстановлению и поддержанию нормального хода работ в про­мышленных предприятиях и организацию над всеми промышленными предприятиями постоянного дея­тельного общественного контроля».

Последние два слова в объявлении подчеркнуты.

Это напоминает сенатские и прочие чиновничьи комиссии «доброго старого», царистского времени. Как только, бывало, проворуется какой-нибудь негодяй из царских министров, губернаторов, предводителей дворянства и т.п., как только осрамится особенно сильно на всю Россию и на всю Европу какое-нибудь царское учреждение – так сейчас же следовало «успокоение общественного мнения» посредством назначения комиссии из знатных и знатнейших, высокопоставленных и высокопоставленнейших, богатых и богатейших «персон».

И эти персоны «успокаивали» общественное мнение всегда с наилучшим успехом. Они хоронили (обязательно по первому разряду) всякий «общественный контроль» тем основательнее, чем пышнее были фразы об успокоении нашим мудрым царем «общественной совести»...

Так было, так будет – хочется сказать, когда читаешь высокопарное объявление о новом Центральном комитете.

Гг. капиталисты пошли наперерез. В рабочих кругах растет сознание необходимости пролетарского контроля за фабриками и синдикатами. И «гениальным» воротилам де­лового мира из министерских и околоминистерских кругов пришла «гениальная» мысль: пойдем наперерез. Потянем в хвосте за собой Совет рабочих и солдатских депу­татов – этого нетрудно достигнуть, пока в нем главенствуют народники и меньшеви­ки. Устроим «общественный контроль»: это будет выглядеть так важно, так государст­венно-мудро, так министериабельно, так солидно... и это похоронит всякий контроль на деле и всякий пролетарский контроль так верно, так бесшумно... Гениальная мысль! Полное «успокоение» «общественной совести»!

– Как составить новый «Центральный комитет»?

О, разумеется, демократически. Ведь мы же все – «революционные демократы». Если кто полагает, что демократия требует посылки от 200 000 рабочих двадцати представителей, а от 10 000 инженеров, капиталистов и пр. одного представителя, то это было бы, разумеется, «анархическим» заблуждением. Нет, истинный демократизм «революционной демократии» «нового» правительства – рабочих и крестьян пусть «представляют» 6 меньшевиков и народников, а помещиков и капиталистов представят 8 кадетов и октябристов.

(Разве новейшие статистические исследования, заканчиваемые в новом министерстве труда по соглаше­нию со старым министерством промышленности, не доказывают, что большинство насе­ления России принадлежит к числу помещиков и капиталистов?)

Вот не угодно ли вам прослушать полный список «представителей» тех учреждений, которые объединились в новом Центральном комитете по соглашению «революцион­ной демократии» с правительством:

Центральный комитет составлен из представителей от:

1) Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов;

2) Временно­го комитета Государственной думы;

3) Всероссийского союза земств;

4) Всероссийско­го союза городов;

5) Петроградского городского общественного управления;

6) Союза инженеров;

7) Совета офицерских депутатов;

8) Совета съездов представителей про­мышленности и торговли;

9) Петроградского общества заводчиков и фабрикантов;

10) Центрального военно-промышленного комитета;

11) Земгора;

12) Комитета военно-технической помощи;

13) Вольно-экономического общества[194] ...

— Все?

— Все.

Разве этого не достаточно для солидного успокоения общественной совести?

— Ну, а если один и тот же крупный банк или один и тот же синдикат капиталистов
будет раз пять или раз десять представлен среди этих десяти или двенадцати учреждений через своих акционеров?

— О, не надо придираться к «частностям», когда суть дела в том, чтобы обеспечить
«постоянный деятельный общественный контроль»!

«Фактическое перемирие»

В газете «Новая Жизнь» от 7 мая напечатаны беседы с министрами «нового» правительства. Министр-председатель Львов заявил: «страна должна сказать свое властное слово и послать свою армию в бой».

Вот – суть «программы» нового правительства. Наступление, наступление, наступление![195]

И, защищая эту империалистскую программу, за которой пошли теперь Черновы и Церетели, министр Львов в тонах величайшего нравственного возмущения громил «установившееся на фронте фактическое перемирие»!

Пусть каждый русский рабочий, пусть каждый крестьянин подумает хорошенечко над этой программой наступления, над этими громовыми речами министров против «фактического перемирия».

Миллионы людей перебиты и искалечены на войне. Бедствия, причиненные войной человечеству, и особенно трудящимся массам, неслыханны. Капиталисты наживают на войне скандально-высокие прибыли. Солдаты истерзаны и измучены до последней степени.

Что же дурного в фактическом перемирии? Что дурного в том, что бойня приостано­вилась? Что дурного в том, что солдаты получили хоть небольшую передышку?

Нам возражают, что перемирие установилось только на одном фронте и что поэтому оно грозит сепаратным миром. Но это возражение явно несостоятельное. Ибо если ни русское правительство, ни русские рабочие и крестьяне не хотят сепаратного мира с германскими капиталистами и если никто в России не хочет сепаратного мира с сепаратными ка­питалистами, то как, откуда, каким чудом может прийти такой мир?? Кто может навя­зать его??

Возражение до очевидности несостоятельное, явная выдумка, попытка засорить глаза.

Далее. Почему фактическое перемирие на одном фронте «грозит» сепаратным миром на этом фронте, а не грозит распространением фактического перемирия на все фронты?

Фактическое перемирие есть состояние неустойчивое, переходное. Это бесспорно. Переходное к чему? К сепаратному миру оно не может привести, раз нет на это обоюдного согласия двух правительств или двух народов. Но почему бы такое перемирие не могло быть переходом к фактическому перемирию на всех фронтах? Ведь на это, наверное, есть согласие всех народов против всех или большинства правительств?

Братание на одном фронте может и должно быть переходом к братанию на всех фронтах. Фактическое перемирие на одном фронте может и должно быть переходом к фактическому перемирию на всех фронтах.

Народы отдохнули бы от бойни. Революционные рабочие во всех странах подняли бы голову еще больше, их влияние усилилось, вера в возможность и необходимость рабочей революции в передовых капиталистических странах укрепилась.

Что дурного в таком переходе? Почему бы нам, по мере сил, не помочь такому переходу?

Возразят, что фактическое перемирие на всех фронтах помогло бы сейчас германским капиталистам, ибо они сейчас награбили больше добычи. Это неверно, ибо анг­лийские капиталисты больше награбили (немецкие колонии в Африке, немецкие острова в Тихом океане, Месопотамия, часть Сирии и пр.) и ( в отличие от немецких капиталистов) ровно ничего не потеряли, Это во-первых.

Во-вторых, если бы германские капиталисты проявили больше неуступчивости, чем английские, то рост револю­ции в Германии еще более усилился бы. Революция в Германии явно нарастает. Наступление русских войск помешает этому росту. «Фактическое перемирие» ускоряет рост этой революции.

В-третьих, положение Германии, с точки зрения растущего голода, краха, разрухи, самое отчаянное и самое безвыходное, хуже, чем в каких бы то ни было других стра­нах, особенно после вступления в войну Америки[ssssssssssss]. «Фактическое перемирие» этого, основного, источника слабости Германии не устранит, а, напротив, скорее улучшит положение других стран (свобода подвоза) и ухудшит положение германских капиталистов (подвезти неоткуда, скрывать правду от народа будет труднее).

Две программы стоят перед русским народом.

Одна – программа капиталистов, пе­ренятая Черновыми и Церетели.

Это – программа наступления, программа затягивания империалистической войны, затягивание бойни.

Другая – программа революционных рабочих всего мира, защищаемая в России нашей партией.

Это программа: развить братание (не позволяя немцам обманывать русских), брататься обменом воззваний, распространить и братание и фактическое перемирие на все фронты, всячески помочь такому распространению, ускорить этим рост рабочей революции во всех странах, облегчить этим хоть временную передышку сол­датам всех воюющих стран, ускорить переход власти в России в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, ускорить этим заключение действительно спра­ведливого, действительно всеобщего мира в интересах трудящихся, а не в интересах капиталистов.

Правительство наше с Черновыми и Церетели, с народниками и меньшевиками, за первую программу.

Большинство русского народа и всех народов России (и не только России), т.е. большинство рабочих и беднейших крестьян, несомненно, встает за вторую программу.

Каждый день будет приближать ее победу.

Один из тайных договоров

Известно, что первым словом «революционного» Временного правительства по вопросу об иностранной политике было заявление: все тайные договоры, заключенные бывшим царем Николаем II с «союзными» капиталистами, остаются в силе, и новая Россия будет исполнять их свято и нерушимо.

Известно что наши «оборонцы» яростно защищают отказ милюковцев опубликовать тайные договоры. Эти горе-социалисты дошли до жизни такой, что защищают тайную дипломатию и притом тайную дипломатию бывшего царя.

Почему защитники империалистской войны так усердно охраняют тайну договоров?

Хотите знать почему, товарищи рабочие и солдаты?

Познакомьтесь хотя бы только с одним из этих благородных договоров: мы говорим о «нашем» договоре с Италией (т.е. с итальянскими капиталистами) в начале 1915 го­да.

Буржуазный демократ г. В. Водовозов в газете «День» (от 6 мая 1917 г.), опираясь на материалы, опубликованные в «Новом Времени», сообщает содержание этого до­говора:

«Союзницы гарантировали Италии южный Тироль с Триентом, всю береговую землю, северную часть Далмации с городами Зара и Спалато, среднюю часть Албании с Валоной, острова Эгейского моря у малоазиатского берега, а кроме того, выгодную железнодорожную концессию в Малоазиатской Турции – такова цена крови, выторгованная Италией. Эти земельные приращения во много раз превосходят все национальные притязания Италии, когда-либо ею прежде выставлявшиеся. Кроме 3 областей с итальянским на­селением (южный Тироль и Триест) приблизительно в 600 000 душ, Италия получает по договору земли более чем с миллионным населением, этнографически и религиозно ей совершенно чуждым. Сюда вхо­дит, например, Далмация, 97% населения которой принадлежит к сербскому племени, тогда как итальянцы составляют в ней немного более 2%.

Совершенно естественно, что договор с Италией, заключенный не только помимо согласия, но и помимо ведома Сербии, вызвал там сильнейшее огорче­ние и раздражение. Это единственный договор, касающийся нынешней войны, содержание которого мы знаем, и этот до­говор – грубо хищнический.»

Тайные договоры относительно дележа Персии, Турции, захвата Галиции, Армении – такие же грязные грабительские догово­ры, как грабительский договор с Италией.

Товарищи солдаты и рабочие!

Вам говорят, что вы защищаете «свободу» и «революцию»?

На деле вы защищаете темные договоры царя, которые прячут от вас, как прячут секретную болезнь.

Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!

«Король Константин (греческий) подписал акт отречения под давлением союзной дипломатии», – так пишет по поводу отречения газета бывшего министра иностран­ных дел во Временном «революционном» правительстве г-на Милюкова.

Грецию додушили голодом господа союзные дипломаты[196].Грецию блокировали военные суда англо-французских и русских империалистов, Грецию ос­тавляли без хлеба. «Давление» на Грецию было того самого порядка, какое применили недавно в России, если верить газетам, темные крестьяне одного захолустья, осудив на голодную смерть гражданина, обвиненного ими в оскорблении христианской религии.

Темные крестьяне в полудиком углу России уморили голодом «преступника». «Цивилизованные» империалисты Англии, Франции, России и пр. морили голодом целую страну, целый народ, чтобы «давлением» заставить ее переменить политику.

Вот она – действительность империалистской войны. Вот она – реальная обстановка международных отношений в переживаемое нами время. А господа эсеры по этому поводу смеются... Это действительно очень, очень смешно...

«Дело Народа», министерская газета Керенских, Черновых и К⁰, помещает смеющуюся передовицу под заглавием: ««Самоопределение» Греции». Насмешка эсеров над «самоопределением» Греции была бы превосходна, если бы она была искренна.

Искренность в политике, то есть в той области человеческих отношений, ко­торая имеет дело не с единицами, а с миллионами, – искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом.

Передовица «Дела Народа» неискренна потому, что именно партия социалистов-революционеров, именно Керенские и Черновы, как ее вожди, поддерживают министерство удушения... виноват, министерство «самоопределения» Греции, вместе с гражданами Церетели и Скобелевым.

«... Ясно каждому, – пишет «Дело Народа», – что между разбойным нападением империалистской Германии на Бельгию, Австрии – на Сербию и нынешним «наступлением в глубь Греции» союзных правительств нет никакого различия по существу».

Да, это ясно – раз­бойное нападение, – вот в чем вы участвуете, граждане эсеры, граждане меньшевики, своим участием в правительстве.

А платформы «мира без аннексий»? А «требования» «революционной демократии» от нового правительства? А декларации? Неужели еще не ясно, что все эти платформы, декларации, обещания, заявления, клятвенные обещания, обещательпые клятвы и про­чее и прочее – сплошная издевка над народом?

Печальное отступление от демократизма

«Известия» печатают сообщение о заседании солдатской секции Совета ра­бочих и солдатских депутатов. На этом заседании подвергли, между прочим:

«Обсуждению вопрос о возможности солдатам нести обязанности милиционеров. Исполнительная комиссия предлагает собранию следующую резолюцию:

«Ввиду того, что солдаты должны исполнять свое прямое назначение, Исполнительная комиссия Сове­та солдатских депутатов высказывается против участия солдат в милиции и предлагает всех солдат, состоящих в милиции, немедленно возвратить в части.

После недолгих прений резолюция принята с поправкой, допускающей возможность замещения ми­лиционерских должностей солдатами, эвакуированными из действующей армии, и ранеными».

Крайне жаль что Исполнительная комиссия предложила, а собрание приняло резолюцию, которая представляет из себя полное отступление от основных начал демократизма.

Едва ли найдется демократическая партия в России, не признающая программного требования замены постоянной армии всеобщим вооружением народа. Едва ли найдет­ся социалист-революционер или с.-д. меньшевик, который решился бы встать против такого требования. Но вся беда в том, что «по нынешним временам» «принято» – под шумом фраз о «революционной демократии» – признавать демократические (о социа­лизме нечего уже и говорить) программы «в принципе» и отрекаться от них на практи­ке.

Высказываться против участия солдат в милиции на том основании, что «солдаты должны исполнять свое прямое назначение», значит совершенно забывать начала демократии и переходить на точку зрения посто­янной армии. Солдат есть профессионал; его прямое назначение не есть общественная служба, – таков взгляд сторонников постоянной армии. Это не демократический взгляд. Это взгляд сторонников старого режима и капитали­стов, мечтающих о легком переходе назад, от республики к конституционной монар­хии.

Демократ принципиально против такого взгляда. Участие солдат в милиции есть вопрос разрушения стены между армией и народом. Это вопрос разрыва с проклятым прошлым «казармы», в которой отдельно от народа, против народа «натаскивали», дрессировали, муштровали особый слой граждан, с «прямыми назначениями» служить только военной профессии.

Участие солдат в милиции есть коренной вопрос перевос­питания «солдат» в граждан-милиционеров, перевоспитания населения из обывателей в вооруженных граждан.

Демократия останется пустой и лживой фразой или полумерой, если весь народ не получит немедленно и безусловно возможность учиться употреблению оружия. Без систематического, постоянного, широкого участия солдат в милиции это недостижимо.

Нет более верного пути к повы­шению чисто военных способностей и военной силы армии, как замена постоянной ар­мии всеобщим вооружением народа, обучение народа солдатами, во всякой истинно революционной войне применялся и будет применяться этот способ.

Немедленный, безусловный, повсеместный приступ к организации всенародной милиции, к всесто­роннему развитию участия солдат в милиции – вот насущнейший интерес и рабочих, и крестьян, и солдат, всего огромного большинства населения, большинства, не заинте­ресованного в охране прибылей помещиков и капиталистов. Участие в милиции есть одно из важнейших и коренных требований демократии, одна из наиболее существенных гарантий свободы.

Письмо о пролетарской милиции

От 14 апреля наша газета сообщала в корреспонденции из Канавина, Нижегородской губ., что «почти на всех заводах введена милиция из рабочих, оплачиваемая заводо­управлением».

В Канавинский район, как сообщает автор корреспонденции, входят 16 заводов, око­ло 30 тысяч рабочих, кроме железнодорожников, значит, введение рабочей милиции, оплачиваемой капиталистами, охватило в данной местности немалое уже число крупнейших предприятий.

Введение рабочей милиции, оплачиваемой капиталистами, есть мера, имеющая огромное, без преувеличения можно сказать – гигантское, решающее значение. Революция не может быть гарантирована, успех ее завоеваний не может быть обеспечен, дальнейшее развитие ее невозможно, если эта мера не станет всеобщей, не будет доведена до конца и проведена во всей стране[tttttttttttt].

Товарищи рабочие!

Вы проявили чудеса пролетарского героизма вчера, свергая цар­скую монархию.

Вам неизбежно придется, в более или менее близком будущем, снова проявить чудеса такого же героизма для свержения власти помещиков и капиталистов, ведущих империалист­скую войну.

Вы не сможете прочно победить в этой следующей, «настоящей» револю­ции, если вы не проявите чудес пролетарской организованности!

Лозунг момента – организация.

Но ограничиться этим значило бы еще ничего не сказать, ибо, организация нужна всегда, значит, одно указание на не­обходимость «организации масс» ровнехонько еще ничего не разъясняет. Кто ограничился бы этим, тот оказался бы подголоском либералов, ибо либералы желают для укрепления своего господства, чтобы рабочие не шли дальше обычных, «легальных» организаций, чтобы рабочие только записывались в свою партию, в свой профессиональный союз, в свой кооператив и т.д.

Рабочие своим классовым инстинктом поняли, что в революционное время им нужна совсем иная, не только обычная организация, они создали Со­вет рабочих депутатов, они стали развивать, расширять, укреплять его привлечением солдатских депутатов, депутатов от сельских наемных рабочих, а затем от всей крестьянской бедноты.

Создание подобных организаций во всех без исключения местностях России, для всех без исключения профессий и слоев пролетарского и полупролетарского населения, т.е. всех трудящихся и эксплуатируемых – такова задача первейшей, неотложнейшей важно­сти.

Ни ввести безусловно необходимой всеобщей трудовой повинности, ни осуществить сколько-нибудь серьезный контроль за банками, за синдикатами, за производством и распределением продуктов безусловно невозможно без организованности масс.

Поэтому надо начать, – и тотчас начать, – с рабочей милиции, чтобы твердо и умело пойти, с надлежащей постепенностью, к налаживанию всенародной милиции, к замене полиции и постоян­ной армии всеобщим вооружением народа.

Я сказал, что рабочие разбили ее, старую государственную машину. Точнее: начали разбивать ее.

Возьмем конкретный пример.

Полиция частью перебита, частью смещена в Питере и многих других местах. Гучковско-милюковское правительство не сможет ни восстановить монархии ни вообще удержаться у власти, не восстановив полиции, как особой, отделенной от народа и противопоставленной ему, организации вооруженных людей, находящихся под командой буржуазии. Это ясно, как ясен ясный божий день.

С другой стороны, новое правительство должно считаться с революционным наро­дом, кормить его полууступками и посулами, оттягивать время. Поэтому оно идет на полумеру: оно учреждает «народную милицию» с выборными властями (это звучит ужасно благовидно! ужасно демократически, революционно и красиво!) – но... но,

во-1-х, ставит ее под контроль, под начало земских и городских самоуправлений, т.е. под начало помещиков и капиталистов, выбранных по законам Николая Кровавого и Столыпина-Вешателя!!

Во-2-х, называя милицию «народной», чтобы пустить «народу» пыль в глаза, оно на деле не призывает народа поголовно к участию в этой милиции и не обязывает хозяев и капиталистов платить служащим и рабочим обычную плату за те часы и дни, которые они посвящают общественной службе, т.е. милиции.

Вот где зарыта собака. Вот каким путем достигает помещичье и капиталистическое правительство Гучковых и Милюковых того, что «народная милиция» остается на бу­маге, а на деле восстановляется помаленьку, потихоньку буржуазная, противонародная милиция.

Не дать восстановить полиции! Не выпускать местных властей из своих рук! Созда­вать действительно общенародную, поголовно-всеобщую, руководимую пролетариа­том, милицию!

– вот задача дня, вот лозунг момента, одинаково отвечающий и пра­вильно понятым интересам дальнейшей классовой борьбы, дальнейшего революцион­ного движения, и демократическому инстинкту всякого рабочего, всякого крестьянина, всякого трудящегося и эксплуатируемого человека, который не может не ненавидеть полиции, стражников, урядников, команды помещиков и капиталистов над вооруженными людьми, полу­чающими власть над народом.

Какая полиция нужна им, Гучковым и Милюковым, помещикам и капиталистам? Такая же, какая была при царской монархии. Все буржуазные и буржуазно-демократические республики в мире завели, восстановили у себя именно такую полицию.

Какая милиция нужна нам, пролетариату, всем трудящимся? Действительно народная

во-первых, состоящая из всего населения поголовно, из всех взрослых граж­дан обоего пола,

во-вторых, соединяющая в себе функции народной армии с функ­циями полиции, с функциями главного и основного органа государственного порядка и государственного управления.

Чтобы сделать эти положения более наглядными, возьму чисто схематический пример. Нечего и говорить, что была бы нелепа мысль о составлении какого бы то ни было «плана» пролетарской милиции: когда рабочие и весь народ настоящей массой возьмутся за дело практически, они во сто раз лучше разработают и обставят его, чем какие угодно теоретики. Я не предлагаю «плана», я хочу только иллюстрировать свою мысль.

В Питере около 2 миллионов населения. Из них более половины от 15 до 65 лет, возьмем половину – 1 миллион. Откинем, даже целую четверть, на больных и т.п., не участвующих в данный момент в общественной службе по уважительным причинам – остается 750 000 человек, которые, работая в милиции, допустим, 1 день из 15 (и продолжая получать за это время плату от хозяев), составили бы армию в 50 000 человек.

Вот какого типа «государство» нам нужно!

Вот какая милиция была бы на деле, а не на словах только, «народной милицией».

Вот каким путем должны мы идти к тому, чтобы нельзя было восстановить ни особой полиции, ни особой, отдельной от народа, армии.

Такая милиция, на 95 частей из 100, состояла бы из рабочих и крестьян, выражала бы действительно разум и волю, силу и власть огромного большинства народа.

Такая милиция действительно бы вооружала и обучала военному делу поголовно весь народ, для защиты от попыток восстановления ре­акции, от всяких происков царских агентов.

Такая милиция была бы исполнительным органом «Советов рабочих и солдатских депутатов», она пользовалась бы абсолютным уважением и доверием населения, ибо она сама была бы организацией поголовно всего населения.

Такая милиция превратила бы демократию из красивой вывески, прикрывающей порабощение народа капиталистами и издевательство капиталистов над наро­дом, в настоящее воспитание масс для участия во всех государственных делах.

Такая милиция втянула бы подростков в политическую жизнь, уча их не только словом, но и делом, работой.

Такая милиция развила бы санитарный надзор и т.п., при­влекая к подобным делам поголовно всех взрослых женщин. А не привлекая женщин к общественной службе, к милиции, к политической жизни, не вырывая женщин из их отупляющей домашней и кухонной обстановки, нельзя обеспечить настоящей свободы, нельзя строить даже демократии, не говоря уже о социализме.

Такая милиция была бы пролетарской милицией, потому что промышленные и городские рабочие так же естественно и неизбежно получили бы в ней руководящее влияние на массу бедноты, как естественно и неизбежно заняли они руководящее место во всей революционной борьбе народа и в 1905-1907 гг. и в 1917 году.

Такая милиция обеспечила бы абсолютный порядок и беззаветно осуществляемую товарищескую дисциплину. Она дала бы возможность действительно демократически бороться с переживаемым всеми воюющими странами тяжелым кризисом, осуществлять правильно и быстро разверстку хлеба и др. припасов, проводить в жизнь «всеобщую трудовую повинность» и без которой нельзя (уже очевидно что нельзя) лечить раны, нанесенные и наносимые разбойнической и ужасной войной.

Неужели пролетариат России проливал свою кровь только для того, чтобы получить пышные обещания одних только политических демократических реформ? Неужели он не потребует и не добьется, чтобы всякий трудящийся тотчас увидал и почувствовал известное улучшение своей жизни?

Чтобы всякая семья имела хлеб?

Чтобы всякий ре­бенок имел бутылку хорошего молока и чтобы ни один взрослый в богатой семье не смел взять лишнего молока, пока не обеспечены дети?

Чтобы дворцы и богатые квар­тиры, оставленные царем и аристократией, не стояли зря, а дали приют бескровным и неимущим?

Кто может осуществить эти меры кроме всенародной милиции с непремен­ным участием женщин наравне с мужчинами?

Грозит разруха

Известия, соображения, опасения, слухи насчет грозящей катастрофы все учащаются. Газеты капиталистов запугивают, кричат с пеной у рта против большевиков.

Газеты мелкобуржуазных партий, народников и меньшевиков, тоже жалуются, громоздят одно на другое добрые пожелания. Особенно характерны в этом отношении «Известия», редакция которых находится в руках блока двух названных партий. В № 63 от 11 мая напечатаны две статьи на тему о борьбе с хозяйственной разрухой. Одна из них озаглавлена крайне... как бы это помягче выразиться?., крайне не­осторожно (как и вообще «неосторожно» вступление народников и меньшевиков в ми­нистерство империалистов) – «Чего хочет Временное правительство». Правильнее было бы озаглавить: «Чего не хочет Временное правительство и что оно обещает?».

Другая статья представляет из себя «резолюцию экономического отдела Исполни­тельного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов». Вот несколько цитат из нее, которые точнее всего передадут содержание:

«Для многих отраслей промышленности назрело время для торговой государственной монополии (хлеб, мясо, соль, кожа), для других условия созрели для образования регулируемых государством тре­стов (добыча угля и нефти, производство металла, сахара, бумаги) и, наконец, почти для всех отраслей промышленности современные условия требуют регулирующего участия государства в распределении сырья и вырабатываемых продуктов, а также фиксации цен... Одновременно с этим следует поставить под контроль государственно-общественной власти все кредитные учреждения для борьбы со спекуляци­ей товарами, подчиненными государственному регулированию... Вместе с тем следует... принять самые решительные меры для борьбы с тунеядством, вплоть до введения трудовой повинности... Страна уже в катастрофе, и вывести из нее может лишь творческое усилие всего народа во главе с государственной властью, сознательно возложившей на себя (гм... гм... !?) грандиозную задачу спасения разрушенной войною и царским режимом страны».

Кроме последней фразы, фразы, с чисто мещанской доверчивостью «возложившей» на капиталистов задачи, коих они решить не смогут, – кроме этого программа великолепна. И контроль, и огосударствление трестов, и борьба с спекуляцией, и трудовая повинность – помилуйте, да чем же это отличается от «ужасного» большевизма? чего же больше хотели «ужасные» большевики?

Вот в этом-то и гвоздь, вот в этом-то и суть, вот этого-то и не хотят упорно понять мещане и филистеры всех цветов: программу «ужасного» большевизма приходится признать, ибо иной программы выхода из действительно грозящего, действительно ужасного краха быть не может, но... но капиталисты «признают» эту программу (см. знаменитый §3 декларации «нового» Временного правительства) для того, чтобы не исполнять ее. А народники и меньшевики «доверяют» капитали­стам и учат народ этому губительному доверию. В этом вся суть всего политического положения.

Ввести контроль за трестами – с публикацией их полных отчетов, с немедленными съездами их служащих, с обязательным участием в контроле самих рабочих, с допуще­нием представителей каждой крупной политической партии к самостоятельному кон­тролю, – ввести это можно декретом, на составление которого достаточен один день.

За чем же дело стало, граждане Шингаревы, Терещенко, Коноваловы? за чем дело стало, граждане, почти социалистические министры, Чернов, Церетели? за чем дело стало, граждане народнические и меньшевистские вожди Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов?

Ничего иного, кроме немедленного введения такого контроля за трестами, за банками, за торговлей, за «тунеядцами» (удивительно хорошее слово попалось под перо – в виде исключения – редакторам «Известий»...), за продовольствием ни мы не предлага­ли, ни кто бы то ни было вообще предлагать не мог. Ничего иного и выдумать нельзя, кроме «творческого усилия всего народа»...

Только не верить надо словам капиталистов, не верить наивной (в лучшем случае наивной) надежде меньшевиков и народников, будто такой контроль могут осущест­вить капиталисты.

Разруха грозит. Катастрофа идет. Капиталисты привели и приводят все страны к ги­бели.

Спасение одно: революционная дисциплина, революционные меры революционного класса, пролетариев и полупролетариев, переход всей государственной власти в руки этого класса, который сможет на деле ввести именно такой контроль, на деле про­вести победоносно «борьбу с тунеядством».

Неминуемая катастрофа и безмерные обещания

Вопрос о неминуемо грозящей разрухе и катастрофе невиданных размеров представляет огромную важность, на полном выяснении его надо чаще и чаще останавливаться.

В предыдущем номере «Правды» мы уже указали, что программа Исполнитель­ного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов ничем уже не отличается теперь от программы «ужасного» большевизма.

Сегодня мы должны указать, что программа министра-меньшевика Скобелева идет дальше большевизма. Вот эта программа в передаче министерской газеты «Речь»:

«Министр (Скобелев) заявляет, что... государственное хозяйство на краю пропасти. Необходимо вмешательство в хозяйственную жизнь во всех ее областях, так как в казначействе нет денег. Нужно улучшить положение трудящихся масс, и для этого необходимо забрать прибыль из касс предпринима­телей и банков. (Голос с места: «Каким способом?».) Беспощадным обложением имуществ, – от­вечает министр труда Скобелев. – Финансовая наука знает этот способ. Нужно увеличить ставки обло­жения имущих классов до 100 процентов прибыли. (Голос с места: «Это значит все».) К сожале­нию, – заявляет Скобелев, – разные акционерные предприятия уже раздали акционерам дивиденд, но мы должны поэтому обложить имущие классы прогрессивным индивидуальным налогом. Мы еще даль­ше пойдем, и если капитал хочет сохранить буржуазный способ ведения хозяйства, то пусть работает без процентов, чтобы клиентов не упускать... Мы должны ввести трудовую повинность для гг. акционеров, банкиров и заводчиков, у которых настроение вялое вследствие того, что нет стимулов, которые раньше побуждали их работать... Мы должны заставить гг. акционеров подчиниться государству, и для них должна быть повинность, трудовая повинность».

Эту программу мы советуем рабочим читать и перечитывать, обсуждать и вникать в условия осуществимости ее.

Все дело в условиях осуществления, в немедленном приступе к осуществлению.

Программа сама по себе не только великолепна и совпадает с большевистской, но в одном пункте идет дальше нашей, именно в том пункте, где обещается «забрать при­быль из касс банков» в размере «100 процентов прибыли».

Наша партия – гораздо скромнее. Она требует в своей резолюции меньшего, именно: только установления контроля за банками и «постепенного» (слушайте! слушайте! большевики за постепенность!) «перехода к более справедливому прогрессивному обложению доходов и имуществ». Наша партия умереннее Скобелева.

Скобелев раздает неумеренные и даже безмерные обещания, не понимая тех условий, при которых возможно осуществление их на деле.

В этом весь гвоздь.

Не только выполнить программы Скобелева, но даже сделать вообще сколько-нибудь серьезные шаги к ее осуществлению нельзя ни под ручку с 10 министрами из партий помещиков и капиталистов, ни тем бюрократическим, чиновничьим аппаратом, которым правительство капиталистов (с придатком меньшевиков и народников) вынуждено ограничиться.

Поменьше обещаний, гражданин Скобелев, побольше деловитости! Поменьше пышных фраз, побольше понимания, как приступить к делу.

Приступить к делу для спасения страны от неминуемой ужаснейшей катастрофы можно и должно немедленно, не теряя ни одного дня. Вся суть в том, что «новое» Временное правительство не хочет приступить к делу, а если бы захотело, то не сможет, будучи опутано тысячами цепей охраны интересов капитала.

Можно и должно в один день призвать весь народ приступить к делу, в один день издать указ, созывающий немедленно:

1) Советы и съезды банковых служащих как по отдельным банкам, так и всероссий­ский.

Поручение: выработать тотчас практические меры для слияния всех банков и кре­дитных учреждений в один общегосударственный банк и для точнейшего контроля за всеми операциями банков, публиковать тотчас итоги контроля;

2) Советы и съезды служащих всех синдикатов и трестов.

Поручение: выработать меры контроля и отчетности; публиковать тотчас итоги контроля;

3) указ этот должен дать право контроля не только всем Советам рабочих, солдат­ских и крестьянских депутатов, но и Советам от рабочих каждой крупной фабрики, а также представителям каждой крупной политической партии (считая за крупную, например, такую, которая внесла самостоятельные списки 12 мая в Питере не менее как по двум районам); все торговые книги, все документы должны быть открыты для такого контроля;

4) указ должен призвать всех акционеров, директоров и членов правления всяких обществ опубликовать списки тех, кто имеет акций не менее как на 10 000 (или 5000) рублей, с перечнем акций и обществ, в коих данные лица «заинтересованы». За неправ­дивые показания (контролю банковских и др. служащих) – конфискация всего имуще­ства и тюрьма не менее 5 лет;

5) указ должен призвать весь народ к немедленному введению всеобщей трудовой повинности через местные органы самоуправления; а для контроля и осуществления ее – вводить всенародную, поголовную милицию (сразу в деревнях, через рабочую ми­лицию в городах и т.п.).

Без всеобщей трудовой повинности не спасти страны от гибели. А без всенародной милиции нельзя осуществить всеобщей трудовой повинности. Это всякий поймет, кто не дошел до ми­нистерского умопомрачения или до помешательства на почве доверия к министерскому красноречию.

Кто хочет на деле спасать десятки миллионов людей от катастрофы, тот должен бу­дет прийти к защите таких мер.

Когда Скобелев министерски размахнулся в своей речи и договорился до взятия 100 процентов прибыли у капиталистов, то перед нами был образчик бьющей на эффект фразы. Такими фразами постоянно обманывают народ в буржуазных парламентских республиках.

Но тут есть нечто худшее, чем фраза. «Если капитал хочет сохранить буржуазный способ ведения хозяйства, то пусть работает без процентов, чтобы клиентов не упус­кать», сказал Скобелев. Это звучит «страшной» угрозой капиталистам, это на деле – попытка (вероятно, бессознательная со стороны Скобелева и, наверное, сознательная со стороны капиталистов) отстоять всевластие капитала, пожертвовав на короткое вре­мя прибылью.

Рабочие берут «слишком много», – рассуждают капиталисты, – возложим на них ответственность, не давая им ни власти, ни возможности распоряжаться на деле всем производством. Пусть мы, капиталисты, на время окажемся без прибылей, но, «сохра­няя буржуазный способ ведения хозяйства, не упуская клиентов», мы ускорим крах этого промежуточного состояния промышленности, мы будем расстраивать его всяче­ски, сваливая вину на рабочих!

Что таков расчет капиталистов, это доказывают факты. Углепромышленники на юге, «сознательно дезорганизуют производство»[uuuuuuuuuuuu].

Картина яс­ная: «Речь» лжет за двух, валит вину на рабочих. Углепромышленники «сознательно дезорганизуют производство». Скобелев поет соловьем: «если капитал хочет сохранить буржуазный способ ведения хозяйства, то пусть работает без процентов». Картина яс­ная!

Для капиталистов и для чиновников выгодно давать «безмерные обещания», отвле­кая внимание народа от главного, именно: от перехода действительного контроля в ру­ки действительно рабочих.

Рабочие должны отметать прочь фразерство, обещания, декларации, прожектерство чиновников в центре, готовых засесть за сочинение эффектнейших планов, положений, уставов, нормировок.

Долой все это лганье!

Долой эту шумиху бюрократического и буржуазного прожектерства, провалившегося всюду с треском!

Долой эту манеру класть дело под сукно!

Рабочие должны требовать немедленного осуществления кон­троля на деле и притом обязательно через самих рабочих.

Это – главное для успеха дела, дела спасения от катастрофы. Раз этого нет, все остальное – обман.

Раз это будет, мы вовсе не станем торопиться «взять 100 процентов прибыли». Мы можем и должны быть умереннее, переходить постепенно к более справедливому обложению, мы отделим акционеров мелких и акционеров богачей, мы возьмем совсем мало с первых, мы возьмем очень много (но не обязательно всё) только со вторых.

Число крупнейших акционеров ничтожно; роль их, как и общая сумма бо­гатства у них, – громадна. Не боясь ошибиться, можно сказать, что если составить список пяти или даже трех тысяч (а может быть даже и одной тысячи) самых богатых людей в России и проследить (при помощи контроля снизу, со стороны банковских, синдикатских и прочих служащих) все нити и связи их финансового капитала, их бан­ковских связей, то откроется весь узел господства капитала, вся главная масса богатства, накопленного на счет чужого труда, все дейст­вительно важные корни «контроля» за общественным производством и распределением продуктов.

Вот этот контроль надо передать рабочим. Вот этот узел, эти корни интерес капитала требует скрывать от народа. Лучше согласимся отдать на время «всю» прибыль или 99% дохода, чем открыть народу эти корни нашей власти – рассуждает класс капиталистов и его бессознательный слуга, чиновник.

Ни в каком случае мы не откажемся от нашего права и нашего требования: открыть народу именно самую главную крепость финансового капитала, именно ее взять под рабочий контроль – так рассуждает и будет рассуждать сознательный рабочий.

И в правильности этого рассуждения каждый день будет убеждать все большую массу бедноты, все более значительное большинство народа, все большее число искренних людей вообще, добросовестно ищущих спасения от катастрофы.

Надо взять именно главную крепость финансового капитала, без этого все фразы и прожекты спасения от катастрофы – один обман.

А отдельных капиталистов и даже большинство капиталистов пролетариат не только не намерен «раздевать» (как «пугал» себя и своих Шульгин), не только не намерен лишать «всего», а, напротив, намерен приставить к полезному и почетному делу – под контролем самих рабочих.

Самое полезное и самое необходимое для народа дело в момент приближения неминуемой катастрофы есть организаторское дело. Чудеса пролетарской организованности – вот что является нашим лозунгом теперь и еще больше будет нашим лозунгом и требованием, когда пролетариат будет у власти.

Поэтому надо выдвигать из всех слоев на­рода, из всех классов, нисколько не исключая капиталистов, у которых сейчас больше соответственного опыта, талантливых организаторов.

Таких талантов в народе много. Такие силы в крестьянстве и в пролетариате дремлют, не находя приложения. Их надо выдвинуть снизу практикой, умелым устранением «хвостов», искус­ной организацией домовых комитетов, объединением прислуги, устройством образцо­вого хозяйства в деревне, правильной постановкой перешедшего в руки ра­бочих завода и прочее.

Выдвигая их снизу, практикой, проверяя их талант на деле, надо всех их проводить в «министры» – не в старом смысле, не в смысле награждения портфелем, а в смысле должности общенародного инструктора, разъездного организатора, помощника в деле налаживания повсюду строжайшего по­рядка, величайшей экономии человеческого труда, строжайшей товарищеской дисцип­лины.

Вот что партия пролетариата должна проповедовать народу для спасения от катастрофы.

Вот что она должна осуществлять по частям уже теперь, там, где она уже получает власть.

Вот что она должна осуществить полностью, когда она полу­чит власть в государстве.

Надо разоблачать капиталистов

В. Базаров, которому никто не откажет в знаниях по вопросу о состоянии нашей промышленности, писал в «Новой Жизни» от 24 мая:

«Война и вызванная ею экономическая и финансовая разруха создали такое положение вещей, при котором частный интерес частного предпринимателя направлен не к укреплению и развитию производи­тельных сил страны, а к их разрушению. В настоящее время выгоднее – в ожидании повышения цен – держать в бездействии материальные составные части капитала, нежели пускать их в оборот; выгоднее производить на самых разорительных для страны условиях никуда не годные предметы военного снаб­жения, нежели добросовестно обслуживать насущные потребности народных масс; и всего выгоднее строить новые оборонные заводы, которые никогда не будут использованы, которые смогут начать рабо­ту лишь через 2-3 года. Можно ли удивляться, что так называемое «народное хозяйство» превратилось у нас в разухабистую вакханалию мародерства, промышленной анархии, систематического расхищения национального достояния?..

... Во имя чего малосознательный и даже вполне сознательный рабочий откажется от «чрезмерной» прибавки в 3-4 рубля, если на его глазах растаскиваются и пускаются по ветру сотни миллионов?».

Ни один добросовестный человек не решится отрицать того, что В. Базаров говорит сущую правду.

«Вакханалия мародерства» – нет иного слова для поведения капиталистов во время войны.

Эта вакханалия ведет к гибели всю страну.

Нельзя молчать. Нельзя терпеть.

Пусть всякий рабочий, который знает и понимает, что делается на «его» фабрике; пусть всякий банковый, фабричный, торговый служащий, кто не равнодушен к гибели стра­ны; пусть всякий инженер, статистик, бухгалтер напрягут все усилия, чтобы собирать, хотя бы по частям, точные (по возможности документальные) данные об этой вак­ханалии мародерства, то есть о ценах и прибылях.

Нельзя молчать. Нельзя терпеть. Не дети же мы, в самом деле, чтобы давать себя убаюкивать обещаниями почти социалистических министров или комиссиями, отдела­ми, подотделами чиновников.

Если бы правительство в России не было пленником капиталистов, если бы оно состояло из людей, желающих и могущих действовать решительно, действовать для спасения страны от гибели, оно бы тотчас же, не откладывая это ни на один день, ни на один час, тотчас же издало закон об опубликовании всех цен на военные поставки, всех данных о прибылях.

Болтать о грядущем крахе, о спасении страны от гибели и не делать этого – значит опускаться до уровня обманщика народных масс или игрушки в руках обманщиков.

Ждать от правительства капиталистов, от гг. Львова, Терещенко, Шингарева и К^о, от их бессильного и игрушечного «придаточка», Чернова, Церетели, Пешехонова, Скобелева, ждать от них издания такого закона, разоблачения капиталистов было бы детски наивно. Только заболевшие «министериалистским разжижением мозга» способны ждать этого. – Тем энергичнее надо звать к частной инициативе.

Товарищи и граждане! все, кто хо­чет на деле помочь спасению страны от голода, пусть тотчас собирает и опубликовыва­ет все доступные для него данные о ценах и о прибылях.

Разоблачение капиталистов есть первый шаг к обузданию капиталистов.

Разоблачение вакханалии мародерства есть первый шаг к борьбе с мародерами.

Доклады о разрухе

Приближение катастрофы – главный и основной вопрос современности. Надо собирать возможно более точные данные о ней.

Вот поучительнейшие цитаты из газеты наших противников, объединенных народников и меньшевиков («Известия Петроградского Совета» № 70 от 19 мая).

«Надвигается бедствие массовой безработицы. Сопротивление объединенных предпринимателей тре­бованиям рабочих возрастает. Предприниматели прибегают к своеобразной итальянской забастовке и скрытым локаутам».

«... капиталисты ничего не делают, чтобы помочь государству выбраться из экономических затрудне­ний...

... упорно цепляясь за свою прибыль, капиталисты и являются настоящими дезорганизаторами и контрреволюционерами. Но революция не хочет и не должна погибнуть. Если капиталисты не идут ей навстречу добровольно, она должна наложить на них свою руку».

Не правда ли, красноречивее трудно выразиться? Положение, значит, действительно самое критическое. «Революция» должна «наложить руку на капиталистов» – какая революция? какого класса? как наложить руку?

Вот ответы докладчиков на заседании Исполнительного комитета 16 мая:

«Ряд докладчиков выяснил тяжелую картину общей разрухи экономической жизни страны... буржу­азные органы печати... умалчивают об истинных причинах бедствия: войне и своекорыстном поведении буржуазии».

Из доклада меньшевика-министериалиста Череванина:

«Экономическая разруха, которую мы переживаем, настолько серьезна, что отдельными паллиатива­ми, рядом отдельных конкретных мероприятий, спасти положение нельзя. Необходим общий план, необ­ходимо регулирование государством всей экономической жизни...

Для конкретного осуществления нашего плана необходимо создание при министерстве специального экономического совета».

Гора родила мышь. Вместо «революции, налагающей руку на капиталистов», чисто бюрократический рецепт.

Из доклада Авилова:

«Основная причина современной хозяйственной разрухи – недостаток важнейших продуктов про­мышленности...

... Положение рабочих при растущей дороговизне граничит для многих категорий с хроническим го­лоданием...

... Предприниматели, наживающие огромные барыши, не соглашаются на уступки рабочим, если од­новременно не повышаются цены на их продукты...

... Единственным выходом из создавшегося положения является нормировка товарных цен. Но такая нормировка может быть осуществлена на практике только в том случае, если все распределение продук­та будет совершаться по указаниям общественной власти.

При таком принудительном распределении по нормировочным ценам необходимо установить кон­троль и над производством, ибо иначе оно может сократиться и даже приостановиться...

... Вместе с тем придется поставить под контроль государства те источники, которые питают про­мышленность оборотными и основными средствами, – кредитные учреждения».

О том, что «государство» есть машина, которую рабочий класс и капиталисты тащат в разные стороны, тов. Авилов как будто забыл. Какой класс способен теперь осущест­влять государственную власть?

Из доклада Базарова:

«Твердые цены фактически обходятся; государственные монополии существуют на бумаге; регули­рование снабжения заводов углем и металлом не только не дало возможности направлять производство в интересах государства, но не смогло даже справиться с рыночной анархией, не смогло устранить безу­держной спекуляции посредников-перекупщиков.

Необходима принудительная государственная трестификация промышленности.

Только призвав администрацию предприятий и капиталистов на обязательную государственную службу, можно принять действительные меры борьбы с той анархией, которую промышленники созна­тельно вносят в производство»

Государство капиталистов (сознательно вносящих анархию) должно призвать капиталистов на обязательную государственную службу – это равносильно забвению клас­совой борьбы.

Из доклада Г. В. Шуба:

«Несмотря на наши беспрерывные требования в течение двух месяцев, вопрос общий, вопрос об ор­ганизации народного хозяйства и труда с места не двигается. Результатом этого является топтание на месте. Положение сейчас таково: целый ряд мер, законов, хотя и с борьбой, нам удалось провести, мы имеем уже закон о хлебной монополии... Но все это остается на бумаге...

...Мы добились принципиального разрешения муниципализации сельскохозяйственных машин. Но провести этого нельзя, так как машин нет или почти нет. А заводы сельскохозяйственных машин выпол­няют совершенно не существенные предметы для армии. Но кроме того, что должна быть регулирована вся хозяйственная жизнь страны, нужно, наконец, сломать и перестроить весь исполнительный аппарат государственной власти...».

Вот это поближе к делу, поближе к сути! «Сломать и переустроить весь исполнительный аппарат государственной власти» – вот это правда. Но не ясно ли, что вопрос об аппарате государственной власти есть лишь частичка вопроса о том классе, в руках коего власть находится?

Из доклада Куковецкого:

«Финансовое положение страны в ужаснейшем состоянии. Мы быстро идем к финансовому банкрот­ству...

Чисто финансовые мероприятия не помогут...

Нужно принять меры к принудительному распределению займа и, если это не даст желательных ре­зультатов, то перейти на заем принудительный.

Вторая мера – это обязательное регулирование промышленности, установление твердых цен на про­дукты».

«Принудительность» – хорошая вещь, но вопрос весь в том, какой класс будет принуждать и какой должен быть принужден?

Из доклада Громана:

«Все, что делается во всех странах сейчас, может быть охарактеризовано как процесс распада народ­нохозяйственного организма...

Ни у правительства, ни у страны до сих пор нет центра, который регулировал бы экономическую жизнь страны, нет, так сказать, экономического мозга. Его необходимо создать... Должен быть организо­ван властный исполнительный орган. Нужно создать экономический совет...».

Новое бюрократическое учреждение – вот к чему сводится мысль Громана! Печально.

Все признают, что неслыханная катастрофа неминуема. Но не понимают главного: вывести страну из нее способен только революционный класс.

Мелкобуржуазная позиция в вопросе о разрухе

«Новая Жизнь» печатает сегодня резолюцию, предложенную тов. Авиловым на совещании заводских комитетов. Эту резолюцию приходится признать об­разцом мелкобуржуазного отношения к во­просу, именно поэтому резолюция эта типична и заслуживает внимания.

Начинается резолюция прекраснейшим общим местом, превосходным обвинением капиталистов:

«современная хозяйственная разруха... является следствием войны и хищнического анархического хозяйничанья капиталистов и правительства...».

Правильно! Что капитал давит, что он – хищник, что именно капитал есть источник анархизма, в этом мелкий буржуа готов согласиться с пролетарием.

Но различие между тем и другим начинается тотчас же:

Пролетарий признает хозяйство капиталистов хищничеством, чтобы вести классовую борьбу против него, чтобы всю политику построить на безусловном недоверии к классу капиталистов, чтобы в вопросе о государстве отли­чать, какому классу «государство» служит, интересы какого класса оно проводит.

Мелкий буржуа бывает иногда «бешен» против капитала, но тотчас же возвращается после припадка бешенства к доверию капиталистам, к упованиям, возлагаемым на «государство»... капиталистов!

Так и тов. Авилов. После прекрасного, решительного, грозного вступления, обвиняющего капиталистов в «хищничестве», и даже не только капиталистов, но и правительство капиталистов, тов. Авилов, забывает классовую точку зрения, скатывается, подобно мень­шевикам и народникам, к фразам о «государстве» вообще, о «революционной демокра­тии» вообще.

«Рабочие! Хищнический капитал своим хищничеством создает анархию и разруху, причем правительство капиталистов так же анархически хозяйничает. Спасение в контроле со стороны «государства при участии революционной демократии».

Вот содержание резолюции Авилова.

Побойтесь бога, тов. Авилов! Неужели марксисту позволительно забыть, что государство есть орган классового господства? Не смешно ли против «хищничества капиталистов» апеллировать к государству капиталистов?

Кто теперь, после опыта февраля, марта, апреля, мая 1917 года, продолжает говорить в России вообще про «революционную демократию», тот вольно или невольно, созна­тельно или бессоз