Антисоциальная (социопатическая) личность

Доминирующие и наиболее часто проявляющиеся у конкретной личности мотивы определяют общую направленность личности. В зарубежной психологической и медицинской литературе для описания делинквентного поведения взрослых людей (от 18 лет) широко используются термины: «антисоциальная», «социопатическая», «психопатическая» личность. Данные понятия не тождественны привычным для нас понятиям – «криминальная личность», «характерологический психопат» – и не могут выступать в качестве медицинского диагноза. Социопатическая (антисоциальная) личность представляет собой психологический тип, описанный через глубинные психологические механизмы функционирования личности. Основной вклад в изучение социопатической динамики сделан психоанализом. Август Айхорн (1876–1949), известный своей работой с трудными подростками, определяет делинквентность как «динамическое явление, результат взаимодействия психических сил, производящих искажения» [2, с. 48].

Данное искажение прежде всего связано с нарушением взаимоотношений между Эго и супер‑Эго. Супер‑Эго (как критическая инстанция) может быть не сформировано, в других случаях оно может быть чрезмерно жестким – карающим. Наконец, Эго‑идеал (как часть супер‑Эго) может содержать антисоциальные идентификации [15, 30].

Н. Мак‑Вильямс [18] описывает социопатическую личность через выраженную потребность ощущать власть над другими. Это может проявляться как стремление влиять на людей, манипулировать ими, «подняться» над ними. Многие авторы отмечают, что данный характер связан с базовой неспособностью к человеческой привязанности.

Уровень социальной адаптации при этом может быть различным. А. Айхорн ввел понятие явной и латентной делинквентности. Если в первом случае имеют место антисоциальные действия, то во втором – это состояние существует, но не проявляется внешне.

Человек с антисоциальной организацией личности не обязательно совершает преступления, но его жизнь в целом определяется специфической мотивацией. Представители некоторых уважаемых профессий, несомненно, в большей степени, чем другие, проявляют склонность к давлению и контролю (педагоги, судьи, хирурги), сочетая свою индивидуальность с интересами общества.

Личности, ставшие на путь нарушения закона, тем более могут быть достаточно точно описаны с точки зрения данного психологического диагноза. Интересным фактом является то, что если социопатической личности удалось избежать тюрьмы или саморазрушения, она имеет тенденцию «выгорать» к среднему возрасту (к сорока годам), нередко достигая уровня «примерного гражданина».

Психоанализ рассматривает делинквентов как тех, кто не в состоянии разрешить свои внутренние конфликты [15, 18]. Антисоциальные люди порывают с реальностью и спасаются от внутренней действительности тем, что предпринимают запрещенные действия, пресекаемые государством и преследуемые законом. Основной психологической защитой социопатических людей является всемогущий контроль. Они также используют проективную идентификацию, множество тонких диссоциативных процессов и отыгрывание вовне. Потребность оказывать давление, как указывает Мак‑Вильямс, имеет преимущественное значение [18, с. 199]. Она защищает от стыда (особенно у грубых психопатов) или отвлекает от поиска сексуальных перверсий (которые также могут лежать в основе криминальности).

При делинквентном поведении часто используется проекция на общество личных негативных качеств. При этом общество выглядит иллюзорно более плохим, чем оно есть в действительности, а представители правоохранительных органов низводятся до «ментов» с самыми отрицательными характеристиками.

Знаменитое отсутствие совести у социопатов свидетельствует не только о дефективном супер‑Эго, но также о недостатке первичных взаимных привязанностей к другим людям. Для антисоциальной личности ценность других людей редуцируется до их полезности, которая нередко определяется явным или бессознательным согласием последних терпеть «затрещины». Социопатические люди открыто хвастаются своими победами, махинациями или обманами, если думают, что на слушателя произведет впечатление их сила. Служители закона не перестают удивляться тому, как легко преступники сознаются в убийстве и спокойно рассказывают о нем в ужасных подробностях, скрывая при этом меньшие проступки или то, что, по их мнению, может быть расценено как признаки слабости.

Например, в телеинтервью каналу НТВ (октябрь 1998 г.) серийный убийца Анатолий Оноприенко эмоционально рассказывал, что в убийствах его назначение, что он ничего не боится и что он самого Бога превзошел. Свою цель преступник сформулировал как «вызывать страх», поясняя, что даже будучи заключенным под стражу он вызывает животный страх у людей. В большинстве же заурядных случаев при объяснении преступных действий наблюдается склонность к минимизации своей роли, преуменьшению своей ответственности: «просто повздорили, плохо подумал и т. д.».

Тот факт, что делинквенты не страдают от дискомфорта из‑за своего поведения, составляет одну из основных трудностей социального и психотерапевтического воздействия на них.

Таким образом, основным механизмом саморегуляции социопатической личности является отыгрывание вовне внутреннего напряжения и негативных чувств. При этом у таких людей возникает моментальное побуждение к действию. Они также не обладают опытом повышения самоуважения через контроль над собственными импульсами. Социопатов часто рассматривают как недостаточно тревожащихся. Н. Мак‑Вильямс [18, с. 202] объясняет это обстоятельство моментальным отыгрыванием вовне в комбинации с отказом признавать «слабые» чувства. Это означает, что если социопат и испытывает тревогу, то он отыгрывает ее так быстро, что окружающие не успевают ее заметить.

Не совсем понятен механизм формирования антисоциальной направленности. Доказано, что младенцы с рождения отличаются по темпераменту. В таком случае конституциональными предпосылками социопатии может выступить, например, большая базальная агрессия или сниженная реактивность нервной системы (более высокий порог возбуждения). Действительно, чтобы чувствовать себя бодро и хорошо, социопат нуждается в резком, более встряхивающем опыте. Особая конституция может объяснять постоянное стремление таких людей к острым ощущениям, их сниженную способность воспринимать педагогическое воздействие и обучаться социально‑приемлемому поведению, их невозможность получать удовольствие от обычных для других людей вещей – музыки, природы, хорошей работы. Врожденно гиперактивному, требовательному или рассеянному ребенку необходимо значительно большее участие отцовской фигуры, чем это принято. Ребенок, обладающий гораздо большей энергией, чем родители, может усвоить, что можно игнорировать потребности других людей, делая все, что хочется, умело управляя поведением окружающих.

Для отношений к таким детям со стороны родителей характерны: нестабильность, отсутствие дисциплины, потворство, эмоциональное непонимание, эксплуатация и иногда жестокость. Детство антисоциальных людей нередко отличается безнадзорностью, обилием опасностей и хаоса (хаотическая смесь суровой дисциплины и сверхпотворства; слабая мать и вспыльчивый садистичный отец; алкоголизм и наркотики в семье; семейные разрывы). В таких нестабильных и угрожающих обстоятельствах ребенок не получает чувства защищенности в необходимые моменты развития, что может подтолкнуть его потратить остаток жизни на поиск подтверждения своего всемогущества .

Для семей антисоциальных личностей в целом нетипично понимание и проговаривание своих чувств (явление алекситимии). В то время как большинство из нас используют слова для выражения собственной личности, социопатические личности применяют их для манипуляции. Родители оказываются неспособными отвечать на эмоциональные потребности ребенка. Они могут также бессознательно проявлять неповиновение и ненависть к авторитетам, с возмущением реагируя на ситуацию, когда педагоги или кто‑то еще ограничивают поведение их ребенка. В целом родители оказываются глубоко вовлечены в демонстрацию ребенком силы, а социопат имеет серьезные затруднения в обретении самоуважения нормальным путем через переживание любви и гордости своих родителей.

В историях наиболее деструктивных, криминальных психопатов почти невозможно найти последовательного, любящего, защищающего влияния семьи. З.Фрейд указывал, что: «Доверчивость любви является самым важным и самым первым источником авторитета» [28, с. 24]. Антисоциальный индивид, вероятно, просто никогда не испытывал в нормальной степени привязанности и взаимной любви. Он не идентифицировался с теми, кто о нем заботился. Вместо этого оказалась возможной идентификация с «чуждым сэлф‑объектом», который переживается как хищный.

Цитируя Мелой, Мак‑Вильямс пишет о «недостаточности глубоких и бессознательных идентификаций первоначально с первичной родительской фигурой и в особенности архетипических и направляющих идентификаций с обществом и культурой человечества в целом» [18, с. 204].

Последующие контакты ребенка со взрослыми вне круга семьи также не обогащают его личность необходимыми идентификациями. Окружающих людей любят, пока они способствуют удовлетворению, и ненавидят, как только они в нем отказывают. Из‑за отсутствия полноценного Сверх‑Я не существует и никаких внутренних требований, которые бы вызывали чувство вины. Хотя имеется интеллектуальное понимание последствий поведения, эмоциональное понимание отсутствует. Сиюминутное удовольствие важнее, чем угроза неудовольствия в будущем [30, с. 31].

Таким образом, нарушение ранних объектных отношений приводит к серьезному личностному расстройству, переживаемому как неспособность к установлению привязанности и признанию авторитетов.

Несмотря на очевидное сходство, О. Кернберг [7] отмечает психологическую неоднородность самой группы «антисоциальная личность» и предлагает выделять в ней несколько диагностических подгрупп.

Собственно антисоциальное расстройство личности характеризуется прежде всего тяжелой патологией супер‑Эго. Это неспособность к ощущению вины и раскаяния; неспособность эмоционально привязываться (даже к животным); отношения, основанные на эксплуатации людей; лживость и неискренность; слабость суждений и неспособность учиться на жизненном опыте; неспособность следовать жизненному плану. В одних случаях такое поведение может иметь активно‑агрессивную форму (злобно‑садистическую), в других – пассивно‑паразитическую (эксплуатирующую).

Если собственно антисоциальное расстройство не выявлено, может иметь место так называемый злокачественный нарциссизм. Он проявляется в типичном нарциссическом расстройстве личности (грандиозность, превосходство Я), характерологически укорененной агрессии (садизме к другим или направленной на себя агрессии), параноидальных тенденциях и убежденности в собственной правоте. В отличие от антисоциальной личности как таковой при злокачественном нарциссизме сохраняется потенциал привязанности и участия к другим людям или ощущение вины. Такие люди могут понять наличие у других моральных убеждений, могут иметь реалистичное отношение к своему прошлому и планировать будущее.

Далее, антисоциальное поведение (в основном пассивно‑паразитического типа) может встречаться в структуре просто нарциссического расстройства личности с преобладанием неспособности к длительной глубокой привязанности. Оно может проявляться в форме сексуальных аддикций; безответственности; эмоциональной или финансовой эксплуатации других.

Следующая группа включает антисоциальное поведение при других расстройствах личности (инфантильное, истероидное и др.).

В случае невротического расстройства личности антисоциальное поведение происходит из бессознательного чувства вины, что нередко может выглядеть как личная драма. Например, человек ворует мелкие предметы на работе, боясь разоблачения и увольнения.

Антисоциальное поведение можно рассматривать и как часть симптоматического невроза в форме подросткового бунтарства, нарушения адаптации под влиянием окружения, облегчающего перевод психических конфликтов в антисоциальное поведение.

Наконец, это могут быть диссоциальные реакции – некритичная адаптация к социальной подгруппе с антисоциальным поведением.

Таким образом, такая психологическая реальность, как делинквентное поведение личности, содержит в себе как общие закономерности, так и выраженное индивидуальное своеобразие.

В обращении с делинквентными личностями целесообразно (насколько это возможно) игнорировать как их недоверие, так и провокации наказания. Следует исходить из того, что «они не умеют сдерживаться, но имеют страстное искаженное желание привязанности» [2, с. 184], не удовлетворенное в раннем детстве.

Заканчивая данную главу, хочется отметить, что в настоящее время преступность в России представляет одну из наиболее больных общественных проблем. К 1996–1998 гг. уровень преступности в нашей стране достиг рекордно высокого рубежа 2,5 – 3 млн преступлений в год, хотя и стабилизировался на этом уровне, возможно, достигнув так называемого уровня насыщения преступности. Одновременно с количественным ростом наметились крайне опасные тенденции: увеличение доли тяжких преступлений; рост подростковой преступности; рост организованной преступности. Например, в 1997 г. Министерство внутренних дел РФ зарегистрировало более 12 тыс. организованных преступных групп [14].

Проблема антиобщественного поведения существует не только как абстрактное социальное явление. Повседневная жизнь ставит перед каждым из нас непростые задачи: не поддаться влиянию криминогенной обстановки, избежать страха, защитить себя и свою семью, воспитать законопослушание в детях, помочь людям (вставшим на путь нарушения закона) вернуться в общество. Поставленные задачи требуют огромных усилий со стороны государства и его граждан. Одновременно с этим решение проблемы преступности тесно связано с серьезным научным осмыслением противоправного поведения как отклоняющегося поведения личности.

Контрольные вопросы и задания

1. Раскройте основные понятия, связанные с противоправным поведением личности.

2. Перечислите основные формы делинквентного поведения и типы правонарушителей.

3. Перечислите внешние и внутренние условия делинквентного поведения.

4. Какова специфическая мотивация антиобщественного поведения?

5. Что стоит за термином «антисоциальная личность»?

Рекомендуемая литература

1. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. – М., 1991.

2. Айхорн А. Трудный подросток. – М., 2001.

3. Грищенко Л.А., Алмазов Б.Н. Побег из дома и бродяжничество. – Свердловск, 1988.

4. Девиантность и социальный контроль в России (XIX–XX вв.): Тенденции и социологическое осмысление. – СПб., 2000.

5. Долгова А.И. Социально‑психологические аспекты преступности несовершеннолетних. – М., 1981.

6. Дроздов А.Ю. На экране и вне его: Социально‑психологические аспекты влияния телевидения // Психол. газета. – № 37, октябрь 1998.

7. Кернберг О.Ф. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. – М., 1998.

8. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста. – М., 1979.

9. Кондрашенко В. Т. Девиантное поведение подростков: Социально‑психологические и психиатрические аспекты. – Минск, 1988.

10. Королев В.В. Психические отклонения у подростков‑правонарушителей. – М., 1992.

11. Криминальная мотивация / Под ред. В. Н. Кудрявцева. – М., 1986.

12. Кудрявцев В.Н. Генезис преступления: Опыт криминологического моделирования. – М., 1998.

13. Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: Норма и патология. – М., 1982.

14. Кудрявцев В.Н. Современные проблемы борьбы с преступностью в России // Вестник Российской академии наук. – 1999. – Т. 69. ‑ № 9. – С. 790–797.

15. Кутер П. Современный психоанализ. – СПб., 1997.

16. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. – Л., 1983.

17. Лунеев В.В. Преступность XX века: Мировой криминологический анализ. – М., 1997.

18. Мак‑Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. – М., 1998.

19. Можгинский Ю.Б. Агрессия у подростков: Эмоциональный и кризисный механизм. – СПб., 1999.

20. Нарушения поведения у детей и подростков. – М., 1981.

21. Ольков С.Г. Общественные болезни. – Тюмень, 1996.

22. Преступность и правонарушения (1993–1997): Статист, сб. – М., 1998.

23. Психосоциальная коррекция и реабилитация несовершеннолетних с девиантным поведением / Под ред. С. А. Беличевой. – М., 1999.

24. Психотерапия детей и подростков / Под ред. X. Ремшмидта. – М., 2000.

25. Раттер М. Помощь трудным детям. – М., 1987.

26. Реан А.А. Характерологические особенности подростков‑делинквентов // Вопросы психологии. – 1991. ‑ № 4.

27. Ремшмидт X. Подростковый и юношеский возраст: Проблемы становления личности. – М., 1994.

28. Фрейд З. Очерки по психологии сексуальности. – М., 1989.

29. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М., 1994.

30. Энциклопедия глубинной психологии / Под ред. А.М. Боковикова. – М., 2001.‑Т. 2.