Общая характеристика категории субъекта

Категория субъекта, как известно,— одна из центральных в философии, особенно в онтологии (Аристотель, Декарт, Кант, Гегель). Большое внимание она вызывает и в современной пси­хологической науке (С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская, А.В. Брушлинский, В.А. Лекторский). Как отмечает С.Л. Рубинштейн, «основная задача философии (онтологии)... задача раскрытия субъектов различных форм, способов суще­ствования, различных форм движения» [193, с. 275]. Сюда же входит задача раскрытия, определения субъектов деятельнос­ти как одной из основных форм движения. Анализ субъектов образовательной деятельности, включающей в себя две взаимосвязанные ее формы — педагогическую и учебную, лежит в русле как общефилософской, так и конкретно педагогической задачи.

Каковы же характеристики субъекта с общефилософской позиции? Приведем эти характеристики, по С.Л. Рубинштейну.

Во-первых, категория субъекта всегда соположена с катего­рией объекта. В силу этого в познании бытия, в «открытии бы­тия познанию», в отношении этого «познаваемого бытия» к по­знающему человеку С.Л. Рубинштейн фиксирует две взаимо­связанные стороны: «1) бытие как объективная реальность, как объект осознавания человеком; 2) человек как субъект, как по­знающий, открывающий бытие, осуществляющий его самосо­знание* [193, с. 326].

Во-вторых, познающий субъект, или «субъект научного по­знания — это общественный субъект, осознающий познаваемое им бытие в общественно-исторически сложившихся формах» [193, с. 326]. Здесь существенно подчеркнуть положение А.Н. Леон­тьева, что вообще противоположность между субъективным и объективным не абсолютна. «Их противоположность порож­дается развитием, причем на всем протяжении его сохраняют­ся взаимопереходы между ними, уничтожающие их "односто­ронность"» [111, с. 157].

В-третьих, общественный субъект может существовать и ре­ализоваться и в деятельности, и в бытии конкретного индивида.

В-четвертых, рассматривая проблему отношения «Я» и дру­гой человек, С.Л. Рубинштейн обращает внимание на то, что «Я» предполагает некоторую деятельность и, наоборот, «произволь­ная, управляемая, сознательно регулируемая деятельность необходимо предполагает действующее лицо, субъекта этой де­ятельности — "я" данного индивида» [193, с. 334]. Это поло­жение выступает в качестве одной из основных характеристик не только субъекта, но и самой деятельности.

В-пятых, субъект — сознательно действующее лицо, самосо­знание которого — это «осознание самого себя как существа, осо­знающего мир и изменяющего его, как субъекта, действующе­го лица в процессе его деятельности — практической и теоре­тической, субъекта деятельности осознания в том числе» [193, с. 335]. Это определение получает в теории С.Л. Рубинштей­на форму афоризма «Человек как субъект жизни».

В-шестых, каждый конкретный субъект определяется через свое отношение к другому (как было отмечено еще А. Смитом,К. Марксом в теории зеркала, согласно которой человек Петр, смотрясь в Павла как в зеркало и принимая его оценки, форми­рует самооценку).

В-седьмых, каждое «Я», представляя и единичное, и всеоб­щее, есть коллективный субъект. «Каждое "я", поскольку оно и есть всеобщность "я", есть коллективный субъект, содружество субъ­ектов, "республика субъектов", содружество личностей; это "я" есть на самом деле "мы"» [193, с. 337].

Восьмая характеристика субъекта состоит в том, что субъект деятельности сам формируется и создается в этой деятельности, распредмечивание которой может выявить и определить и само­го субъекта. Согласно С.Л. Рубинштейну, субъект в своих дея­ниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; он в них созидается и опреде­ляется. Поэтому тем, что он делает, можно определять то, что он есть; направлением его деятельности можно определять и формировать его самого. На этом только зиждется возмож­ность педагогики, по крайней мере, педагогики в большом сти­ле» [цит. по 35, с. 6].

Отметим еще одну, девятую, характеристику субъекта, кото­рая следует из гносеологического и собственно психологического анализа процесса отражения, категории «субъективного» образа (по А.Н. Леонтьеву). Согласно А.Н. Леонтьеву, в познании, отра­жении действительности, всегда находится активный («пристра­стный») субъект, моделирующий объект и связи, в которых он на­ходится. Основываясь на общепсихологическом тезисе обусловлен­ности деятельности мотивами, эмоциями, установками субъекта, А.Н. Леонтьев вводит понятие «пристрастности» отражения как его принадлежности субъекту деятельности [112, с. 125—126].

Важно отметить, что, подходя к понятию субъекта с других — операциональных — позиций, Ж. Пиаже также рассматривал ак­тивность как одну из ведущих его характеристик. «Он справед­ливо подчеркивает, что так же, как объект не "дан" субъек­ту в готовом виде, а воссоздается последним в структуре знания, как бы "строится" им для себя, так и субъект "не дан" себе со всеми своими внутренними структурами; организуя для себя объект, субъект конструирует и свои собственные опера­ции, т.е. делает себя реальностью для самого себя» [104, с. 50].

По Ж. Пиаже, субъект находится в постоянном взаимодей­ствии со средой; ему врожденно присуща функциональная актив­ность приспособления, посредством которой он структурирует воздействующую на него среду. Активность выявляется в действи­ях, среди которых разные трансформации, преобразования объ­екта (перемещение, комбинирование, удаление и т.д.) и созда­ние структур являются ведущими. Ж. Пиаже подчеркивает важ­ную для педагогической психологии мысль относительно того, что между объектом и субъектом всегда существует взаимодей­ствие, протекающее в контексте предыдущего взаимодействия, предыдущей реакции субъекта. Анализируя эту позицию Ж. Пи­аже и всей Женевской школы, Л.Ф. Обухова отмечает, что фор­мула «стимул — реакция», согласно Ж. Пиаже, должна выгля­деть как «стимул — организующая деятельность субъекта — ре­акция» [150, с. 23]. Другими словами, субъект действия, деятель­ности и в более широком смысле — взаимодействия, соотноси­мый с объектом, представляет собой активное, воссоздающее и пре­образующее начало. Это всегда деятель [см. 181, гл. 5].