Экспансионная глобализация

Совсем иное функциональное значение имеет экспансионная глобализация. Она представляет собой не что иное, как агрессию одной цивилизации против иных цивилизационных организмов. Пути экспансии, как известно, могут быть различны. Механизмы ее осуществления не ограничиваются прямым военным вторжением. Известны, например, варианты демографического, пропагандистского, агентурно-конспирологического экспансионизма. «Торговая цивилизация» Запада исторически избрала в качестве одной из главных ниш своего распространения сферу экономики. Декларируемый принцип свободной торговли выступал в большой степени средством для решения задач цивилизационной экспансии. Характерно, что при столкновении с подлинной конкуренцией в экономической сфере включался механизм жесткого таможенно-протекционистского регулирования. Следует предположить, что при более высокой трудовой отдаче (недостижимой для общества потребления) новых геоэкономических субъектов азиатско-тихоокеанского региона идеологема свободы мирового товарообмена будет девальвироваться.

Впрочем, «свободный западный мир» не чуждается и вооруженного цивилизаторства. Насаждение демократии в Ираке находится в непрерывной череде примеров прямой военной агрессии со стороны цивилизации Запада. Само по себе возникновение «белой Америки» было исторически связано с этноцидом коренного индейского населения. Не отсюда ли проявляемое на уровне психоментальности (комплекс американской национальной идентичности) принципиальное непонимание и неприятие цивилизационного многообразия мира?

Характерно, что классик цивилизационного анализа А. Д. Тойнби при рассмотрении дихотомии Россия-Запад приписывал роль агрессора именно западной цивилизации. «Хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, - писал британский историк, - пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада – агрессорами значительно чаще, чем наоборот. Русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации…».[594]

На современном Западе активно популяризируются постмодернистские принципы миропонимания. Однако внешняя политика США наименее соотносится с теорией постмодернизма. Положенный в основу постмодернистского дискурса принцип относительности для Белого дома ментально не приемлем. Какой уж тут постмодернизм с ценностной относительностью выбора, если одно лишь сомнение в стандартах американского образа жизни может обернуться для сомневающихся политическим остракизмом, а то и бомбардировками. Декларируемый либеральный плюрализм «свободного мира» не распространяется за рамки очерченного западной цивилизацией плюралистического поля.

Другим примером действия двойных ценностных стандартов является отношение Запада к цивилизационым традициям. С одной стороны, сохранившиеся на геополитической периферии мира традиционные нормы и институты рассматриваются в качестве препятствия для реализации концепта построения «открытого общества». С другой стороны, сами Соединенные Штаты Америки ни на йоту не отступили от собственных традиций. Раз возникнув они последовательно двигались в строго определенном направлении. Традиционность британской монархии также диссонирует с политикой тех же англичан в странах Содружества. Традиции, таким образом, ни для США, ни для Великобритании не только не стали помехой, но, очевидно, явились факторной основой успешного развития. Так почему же другим цивилизационным субъектам настойчиво рекомендуется модернизировать исторически сложившиеся уклады их бытия?

Существует иллюзия об адаптационных возможностях экспансионной глобализации. Но совместим ли воинствующий западный глобализм с цивилизационной множественностью мира? В свое время святой преподобный князь Александр Невский, оценивая масштабов угроз, идущих от Запада и Востока, считал безусловно более опасной для Руси экспансию крестоносцев. Нанесшая существенный демографический урон татарская агрессия не затрагивала цивилизационных основ бытия русского народа. Православная Церковь даже получила от золотоордынских ханов некоторые преференции. Другое дело – экспансия Запада. Оказавшись под крестоносцами Русь, как специфический цивилизационный организм, скорее всего перестала бы существовать.[595]

Адепты глобализма оперируют абстрактно-универсалистской моделью общечеловека, экономического индувидуума. С научной точки зрения такого рода универсалистская глобализация не выдерживает критики. Она в лучшем случае соотносится со сформировавшейся в просветительской среде XVIII в. (времени государственной институционализации Соединенных Штатов) механистической картиной мира, но не с выводами и теоретическими положениями современной науки.

Вне ее категориального построения оказывается, в частности, феномен этнической психоментальности. Признание его реальности позволяет поставить под сомнение саму возможность практической имплементации чужеродных ценностей. Между тем, психоментальность является одним из базовых компонентов цивилизационного конструирования.[596] Она, в сочетании с историко-культурными традициями, мировоззренческими и этническими нормами, геополитическими средовыми условиями формирует уникальный в своем роде цивилизационный генокод. Попытки его искусственной замены могут привести к гибели или мутациям самого организма.

Большой вопрос вызывает также присвоенное Западом права осуществления глобализационной миссии. Ведь даже С.П. Хантингтон отмечал, что ни в территориальном (совокупно площадь стран цивилизации Запада – 24,2%), ни в популяционном (10,1% мирового населения), ни в языковом (английский язык является родным для 7,6%), ни в религиозном (западное христианство охватывает менее 30%) отношениях западная цивилизация не представляет большинства человечества.[597]

Цивилизационные преимущества «свободного мира» весьма сомнительны. Действительно, Запад на настоящее время создает чуть менее половины объема валового мирового продукта (в середине XX в. его доля составляла 64,1%). Однако при сопоставлении его показателей по иным критериям оценок он с позиции лидера переместится в положение аутсайдера. Достаточно хотя бы обратить внимание на крайне низкую по отношению к мировому уровню статистику рождаемости западных стран. Если в Германии у одной женщины рождается в среднем 1,32 ребенка, то в Афганистане – 7,48.[598] Так однозначно ли стоит выше в цивилизационной иерархии народ, производящий больше валового продукта, или может быть это народ, рождающий более многочисленное потомство?