В.С. Малахов. Глобальные компиляции

Д. Хелд, Д. Гольдблатт, Э. Макгрю, Д. Перратон. Глобальные трансформации. Политика, экономика и культура. М.: Праксис, 2004. 576 с.

С термином «глобализация» в 1990-е годы случилось то же, что в 1980-е с «постмодернизмом», а в 1970-е с «модернизацией». Он превратился в нечто вроде гносеологической отмычки, которой поддаются все двери. И сколько бы сомнений ни высказывалось относительно способности этого термина нечто описать и тем более объяснить, поток публикаций, выносящих его в заглавие, только ширится.

Если рецензируемая книга чем-то выделяется в этом потоке, то, пожалуй, лишь своим объемом и стилем. Редкий читатель доберется до ее середины. Вязкий, тягучий текст способен повергнуть в уныние самых пытливых искателей знаний. В остальном же работа Дэвида Хелда со товарищи вполне традиционна.

Авторы добросовестно реферируют то, что написано их предшественниками (многие из которых, заметим, либо вообще обходились без слова «глобализация», либо не придавали ему концептуального веса). Сжатие пространства и времени (Дэвид Харви), сетевое общество и информационализм (Мануэль Кастельс), возрастающая взаимозависимость в международной политике (Роберт Кихейн), полицентрический мир, возникающий под влиянием транснациональных акторов (Джеймс Розенау), укрепление государства в промышленно развитых странах (Майкл Манн), детерриториализация лояльностей (Арджун Аппадураи). Местами жанр реферата плавно перетекает в автореферат, поскольку одна из ключевых формул в соответствующей литературе — «космополитическая демократия» — прочно закреплена за одним из членов четверки, Д. Хелдом.

Словом, представленный компендиум дает достаточно полную картину литературы, выросшей вокруг «глобальной» тематики между 1987 и 1997 годами. Те, кто сталкивается с подобного рода литературой впервые, найдут в нем массу информации, а искушенная публика — подтверждение уже известного (причем многократное, ибо авторы ничуть не боятся повторов).

В этой ситуации странновато выглядит притязание авторов на статус если не первопроходцев, то создателей некоей общей теории глобализации. Во введении черным по белому начертано: «Несмотря на обширную и все растущую литературу, не существует — что весьма удивительно — ни убедительной теории глобализации, ни даже систематического анализа ее главных особенностей» (с. 1). Можно, конечно, допустить, что у Д. Хелда и его коллег были причины не счесть убедительными концепции глобализации, предложенные Робертом Робертсоном, Самиром Амином, Энтони Гидденсом, Полом Хирстом и Грэхемом Томпсоном, Робертом Гилпином и еще полудюжиной крупных исследователей. Но совершенно неясно, что авторы имели в виду, говоря об отсутствии «систематического анализа ее [глобализации. — В.М.] главных особенностей», если вспомнить труды Малколма Уотерса, Лесли Склэра и Ульриха Бека, которые как раз систематическим анализом глобализации и занимались [1].

Но не будем докучать почтенным авторам подобными мелочами. В конце концов, М. Уотерс проживает в далекой Австралии, книга У. Бека вышла по-немецки и на английский была переведена лишь сравнительно недавно, а Л. Склэр — рядовой преподаватель в Лондонской школе экономики, тогда как Д. Хелд там профессорствует.

Обсудим, в чем состоит притязание книги на оригинальность. Как мы уже упомянули, в выработке метапозиции по отношению к существующим опытам осмысления глобализации. Такой позиции, однако, в обсуждаемом сочинении не обнаруживается. И логически, и эмпирически есть всего три понимания глобализации. Согласно первому (вслед за авторами книги назовем его сторонников «скептиками»), дескриптивный и аналитический потенциал термина «глобализация» ничтожен; для осмысления происходящих социальных трансформаций этот термин не нужен; вполне достаточно уже существующих понятий: «интернационализация», «регионализация», «капитализм», «модернизация», «зависимое развитие» и т.д. Согласно второй позиции (ее приверженцев авторы именуют «гиперглобалистами»), то, что происходит с человечеством в течение нескольких последних десятилетий, беспрецедентно и не может быть понято иначе как абсолютно новое и уникальное, самым адекватным концептуальным выражением этой новизны служит категория «глобализация». Третья позиция («трансформисты») основана на компромиссе. Изменения, переживаемые человечеством под влиянием информационных технологий, транснациональных корпораций и безграничной мобильности финансового капитала, достаточно серьезны. Однако это еще не повод трубить о «девальвации суверенитета», «конце национального государства» и тому подобных сомнительных и не выдерживающих критики вещах. Термин «глобализация» может быть весьма полезным, если не превращать его в универсальную и самодостаточную интерпретативную схему.

Никакой четвертой позиции авторы сюда не добавляют. Нельзя же всерьез утверждать, что им удалось это сделать, только потому, что каждый из трех перечисленных подходов они подвергают критике, или потому, что изложение любой темы — от финансов до миграции — они предваряют пространным историческим экскурсом.

Что касается притязания на систематичность, то попытки систематизации иногда отдают курьезом. Так, на с. 11, сопоставляя друг с другом три вышеописанных подхода, авторы выделяют следующие основания сопоставления: «что нового?», «доминирующие черты», «доминирующий мотив», «движущие силы глобализации», «концептуальное осмысление глобализации», «исторический путь развития» и т.д. Вопрос об основательности этих оснований оставим в стороне. А вот мимо сравнения трех позиций по такому критерию, как «доминирующий мотив», пройти нельзя. Вот как оно выглядит.

Скептики — национальный интерес

Гиперглобалисты — Макдональдс, Мадонна и т.д.

Трансформисты — трансформация политического сообщества

Впрочем, попытка закамуфлировать компилятивный характер собственного сочинения простительна: надо же как-то продвигать товар на интеллектуальном рынке [2]. Может быть, стоит закрыть на это глаза и отнестись к данному сочинению как к энциклопедическому справочнику? Так сказать, лоцману в море информации? Но относительно надежности этого лоцмана есть некоторые сомнения.

В частности, эти сомнения вызываются тем фактом, что в книге недостаточно полно или недостаточно корректно представлен целый ряд фигур. Так, в ней полностью проигнорирован И. Валлерстайн. Другие марксисты или близкие к марксизму исследователи (С. Амин, А. Г. Франк, С. Гилл), удостоившиеся упоминания, изложены откровенно карикатурно (если вообще можно вести речь об изложении, уместившемся в три строки). «Марксисты, объясняя глобализацию, обращаются к совершенно несовместимым понятиям, таким как, например, расширение монополии капиталистического империализма или наоборот, радикально новая форма глобализированного капитализма» (с. 3). Авторам труда, претендующего на энциклопедическую всеохватность, нелишне знать, что империализм и капитализм несовместимыми понятиями не являются.

Игнорируют авторы и социал-демократическую литературу. Если по отношению к книге Ганса-Петера Мартина и Харальда Шумана [3] это еще можно объяснить (авторы — журналисты по профессии), то с работами Клауса Оффе [4] такое обращение не оправданно.

Есть и другое обстоятельство, девальвирующее опус британской четверки. Он устарел уже к моменту выхода в свет. Хотя книга датирована 1999 годом, основной текст был завершен не позднее половины 1990-х. Иначе не объяснить, почему в главе, посвященной экологической проблематике, примеры успешного международного сотрудничества в деле защиты окружающей среды заканчиваются конференцией в Рио-де-Жанейро (1992), а о Киотском протоколе (1997) не сказано ни слова. Не объяснить и того, почему, говоря о новых социальных движениях, авторы не упоминают о Всемирном социальном форуме, начало которому положил антиглобалистский съезд в Сиэтле (1999).

Итак, на роль энциклопедического справочника сочинение Д. Хелда & Со. не годится. Стоит предположить, что его настоящая целевая группа — студенты. В самом деле, если отнестись к книге как к учебному пособию, не отпадет ли большинство выдвинутых претензий? Возможно. Но тут же возникнут новые.

Чему может научить студентов текст, в котором хромает логика? Например, в одном месте утверждается (кстати, абсолютно голословно), что конфликт между промышленно развитым «Севером» и отсталым «Югом» отходит на второй план, а сами понятия «Север» и «Юг» вообще теряют смысл (с. 507), а восемью страницами ниже, где дается итоговая таблица, эти понятия снова используются как теоретически нагруженные.

Далее. Полезно ли неокрепшему уму на протяжении всего изложения иметь дело с явным и неявным гипостазированием? Я имею в виду превращение аналитической категории в вещь. Глобализация для авторов книги — самостоятельная сущность, автономно живущее нечто, которое куда-то движется, выступает «основной движущей силой» (с. 8), что-то «учитывает» (с. 32), сталкивается с проблемами (с. 510), обладает какими-то свойствами (с. 26–27). Она бывает «поверхностной», «глубокой», «диффузной», «экспансивной» и т.д. (см. диаграмму на с. 29).

В заключение несколько слов о языке книги. Он напоминает язык, каким писали советские академики. Кажется, что более всего авторы боятся быть пойманными на каком-то определенном — и, не приведи господь, спорном — тезисе. Отсюда обтекаемость суждений и бесконечное нагромождение банальностей. «Соответственно, описания глобализации, допускающие, что это процесс дифференцированный, могут оказаться более приемлемыми при объяснении ее форм и динамики по сравнению с теми подходами, которые этой дифференциации не замечают» (с. 14). Даже если бы переводчики не приложили здесь руку, мысль авторов вряд ли обрела бы большую оформленность. Надо сказать, что неотредактированный русский перевод делает чтение этого путаного текста еще более мучительным занятием. О том, что книга вообще не редактировалась, свидетельствует, помимо обилия опечаток, разнобой в терминологии. Welfare state предстает то как «государство всеобщего благоденствия», то как «государство всеобщего благосостояния». От главы к главе «распределительные воздействия» меняются на «дистрибутивные» и обратно, экологические проблемы оборачиваются «инвайронментальными», а «мультикультурное общество» — «мультикультуральным», Янг (Young) становится Юнгом, межрегиональные отношения — «межобластными», а международные — «межнациональными». Не все смогут разглядеть за К. Вальцем Кеннета Уолтса, а за «теорией мировых систем» — теорию миросистемы (World System Theory).

Местами читателю предлагается набор слов, продраться к смыслу которого вряд ли удастся с первой попытки. Пример: «Мы считаем, что глобальные экологические опасности и угрозы в конце ХХ в. оказали значительное институциональное, дистрибутивное и структурное влияние на развитые капиталистические страны, а также на их сферу принятия решений. Действительно, вопросы, связанные с характером суверенитета и автономии даже самых крупных и мощных капиталистических государств, они ставят с большей ясностью, чем к какой бы то ни было другой форме, которую принимает процесс глобализации» (с. 482). No comment.

——————————

[1] Waters M. Globalization. London; New York: Routledge, 1995; Sklair L. S. A Sociology of the Global System. London: John Hopkins University Press, 1991 (2nd edition — London: Prentice Hall, 1995); Boeck U. Was ist Globalisierung? Frankfurt am Main, 1998. Все три работы имеют достаточно высокий индекс цитирования, так что их отсутствие в списке использованной литературы объясняется скорее сознательным игнорированием, чем неведением.

[2] Маркетинговая стратегия Д. Хелда и Э. Макгрю (два более молодых и менее «весомых» автора здесь играли явно вспомогательную роль) состояла в том, чтобы вслед за этим опусом выпустить хрестоматию под тем же названием. Надо ли говорить, что в хрестоматию, наряду с текстами, ставшими на тот момент классическими, вошли и фрагменты из книги, о которой идет здесь речь. См.: Global Transformations. Reader / Ed. D. Held and A. Mcgrew. Cambridge: Polity Press, 2000.

[3] См.: Мартин Г. П., Шуман Х. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию / Перев. с нем. М.: Издательский дом «Альпина», 2001.

[4] Немецкий политолог К. Оффе имеет международную известность. Из числа переведенных на английский язык его трудов к нашей теме имеет отношение следующий: Offe C. Modernity and the State: East, West. Cambridge: Polity Press, 1996.

Малахов В.С. Глобальные компиляции [Д9] // 6с.

Зигмунд Бауман (р. 1925) — является автором таких книг, как «Индивидуализированное общество», «Мыслить социологически», «Глобализация. Последствия для человека и общества», «Свобода». В настоящее время Бауман является профессором университетов Лидса и Варшавы, почетным доктором университета Осло, обладателем престижных научных премий (европейская премия Амалфи по социологии и социальным наукам, премия Теодора Адорно, премия фонда супругов Гавлов «Vize 97»). Оригинального философа, к тому же еврея по происхождению, много раз вынуждали эмигрировать. В начале второй мировой войны — из Польши в Советский Союз, в 1968 году — в Израиль (интеллектуально-диссидентские взгляды), затем — в Великобританию, где он и живет до сих пор, получив английское гражданство.

З. Бауман: «Завтра будет стыдно за то, чем можно гордиться сегодня»

Нам удалось встретиться с Зигмундом Бауманом, и мы предлагаем вашему вниманию разговор с легендарным ученым.

—Расскажите нашим читателям простыми словами, в чем суть глобализации. Что в ней хорошего и что плохого?

— Я вряд ли сделаю это лучше, чем Иммануил Кант, который сказал, что Господь неспроста поместил нас именно на круглую планету. Он должен был подумать о том, что если вы живете на сфере, то вы просто не можете жить отдельно от других людей. Как только вы удаляетесь от людей в одном направлении, вы приближаетесь к людям в другом направлении. Все это абсолютно неизбежно, нам придется делить эту планету и развиваться вместе, это было понятно еще в 18 веке. Нам следует быть гостеприимными и уживаться друг с другом — это хорошо. Некоторые вещи, такие, как, например, терроризм, капитал, наркотики — уже глобальны. Между тем закон, политика и юрисдикция — не глобальны. Это плохо. Вы знаете, что количество денег, потраченных на оружие в 2005 году во всем мире, в 15 раз больше, чем количество денег, потраченных на гуманитарную помощь? Вот в чем проблема глобализации — фрагментаризация мира, в котором терроризм глобален, а защита от него — нет. С одной стороны, это повод бояться, с другой — надеяться. Как и предсказывал Кант.

В настоящее время мы наблюдаем два одновременных процесса. С одной стороны это глобализационные процессы, то есть стирание границ, с другой — все нарастающее стремление самоопределения маленьких наций, таких как баски, курды, каталонцы… Не противоречат ли друг другу эти два процесса? Какой из них можно назвать более интенсивным?

— Эти процессы совсем друг другу не противоречат, как раз наоборот — они взаимосвязаны. Дело в том, что эти тенденции вызывают одни и те же причины. Границы перестали хранить государство от проникания иных культурных образцов, капиталов, информации и много чего другого. Границы стран как таковые потеряли свое значение, а в итоге и государства многое потеряли из своей независимости. Сейчас даже очень сильным государствам стало весьма трудно сохранить контроль над экономическими, культурными и социальными условиями жизни своих граждан. Этого от них и не требуется: условия приобретения суверенитета стремительно понизились с конца второй половины XX века. Отсюда вывод — приобрести статус независимого государства сейчас значительно легче, чем это было 50 или 100 лет назад. Процессы строительства самостоятельных государств издревле проистекали в жестокой борьбе, и маленькие страны даже не могли мечтать о том, чтобы получить признание мировой общественности, так как они не были вполне состоятельны в культурном и экономическом планах. Теперь все очень изменилось. Даже мощные государства не могут утверждать, что они достаточно самостоятельны. Их главная задача сейчас состоит в том, чтобы самим приспособиться к меняющимся условиям. Это раздробление, фрагментаризация политических делений в мире будут продолжаться, поскольку это прямой результат глобализации и уничтожения охранной функции государства.