Почему одни дети лгут больше, чем другие

Двенадцатилетний Джерри, пятиклассник из Чикаго, однажды стал участником крупнейшего в мире эксперимента по изучению жульничества, лжи и воровства. В опыте участвовали около 11 тысяч детей из 19 школ. Большинство из них учились в V — VIII классах, но среди них встречались и старшеклассники. Все они находились в таких условиях, при которых имели возможность сплутовать во время игры, спортивных соревнований, тестирования. Была также смоделирована возможность украсть деньги.

Всего насчитывалось 32 различные ситуации, в которых дети могли повести себя либо честно, либо нечестно. Большинство детей участвовали в эксперименте на протяжении четырех часов — времени достаточного, чтобы проявить стойкость или поддаться на провокацию. Некоторых впоследствии спрашивали, честно ли они себя вели. Организовавшие это классическое исследование психологи доктор Хью Хартшорн и доктор Марк Мэй обследовали условия семейного воспитания некоторых детей.

Спонсорами этого уникального исследования выступили Педагогический колледж Колумбийского Университета и Институт социального и религиозного образования. Была собрана исключительная по объему информация, и с тех пор ни одно научное исследование лжи не могло сравниться с данным по своему масштабу. Кажется невероятным, что эта гигантская работа была проделана в середине 20-х годов! Еще более удивительно, что уже в ту пору, исследование было осуществлено на очень высоком уровне. В 1928 г. вышли два тома, содержавшие отчет о проведенных экспериментах. Отчеты были составлены очень обстоятельно, освещали множество технических подробностей, это, как я полагаю, привело к тому, что они не возымели подобающего эффекта. Слишком много информации требовало осмысления. (Плюсы и минусы этого удивительного исследования обсуждаются в конце нашей книги.)

Многие из приведенных мною объяснений того, почему одни дети лгут чаще, чем другие, впервые установлены Хартшорном и Мэем. Особое внимание я обращаю на факты, нашедшие подтверждение в последующих научных работах. Кое-что с тех пор не подвергалось дальнейшему изучению, и нам известно лишь то, что было установлено более 60 лет назад. Я привлек результаты и тех работ, которые были выполнены независимо от эксперимента Хартшорна и Мэя.

Самая интересная часть их исследования — различия между теми детьми, которые вели себя честно, и теми, кто пошел на обман, а потом, будучи уличен, отрицал это. У меня было два основных вопроса. Первый: чем отличаются дети, не прибегавшие к жульничеству или обману, от тех, кто пошел на обман? Чтобы ответить на этот вопрос, я решил обратить внимание на три особенности ребенка: уровень интеллектуального развития, степень социальной адаптации и особенности личности. Необходимо было учесть и внешние влияния — со стороны семьи, родителей, друзей. Как выяснилось, каждая из перечисленных особенностей имеет определенное значение. Второй вопрос заключался в следующем: если мой ребенок лжет, то означает ли это, что в будущем у него есть шанс попасть в беду? Прежде чем на него ответить, нам снова следует обратиться к работе Хартшорна и Мэя. (Далее в тексте имена участников эксперимента изменены, а все остальное, включая цитаты, является описанием подлинных ситуаций.)

Учитель вышел из класса, и перед Джерри и его одноклассниками появилась женщина, представившаяся как миссис Норман. Она сказала: «Сегодня нам предстоит выполнить несколько тестов. Сейчас вам будут розданы задания и я объясню правила. У всех есть заточенные карандаши и чистая бумага? Тест включает несколько арифметических задач. Вместе с заданием я раздам вам список правильных ответов, по которым вы можете проверить свои результаты. Страницу с ответами подложите под лист бумаги, на котором будете писать, и не заглядывайте туда, пока не закончите решать»[12].

Джерри раскрыл буклет и прочитал первый вопрос: «Сколько потребуется яиц, чтобы испечь 3 пирога, если для одного пирога нужно 2 яйца?» Он сосчитал и записал ответ. «Может быть, стоит проверить, правильно ли я решил», — подумал он. Украдкой он заглянул в список ответов. Его результат оказался правильным.

Следующее задание было труднее: «18 составляет...% от 40». Джерри сомневался, как следует его решать. После недолгого колебания он заглянул в список и записал правильный ответ.

После этого каждый раз, когда Джерри не был уверен в правильности своего решения, он подглядывал в ответы.

Миссис Норман собрала готовые работы по арифметике. Следующий тест состоял из предложений, в которые требовалось вставить пропущенные слова, например: «Бедному маленькому... нечего..., он голоден». На этот раз миссис Норман не дала списка правильных ответов. Искушение возникло позднее. По прошествии двадцати минут миссис Норман сказала: «Остановитесь и проверьте результаты. Вот список ответов. Рядом с каждым своим правильным ответом поставьте знак С, а рядом с неправильным — X. Там, где ответа вы вообще не дали, никакого знака не ставьте. Сосчитайте, сколько у вас получилось знаков С. Это — ваша отметка. Поставьте ее в правом верхнем углу на первой

Проверяя свое задание, Джерри изменил некоторые ответы. Затем последовал тест на общую эрудицию. Как и в предыдущем задании миссис Норман раздала детям ответы для подсчета своих оценок. Джерри и здесь сжульничал. Последним давался тест, в котором возможность схитрить была иной. Миссис Норман объяснила: «Тест на знание смысла слов предусматривает, что вы должны разъяснить значения предложенных вам понятий. Это задание будет частью вашей домашней работы. Тест вы должны выполнить сами, не обращаясь ни к кому за помощью и не заглядывая в словари. Сделайте эту работу сегодня, а завтра сдадите. Запомните: никаких подсказок!»

Через несколько дней миссис Норман снова пришла в класс. Она снова раздала тесты, очень похожие на предыдущие: задания на арифметические подсчеты, завершение предложений, общую эрудицию и знание смысла слов; однако все вопросы отличались от тех, что предлагались прежде. На этот раз участники не получили списки ответов, задание на дом им не давалось и у Джерри не было никакой возможности схитрить; иными словами, тест показывал именно то, что Джерри действительно сам знал. Сопоставив материалы двух тестов, Хартшорн и Мэй выявили тех, кто мошенничал. Результаты второго теста у Джерри были настолько хуже, что их никак нельзя было объяснить простым невезением. Это также не могло быть следствием различий между двумя тестами. Сопоставление данных первой и второй проверок позволило исследователям установить, кто из детей вел себя нечестно.

Исследователи знали, кто обманывал, обманщики же не подозревали, что им об этом известно. На следующей неделе учитель вручил Джерри список вопросов. Начало было вполне невинным:

Любишь ли ты собак?

Хорошее ли у тебя обычно настроение?

Чувствуешь ли ты себя по утрам хорошо отдохнувшим?

Далее следовали вопросы, призванные выяснить, станут ли обманщики отрицать свой обман:

Помнишь, как недавно тебе был предложен тест?

Помнишь, как одно из заданий было дано на дом?

Ты действительно выполнил его сам, без чьей-то помощи?

Если ты получил подсказку, то попросил ли ты ее у кого-то или заглянул в словарь?

Понимал ли ты тогда, что не должен обращаться за помощью?

К некоторым заданиям давались списки правильных ответов.

Списал ли ты хотя бы один из ответов из этого списка?

Выполняя тесты в школе, 44% детей прибегали к списыванию. Данный показатель варьировался от менее 20 до более 50% в разных школах, классах, а также в зависимости от возраста, пола, расовой принадлежности детей. Приведенные данные, вероятно, занижены, поскольку невозможно выявить детей, схитривших один-два раза в том или ином задании. Подавляющее большинство из этих 44% солгали, отвечая на вопрос, не жульничали ли они. В каждой возрастной группе солгали больше половины из жульничавших детей, обычно этот показатель превосходил 80%. Однако 20% не стали отпираться и признались; ну конечно, были и такие, кто с самого начала не прибегал к обману.

Вопрос вопросов: почему одни дети поступают честно, тогда как другие жульничают, а потом лгут, отрицая свое плутовство? В чем различия между честными детьми и обманщиками?

Чтобы ответить на эти вопросы, Хартшорн и Мэй из тысяч детей, участвовавших в эксперименте, отобрали две группы. В каждую включили поровну мальчиков и девочек, в них были представлены все обследованные школы и классы. 80 детей, не прибегавших ни к каким уловкам, составили «честную» группу. Их сравнивали с 90 детьми, которые списывали правильные ответы или пользовались подсказками, а потом умолчали об этом. Побывав дома у этих детей, исследователи беседовали с их родителями, а также наблюдали особенности их отношений с детьми.

Первый вопрос, ответ на который я искал в исследовании Хартшорна и Мэя, звучал так: «Отличаются ли чем-нибудь дети, которые лгут, от честных детей?»

Ответ, который я нашел, был: и да, и нет. Лжецы отличаются большим неблагополучием в семейных отношениях, во взаимоотношениях с окружающими да и их личностные характеристики менее благоприятны.

Различия между честными и нечестными детьми оказались, однако, не очень велики. Встречались лжецы, у которых было не больше признаков неблагополучия, чем у честных детей. Однако и некоторые честные дети имели столько же неблагоприятны» характеристик, что и большинство лжецов. Хотя в исследовании измерялись 24 различных признака неблагополучия — от нарушений поведения до низкого материального уровня семей, — оказалось, что все эти факторы не могут исчерпывающе объяснить, солжет ли ребенок в данной ситуации и если да, тс почему.

Имея в виду, что выводы исследователей не относятся к каждому конкретному ребенку, давайте проанализируем полученные факты, в особенности те, которые нашли подтверждение в публикациях последующих 60 лет. Мы обнаружим не один, а множество факторов, связанных с ложью.