Проявление признаков гнева

Связь между экспрессивно-моторными реакциями и эмоциональным состоянием особенно устойчива в случае переживания гнева. Именно таким образом, как и утверждает теория ассоциативной сети, выражение лица и телесные реакции, ассоциированные с агрессией: сжатые зубы, опущенные вниз и сведенные брови, напряженные мышцы и сжатые кулаки и т. д. — определенно могут активировать чувства гнева и враждебные мысли.

Шекспир понимал подобные влияния. Когда его персонаж король Генрих V призывал своих солдат атаковать французов в битве при Гарфлере, он побуждал их «имитировать действия тигра», перенимая у него выражение ярости:

Кровь разожгите, напрягите мышцы...
Глазам придайте разъяренный блеск...
Сцепите зубы и раздуйте ноздри;
Дыханье придержите; словно лук,
Дух напрягите.

Перевод Е. Вируковой

Демонстрируя ярость выражением своего лица и жестами, мы иногда можем, по крайней мере в определенной степени, привести себя в состояние гнева. Следует, однако, иметь в виду, что выражение лица и телесные реакции обычно не оказывают большого влияния на переживаемые эмоции. Мы не приходим в состояния сильнейшего гнева или ярости просто оттого, что скрипим зубами и рычим на кого- то. Эффект обратной связи обычно бывает не слишком сильным,

а иногда и вообще отсутствует. Понятие ассоциативной сети предлагает объяснение того, почему такое возможно. Другие компоненты эмоциональной сети также связаны с чувствами и с ассоциированными с ними тенденциями к действиям (определенные воспоминания, а также, возможно, некоторые виды физиологических реакций), и эти другие компоненты могут в данном случае не действовать или быть активированы лишь в слабой степени. Не исключено даже, что другие идеи и воспоминания могут интерферировать с возбуждением эмоционального состояния. Некоторые из испытуемых в описанном выше эксперименте Рутледжа—Хупки могли думать о том, что они делают, приводя в движение свои лицевые мышцы согласно указаниям экспериментатора, и возникающие вопросы могли интерферировать с активацией их эмоциональных сетей. Аналогичным образом мы можем представить себе английского солдата в битве при Гарфлере, испытывающего мучительное беспокойство по поводу того, что его могут убить, даже если он усвоил агрессивный вид и позу, внушаемые королем Генрихом. Он мог задавать самому себе вопросы: «Что я делаю, здесь? Почему я оставил Англию? Надо ли мне умирать?» Подобные мысли также могли препятствовать полной активизации сети ассоциаций, включающей связь гнева и агрессии.

Предостережение относительно проявления гнева. Даже при условии интерференции наших мыслей мы, вполне возможно, все же индуцируем у себя некоторую степень гнева и агрессивности, выражая физические признаки гнева. Нам часто советуют выражать свои чувства, а не держать гнев «закупоренным в бутылке». Подобные рекомендации не слишком точны, но, по-видимому, нас призывают открыто проявлять физические признаки гнева выражением лица, движениями рук и всего тела. Исследования и рассмотренная мной здесь теория свидетельствуют о том, что неконтролируемая моторная экспрессия гнева в действительности может принести больше вреда, чем пользы. Вместо того чтобы чувствовать себя лучше, мы можем интенсифицировать свой гнев. Может быть полезным выговориться о своих чувствах, но вряд ли можно считать разумной и полезной идею о том, чтобы рекомендовать кричать, вопить и пинать резиновую куклу Бобо. Я буду говорить подробнее об этом в главе 11.