Мужчины, где вы?!

Все в нашем с вами обществе поставлено с ног на голову. Не знаю, как это воспримут мужчины, но от женщин мне как психотерапевту постоянно приходится слышать: «А где они, эти ваши мужчины?]» И действительно, для современной женщины найти «настоящего мужчину» — задача почти неразрешимая. Ведь для нее мужчина — это не просто человек, обеспечивающий достаток семьи и сексуальный партнер, современная женщина и сама способна себя обеспечить, и с сексом уж как-нибудь, да разберется. Мужчина в восприятии женщины — это, прежде всего, очень специфическое и весьма определенное ощущение. О том, мужчина перед ней или «лицо мужского пола», женщина судит по тому, как она сама себя в этой компании ощущает. Если она чувствует себя женщиной, если это чувство впечатляющее, завораживающее, доставляющее наслаждение, то, безусловно, с ней рядом мужчина, а так...

Но оправданны ли эти претензии? А если оправданны, то с чем связана эта катастрофическая «девальвация мужского начала»? Вот этими вопросами и озадачилась современная наука, почесала свою лысоватую голову и вынесла вердикт: предъявленные претензии оправданны, а причины следует искать в соответствии с заведенной традицией — «Cherchez la femme». Говоря по-русски: мужиков нет, ищите женщину. Впрочем, тут дело даже не столько в женщине, сколько в нашей культуре и роли, которая отведена в ней женщине (отведена, понятно, не без непосредственного мужского участия).

Как мы уже выяснили, хорош тот мужчина, которому женщина хочет довериться, ввериться, принадлежать. Если у нее такого чувства не возникает, то и грош цена такому мужчине. Следовательно, он должен быть «героем» и «обладателем». Но кто воспитывает в нашем обществе «героев»? С самого раннего детства мальчики — эти «заготовки под мужчин», находятся под непрерывным — и неослабевающим женским контролем. Вся реальная власть в жизни мальчика принадлежит женщине. Ведь что такое «власть имущий» — это тот, от кого ты зависишь, тот, кто принимает решения о твоей судьбе. В жизни конкретного человека власть принадлежит не абстрактному закону и государственной конституции, не президенту и не правительству. Реальная власть при надлежит родителям, которым подчиняются дети (а все мы дети своих родителей), воспитателям в детских садах, учителям в школах и вузах, врачам (с их ужасными иглами и прочими назначениями, а также освобождениями от физкультуры и армии), а также милиционерам.

Что же происходит в нашем обществе? А происходит следующее: на всех должностях, которые (несмотря на низкую их оплату) являются подлинными властными институтами, находятся женщины. Детей (и мальчиков, соответственно) воспитывают мамы и воспитательницы (все женского пола, как нетрудно догадаться); учат их учителя, а школы и вузы на 99% укомплектованы у нас женским полом («ужасные училки»), лечат их тоже женщины; наконец, попади они в детскую комнату милиции, то приставят к ним не кого-нибудь, а снова — женщину, правда, капитана или майора. Всем им мальчик должен подчиняться, ни с кем из вышеперечисленных персонажей не забалуешь, что они скажут, то и будешь делать, а если ослушаешься... Об этом лучше и вовсе не думать. Да, во всех профессиях, где человек должен брать на себя ответственность за будущее конкретного человека — за его воспитание, обучение и образование, — безраздельно царствует женщина. Ответственность здесь надо на себя брать не абстрактную, а настоящую, так что у нас из «властных структур» только в ГАИ мужчины превалируют, да и то предпочитают брать не ответственность, а наличными.

Если мужчина спрашивает напрямик у дамы, не желает ли она провести с ним ночь, то этот мужчина для нее дурно воспитан. А ежели он позволит себе совершенно определенные прикосновения и произнесет: «Вы сводите меня с ума!» — и при этом начнет обращаться с ней еще более бесцеремонно, то он для нее — «Шарман».

Ги Бретон

Мать (тетя, бабушка, старшая сестра, воспитательница дошкольного учреждения, врач в поликлинике, учительница в школе, преподаватель вуза — все это или только, или в подавляющем своем большинстве женщины, в полном подчинении которых оказывается ребенок. И если для девочки (девушки) в этом нет какого-то глубинного конфликта, то для мальчика это реальное испытание. Бесконечное, неосознанное, но совершенно реальное подчинение женщине будущего мужчины есть глубинное противоречие. Тот, кто должен был бы от природы обладать, властвовать, с младенчества и до полного своего формирования подчинен женщине. Девочка всячески, но почти всегда скрытно сопротивляется этому давлению, но мальчик, который воспитывается как будущий воин, т. е. тот, кто способен и должен, в первую очередь, подчиняться, не может, не имеет права сопротивляться своему «командиру». Кроме того, ему внушается, что сопротивляться женщине не достойно мужчины. Так мужественность будущих мужчин зарезается на корню.

Психологический парадокс:

« Ну и что, что она не права, она ведь девочка!»

Когда я слышу об ущемлении прав женщины, у меня возникает состояние недоумения. Все эти «ущемления» уходят своими корнями как раз в желание предоставить женщине преимущества. С самого раннего детства мальчики, в противовес девочкам, рассматриваются взрослыми как «сущее наказание», которое, ко всему прочему, словно бы предназначено для того, чтобы получать наказания. Среди живущих ныне мужчин, можно в этом не сомневаться, нет такого, который бы в пору своей желторотости не слышал бы от взрослых этого парадоксального высказывания: «Ну и что, что она не права, она ведь девочка!» (Или иная модификация: «...Ведь ты же мальчик!»)

Этот слоган, как правило, звучит из уст женщины (матери, воспитательницы) и является парадоксальным во всех возможных смыслах:

— во-первых, здесь утверждается, что женщина (девочка) имеет право быть «дурой» или «умственно отсталой», что, в каком-то смысле, ее такая особенность или черта (специально для феминисток: это не мужчины говорят, а женщины); ~"

— во-вторых, якобы женщине нужно уступать и потворствовать именно потому, что она такая «дура», «умственно отсталая» (так что, подчинись мальчик этому требованию, он создаст для девочки положительное подкрепление и впредь следовать этой глупости);

— в-третьих, и это уже самое парадоксальное — от мальчика требуют сдаться,

капитулировать, ретироваться (и бог знает что еще), «потому что он мальчик», т. е., видимо, предполагается, что он более умный и более сильный, однако если в такой ситуации мальчик сдается, то ему даже Нобелевской премии мира в качестве вознаграждения было бы недостаточно; наконец, подобная аргументация — ты должен проигрывать именно потому, что ты сильный — делает силу невыгодной чертой, здесь работает уже отрицательное подкрепление;

— в-четвертых, не знаю, надо ли это пояснять — сама эта фраза есть давление и принуждение, что, с одной стороны, унижает, а с другой — учит быть подавленным и принуждаемым, а это, как нетрудно догадаться, никак не согласуется с мужественностью.

Женщины никогда не бывают так сильны, как когда они вооружаются слабостью.

И. А. Бунин

Не думаю, что имеет смысл объяснять правильность подобных заявлений родителей. Мальчик действительно должен научиться сдерживать свою силу и оказывать поддержку тем, кто в ней нуждается, и именно в таком виде он только и сможет претендовать на роль настоящего мужчины. Но нужно принять во внимание, что мальчик — это еще отнюдь не та зрелая личность, которая способна воспринять эти, в целом, достаточно сложные умопостроения, понятные взрослым. И здесь обсуждается не сам посыл, в сущности верный, а форма, в которой он производится. Мальчик, как и любой ребенок, живет здесь и сейчас, поэтому ему непонятны абстрактные представления о «добре» и «зле», в том числе и о «настоящей мужественности». Так что в конечном счете это благое пожелание выстилает дорогу в известном направлении... Ничего, кроме унижения и формирования у мальчика пассивно-агрессивных черт, в этом случае не происходит и произойти не может. Тем более, если мы учтем все обстоятельства...

Хорошо известно, что девочки созревают раньше мальчиков. Они, как правило, опережают большинство своих сверстников противоположного пола и по росту, и по физической силе, и по интеллектуальному развитию. При этом мальчику сообщается, что он «сильный», что он «должен уступать девочке», не имеет права отвечать на ее нападки и т. п. Разумеется, мальчику не очень-то верится в то, что девочки — «слабые», особенно при наличии полученных им от «слабых» девочек укусов, ссадин и синяков. Но что поделаешь — принадлежность к мужскому полу, видимо, требует жертв.

Так или иначе, но у мальчика формируется определенный двойной стандарт: он вынужден, укрощая свое уязвленное мужское самолюбие, фактически подчиняться (или проигрывать) сверстницам, с другой стороны, он должен утверждать себя в качестве «героя» («победителя», «бойца», «источника силы»), что в такой ситуации не может восприниматься иначе, как профанация. Положение осложняется еще и тем, что девочки, больше занятые чтением и подготовкой уроков, а не уличными играми, опережают мальчиков и в образовательном плане. Так что девочек-школьниц регулярно, с завидным постоянством ставят в пример мальчикам-школьникам. И снова формируется двойной стандарт: мальчикам говорят, что они должны уступать девочкам, потому что они, то бишь мальчики, «умнее», но при этом учителя постоянно указывают мальчикам на то, что девочки успешнее в обучении. Кроме того, поведение девочек в школе по вполне понятным причинам кажется учителям «примером для подражания». Тогда как мальчики — это предмет их постоянной головной боли. Девочкам снова отдается большее предпочтение, а мальчикам, этим нарушителям спокойствия, вновь уготавливается роль изгоев или роль каких-то «неполноценных девочек». Расположение и похвалу со стороны учителей может рассчитывать получить лишь тот мальчик, что использует в своем поведенческом репертуаре традиционно женские модели поведения. Таким образом, традиционно мужское поведение мальчиков с его активностью, напористостью, нестандартностью не только не подкрепляется, но, напротив, всячески подавляется; тогда как традиционно женские модели поведения (пассивность, покорность, стандартность) всячески культивируются. И снова формируется двойной стандарт, который всячески подрывает мировоззренческие основы ребенка-мальчика.

Надо признать, что не в более выгодной ситуации находятся и девочки. Те, кому им придется впоследствии доверяться и отдаваться, теперь, в школьные годы, выставляются как «разгильдяи», «безобразники», «грязнули», «двоечники», «нарушители дисциплины», «оболтусы», «лоботрясы». Согласитесь, получается не лучший типаж для вверения ему своей жизни. Тут поневоле станешь воинственной мегерой — не вверять же себя и свою судьбу такому исчадию ада!