Обязанности веры

Под словом вера здесь разумеется исповеда­ние, или выраженный определенным образом в понятиях и словах образ богопознания и богопочтения.

а) Первая здесь обязанность есть иметь веру, или религию, то есть знать определен- -ным образом Бога и образ Его почитания, или свое к Нему отношение, или еще содержать исповедание... Сия обязанность — первая не­посредственно известная, не столько даже предписываемая, сколько сама себя выказыва­ющая; ибо такова природа духа человеческо­го, что он, естественно, и требует Бога, и ищет Его, и поставляет себя к Нему в отношения, какие считает законными. Потому можно ска­зать, что она есть семя и зародыш всех обязан­ностей, как равно всей религиозно-нравствен­ной жизни человека. Кто не имеет никакой веры, тот есть человек поганый. Нет у него образа там, где бы следовало быть ему во свя­тилище духа; ибо религия есть святыня, освя­щающая всю природу нашу, равно как отсут­ствие ее искажает и низвращает ее. Св. Исаак Сирианин замечает в человеке три состояния: одно, естественное, в коем человек по приро­де духа своего знает Бога и Его боится. Из сего состояния он, по известным условиям, восхо­дит в другое, вышеестественное, или благодат­ное состояние. Третье состояние образуется из погружения человека в чувственность, или плоть, при чем погасает у него свет духа и попирается плотскими вожделениями. Чело­век нисходит на степень животных, прилага­ется скотам несмысленным и уподобляется им (Пс. 48:13). С таким человеком и жить нельзя. Ибо чем его остепенить, когда рассвирепеет? Потому сюда, собственно, должно отнести об­щеупотребительные выражения: Бога не зна­ет, Бога не боится, чтобы означить, что с та­ким человеком дела иметь никакого нельзя.

б) Обязанность иметь веру еще не опреде­ление самой веры. Потому к сему должно еще прибавить, что человек обязан иметь не ка­кую-нибудь веру, как бы всякую, без разли­чия, а именно одну, определенную — единую истинную веру. Ибо если Бог един есть и не­изменен, и человеческая природа одна есть, или единосвойственна, то и отношение меж­ду Богом и человеком истинное может быть только одно, а потому и выражение сего отно­шения, или исповедание истинное, есть еди­но. Сие-то единое и должно содержать чело­веку. Иначе что он будет содержать? Ложь, призраки, мечтания. А в этом какое достоин­ство? Это то же, что бедный и ничего не име­ющий, которому, однако ж, во сне мечтается, будто он обладает несчетными сокровищами. Ложная религия есть посмеяние над человеками. Ложно исповедающий то же, что сумас­шедший, который бурлит, потому что ему ви­дится то и то. Но беда этим не ограничивает­ся. Тут кроется обман не простой, не такой то есть, какой разрешается смехом, а жалостный, терзающий, отчаянный; ибо в религии все чают найти окончательное свое успокоение и вечное свое облаженствование. В сей уверен­ности всякий крепко держит свою веру и до­рожит ею. Но известно, что прикровенность лжи возможна только здесь; по смерти тотчас откроется, как прочно то, на чем кто основы­вал свою надежду... Какое же,ужасающее и раздирающее будет состояние того, кто увидит тогда, что он был обманут. Потому, пока есть время, пока еще мы на пути к решительной и неизменной вечности, —

в) Всякому должно испытать и несомнен­но увериться, истинна ли та вера, которой он держится, и если она окажется неистинной, отыскать, где та единая, истинная, которая ис­тинно ведет к истинному Богу и дарует, не­сомненно, вечное спасение. Это так обяза­тельно и понудительно, как похищать себя из огня... Господь не освидетельствована Себе оставил (Деян. 14:17), а равно и единой Сво­ей истинной веры; но когда Он попустил, чтобы близ нее на сей земле существовали дру­гие веры и как бы вступали с нею в соперни­чество, то тем самым на всех наложил обяза­тельство не без смысла держаться веры Его, а по несокрушимым основаниям, ради которых с полным убеждением отвергается все прочее. Сим испытанием воздается честь вере и удер­живается истинное достоинство человека, лица разумного, сознательного, совестного. Вера наша в нашу веру, то есть убеждение в истине православного христианского испове­дания должна быть разумная. Посему Гос­подь, чтобы расположить к вере в Себя и Свое учение, говорил: испытайте Писания (Ин. 5:39), убеждал к тому проповедью Иоанна Крестителя и Своими чудесами. Апостолы в проповеди тоже всех убеждали и только од­ним убеждением привлекали к вере, а не на­силием. Самая твердость исповедания зави­сит от сего убеждения, а далее и вся жизнь в духе своей веры. На это указывают бесчис­ленные опыты, из коих видно, как сильно иные возбуждаются к сообразной с верою де­ятельности с минуты сознания ее истиннос­ти единственной, и, напротив, как многие спят в беспечности от того, что не привели в ясность сего сознания. Столько оснований к тому, чтобы испытать и увериться, какая вера есть вера истинная!

Как увериться и каким путем испытать! К сему два способа: один — внешний, науч­ный, а другой — внутренний, путь веры. Пер­вый предлагается обыкновенно в системати­ческом изложении богословия. Он действите­лен и для ученых существенно необходим; но, очевидно, не всеобщ, ибо в основании своем содержит знания, не для всех доступные. При всем том надлежало бы сии научные доводы со всею широтою, и ясностию, и убедительно-стию изложить и отдать во всеобщее употреб­ление с ручательством за силу их непрелож­ного авторитета, чтобы всякий способный ра­зуметь уразумевал сим путем истину. Нельзя, впрочем, не видеть, что сей путь очень, очень долог и труден, и, что особенно замечательно, помещаясь в голове, оставляет сердце самому себе, своему своенравию и свободе. Путь веры искреннее, внутреннее, живее, многоплоднее и общедоступнее. Это молитва к единому ис­тинному Богу о вразумлении. Есть Бог истин­ный. Он сказал волю Свою нам в наше спасе­ние, с желанием, чтобы она была понята и вы­полнена. Теперь мудрованиями людскими она скрыта, или запутана до того, что тот или другой не имеет достаточно сил найти исход из сего лабиринта. Когда в чувстве сей кровной нужды с воплем, стенанием, болезнию сердеч­ною обратится кто к Богу, истинному Отцу всех человеков, Богу, желающему, чтобы вера Его была действенною, — может ли быть, что­бы Он не дал такому решительного указания к убеждению в истине ее? Он вранов крича­щих питает, по молитве посылает дождь в жажду плоти нашей... а человеку и еще духу его, Своему образу, томящемуся, ищущему узнать, как прославлять Бога, будто Он не ука­жет источника для утоления сей жажды ду­ховной? Такая молитва нисколько не есть ис­кушение Бога, хотя может быть превращена в него, когда кто неискренно, из одного любо­пытства, желал бы таких знаков. Примеры убеждения в вере сим путем почти повсюдны. Корнилий, сотник, испросил себе веру... Мно­жество было таких, кои приходили к пустын­никам вопрошать о вере, а они вместо всех доводов заставляли их молиться, и Бог откры­вал им истину, например, святой великомуче­нице Екатерине. В смутные времена ересей Бог воздвигал людей с отличною святостию, облекал их силою чудодейственною и ставил в виду всех, как свечи на свешнице, — да светят всем; как они были сосуды веры и силы Божией, то и служили для всех сумнящихся решительными указателями истины. Все ожи­дали или желали знать, как исповедует тот и тот святой муж, и держались его исповедания. Бывало, что влагали в руки нетленных людей хартии с изображением исповедания, моли­лись исправить неправое и получали по мо­литве. Но что слишком и напрягаться сие до­казывать? Господь сказал, что все можно по­лучить у Бога, молясь Ему с верою, тем боль­ше, молясь о вере, начале и источнике всего. Он Сам в Своей последней молитве что гово­рит ко Отцу Своему? Святи их во истину (Ин. 17:17), это апостолов, а в лице их и всякого ве­рующего. Даже то несомненно, что как истин­ная вера по самому происхождению своему есть чудодейственная, то сии чудодействен­ные свидетельства должны в ней и для ней пребывать непрерывно. Они и пребывают. Один говорил о себе: когда я смотрю на сии нетленные останки, источающие целебную Божественную силу, и помышляю, что дух, ос­вятивший сие тело, исповедал именно ту веру, которую я содержу, то у меня исчезает всякое сомнение, которое иногда навевает враг исти­ны, и я не могу не радоваться тому, что Богу угодно было дать нам такой решительный и вместе такой доступный способ убеждения в истине святой веры. В самом деле так. Пото­му мощи современны христианству и в нем непрерывны и повсюдны... У нас в России они есть во всех пределах и в таком количестве! На западе они прекратились вместе с отделением его от востока и отпадением от истины, а о новых, образовавшихся от папства исповеда­ниях и говорить нечего. Так вот где успокои­тельная проповедь об истине веры!.. Но бла­женнее из всех тот, кто вместе с Иеронимом Греческим может сказать: «Истинна вера, ис­поведуемая мною, ибо ею я сподобился при­ять Божественную некоторую силу, действу­ющую во мне ощутительно. И язычники име­ют писания, и храмы, и жертвы, и учителей, и книги, и отчасти Боговедение, и некоторые добрые дела, и праздники, и применение одежд, и молитвы, и всенощные бдения, и свя­щенников, и много другого; но сей сокровен­ной в сердце христианина благодати и дей­ствия Святого Духа никто в целом свете не по­лучает, а получают верою только одни пра­вильно крестившиеся в Отца, Сына и Свято­го Духа» («Христ. чт.», 1821). Так вот прямей­ший путь к открытию истинной веры, именно: вера же, молитва, непрерывность чудодей­ственности в Церкви и особенно внутренняя сила, доставляемая в вере.

Посмотри всяк вокруг себя и увидишь, что все искренно верующие веруют по сим осно­ваниям, а не по научным... Почитай если хо­чешь, и научные основания веры в каком-либо Православном Богословии. Но сердечные сильнее и сподручнее.