РОЛЬ МОДЕЛЕЙ И СХЕМ В ПРОЦЕССЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ НАГЛЯДНО-ОБРАЗНОГО МЫШЛЕНИЯ

Дальнейшие исследования в этом направлении, проведенные нами совместно с Э. С. Комаровой, позволили получить ряд важных фактов, вскрывающих некоторые механизмы перехода от наглядно-действенного к наглядно-образному мышлению. Работа проводилась по специальной методике, которая отличалась от методики Г. И. Минской тем, что позволяла исследовать не только наглядно-действенное и наглядно-образное мышление, но и основные этапы перехода между ними. Установка представляла собой укрепленный определенным образом квадратный ящик с четырьмя ручками по бокам, прикрытый сверху стеклом. В ящике располагались лабиринты, через которые ребенку необходимо было провести игрушку и выкатить ее в специальный приемник.

Детям последовательно предъявляли пять лабиринтов. Игрушка могла двигаться только при условии наклона лабиринта за ручку ящика. Были разработаны четыре серии констатирующего эксперимента, где «прогон» игрушек осуществлялся ребенком при следующих условиях:

1-я серия. Стекло ящика ничем не покрыто. При этом ребенок видит и сам лабиринт, и все перемещения игрушки.

2-я серия. Стекло ящика прикрыто сверху картоном с изображением лабиринта.

3-я серия. Стекло ящика прикрыто чистым картоном без каких-либо изображений.

4-я серия. Стекло ящика ничем не покрыто. Ребенок должен был только рассказать, за какую ручку надо поднять ящик сначала, за какую потом и т. д. Ребенок мог наглядно наблюдать проблемную (исходную) ситуацию, однако практических действий по ее преобразованию он осуществлять не мог. Здесь мыслительный процесс перемещался в план наглядно-образного мышления. Во всех других случаях ребенок действовал на установке, практически реализуя свое решение.

Условия 2-й и 3-й серий эксперимента позволили исследовать форму мышления, промежуточную между наглядно-действенным

и наглядно-образным мышлением. Эта форма осуществлялась без наглядной опоры на происходящие изменения проблемной ситуации и в то же время давала практический эффект: игрушка выкатывалась из лабиринта. <...>

Задача констатирующего эксперимента заключалась в исследовании промежуточных ступеней на пути формирования наглядно-образного мышления, в выяснении значения каждого отдельного элемента процесса мышления. Нас интересовала взаимосвязь между уровнями мышления и взаимопереходы между ними.

Эксперимент проводился на детях дошкольного возраста от

2 до 7 лет, посещающих московские детские сады и ясли. В каждой из пяти возрастных групп участвовало 15 человек.

В ходе опытов выявилась значительная вариация эффективности решения лабиринтных задач в разных планах, падение эффективности с усложнением условий решения.

Вместе с тем наблюдалось повышение эффективности решения во всех планах в зависимости от увеличения возраста испытуемых. Это еще раз говорит о том, что в дошкольном возрасте происходит постепенное становление процессов наглядно-образного мышления.

Самая высокая эффективность решения лабиринтных задач была достигнута в плане наглядно-действенного мышления (1-я серия). Здесь справилась с задачами почти половина детей первой младшей дошкольной группы (от 2 до 3 лет) и 65% детей 3 — 4 лет. Все дети старше 4 лет успешно решили задачи 1-й серии.

Усложнение условий во 2-й и 3-й сериях экспериментов сказалось на эффективности решения предъявленных задач. Число правильных ответов резко снизилось по всем возрастам, и тем заметнее, чем младше были испытуемые. <...>

<...> Каждая последующая серия характеризуется снижением эффективности решения задач. Наиболее низкие результаты получены в 4-й серии <...>.

Однако необходимо обратить внимание на тот факт, что полученные результаты обнаружили даже у детей младших дошкольных групп внутренний план действий.

По результатам 2-й и 3-й серий оказалось, что преобразовывать скрытую от непосредственного наблюдения ситуацию в соответствии с условиями задачи могут уже дети 2 лет 6 мес. —

3 лет. Раньше возникновение такой возможности ученые относили к детям 4 —5 лет (Ж.Пиаже, Г. И. Минская, Я.А.Пономарев). <...>

Заслуживает внимания изменение характера ориентировочно-исследовательской деятельности детей в зависимости от возраста.

От примитивно-хаотической, поверхностной ориентировки на несущественные элементы ситуации у младших детей к зрительно-двигательной ориентировке на существенные элементы и от нее к чисто зрительной — у старших детей.

Процесс зрительно-двигательной ориентировки характеризовался тем, что испытуемые обводили жестом контур лабиринта, пытались фиксировать скрытые остановки движущегося колечка. Если ребенка лишали такой ориентировки, то эффективность решения задач у него падала. Следовательно, жест имел важное значение в организации мыслительного процесса.

Однако выяснилось, что даже правильно созданного адекватного представления проблемной ситуации не всегда было достаточно для успешного решения задачи. Оказалось, что для работы со скрытым от непосредственного наблюдения материалом недостаточно наличия у ребенка адекватных представлений. Необходимо еще уметь ими пользоваться, правильно преобразовывать их в образном плане. А большинство детей младшего и часть детей среднего дошкольного возраста в условиях промежуточной формы мышления могли воссоздать только некое расположение лабиринта и игрушки до момента оперирования с установкой. По ходу же действий с установкой они были не в состоянии воспроизвести «в уме» процесс перемещения объекта, не могли действовать во внутреннем плане.

Это послужило основанием для выделения у детей, справляющихся с заданиями 2-й и 3-й серий, двух видов представлений:

1) представлений, отражающих статическую сторону ситуации (лабиринт со всеми его поворотами);

2) представлений, отражающих динамическую сторону ситуации (передвижения объекта по лабиринту).

И только наличие у ребенка обоих видов представлений, органическое взаимодействие их между собой служило основой верного решения лабиринтных задач в плане наглядно-образного мышления.

В формирующем эксперименте была применена следующая методика обучения этих детей. Перед ребенком помещали рисунок первого по сложности лабиринта, вручали ему фишку, которая обозначала игрушку, используемую в реальном лабиринте. Рядом располагали лабиринт, закрытый стеклом. Этот лабиринт соответствовал рисунку, с которым действовал ребенок.

Детей обучали соотносить отдельные элементы (ходы) реального лабиринта с его изображением. Затем взрослый наклонял лабиринт, чем вызывал перемещение предмета по первому его ходу. Ребенок по просьбе взрослого (и вначале с его помощью)

передвигал фишку по рисунку лабиринта в соответствии с перемещением предмета в реальном лабиринте. Таким способом все последовательные перемещения предмета (которые осуществлял взрослый) воспроизводились с детьми на рисунке с помощью фишки.

Затем после таких занятий с различными по сложности лабиринтами ребенку предлагали новый лабиринт, но закрытый уже не стеклом, а картоном, на котором имелось изображение этого лабиринта. Взрослый производил первый наклон лабиринта, и скрытый от глаз предмет перемещался по первому ходу. На предложение взрослого показать на лежащем перед ребенком рисунке лабиринта, как переместилась игрушка, большая часть детей правильно передвигала свою фишку, воспроизводя таким способом скрытое перемещение предмета. Важно отметить, что если перед этим детям предлагали просто показать на рисунке, расположенном непосредственно над лабиринтом (на картоне), то место, под которым находилась игрушка, они это делали неуверенно и часто ошибались. Эти факты свидетельствуют о том, что дети еще не умели представлять скрытые перемещения предмета, но на модели правильно их воспроизводили. Чем же детерминировалось правильное воспроизведение на модели скрытых преобразований предмета?

Тщательный анализ данных, полученных в экспериментах, позволяет утверждать, что такое воспроизведение происходило на основе вычленения принципа движения игрушки в лабиринте — ее движение совершалось отдельными порциями — каждый наклон вызывал движение по прямой до ближайшего поворота. Это вычленение принципа шло на первом этапе обучения, когда дети воспроизводили на графической модели (рисунке) видимые перемещения игрушки. Каждый отдельный акт перемещения последней становился объектом ориентировочно-исследовательской деятельности ребенка, которым воспроизводил это перемещение на своей модели.

Таким образом, если на первом этапе обучения преобразования, осуществляемые на модели, определялись видимыми перемещениями предмета, то при скрытых перемещениях предмета их воспроизведение на модели определялось знанием принципа этих перемещений. Эти знания актуализировались при восприятии последовательных наклонов лабиринта, которые осуществлял взрослый. Важно подчеркнуть, что этот принцип движения предмета по лабиринту не вычленялся детьми при работе с самим лабиринтом. Даже в том случае, если с лабиринта снимали стекло и ребенок двигал по нему предмет рукой, последовательно

проводя последний по всем ходам лабиринта, это, как правило, не вело к положительным сдвигам при работе с закрытым лабиринтом: количество ошибок не уменьшалось.

Воспроизводя на модели последовательные перемещения скрытого предмета, дети еще не умели сделать обратный ход: соотнести перемещения фишки на модели с перемещениями скрытого предмета. Они затруднялись показать, под каким местом на картоне, закрывающем лабиринт, расположена игрушка, хотя на модели они воспроизводили движением фишки перемещение этой игрушки и для правильного ответа им необходимо было соотнести положение фишки на модели с соответствующим местом на картоне, закрывающем лабиринт. Лишь в процессе специального обучения у детей формировалось умение соотносить результаты преобразований модели с оригиналом — они научились по положению фишки на модели определять то место на картоне, под которым находилась игрушка. Это было ключевым моментом

формирования умения представлять скрытые перемещения предмета по лабиринту, поскольку теперь ребенок, перемещая фишку на модели, относил эти перемещения и к оригиналу. Его действия приобретали двойственный характер — они осуществлялись на модели, а относились к оригиналу. Это создавало основу отрыва действий ребенка от модели (а от оригинала они уже были оторваны).

Теперь для детей не представляло особого труда самим провести игрушку через новый лабиринт, закрытый картоном, на котором имелось изображение. Дети после каждого наклона лабиринта правильно указывали то место на картоне, под которым находилась игрушка, и, действуя таким способом, проводили его к выходному отверстию лабиринта.

В процессе обучения у всех 30 детей от 2 до 4 лет было сформировано умение представлять скрытые перемещения предмета и ориентировать на их основе свои практические действия, сформирован переход от наглядно-действенного к наглядно-образному мышлению. Существенным моментом такого перехода явилось овладение детьми действиями с особыми объектами, которые выступали в качестве моделей реальной ситуации. В процессе действий с такими моделями у детей формировалась общая способность четкого различения плана реальных объектов и плана моделей, отражающих эти объекты. *

Следовательно, при формировании наглядно-образного мышления действия детей, которые ранее осуществлялись с реальными предметами, начинают воспроизводиться в плане представлений без опоры на реальные вещи, т. е. имеет место своеобразный

отрыв действий от реальности. Этот отрыв осуществляется значительно успешнее, если он выступает не сразу, а проходит промежуточные стадии, когда ребенок воспроизводит эти действия не с самими реальными предметами, а с их заместителями — моделями. Вначале модель может выступать как точная копия предмета, но и здесь уже происходят принципиальные изменения в деятельности ребенка — он действует с моделью предмета и с помощью взрослого подводится к пониманию того, что эту модель, и действия с ней необходимо соотносить с оригиналом. Иначе говоря, дети достаточно быстро усваивают, что их действия относятся к оригиналу, хотя и производятся с моделью. Это узловой момент формирования образного мышления, в котором важнейшую роль играют модели и действия с ними.