УЧИТЕЛЯ ЦЕРКВИ — мыслители, удостоенные Ватиканом почетным именем "doctor ecclesiae". Гречес­кие отцы церкви

УЧИТЕЛЯ ЦЕРКВИ— мыслители, удостоенные Ватиканом почетным именем "doctor ecclesiae". Гречес­кие отцы церкви — У.Ц. — Афанасий (296—373), Васи­лий Великий, Григорий Богослов (330—390), Иоанн Златоуст (347—407); римские отцы церкви — У.Ц. — Амвросий Медиоландский (340—397), Иероним (345— 420), Аврелий Августин Блаженный, Григорий Вели­кий (папа римский в 590—604), а также иные У.Ц.: Гиларий из Пуатье (315—366), Кирилл Иерусалимский (315—386), Кирилл Александрийский (патриарх в 412—444), Лев I (папа римский в 440—461), Беда Венерабилис Достопочтенный (674—735), Иоанн Дамаскин (700—750), Петр Дамиани, Бернар Клервоский, Фома Аквинский, св. Бонавентура (Джованни ди Фиданца), Франц Залесский (1567—1622), Альфонс из Лигуори (1696—1787), св. Тереза Авильская (Тереза де Хесус). (См. Доктор.)

A.A. Грицанов

Ф

ФАЛЕС (около 640/625 — около 547/545 до н.э.) — древнегреческий философ и политический деятель (из Милета), один из "семи мудрецов". В 585 до н.э. пред­сказал солнечное затмение,

ФАЛЕС (около 640/625 — около 547/545 до н.э.) — древнегреческий философ и политический деятель (из Милета), один из "семи мудрецов". В 585 до н.э. пред­сказал солнечное затмение, измерил высоту египетских пирамид по их тени. Согласно Аристотелю, Ф. — пер­вый ионийский и древнегреческий философ. В фокусе внимания Ф. были проблемы природы. Предположи­тельно, возводил все многообразие явлений и вещей к единой первостихии — воде. Делает первый шаг на пу­ти формирования в античной философии идеи arche как субстрата мира, заложив основы перехода от свой­ственного для мифологии генетизма к субстратному мышлению: согласно Ф., не только: 1) все сущее воз­никло из воды, 2) все постоянно возникает из воды, 3) все станет и 4) все становится водой, но также и: 5) все есть вода. (Согласно Ф., все из воды: во-первых, нача­ло всех животных — сперма, она влажная; во-вторых, все растения питаются влагой и от влаги плодоносят, а лишенные ее засыхают; в-третьих, и сам огонь Солнца и звезд питается влажными испарениями, равно как и сам Космос. Земля плавает в воде подобно дереву.) Магнит и янтарь, по Ф., имеют душу. Бог, по Ф., — это ум Космоса, а Вселенная одушевлена и одновременно полна божеств. Панпсихизм, приписываемый Ф., до­полняет его гидрокосмогоническое видение мира в тра­диции древнеегипетских представлений о творении земного диска из первобытного океана вкупе с "жиз­ненным дыханием". Жизнь у Ф. необходимо предпола­гает питание и дыхание: в этих функциях выступают вода и божественное начало ("псюхе"). Ф. (и Филону) приписывается изречение: "Познай самого себя". Со­чинения Ф. "О солнцевороте" и "О равноденствии" и другие не сохранились.

A.A. Грицанов

ФЕЙЕРАБЕНД (Feyerabend) Пол (Пауль) Карл (1924—1994) — американо-австрийский философ и методолог науки. Уроженец Вены,

ФЕЙЕРАБЕНД (Feyerabend) Пол (Пауль) Карл (1924—1994) — американо-австрийский философ и методолог науки. Уроженец Вены, изучал историю, ма-

тематику и астрономию в Венском университете, тео­рию драматургии — в Веймаре. Научную карьеру на­чал в 1951, работая в Англии, с 1958 — в ряде северо­американских университетов и в университетских цен­трах Западной Европы. С 1967 Ф. профессор Калифор­нийского университета (Беркли). Основные сочинения: "Против метода. Очерк анархистской теории познания" (1975), "Наука в свободном обществе" (1978), "Пробле­мы эмпиризма. Философские заметки" (1981) и др. В научном творчестве опирался на идеи критического ра­ционализма (Поппер), исторической школы в филосо­фии науки (Кун), испытал влияние марксизма (В.Холличер) и идеологии контркультуры (Франкфуртская школа). В 1970-е Ф. создает концепцию "эпистемоло­гического анархизма". Анархизм в понимании Ф. мало­привлекателен в политическом измерении, но незаме­ним для эпистемологии и философии науки. В русле основных идей постпозитивизма Ф. отрицает сущест­вование объективной истины, признание которой рас­ценивает как догматизм. Отвергая как кумулятивность научного знания, так и преемственность в его разви­тии, Ф. отстаивает научный и мировоззренческий плю­рализм, согласно которому развитие науки предстает как хаотическое нагромождение произвольных перево­ротов, не имеющих каких-либо объективных основа­ний и рационально не объяснимых. Развитие научного знания, по Ф., предполагает неограниченное приумно­жение (пролиферацию) конкурирующих теорий, взаим­ная критика которых стимулирует научное познание, а успех любой из них определяется умением автора-оди­ночки "организовать" его. Так как наука не является единственной или предпочтительной формой рацио­нальности, то источником альтернативных идей могут быть любые вненаучные формы знания (магия, религи­озные концепции, здравый смысл и т.д.). Столь же пра­вомерно, считает Ф., и теоретическое упорство авторов научных концепций, т.е. отказ от альтернатив в позна­нии независимо от критики создаваемых научных тео-

рий. "Поиск обретает несколько направлений, возника­ют новые типы инструментов, данные наблюдений вхо­дят в новые связи с иными теориями, пока не устано­вится идеология, достаточно богатая, чтобы снабдить независимыми аргументами каждый факт... Сегодня мы можем сказать, что Галилей был на верном пути, ибо его напряженные усилия в направлении весьма странной для того времени космологии дали в конце концов все необходимое, чтобы защитить ее от тех, кто готов поверить в теорию, если в ней есть, например, магические заклинания или протокольные предложе­ния, отсылающие к наблюдаемым фактам. Это не ис­ключение, а норма: теории становятся ясными и убеди­тельными только после того, как долгое время несвя­занные ее части использовались разным образом. Аб­сурдное предвосхищение, нарушающее определенный метод, становится неизбежной предпосылкой ясности и эмпирического успеха". Отрицая единые методологи­ческие стандарты и нормы научного познания, Ф. при­ходит также и к методологическому плюрализму. "Мо­жет быть успешным любой метод", — постулировал свое кредо Ф.: "anything goes" или "все дозволено" как универсальная норма познания. Исходя из факта теоре­тической нагруженности языка научных наблюдений, он высказывает сомнения в возможности эмпиричес­кой проверки научных построений и настаивает на принципиальной несоизмеримости научных теорий (например, общих космологических картин реальнос­ти) ввиду невозможности сравнения их с общим эмпи­рическим базисом. Согласно Ф., гипотетико-дедуктивная модель объяснения опирается на неприемлемое до­пущение о том, что значения терминов остаются инва­риантными в ходе всего процесса объяснения. Реально же, с точки зрения Ф., то обстоятельство, что, прини­мая новую теорию, мы одновременно трансформируем понятия и "факты", из которых исходили ранее. Новые теории, по мысли Ф., всегда несовместимы со старыми теориями и включают в себя отрицание последних. Наш повседневный язык включает в себя теории, вследствие чего мы не в состоянии избежать теорети­ческих допущений, ограничиваясь исключительно упо­треблением понятий, включенных в повседневные дес­криптивные выражения. (В этом контексте Ф. четко оп­понирует представителям философии обычного языка.) У Ньютона, по мнению Ф., "формы, массы, объемы и временные интервалы — фундаментальные характери­стики физических объектов, в то время как в теории от­носительности формы, массы, объемы и временные ин­тервалы суть связи между физическими объектами и системами координат, которые мы можем менять без какой бы то ни было физической интерференции". (Поппер подчеркивал некорректность такого подхода:

несоизмеримость может быть присуща лишь религиоз­ным и философским системам; теории же, предлагаю­щие рациональное решение аналогичных проблем, мо­гут сопоставляться.) К тому же, по мнению Ф., по­скольку знание идеологически нагружено, постольку борьба альтернативных подходов в науке во многом оп­ределяется социальными ориентирами и мировоззрен­ческой позицией исследователей. Ввиду этого, по Ф., каждый исследователь вправе разрабатывать свои кон­цепции, не сообразуясь с какими-либо общепринятыми стандартами и критикой со стороны коллег. Авторита­ризм в любой его форме недопустим в научной идеоло­гии. В "свободном обществе", идею которого отстаивал Ф., все традиции равноправны и одинаково вхожи в структуры власти. Свобода — продукт разновекторной активности индивидов, а не дар амбициозных теорети­ческих систем, исповедуемых власть предержащими. "Релятивизм пугает интеллектуалов, ибо угрожает их социальным привилегиям (так в свое время просвети­тели угрожали привилегиям священников и теологов). Народ, долго гарантированный интеллектуалами, на­учился отождествлять релятивизм с культурным и со­циальным декадансом. Поэтому на релятивизм напада­ют и фашисты, и марксисты, и рационалисты. Посколь­ку воспитанные люди не могут сказать, что отвергают идею или образ жизни из-за того, что те им не по нра­ву (это было бы постыдно), то они ищут "объективные" причины и стремятся дискредитировать отвергаемый предмет". Противоречия в развитии науки, негативные последствия научно-технического прогресса побудили Ф. к призыву отделить науку от государства подобно тому, как это было сделано с религией: избавить обще­ство от духовного диктата науки. Согласно Ф., "наука оказывается гораздо ближе к мифу, чем это готова при­знать научная философия. Это одна из многих форм мышления, выработанных человеком, и не обязательно лучшая из всех. Она шумна, криклива, нескромна, од­нако ее врожденное превосходство по отношению к другим формам очевидно только для тех, кто заранее приготовился решать в пользу некоторой идеологии, или для тех, кто принимает ее, не задумываясь даже о ее возможностях и границах. Поскольку же принятие или отказ от принятия какой-либо идеологии должны быть личным делом индивида, то отделение государст­ва от церкви должно быть дополнено отделением госу­дарства от науки — этого нового, самого агрессивного, и самого догматического религиозного института". Вступая в конфликт с академической философией на­уки, Ф. выразил новые тенденции в развитии этого ис­следовательского направления, открыл новые перспек­тивы в решении его внутренних проблем, расширяя предмет и методологический инструментарий совре-

менной эпистемологии. Для Ф. характерно обсуждение методологических вопросов в широком социокультур­ном контексте. В решении конкретных проблем фило­софии науки Ф. воплощает современные тенденции философствования: установку на гносеологический, методологический и мировоззренческий плюрализм, широкую трактовку рациональности, синтез позити­вистских и социально-антропологических ориентации, стремление к культурологическим, герменевтическим и антропологическим методикам анализа знания. Кон­цепция Ф. вносит экологические и гуманистические мотивы в эпистемологию, с нее берет начало новейшее направление в социокультурном анализе знания — ан­тропология знания (Е.Мендельсон, В.Элкана), исходя­щая из соизмеримости знания и человеческих способ­ностей и потребностей. [См. "Против метода" (Фейе­рабенд).]

A.A. Грицанов