Страны Европы и Америка в период 1 мировой войны

Убийство австрийского эрцгерцога в Сараеве не вызвала тревоги в Америке. Америка отделена от Европы широким океаном. Она стояла в стороне от «тройственного союза» и «тройственного согласия» европейских держав. То, что за последние 10—15 лет Вашингтон установил тесные дружественные отношения с Лондоном, было известно весьма ограниченному кругу лиц. В 1905 г. президент Теодор Рузвельт послал сенатора Лоджа со специальной миссией в Великобританию. Лодж информировал Эдуарда VII о желании президента, чтобы «США и Англия выступали совместно (в Европе) так же, как они совместно выступают на Дальнем Востоке» 1. В 1913 г. в Вашингтоне было опубликовано официальное опровержение версии о наличии секретного соглашения, связывающего США с Англией и Францией против Германии. Всё же такой авторитетный и компетентный американский историк, как Чарльз Бирд, утверждает, что эта версия «имела несомненно реальную основу»2. Но в первые дни войны осведомлённые политические деятели предпочитали обходить этот вопрос молчанием. Родство культур, общность литературы и языка, обширные финансово-экономические связи содействовали политическому сближению, начавшемуся между США и Великобританией во время испано-американской войны. Под влиянием англо-германского соперничества Лондон протянул руку Вашингтону, а в США, которые в самом начале их появления на империалистической арене столкнулись с кайзеровским империализмом, быстро стали «забывать» неприглядное прошлое в англо-американских отношениях. В 1914 г. в США преобладало мнение, что Америка не будет воевать против Англии; но вместе с тем полагали, что США не выступят на стороне Англии против Германии. Казалось, что нейтральная позиция, занятая Вашингтоном летом 1914 г., выражала единодушное мнение населения США.

Даже лидер проанглийских групп в Америке, бывший президент Теодор Рузвельт, опубликовал в сентябре 1914 г. статью в журнале «Outlook», в которой он рекомендовал одинаковое отношение ко всем воюющим странам. По примеру президента Джефферсоиа в эпоху наполеоновской континентальной блокады и президента Гранта в 1870 г., во время франко-прусской войны, Вильсон 4 августа 1914 г.декларировал нейтралитет США. Он не сумел сразу осознать всю сложность развернувшихся событий. Вопросы внутренней экономики и проблемы внешней политики представлялись Вильсону в упрощённом виде. В сентябре его главный советник полковник Хауз жаловался, что «президент проявляет исключительно малый интерес к европейскому кризису» 1. Вильсон, декларируя нейтралитет, пошёл в некотором отношении дальше Джефферсона: он просил граждан США соблюдать полную лойяльностъ ко всем воюющим державам «как на деле, так и на словах... как в действиях, так и в мыслях». Государственный секретарь Брайан, экономически обосновав декларацию президента, дал строгий наказ банкам воздержаться от реализации займов воюющих стран в Америке. Перед Вашингтоном встала во всей сложности проблема нейтралитета. Когда Джефферсон объявил нейтралитет, США были сельскохозяйственной страной. Территория страны была в то время в 2,5 раза, население в 14 раз, а экспорт в 22 раза меньше, чем в 1914 г. Во имя сохранения нейтралитета Джефферсон прервал торговые сношения с обеими воюющими сторонами и запретил кораблям США заходить в иностранные порты под каким бы то ни было предлогом. Нейтралитет, тем не менее, завершился в 1812 г. войной с Англией. Вильсон же? рассчитывал торговать со всеми воюющими державами и вместе с тем лойяльно соблюдать нейтралитет не только «в действиях, но и на словах и в мыслях». В 1914 г. никто в США ие предлагал прекращения или даже сокращения торговли США с Европой. В первые месяцы
войны хозяйство США и без того переживало большие затруднения. Спешная ликвидация европейских ценностей в нью-йоркских банках сопровождалась резким падением кур- сов ценных бумаг и валюты США. Курс фунта стерлингов в Нью-Йорке поднялся с 4,87 до 7 долл. 1 августа, впервые
после паники 1873 г., закрылась нью-йоркская биржа. Она открылась 12 декабря и начала нормально функционировать
лишь в апреле 1915 г. Никогда раньше нью-йоркская биржа не закрывалась больше чем на 10 дней.
Торговля с Европой почти приостановилась. Когда началась война, министерство земледелия США сообщило, что урожай 1914 г. превосходит на 21% самый высокий урожай в истории Америки. В атлантических портах накопились большие запасы зерна. Цены на пшеницу упали. Ещё боль- ше падали цены на хлопок. В 1913 г. США вывезли 8 60» тыс. кип хлопка — 60% всего урожая. Больше 2,5 млн. кип было отправлено в том же году в одну Германию, которая занимала второе место в хлопковом экспорте США. В июле 1914 г. кипа хлопка стоила 62 долл., а в декабре — 36 долл.
Губернатор Техаса доносил в ноябре, что разруха и голод охватили южные хлопководческие районы. Сенаторы южных штатов забили тревогу в конгрессе. Жа- ловались также конгрессмены и сенаторы, представлявшие в Вашингтоне северные промышленные штаты. Не успел, однако, конгресс решить, какие мероприятия нужны для улучшения заморской торговли, как наступил перелом. В январе 1915 г. началась отправка американского вооруже- ния в Англию. Сокращение торговли США с центральными державами в связи с блокадой начало компенсироваться ростом торговли со странами Антанты и нейтральными государствами. Американская торговля с Данией, например, увеличилась за один год в 13 раз. Экспорт пшеницы из США в нейтральные государства Европы вырос в 1915 г. по сравнению с 1913 г. больше чем в 2,5 раза; экспорт свинины— в 3 раза, обуви — в 10 раз, автомобилей и автодеталей—в 15 раз, а хлопка — больше чем в 20 раз. 1 января 1916 г. газета «New York Times» сообщила, что внешняя торговля США достигла самых больших размеров за всю историю страны и что активное сальдо за истекший 1915 г. превышает 1 млрд. долл. В отличие от Джефферсана, решившего прекратить торговлю с Европой на время войны, Вильсон, под напором промышленников Севера и плантаторов Юга, форсировал внешнюю торговлю. Американскому экспорту в первый год войны препятствовала не столько блокада, сколько недостаток морского транспорта. В 1913 г. только 9% грузов внеш- ней торговли США перевозилось на американских кораблях. США фрахтовали преимущественно английские и германские пароходы. В 1915 г. германские торговые суда не появлялись в Атлантическом океане, а британский морской транспорт был настолько загружён, что не успевал удовлетворить растущих запросов экспорта США. В отличие от Джефферсона, запретившего в 1807 г. американским кораблям покидать порты США, Вильсон в 1915 г. предложил конгрессу построить за счёт государства большой торговый флот для снабжения воюющей Европы. С этой же целью он отменил предписание Брайана, запрещавшее американским банкам кредитовать воюющие державы. Постепенно Англия расширяла морскую блокаду, усиливала контроль над торговлей США с европейскими нейтральными странами. Английские корабли сторожили у входов из океана в Северное море. Грузы, шедшие через Атлантический океан в Скандинавию и Голландию, подвергались осмотру в английских портах. Номенклатура товаров, запрещённых к импорту в нейтральные страны, увеличилась в 15 раз и дошла до 230 названий. В январе 1915 г. Англия объявила военной контрабандой продовольствие, а в августе того же года — хлопок. Военной контрабандой оказалось фактически всё, что Германия закупала за границей. Для нейтральных европейских государств Лондон установил импортную норму, не превышавшую довоенного ввоза соответствующих товаров в эти страны. Одновременно Англия составила «чёрный список» тех скандинавских и голландских фирм, которые торгуют с Германией. Все океанские грузы, предназначенные для этих фирм, конфисковались. Составлен был также «чёрный список» американских концернов. В этот список вошли те торгово-промышленные компании, которые ухитрялись окольным путём торговать с Германией или с нейтральными фирмами, включёнными в «чёрный список». Включены в него были также те фирмы, которые выражали каким-либо путём свою нелойяльность по отношению к странам Антанты. «Британским кораблям, — писал министр финансов правительства Вильсона, — запрещалось перевозить товары тех фирм, которые имели несчастье попасть в «чёрный список». Грузы этих концернов месяцами валялись и портились в наших портах» 1. Через год-полтора после объявления Вильсоном «всестороннего нейтралитета» Америка вынуждена была ограничиться торговлей только с одним лагерем воюющих стран. Германская подводная лодка «Дейчланд» совершила в 1915 г. два рейса в Америку. Во второй раз она привезла в США ценный груз стоимостью в 10 млн. долл. и взяла обратно каучук, никель и другие остродефицитные в военной промышленности Германии товары. Но после этого союзные державы решительно запротестовали против допуска в американские порты подводных лодок, хотя бы без торпедного механизма. Америка в свою очередь в нотах, посланных Англии, отмечала, что она считает неограниченную блокаду незаконной; она также протестовала против составления в Лондоне «чёрного списка» американских концернов. Но эти американские ноты, заверял тогда полковник Хауз британского посла в Вашингтоне, были предназначены преимущественно для «внутреннего употребления» 1. Потери американской торговли от блокады и «чёрных списков» с лихвой компенсировались растущей торговлей с союзниками. 1916 г. дал превышение экспорта над импортом больше чем на 3 млрд. долл. К концу 1915 г. федеральное правительство далеко отошло, если не на словах, то на деле, от провозглашённого им в августе 1914 г. принципа абсолютного нейтралитета. Да и сам Вильсон уже убедился, что клятва о нейтралитете— не панацея от военной угрозы. В американской литературе распространено мнение, что причиной отхода США от нейтралитета была продажа союзникам оружия, военных материалов и продовольствия.

Это мнение ещё больше укрепилось в 1935—1936 гг. в результате опубликования материалов сенатской комиссии Ная по обследованию прибылей, полученных банкирами, владельцами военных и других заводов во время войны. Решающая роль в изменении взглядов и политики Вашингтона в 1915—
1916 гг. приписывается банкирскому дому Моргана. Расчётливые и практичные банкиры, взвешивая соотношение сухопутных и морских сил, учитывая особую роль блокады, действительно ставили с самого начала ставку на Антанту, Ивестный международный финансовый деятель — компаньон Mopгaнa Томас Ламонт, восхваляя «деятельность» другого компаньона этой фирмы — Генри Дэвисона, пишет: «В конторе Джона! Пирпонта Моргана; и К0 с 1 августа 1914 г. все были душой и сердцем на стороне союзников»2. 26 ноября 1914 г. Генри Дэвисон отправился в Лондон для переговоров с английским правительством о финансировании заказов союзников в Америке. В 1915—1916 гг. Дэвисон несколько раз посетил Лондон и Париж. В Лондоне на совещаниях, устроенных в связи с его приездом, присутствовали премьер Асквит, Ллойд Джордж, Бальфур, Риддинг, Грей, Китченер и другие видные политические деятели Англии. В некоторых совещаниях принимал участие сам Морган. 17 января 1915 г. Морган был назначен ком-
мерческим представителем Англии в США. В мае 1915 г. фирма Моргана являлась уже торговым представителем всех союзных государств. Исключительные полномочия Моргана как наблюдателя за всеми закупками союзников в Америке позволяли ему размещать огромные заказы среди подконтрольных ему компаний. Фирма Моргана стала крупнейшей в мире закупочной организацией. Она скупала и амуницию, и продовольствие, и сырьё, и бензин, и цветные металлы, и стальные изделия—от гвоздей до паровозов включительно.
Летом 1915 г. стоимость этих закупок доходила до 10 млн. долл. в день. Все военные закупки союзников, прошедшие
через руки Моргана, оцениваются в несколько миллиардов долларов. Вскоре встал вопрос о финансировании огромных военных закупок союзников в Америке. Основатель фирмы старший Морган служил ещё в 70-х и 80-х годах XIX века посредником в деле финансирования европейскими банками железнодорожного, а также промышленного строительства в США. Во время мировой войны его сын Морган младший повторил аналогичные операции в обратном направлении: он стал главным посредником, когда Америка начала финансировать Европу. В октябре 1915 г. Морган предоставил Англии и Франции заём в 500 млн. долл. Все займы, заключён- ные этими двумя странами у Моргана до вступления США в мировую войну в апреле 1917 г., равнялись 1 470 млн. долл.1 Европейские держатели реализовали в США около 2 млрд. долл. ценных бумаг также с помощью Моргана. Всё же платёжных средств далеко не хватало. К концу 1916 г. Морган натолкнулся на затруднения при реализации очередных союзнических займов в США. В октябре того же года он не мог удовлетворительно ответить Ллойд Джорджу на вопрос о возможности заключения нового большого займа в США на 1,5 млрд. долл.2 Американский рынок отказался дальше поглощать английские и французские ценные бумаги. 27 ноября 1916 г. Федеральное резервное управление рекомендовало банкам-членам воздержаться от покупки облигаций союзников. Это решение поколебало авторитет английского фунта. В Лондоне решили защитить финансовый престиж Сити. Английское министерство финансов сообщило, что в Америке будет немедленно сосредоточен золотой фонд в 600 млн. долл. для поддержания реномэ «британского льва» в Нью- Йорке. Из Западной Европы и Южной Африки, из Австралии и Восточной Азии быстроходные крейсеры с грузом дра- гоценного жёлтого металла, совершая зигзагообразные рейсы, обходя зоны операций подводных лодок, поспешили к берегам Северной Америки. В течение 4 месяцев — с декабря 1916 г. по март 1917 г. — в Нью-Йорк прибыло золота на 422 млн. долл. в виде слитков и чеканных монет различных стран. Всего до апреля 1917 г. союзники отправили в Америку золота больше чем на 1 млрд. долл. Но и этого оказалось далеко не достаточно. Банки, через которые Морган реализовал союзнические займы, не только не намеревались предоставлять новые кредиты странам Антанты, но начали опасаться за судьбу уже предоставленных. Вступление США в войну в апреле 1917 г. изменило положение. Правительство взяло кредитование союзников на себя. Через 11 дней после объявления США войны Герма- нии Вашингтон предоставил союзникам государственный заём на сумму в 3 млрд. долл. Проблема дальнейшего финансирования военных заказов союзников в Америке была разрешена. Но ещё за два с половиной года до этого крупнейший американский банкирский дом, дом Моргана, и конт- ролируемые этим домом крупнейшие национальные банки (в моргановских операциях с союзниками участвовали ди-ректора 61 нью-йоркского банка) и промышленные концерны США связали судьбу своих капиталов и прибылей с судьбой Англии и Франции. Декларация от 4 августа 1914 г. об абсолютном нейтралитете США не гармонировала с операциями влиятельных банков Нью-Йорка, хотя те, которые, ссылаясь на автори- тет комиссии Ная, утверждают, что в 1917 г. позиция США
в мировой войне определялась всецело прибылью Моргана, упрощают вопрос. С таким же основанием утверждалось в комиссии по иностранным делам сената 1, что если бы Виль- сон не разрешил размещать англо-французские займы в США, не позволил бы американцам продавать союзникам
военные материалы, сырьё и продовольствие и допустил бы, таким образом, чтобы хозяйственные затруднения, возникшие осенью 1914 г. в США, продолжались и углублялись, то такая политика вызвала бы движение за активное участие США в войне, движение, несравненно более широкое
и настойчивое, чем это действительно имело место в стране,—движение, которое заставило бы конгресс объявить войну Германии не в апреле 1917 г., а гораздо раньше. Вопросы войны и мира в 1917 г. в Вашингтоне определялись не столько непосредственными экономическими интере- сами, сколько далеко идущими экономическими и политическими соображениями. «...неравномерность развития капиталистических стран обычно приводит с течением времени к резкому нарушению равновесия внутри мировой системы капитализма, причём та группа капиталистических стран, которая считает себя менее обеспеченной сырьём и рынками сбыта, обычно делает попытки изменить положение и переделить «сферы влияния» в свою пользу — путём применения вооружённой силы» 1. В конце 1915 г. Хауз, имевший в то время особое влияние на Вильсона и на внешнюю политику США, утверждал: -«США не могут допустить поражения союзников, оставив Германию господствующим над миром военным фактором. Следующим объектом нападения несомненно были бы мы, и доктрина Монро в самом деле превратилась бы в «клочок бумаги» 2. В то же время американский посол Джерард доносил из Берлина: «Если Германия победит, то я серьёзно опасаюсь войны против нас после этой войны»3. Незадолго до убийства в Сараеве один из высших офицеров генерального штаба кайзеровской армии, генерал фон Эдельшайм, опубликовал книгу «Заморские операции». В этой книге был изложен план внезапного нападения Германии на Америку и быстрого завоевания США. Эдельшайм писал: «Американская оборона не будет в состоянии оказать успешное сопротивление нападению такого рода... Германия — единственная великая держава, которая может разбить США без посторонней помощи». Таким образом позицию многих влиятельных государственных и политических деятелей США в самом начале войны следует рассматривать не только с точки зрения непосредственных выгод Уолл-стрита, но и в общем аспекте американо-германских империалистических противоречий. Бывший президент Гарвардского университета, восьмидесятилетний Чарльз Эллиот, которого в печати называли «умнейшим американцем его времени», через неделю после начала войны писал Вильсону, что США должны присоединиться к союзникам для того, «чтобы проучить и наказать Германию»4. Другой видный американец, бывший государственный секретарь Эллио Рут, председательствуя в «Обще- стве мира» Карнеджи, провёл резолюцию, гласившую, что «для США лучшее средство обеспечить мир — это вступить в войну»

Бывший президент Теодор Рузвельт, хотя в сентябре 1914 г. одобрил декларацию о нейтралитете, вскоре вместе с генералом Леонардом Вудом возглавил движение за присоединение к союзникам. В пользу союзников высказывались также лидер республиканцев сенатор Лодж, вер- ховный судья Уайт, бывший президент Тафт, вице-президент при Вильсоне Маршал, американский посол в Лондоне Пейдж, председатель АФТ Гомперс и другие лица, оказывавшие в то время большое влияние на общественное мне- ние США. Ряд газет, в особенности газеты крупных городов атлантического побережья, заняли с самого начала про-английскую позицию. В ноябре 1914 г. журнал «Literary Digest» опросил редакторов газет об их отношении к воюющим странам. Ответили 367 человек: 105 высказались за союзников, 20 — за Германию, а 242 — за сохранение нейтралитета; в этой последней группе 43 редактора были из восточных штатов, 51—из южных, 112 — из центральных и 36 — из западных штатов. В июле 1915 г. посол Пейдж писал новому государственному секретарю США Лансингу: «Общее мнение, насколько я его понимаю, таково, что вой- на между США и Германией неизбежна» 1. Наконец, сам Вильсон нарушил свою декларацию. В феврале 1916 г. он пригласил в Белый дом лидеров демократической партии в конгрессе и, сообщив им о возможности войны между США и Германией, доказывал, что вступление США в мировую войну приведёт к её окончанию ещё летом того же года и, таким образам, США окажут большую услугу человечеству2. В том же месяце Хауз предложил британскому министру иностранных дел Грею созвать мирную конференцию и предложить на ней условия, выгодные союзникам. «И если она не приведёт к миру, если Германия окажется неблагоразумной, то США уйдут с конференции, как участник войны на стороне союзников»3. Так закончился вильсоновский нейтралитет «на словах и в мыслях». Второй год мировой войны убедил даже наив- ных политиков, что президентские декларации и правитель- ственные акты недостаточны для обеспечения нейтралитета, К началу 1916 г., когда положение союзников вызывало опасение, руководящие лица и группы, люди, делающие поли- тику в США, говорили уже определённо о неизбежности участия Америки в войне, о том, что Америка не может и не
допустит победы Германии. Однако для того, чтобы втянуть 48 штатов в войну, недостаточно было одного согласия руководящих групп и лиц.

В августе 1915 г. Хауз доказывал лорду Брайсу, что население США психологически ещё не готово к войне: «Мне так-
же хотелось бы напомнить, что наш народ состоит из многих национальностей и президент должен считаться с этой особенностью» 1. Грей не мог полностью полагаться на обязательства Хауза. 6 марта 1916 г. Вильсон, будучи целиком согласен с обещанием, данным его советником британскому министру иностранных дел, должен был прибавить к этому определённому обещанию слово «вероятно», «так как, — отмечает редактор «Архива Хауза» профессор Сэймур, — объявление войны зависит от конгресса и поскольку президент разделяет с сенатом контроль над иностранной политикой, то Вильсон не мог в категорической форме гаран- тировать образ действий США в будущем» 2. В конгрессе числилось 435 конгрессменов и 96 сенаторов, прибывших в Вашингтон из 48 штатов, в которых проживало 100-миллионное население с его пёстрым социальным составом, с его особым национальным конгломератом), с его мозаичной историей и культурой в прошлом и с его местными традициями и обычаями в настоящем. Этот разнородный
человеческий материал необходимо было сторонникам войны подготовить, вызвать в нём вражду к неприятелю и симпатию к союзникам. Задача сложная в условиях США. В её разрешении принимала участие Англия. Не меньшую услугу оказывала, пожалуй, сама Германия.