Генеральные штаты лиги

Заседание открылось 26 января 1593 г. в Лувре. Его открыл Майенн. Призвав Штаты выбрать католического короля, он вдруг предложил кандидатуру своего сына, маркиза де Майенна. Толстяк герцог не был оратором. Он так тихо пробормотал свою речь, что не все расслышали его неожиданное предложение. За ним слово взял кардинал Пелльве, епископ Реймский и председатель палаты духовенства. Он предложил кандидатуру короля Испании, что возмутило половину зала.

Генрих IV из Шартра внимательно следил за развитием событий в Париже. Оружие молчало, хотя Майенн и попытался напасть на короля в Ла Рош-Гийоне. «Мой кузен Майенн — великий полководец, но я просыпаюсь раньше, чем он», — съязвил король. Его окружение не скупилось на насмешки над этими {386} жалкими депутатами. Образованный д'Обинье сравнивал их с депутатами Штатов, которые отдали Францию англичанам в 1420 г., ратифицировав договор в Труа, и подчеркивал их ничтожность: «Штаты, где нет принцев крови, офицеров короны, канцлера, маршалов Франции, председателей судебных палат, прокуроров, адвокатов и почти нет дворян». Однако призыв Майенна и решения депутатов могли повлиять на мнение окружающих короля католиков, принцев, прелатов, офицеров и дворян. Чтобы опередить события, Генрих IV предложил им самим ответить на призывное пение сирен из Лиги. Это был мастерский ход. «Предложение», подписанное 27 января вельможами в Шартре, перенацелило против лигистов их же аргументы: поскольку дворяне из Святой Унии так ратуют за восстановление мира и спасение религии, почему же они не договариваются с роялистами? Не рискуют ли они стать единственными виновниками всех общественных бедствий, отказываясь от переговоров?

Предоставив слово своим дворянам, через два дня король заговорил сам и сделал еще один шаг навстречу католикам. «Мы отнюдь не перестали желать созыва собора, в чем нас обвиняют бунтари... И если есть лучшее и более быстрое средство для нашего наставления, мы далеки от того, чтобы его отвергать, совсем наоборот, мы от всей души согласны на него». Затем он отчитал Майенна, единственного зачинщика войны, и депутатов, этих мятежных подданных, голосование которых он счел недействительным, а решение их приравнял к оскорблению величества. В тот же день ушла депеша в Венецию. Итальянские государства не должны заблуждаться: Генеральные {387} Штаты, созванные Майенном, Пелльве и легатом, — это «дерзкая и безрассудная затея».

Фракция майеннистов и происпанцев, безусловно, рассчитывала на несколько дней отвлечь противника, чтобы за это время выбрать короля и дождаться испанскую армию. Другая фракция, Вилльруа и «политики», наоборот, поняли, что ухватились за нить, с помощью которой можно выбраться из лабиринта.

А выборы короля предвиделись не скоро. «Майенн скорее отдаст корону турецкому султану, чем согласится на выборы короля из французов, разумеется, если это не будет он сам» — сообщал в Мадрид испанский посол. Майенн покинул столицу, чтобы договориться с эмиссарами Филиппа II и герцога Фериа, прибывшими в Суассон. Он готов был отдать Испании все — Пикардию и Прованс, крепости в Бретани и на Севере, если только Фериа поддержит его права или права его сына. Но Фериа прибыл с заданием способствовать избранию собственного короля или инфанты. Самое большее, что он мог пообещать Майенну, это Бретань в наследственное владение, Пикардию в пожизненное владение, наместничество и много золота. Через две недели скрепя сердце Майенн согласился. В его распоряжение отдали 4500 солдат, которых привел граф Мансфельд, и он выместил свое негодование на городе Нуайон, с превеликим трудом отняв его у роялистов. Фериа продолжал свой путь и 9 марта вошел в Париж, встретивший его без всякого энтузиазма. Его король поручил ему купить голоса депутатов. Из 200000 экю, которые Фериа попросил для этой цели, он получил только 30000. Не имея возможности заручиться голосами всех депутатов, испанец вынужден {388} был предложить вознаграждение лишь старшинам кварталов. Те отклонили его предложение, так как за эти несколько недель патриотизм парижан сильно возрос, а бестактность Фериа еще больше усилила антииспанские настроения.

Однако он не потерял надежды повлиять на голосование до возвращения Майенна и до начала переговоров с Беарнцем. Получив согласие Штатов на выступление, он 2 апреля произнес перед депутатами длинную обличительную речь, охватывающую двадцать последних лет французской политики. Франция неблагодарна. Пора бы ей выразить Испании признательность за помощь, которую она всегда от нее получала, и лучшим проявлением этой признательности была бы корона, предложенная Филиппу II. Депутаты переглядывались, изумленные этим неожиданным поворотом. Чтобы рассеять неприятное впечатление, слово взял Пелльве. Он начал с защиты французской монархии, а закончил дифирамбами в адрес испанского короля. Но его речь была принята холодно. После ухода Фериа депутаты продолжили обсуждение предложений роялистов и назначили своих представителей: д'Эпинака, Жаннена, Вилльруа, Белена и Де Местра.