Потребности. Подросток плывет по течению, подталкиваемый, с одной стороны, зовом собственной души, своего внутреннего мира и зовом внешнего мира — с другой
Подросток плывет по течению, подталкиваемый, с одной стороны, зовом собственной души, своего внутреннего мира и зовом внешнего мира — с другой. В отроческие годы родители должны быть к мальчику особенно внимательны, чтобы помочь ему обрести равновесие, найти точку опоры между своей внутренней потребностью реагировать на сложности жизни и призывом к действию, идущим извне.
Мальчик-подросток нуждается в физической активности.Резкое усиление активности гормонов в отрочестве делает большинство мальчиков очень беспокойными. Собственное тело вдруг становится для мальчика чужим, нередко являясь источником неловкости и смущения. Кажется, что подросток состоит только из рук и ног. Некоторые мальчики естественным образом реализуют свою бесцельную энергию в физической активности, в занятиях спортом. Удаль и отвага в этой области дают мальчикам возможность выйти в большой мир. Они буквально живут футболом, баскетболом или треком, бредя этим во сне и наяву. Других же эта ненасытная энергия заталкивает внутрь самих себя, мальчики погружаются в депрессию, отстраняются от бушующей вокруг них жизни.
Физическая активность необходима всем мальчикам этого возраста. И родители просто обязаны, хотя это и нелегко, помочь сыну найти такой вид активности, который бы подходил ему наилучшим образом, а не загонять на спортивные тренировки, которые, возможно, противны его натуре. Спокойного мальчика, склонного уходить в себя под действием своей избыточной энергии, может бросить в дрожь от одной мысли о командных видах спорта, таких, как регби или баскетбол, но плавание или борьба могут оказаться как раз тем, чего жаждет его природа. Мальчик-подросток обязательно должен нагружать свое тело физически, и не важно, что это будет — езда на велосипеде, ходьба или тяжелая атлетика. Только тогда он сможет ясно мыслить, сформулировать и обдумать вопросы, на которые будет отвечать всю оставшуюся жизнь.
Мальчики нуждаются в тишине и покое.Быстрые изменения тела подростка и развивающийся интеллект вызывают смятение и острое ощущение собственной изолированности. Мальчику может казаться, что он странный, что никого другого не вгоняет в неловкость неожиданная эрекция, что только у него ноги как будто живут своей собственной жизнью. Большинство подростков стараются заполнить каждое мгновение бодрствования деятельностью, движением, звуками, чтобы избежать мучительного ощущения одиночества, которое преследует почти каждого в этом возрасте. Однако любому подростку нужно время побыть одному, в тишине и покое. Строгий распорядок дня успокаивает тело и душу, позволяет выделить время для творчества, занятий искусством, самопознания, анализа и отдыха — всего, что необходимо мальчику для полного расцвета.
У подростков всегда будет своя, громкая музыка, приводящая родителей в бешенство. У каждого поколения рождается свой ее вариант. Но шумовые загрязнения техногенной эпохи с ее постоянным ревом и грохотом, откуда бы он ни несся — из транзисторов, телевизора, динамика или стереоколонок, породили поколение людей, уши и души которых глухи к нумической мелодии их собственного дыхания, лягушачьему кваканью в сумерках, птичьему щебету на заре, смеху возлюбленной и шелесту ветра.
Подросток особенно подвержен гиперстимуляции звуками и движением: он постоянно живет на грани нервного и эмоционального срыва, и это делает его очень уязвимым. Его энергия толкает его делать все и сразу, эмоции заставляют его прочувствовать все, что можно, от самого высокого до самого низкого. Он использует музыку и телевизор, чтобы заполнить пустоту и провести время, хотя его нервная система нуждается в покое и отдыхе во избежание перегрузки и взрыва.
Попытка посоветовать мальчику проводить свободное время в тишине может быть встречена бурным сопротивлением, если мальчик уже превратился в необузданного тинейджера, у которого не была выработана такая привычка. Начинать никогда не поздно, но он ни за что не согласится на это, если мы сами так никогда не поступаем. Мы выставим сами себя в глупом свете и вызовем негодование сына, если будем настаивать, чтобы он выключил музыку и проводил время в своей комнате в спокойных раздумьях, тогда как сами в эту минуту плюхаемся перед телевизором в надежде, что он убаюкает нас в культурной прострации. Тайм-аут с покоем и тишиной эффективен тогда, когда он устраивается для всей семьи. Мы не говорим, что он должен быть для всех в одно и то же время, но сыну легче последовать нашему примеру, чем попробовать сделать это самостоятельно. Если мы регулярно посвящаем время медитации, спокойным размышлениям, отдыху, рисованию, рыбной ловле, слушанию звуков природы или любому другому занятию, которое позволяет успокоить мозг и тело, наши сыновья охотнее попробуют поступать так же. Только в тишине мальчик может научиться слушать свою собственную душу, ценить общение с самим собой. Эти две способности относятся к тем величайшим дарам, которые может получить в наследство любой мальчик.
Мальчики-подростки стремятся к объединению в группы.Мальчиков в возрасте от 13 до 17 лет группа и привлекает, и отталкивает. Группа сверстников дает им ощущение тождества, которое в этом возрасте представляется неуловимым. Мальчиков очень тревожит вопрос, приняты ли они группой и популярны ли в ней. Поиск группы, к которой можно было бы присоединиться, и переживания, если группу, в которой мальчик себя чувствовал бы хорошо, найти не удается, делают отрочество особенно мучительным для мальчика и трудным для родителей.
Очень важно, чтобы в эти годы экспериментов и поиска родители удерживали центр, как это делает мать для малыша, когда он начинает исследовать мир вокруг ее коленей. Нужно относиться с уважением и понимание к той растерянности, в которой пребывает мальчик, к его страданиям в поисках своей группы и попытках примкнуть хоть к какому-то коллективу сверстников. Ощущая наше сочувствие, дети скорее обратятся к нам за советом, скорее будут именно у нас искать убежища, чтобы отдохнуть от борьбы. Группа олицетворяет для ребенка ценности, которых он придерживается, определяет, кем и каким он захочет быть. Выбор своей группы — одно из первых важных решений, которое подросток принимает самостоятельно. И ему нужно знать, что мы прикрываем его тылы.
Особенно трудно бывает, когда сын попадает, на наш взгляд, не в ту компанию. Дик, сыну которого четырнадцать лет, наблюдал, с каким трудом Брент завоевывал себе место в новой школе. Дик рассказывает: «Наш переезд оказался очень трудным для Брента. Он робок и с трудом заводит друзей, поэтому, когда он стал прибиваться к группе мальчиков, известных в округе как нарушители спокойствия и порядка, я заволновался. Фред, мой близкий друг, успокаивал меня. Он посоветовал: "Расскажи ему о своих переживаниях. Он еще молод и нуждается в твоем совете. Возможно, он и будет сопротивляться твоему вмешательству, но наверняка почувствует облегчение от твоей поддержки"».
Дик продолжает: «Сначала Брент очень обиделся, но, когда я высказала ему все, что меня волнует, он был мне благодарен. Я поделился с ним тем, как сам когда-то заводил друзей, когда наша семья переехала в новый город. Это было довольно трудное время моего одиночества, поэтому я понимал, как он чувствует себя в новой школе. Я сказал ему, что выбор друзей — одно из самых важных решений, которые ему придется принимать в жизни. Люди будут судить о нем по тем, с кем он дружит. Я сказал, что если его друзья нарушают порядок, то даже если он и не замешан в этом, в сознании людей он все равно будет причастен ко всему, что делают его друзья».
При поддержке отца Брент сумел отойти от компании смутьянов. И до тех пор, пока он не обрел новых друзей, Дик старался проводить с ним побольше времени, занимаясь тем, что им обоим доставляло удовольствие.
Из-за друзей мальчика во многих семьях идет тяжелая борьба. Но давайте зададим себе вопрос: «Что мы будем делать, если сыновья, невзирая на наше мнение, примкнут к банде или компании ребят, ценности которых существенно отличаются от наших собственных?» В этом случае мы должны тщательно взвесить возможные последствия. Если нам кажется, что общение с этими друзьями грозит сыну опасностью, если он не хочет внять нашим предостережениям, то мы вынуждены будем поставить такие ограды, которые бы защитили мальчика от беды. Что это будут за ограды? Если существует опасность, что мальчика могут покалечить в разборке между бандами или арестуют за мелкий разбой или кражу, наш инстинкт говорит нам, что мы должны окружить сына кирпичной стеной, запретив ему встречаться с «дурным влиянием». Именно с этого во многих семьях начинается война поколений. Решившись встречаться с тем, с кем ему хорошо, мальчик начинает лгать, нарушать установленное время возвращения домой, вообще становится трудновыносимым. Пэт, одинокая мать, рассказывает, как ей удалось справиться с такой ситуацией.
Алексу только-только исполнилось пятнадцать, когда он познакомился с Диллоном. Мне это было непонятно, но между ними возникла какая-то мгновенная и прочная связь; они и вовсе не расставались бы, если бы я это позволила. Беда была в том, что вся семья Диллона была известна как неблагополучная. Диллона несколько раз арестовывали за кражи, его старшему брату было предъявлено обвинение в изнасиловании, а сестра была осуждена за наркотики. У сына тоже появились проблемы с полицией, и я почувствовала, что влияние Диллона опасно для него. И тогда я сказала: «Никакого Диллона!» Алекс не должен был встречаться с Диллоном, и Диллон больше не имел права приходить к нам. Мы были одни с тех пор, как отец Алекса ушел от нас, оставив трехлетнего сына. Мы всегда с ним легко договаривались и все проблемы решали сообща. Но на этот раз все было по-другому. Алекс не сказал мне ни слова, но я знала, что с его стороны это было объявлением войны.
В течение нескольких последующих месяцев Алекс почти не разговаривал со мной, возвращался домой поздно ночью, не делал уроков и перестал выполнять свои обязанности по дому. Наконец я нашла консультанта, который по-настоящему понимал мальчишек-подростков. Он посоветовал мне поискать что-нибудь хорошее (положительный настрой) в отношениях Алекса с Диллоном. Когда я спросила Алекса, почему он так настаивает на встречах с Диллоном, сын ответил: «Потому что мы друзья, мама. Мы заботимся друг о друге». Консультант помог мне понять, что на самом деле Алекс этим не хотел задеть меня. Я стала искать способ, который позволил бы мне принять существование Диллона в жизни Алекса. Консультант предложил резрешить Диллону бывать у нас дома при условии, что Алекс не будет с ним встречаться больше нигде, кроме как во время уроков. Я сидела дома с двумя мальчиками и держалась по отношению к Диллону приветливо, поскольку они вели себя вполне прилично, не нарушали установленных у нас дома правил: не курили, не пили, музыку, правда, слушали громкую, но не оглушительную, уроки у них были сделаны, и в комнате они оставляли полный порядок. С тех пор все идет нормально, и мы опять разговариваем с Алексом как прежде.
Пэт, мать пятнадцатилетнего Алекса
Мальчикам нужно, чтобы их видели.Очень часто родители втягиваются в споры и в борьбу за власть со своими сыновьями-подростками, потому что не могут ничего увидеть за их странной внешностью. Мы позволяем зеленым волосам, кольцам в носу и ободранным джинсам заглушить то, что наши сыновья пытаются сказать нам. «У меня зеленые волосы совсем не потому, что я хотел разозлить отца, — говорит четырнадцатилетний Абе. — Я их выкрасил, чтобы чувствовать себя своим среди ребят, с которыми мне нравится общаться. А он просто не может этого понять».
Еще недавно каждый разговор между Абе и его отцом заканчивался почти дракой. Отец не мог или не хотел слышать, что Абе хочет ему сказать, так как эти зеленые волосы просто бесили его. На психотерапевтических занятиях Абе с отцом удалось разобраться в своих чувствах и прийти к взаимопониманию, и отец согласился прекратить ругань из-за цвета волос. Еще более способствовало улучшению контакта между ними то, что отец Абе, специалист по компьютерам, пригласил сына с собой в командировку в компанию Fortune 500. Абе очень увлекла эта идея, потому что он так же интересуется компьютерами, как и его отец. По настоянию отца Абе согласился спрятать волосы под шляпой. Но, к отцовскому удивлению, в ночь перед поездкой Абе перекрасил волосы в коричневый цвет. Он сказал: «Когда отец отступил, я подумал: "Ах! Что за дело! Отцу это неприятно, а я в любой момент могу перекраситься обратно в зеленый". Я ведь всегда хотел заниматься компьютерами, поэтому и решил чуть-чуть подогнать себя под его мир, ведь нам обоим так будет легче. У меня есть еще тюбик флюоресцирующей зелени, на всякий случай».
Сыну нужно, чтобы родители видели, кто он есть на самом деле, а не только свои надежды на то, каким он должен быть. Толкая мальчика к жизни, какую мы сами хотели бы, но не смогли прожить, мы опустошаем его душу. Том, которому уже сорок и он уже сам отец, вспоминает, как ему в десять лет хотелось стать таким же фермером, как его отец. «Но он и слышать не хотел об этом. Он требовал, чтобы я поступил в колледж и получил специальность инженера. Я сделал это и двадцать лет был инженером. Но сердце мое до сих пор тянется к тому, чтобы выращивать растения и воспитывать животных.
Вы уже догадались, чем я мечтаю заняться, когда выйду на пенсию?»
Дата добавления: 2015-01-26; просмотров: 705;