Ограды: выработка здорового чувства личной свободы и чётких личностных границ

Хороший забор — хорошие соседи.

Старинная поговорка

В своей первой книге «Воспитание сына, или как вырас­тить настоящего мужчину» мы писали о том, что мальчикам нужно знать три вещи: кто главный, каковы установленные правила и собираетесь ли вы вводить эти правила в жизнь. Если постоянно помнить об этих трёх вопросах, когда уста­навливаешь границы и определяешь меру последствий за их нарушение, то воспитывать мальчика становится значительно легче. Однако, жизнь девочек мотивируется совсем другими вопросами:

1. Включена ли я в систему отношений?

2. Какова природа наших отношений?

3. Кто я в системе этих отношений?

4. Что нужно, чтобы поддерживать эти отношения?
Если рассматривать все поступки дочери с точки зрения

потребности устанавливать отношения, то можно обозна­чить пределы допустимого и определить последствия, благо­даря чему девочка расцветёт пышным цветом. Хотя девоч­кам тоже нужно знать, каковы правила, они всё-таки больше сосредоточены на аромате отношений с «главным», чем на сути этих правил.

Чёткость личностных границ — залог личной свободы

Границы, установленные тобой, охраняют

твой внутренний мир, твою сущность

и твоё право выбора.

Джерард Мэнли Хопкинс

«Как я научу свою дочь определять чёткие личностные границы, — восклицают многие матери, — если я занимаюсь в пяти разных оздоровительных группах, проходила у своего психотерапевта трёхмесячный курс лечения и всё-таки по­зволяю своему начальнику перешагивать через меня и не могу чётко установить свои личностные границы?» С изме­нением роли мужчины в нашем обществе отцы тоже пребы­вают в растерянности, не в силах решить, как же им дер­жать себя в отношении семьи, друзей, работы и общества. Если наше общество хочет избавиться от миллионов «функ­циональных нарушений», то матери, отцы и дочери должны вместе научиться устанавливать личностные границы.

Нам теперь часто приходится читать о взаимозависимос­ти, гиперопеке и недостатке внимания. У всех этих проблем один корень — отсутствие чётких и ясных личностных гра­ниц, знания того, где начинается «я» и где заканчивается. У каждого из нас бывают моменты, когда мы берём на себя чье-то переживание, боль, хорошие или плохие поступки и тому подобное. Родители особенно склонны винить себя во всех поступках своих детей. Большинство специалистов ут­верждают, что женщины более подвержены взаимозависимому поведению, чем мужчины. Их с детства учат, а возможно, и физиология их предрасположена к тому, чтобы принимать слишком большое участие в жизни других людей. Потом их за это критикуют, или они сами начинают возмущаться и по­стоянно обижаться на то, что другие заявляют на них права. Эта парадоксальная ситуация оказывается для женщин и де­вочек абсолютно неразрешимой. Наше общество предопре­делило женщине функции воспитателя, опекуна, матери и в то же время обесценивает эти жизненно важные задачи. Док­тор медицины Джин Бэйкер Миллер, профессор психиатрии в Медицинской школе Бостонского университета и дирек­тор образовательных программ в Стоун-центре при Веллслейколледже, пишет в своей книге «К новой психологии женщи­ны»: «Нет никакого сомнения в том, что большая часть об­щества считает, что мужчины должны заниматься важным делом, а женщины — посвятить себя „задачам помельче": помогать расти и развиваться другим человеческим суще­ствам». Если бы женщины не справлялись с этой «задачей помельче» так хорошо, современное общество оказалось бы ещё в более тяжёлом положении, чем сейчас!

Как только женщины осознают, насколько важна их рабо­та и дома, и на рабочем месте, они смогут позволить себе предложить мужчинам разделить ответственность за воспи­тание детей. Формирование отношений, которые приносили бы пользу окружающим и нам самим, требует чёткости и осознанности в установлении личностных границ. Чтобы по­мочь в этом своей дочери, мы прежде всего должны разобра­ться в себе. Воспользуйтесь приводимой ниже анкетой, что­бы выяснить «состояние здоровья» ваших личностных границ.

Всё ли у вас в порадке с границами личности?

Ответьте на каждый вопрос по пятибалльной системе. 1 балл означает «всегда», 5 равнозначно «никогда».

Теперь суммируйте баллы ответов. Если у вас получи­лось 40 или меньше, то, возможно, для вас были бы полезны специальные занятия, чтение соответствующей литературы, работа с консультантом или просто душевный разговор с человеком, личностные границы которого, на ваш взгляд, проч­ны и надёжны, тогда вы сможете и дочери продемонстриро­вать, что такое личностные границы.

Если девочка внутренне осознаёт, где начинается и где кончается её ответственность за себя и других, то это прида­ёт ей силы быть в мире самой собой, верить в свои способно­сти и возможности. Если окружающие станут пользоваться её великодушием, злоупотребляя им, она сможет сказать: «Нет! Хватит!», — твёрдо зная, что для неё лучше, и не станет мучиться чувством вины, которое многих из нас за­ставляет поддерживать изнурительные отношения со свои­ми детьми, супругами, возлюбленными, начальниками, друзь­ями. Девочка, чётко осознающая, кто она, хорошо понимает, что ей нравится, чего она хочет и как этого добиться, или, по крайней мере, не боится обратиться за помощью, чтобы получить то, что ей нужно. Наличие чётких личностных гра­ниц позволяет девочке игнорировать полоролевые стереоти­пы даже перед лицом мощного противодействия.

Для девочки у меня слишком, широкие плечи и силь­ные руки. И так было всегда. Я ненавидела их, и ребята меня из-за них ужасно дразнили. Потом брат научил меня метать копьё. С мамой было дурно, когда я сказала, что хочу выступать в ко­манде по лёгкой атлетике. Мама заявила, что де­вочки этим никогда не занимаются. Тренер тоже смотрел на меня скептически, пока я не метнула. копьё специально для него. Теперь я член команды, и очень её люблю. Мама тоже успокоилась, да и не имеет значения, что думают окружающие. Гла­вное — что я получаю удовольствие, хорошо мет­нув копье.

Джанет, шестнадцати лет

Девочка, не потерявшая контакт со своим внутренним чувством, поймёт, счастлива она или несчастна. Она не по­зволит, чтобы другие манипулировали ею, хотя и будет с ними считаться. Она готова, когда надо, сделать больше, но и оплата должна быть достойной. У неё ко всем без исключе­ния высокие мерки, и, хотя она довольно гибка в своих: требованиях, тем не менее знает, что окружающие должны отвечать за свои действия. Она не допустит, чтобы другие пользовались ею или ущемляли её права. Она способна под­держивать только такие отношения, где забота и любовь вза­имны, где и дают и получают обе стороны. У такой девочки разносторонние интересы, правда, они могут меняться, но в; свободное время она всегда занимается тем, что ей нравится, потому что хорошо знает, что хоть это и волнует окружающих, но не они будут нести за это ответственность. Она не боится проявить своё недовольство, свой гнев и воспринима­ет его как сигнал какого-то неблагополучия. Она может ска­зать «нет», когда её просят об одолжении, если знает, что потом будет чувствовать себя обиженной. И главное, она чувствует себя уверенно и надёжно, всегда зная, что при лю­бых обстоятельствах существует возможность выбора. Она; оберегает свою личную жизнь и требует, чтобы окружаю­щие не переступали границ ее личной свободы. Жизнь, которой она живёт, близка к тому, какой девочка хотела бы её видеть.

Люди с нормальными личностными границами самостоятельны и способны поддерживать хорошие отношения с окружающими. Если мы поможем своим дочерям развить в себе чувство самоощущения, это даст им возможность свободно следовать своему предназначению, быть счастливыми и целеустремлёнными. Шерри Глюк, писатель и педагог, работающий с родителями, рассказывает о двух своих дочерях: «Они обе не будут молчать, если надо постоять за свои права, и, неплохо владеют навыками ведения переговоров. Иногда с ними бывает трудно, но я счастлива, что они выросли такими. Когда я была девочкой, от меня требовали, чтобы я соглашалась со всем, что было решено. Став взрослой, я была вынуждена учиться отстаивать свое мнение. И я рада, что наши девочки учатся этому уже сейчас. Пусть мне порой с ними и бывает трудно, но я думаю, что это умение пригодится им в жизни. Я знаю, что если они когда-нибудь попадут в затруднительное положение, они сумеют из него выбраться, потому что верят в себя и могут хорошо выразить словами то, что чувствуют».

Наказания не помогают

Владелец собаки привёл своего питомца к ветеринару на осмотр и пожаловался, что собака пачкает ковёр. «Ну, это легко прекратить, — сказал ветеринар. — Когда она снова напачкает на ковёр, суньте её в это носом и вышвырните в окно». Владелец собаки вернулся домой и проделывал это в течение месяца. Ветеринару было любопытно, и он позвонил владельцу собаки, чтобы узнать, помогло ли наказание. «Не очень, — сказал владелец собаки, — теперь, когда она пач­кает на ковёр, она суёт в это нос и выпрыгивает в окно».

Наказание предполагает использование силы и, как вся­кий акт устрашения, порождает только гнев, обиду и желание отомстить. Поскольку наказание всегда сопряжено со стыдом, насмешкой, угрозой, насилием и изоляцией, его применение нередко только закрепляет то поведение, которое нам хоте­лось бы исключить.

Воспитательница дочери пожаловалась мне по те­лефону, что, если Карен что-либо не устраивает в игре, она бьёт детей. После этого звонка я так расстроилась, что чуть не побила Карен. Потом я поняла, где она научилась драться, если её что-то расстраивает, — от меня! Я стала замечать, что шлёпаю её постоянно. Мне было не по себе. Бетти, расстроенная мать четырёхлетней Карен

Древняя истина «наказание должно соответствовать пре­ступлению» не годится на поприще воспитания детей. Если мы рассматриваем проступки своей дочери как преступле­ния, мы с самого начала стоим на ложных позициях. Правда о наказаниях заключается в том, что они редко бывают свя­заны с проступками. Единственный урок, который ребёнок извлекает из того, что на него наорали и унизили за разли­тое за обедом молоко, состоит в том, что папа кричит громко и что это страшно и стыдно. Наказав свою дочь, мы, возмож­но, и почувствуем облегчение, выплеснув собственную рас­терянность и гнев, но вряд ли научим её быть более осто­рожной за столом и привьём ей хорошие манеры. Шлёпая, стукая, крича, ставя в угол, запирая, можно на какое-то вре­мя предотвратить повторение каких бы то ни было проступков, в которых повинны наши дочери, но чаще всего раздражающее Нас, своенравное, безответственное или грозящее опаснос­тью поведение проявляется в другом, потому что наказание не учит ребёнка управлять собой и контролировать своё по­ведение.

Д:Когда вы подавляете в себе какое-то чувство, оно потом обязательно проявляется в чем-то другом. Даже женитесь, если это кому-то не нравится! Наказание — это акт подавления и отрицания. Мы становимся рабами того, что отрицаем, потому что оно никуда не уходит. Оно просто куда-нибудь прячется. Если наша маленькая дочка откровенно выражает, например, свой гнев, а мы говорим: «Маленькие де­вочки не должны сердиться», — то гнев уходит в подполье, и мы обязательно столкнёмся с ним впоследствии, в отрочестве.

Мы видим, что родители испробовали множество самых странных мер. Они пытаются лишать ре­бёнка чего-либо, что-то ему не давать. Но это помогает лишь ненадолго. Дело вообще не в ве­щах. Дело в том, что у девочки остается в го­лове, и в том, как она этим пользуется. Она должна уметь просчитать, как её поступки от­разятся на ней самой сейчас и потом. Она долж­на уметь делать выбор, оставаясь самой собой; ей должно хватить храбрости встретить лицом к лицу неприятие со стороны товарищей, кото­рые с ней не согласны; она должна научиться про­думывать всё до логического конца. Мы не имеем права ждать, пока девочка станет подростком, чтобы научить её этому, потому что к тому вре­мени утечёт слишком много воды, слишком многое может случиться, слишком многое будет тол­кать её то туда, то сюда. Мы должны начинать учить её чувствовать нутром, что для неё хоро­шо, вне всякой зависимости от того, что кто-то может подумать, — мы должны учить дочь это­му, пока она маленькая. Большинству детей хоро­шо знакомо это чувство, но следовать ему нужно учиться. И может быть, всем нам тоже?

Джеймс, консультант по вопросам стрессовых ситуаций в семье

Установление оград и определение меры последствий

Ограды, в отличие от наказаний, чётко отмечают пери­метр указанной территории. Маленьких детей учат, где мож­но играть, потому что забор заднего двора определяет собой безопасную зону. Они знают о невидимом заборе, окружаю­щем кухонную плиту, и о том, что бабушка поставила неви­димые барьеры вокруг своего шкафчика со старинными чаш­ками. Люди инстинктивно воздвигают вокруг себя ограду, и мы все должны научиться соблюдать необходимую дистан­цию при общении.

Сначала ограды устанавливаются ради безопасности. Эти ограды требуют многократного подкрепления и подтвержде­ния, потому что их нарушение несёт в себе угрозу для жиз­ни. Не играй на улице: тебя может сбить машина. Не трогай плиту: ты можешь обжечься. Не садись в машину с посто­ронними: мы можем тебя потерять. Не оставляй свою куклу на лестнице: мама споткнётся и упадёт. Не ешь красивые красные ягоды: они могут оказаться ядовитыми. Такие огра­ды мы называем КИРПИЧНОЙ СТЕНОЙ. Поскольку послед­ствия нарушений этих оград столь опасны, родители должны найти такие меры воздействия, которые бы сделали повтор­ные нарушения невозможными и способствовали бы разви­тию самоконтроля у ребёнка. КИРПИЧНЫЕ СТЕНЫ уста­навливаются решительно и твёрдо, здесь не должно быть места переговорам, а последствия их нарушения должны быть, достаточно суровы, чтобы девочка знала: родители не шу­тят. Логическим следствием появления снова и снова остав­ленных на лестнице игрушек может стать их отправление в «тайное убежище», где они некоторое время будут «отды­хать». Они мог/г возвратиться и завтра, но такое временное исчезновение и пережитое чувство потери помогут малень­кому ребёнку осознать, что у игрушек есть своё место и что это вовсе не лестница. В случае привлекательности ядовитых ягод самое эффективное — твёрдо сказать «нет» и предло­жить безопасную замену, не менее привлекательную, кото­рую тоже можно исследовать на вкус. Ключевыми момента­ми для родителей здесь являются терпение и настойчивость, потому что только чудо-ребёнок всё понимает и усваивает с первого раза и навсегда.

На первую свою дочку нам достаточно было толь­ко строго посмотреть, и она сразу же понимала, что с ней не шутят. Но совсем по-другому об­стояло дело со второй. Ни взгляд, ни решитель­ный тон не оказывали никакого воздействия на её стремление исследовать всё вокруг себя. Если су­ществовал хоть малейший шанс, что она подверг­нет себя опасности, то нужно было обязательно оказаться рядом, взять её за руку, постараться отвлечь и дать ей взамен что-нибудь безопасное. И нам приходится делать это каждый раз снова и снова! Думаю, она и взрослая будет такой же.

Бесс, мать шестилетней Эмили и двухлетней Кристи

По мере того как девочки растут, ограды перестают быть просто верёвкой с красными флажками, натянутой вокруг грозящих опасностью людей, поступков или предметов. Они становятся внутренними преградами, которые позволяют до­чери поступать разумно. Доктор философии Харриетт Лер-нер, психотерапевт и автор бестселлера «Танец гнева», пи­шет: «Женщин, в частности, всегда приучали не брать на себя ответственность за решение их собственных проблем, делали за них выбор и тем самым контролировали всю их жизнь». Печально, но женщины привыкли ждать, пока дру­гие сделают их счастливыми, а это приводит к упрёкам, при­диркам, злости, к чувству вины и беспомощности, к депрес­сии. Истоки этих ощущений уходят корнями в раннее детство, когда девочек учат беспрекословно подчиняться, полагаясь на мнение и знания других людей, сбивают с толку из-за про­ступков, приучают заботиться об окружающих в ущерб сво­им собственным нуждам.

КИРПИЧНЫЕ СТЕНЫ должны стать для девочек первым уроком того, какими могут быть последствия её собственно­го поведения. Последовательное соблюдение установленных правил развивает в них чувство внутреннего самоконтроля и саморегуляции. Когда наши дочери становятся старше, эти внутренние границы поддерживаются за счёт оград, которые мы называем ДОГОВОРНЫМИ СОГЛАШЕНИЯМИ, или УСТ­НЫМ ДОГОВОРОМ. При таких оградах девочка поступает ответственно, когда нарушаются эти договоры. Если договор был нарушен, то девочка может извиниться и исправить ошибку. В этом случае она действует из желания сохранить отношения, а не из страха перед наказанием. Такого поведе­ния от дочери нельзя ждать до тех пор, пока у неё не будет сформировано чувство ответственности и понимание причинно-следственных связей, что обычно бывает в возрас­те между восемью и десятью годами.

Нам пришлось всерьёз перестраиваться, когда Энн начала водить машину. Я не могла уснуть, пока не знала, что она, наконец, дома. Она обещала зво­нить, если где-нибудь задержится по какой бы то ни было причине. Недавно она забыла позвонить, и я чуть не сошла с ума за тот час, на который она опоздала. Причина её задержки была вполне уважительной, но ей не потребовалось бы особо­го труда, чтобы позвонить. Я рассказала ей, как волновалась всё это время; она поняла свою вину, и её извинения убедили меня в этом. Я знаю, что её слову можно верить.

Пэт, мать шестнадцатилетней Энн

Как гласит старая пословица, «хороший забор — хорошие соседи», поэтому правильно определённые ограды и послед­ствия дают возможность девочке вырасти в здоровую нор­мальную женщину. Умение определять границы своей лич­ной свободы позволяет девочке понять, где начинается и где кончается её ответственность за других. Надёжные внутрен­ние преграды помогают ей отличить разумный выбор от не­разумного. Постепенно родители, поскольку именно на них лежит ответственность за установление оград, должны пере­ходить от одобрения или неодобрения поступков дочери на более сильную позицию, то есть к осознанию того, какие ограды и последствия нужны, чтобы помочь девочке понять, кто же она, какова её ответственность перед собой и окру­жающими и как принять самой разумное решение в том или ином случае.

Ограды типа ПЛЕТЕНЬ и РЕЗИНОВАЯ СТЕНКА помога­ют семье организовать свою жизнь и избежать лишних про­блем. ПЛЕТЕНЬ очерчивает круг требований, связанных с правилами гигиены, аккуратностью, выполнением обязан­ностей по дому и тому подобное. Эти требования чётки и ясны: мы чистим зубы и умываемся, и делать это нужно регулярно. Другой пример связан с обязанностями по дому: например, твоя обязанность по понедельникам, средам и пят­ницам выносить утром до школы мусорное ведро. Семи-восьмилетний ребёнок порой может перескочить плетень, пото­му что забыл, устал или ему скучно. Если девочка сознательно относится к своим обязанностям по дому, то и тогда довольно часто приходится ей о них напоминать. Если же она посто­янно забывает сделать то, что нужно, то может потребоваться детальное обсуждение вопроса и установление последствий такой «забывчивости». Бывает, что предложенное дело не по силам дочке или не по душе. Мы знаем девочку, которую тошнит при взгляде на всё неприятное, поэтому для неё вы­нести мусорное ведро — слишком мучительная работа. Зато она очень любит порядок, поэтому вытирать пыль и приби­рать в комнате для неё удовольствие. Она делает это со всей тщательностью и гордится результатом.

Хорошие ограды способствуют формированию здорового образа Я. Ограды должны быть достаточно просторными, что­бы у девочки была возможность рискнуть и даже в чём-то потерпеть неудачу. Учиться на собственных ошибках гораз­до интереснее, чем когда мама или папа спасают тебя и ли­шают возможности проверить свои силы и выяснить предел своих возможностей. РЕЗИНОВЫЕ СТЕНКИ — это ограды достаточно просторные, чтобы обеспечить свободу, но и дос­таточно тесные и упругие, чтобы обеспечить девочке безопас­ность и уверенность в себе. Девочки чувствуют себя потерян­ными и брошенными, если нет чётких границ, очерчивающих пределы допустимого. Когда же эти рамки настолько тесны, что не оставляют возможности рискнуть, совершить ошиб­ку, столкнуться с последствиями своего собственного выбо­ра, девочка начинает в них задыхаться. РЕЗИНОВЫЕ СТЕНКИ предполагают более серьёзные последствия за пренебреже­ние ими.

Черил умоляла меня разрешить ей после школы ходить домой с подругами. Она обещала, что бу­дет выполнять установленные в нашей семье пра­вила: не останавливаться по дороге, идти прямо домой, не садиться в машину с незнакомыми и ребятами постарше. Несколько недель спустя я узнала, что она ехала домой с несколькими стар­шими ребятами из другой школы. Я сказала ей: «Нет, милочка! В течение двух недель ты будешь ездить домой на автобусе прямо до дверей нашего дома, а потом, может быть, мы попробуем ещё раз». После этого она поняла, что я не шучу на­счёт соблюдения правил, и больше у нас проблем не было.

Рита, мать одиннадцатилетней Черил

ЖЕЛЕЗНЫЕ РЕШЁТКИ бывают необходимы, когда де­вочка подвергает риску себя или становится опасной для окружающих. Её поведение настолько выходит из-под конт­роля, что она нуждается в круглосуточном наблюдении со стороны родителей, школы, спецучреждения или психиатри­ческой больницы. Это самый крайний метод, и мы надеемся, что большинству родителей он не понадобится. Если у де­вочки нет внутреннего осознания того, кто она, где начина­ется и где кончается ее Я, какова её ответственность перед собой и окружающими, что она может и должна контролиро­вать своё поведение, она рискует наткнуться на ЖЕЛЕЗ­НЫЕ РЕШЁТКИ. Как бы мы ни любили своих дочерей, каки­ми бы чистыми они нам ни казались, мы обязаны твёрдо и ясно дать им понять с самого начала, «что такое хорошо и что такое плохо», что опасно, а что нет, что можно и чего нельзя.

Ограды в действии

Джуди, одинокая мама четырнадцатилетней Лизы, была удив­лена, получив записку от директора школы. В течение пос­леднего месяца Лиза пропускала по несколько уроков каж­дый день. Когда Джуди сообщила Лизе об этом, та ответила: «Ха, я пропустила только однажды». — «Но в записке сказа­но, что ты пропускаешь уроки каждый день. Это не значит однажды». На это Лиза обвинила мать в том, что та больше верит школьной администрации, чем собственной дочери, и Джуди стало совсем нехорошо. Она решила написать в от­вет директору о том, что они с дочерью обсудили эту пробле­му и что теперь всё будет в порядке. Лиза согласилась боль­ше не пропускать занятий. (УСТНЫЙ ДОГОВОР).

Две недели спустя по почте пришла другая записка, в которой Джуди просили прийти в школу, потому что Лиза «хронически отсутствует». Лиза теперь дошла до того, что прогуливала целые дни. Джуди была удивлена. До сих пор растить Лизу было легко: с ней практически не было проблем. После посещения школы Джуди поняла, что просто напом­нить Лизе об её обязанности ходить в школу явно недоста­точно. Она сообщила Лизе, что та на две недели лишается права выходить из дому, кроме как в школу и что это время ей следует использовать для того, чтобы наверстать пропу­щенное. (РЕЗИНОВАЯ СТЕНКА). Лиза запротестовала, но мать выслушала её и сделала так, как решила. Через две недели Джуди сообщили из школы, что прогуливать девочка стала в два раза меньше, но опасения, как бы её поведение не ухудшилось, ещё остаются. Джуди поняла, что нужны более решительные меры. Лиза осталась безо всяких развле­чений на выходные, и Джуди решила использовать возмож­ность поговорить с ней о школьных делах и ее приятелях, о чем она вообще думает. В тот день она многое узнала о доче­ри такого, о чём раньше и не подозревала. Лиза пожалова­лась матери на то, что в школе скучно, что она не питает особого уважения к учителям, потому что они преподают примитивно, как заведённые, не прилагая ни малейшего уси­лия к тому, чтобы зажечь учеников энтузиазмом, заинтере­совать учёбой, развить в них творческие способности. Она считает, что с гораздо большей пользой для себя проводит время вне школы, разговаривая со своими друзьями о реаль­ной жизни. Джуди рассказала дочери, что, когда она сама была подростком, у нее было такое же отношение к школе. Вдвоём они пришли к выводу, что всё-таки для Лизы будет лучше, если она перестанет нарушать школьные правила. Джуди пообещала Лизе, что позволит ей заниматься всем, что дочери интересно, но во внешкольное время. (ПЛЕТЕНЬ). К разочарованию Джуди, этот разговор не принёс нуж­ных перемен, и она поняла, что школа не может уследить за её дочерью и заставить девочку ходить в класс. Джуди зна­ла, что какие-либо изменения возможны, только если они будут исходить от Лизы и от неё самой. Однажды рано ут­ром она проснулась с готовым решением. Джуди договори­лась на работе о двухнедельном отпуске. В понедельник ут­ром она объявила дочери: «Пойдём! Через десять минут мы должны быть в школе». — «Что значит „мы"?» — подозритель­но спросила Лиза. Джуди просто ответила: «Пойдём. Пора». Джуди припарковала машину и вышла из неё вместе с Лизой. Лиза пожала плечами, решив, что мать снова идёт на беседу к директору по поводу её плохой посещаемости. Но вместо этого Джуди направилась вместе с Лизой к шкафчику, улы­баясь по дороге другим школьникам. Здесь Лиза обратила внимание на то, что на матери не то платье, в котором она обычно ходит на работу, а одежда попроще. «В чём дело, ма? Ты же опоздаешь на работу». Джуди улыбнулась и сказала: «Поскольку у тебя столько проблем с посещением школы, мы теперь будем проводить целый день вместе». (ЖЕЛЕЗ­НЫЕ РЕШЁТКИ). Реакция Лизы была незабываемой. Она склонила голову набок, как собака, услышавшая непривыч­ную команду, и протянула: «Что?»

«Я ходила за ней из класса в класс целый день. Было жалко смотреть, какой униженной она себя чувствовала, но я знала: только это может заставить её ходить на уроки. Я сидела на каждом уроке на задней парте. И даже в туалет пошла с ней вместе. Поскольку я заранее договорилась обо всём с директором, то во время обеда я поела за учитель­ским столом. К концу дня Лиза ощутила, что „нашла коса на камень"». В тот вечер дома у нас было мертвенно тихо.

Следующее утро было забавным. Лиза решила, что целью вчерашнего дня было унизить её и что всё позади. Выходя из машины, она взглянула вниз, увидела мои кроссовки и про­стонала: „О-о-о, нет, только не это!" Я сказала ей, что до тех пор, пока Она не будет ходить в школу сама, я буду делать это вместе с ней. Вечером она пообещала ходить на все уро­ки, умоляя дать ей ещё один шанс. Я уступила, но преду­предила её, что буду каждый день во время обеда и после уроков проверять, была ли она в классе. Если прошлое по­вторится, мы начнём сначала. Весь остаток отпуска я каж­дый день контролировала, ходит ли она в школу. Она ни разу не прогуляла. В понедельник, когда я вышла на работу, она пропустила четыре урока из семи. Меня это привело в ярость. Позже я узнала, что она звонила мне на работу, чтобы выяснить продолжительность моего отпуска. Она хо­дила в школу, пока я не вышла на работу. Всё оказалось гораздо серьёзнее, чем я думала.

Когда в тот день она вернулась из школы домой, я ничего ей не сказала, а когда Лиза ушла спать, я собрала вместе „все оставшиеся прутья от железной решётки". На следую­щее утро я повесила на стену результат моей работы — ярко раскрашенный календарь от этого дня до окончания учебного года. Когда Лиза спросила, что это такое, я посове­товала ей взглянуть поближе. Она спросила меня, почему на каждом дне недели написаны имена её дедушки, бабушки, двух дядей и моих близких подруг. И тогда я выдохнула: „Сегодня я беру выходной, чтобы пойти с тобой в школу. Поскольку я должна работать, чтобы содержать нас с тобой, завтра, — сказала я, указывая карандашом на следующий день, — дедушка согласился провести с тобой в школе целый день. Календарь размечен до конца учебного года. У меня есть человек на каждый день, за исключением последней недели". Лиза была ошеломлена. В тот день я пошла в школу. Вече­ром она сказала, что хочет попробовать ещё раз. Я ответила: „Ладно, после того, как дедушка сходит в свою очередь".

Дедушка пришёл, и они отправились в школу. После это­го Лиза больше не пропустила ни одного урока и закончила школу даже лучше, чем я ожидала. На этом примере я поняла, что некоторые проблемы требуют концентрации всех сил, преданности и хорошего чувства личностных границ от всех, кого они касаются. В школе далеко не всегда бывает инте­ресно, но так же и в работе, и в любых взаимоотношениях. Я люблю свою Лизу. И я должна её воспитывать, нравится мне это или нет».

Этот рассказ иллюстрирует все типы «оград» в действии. Мы видели, что чем прочнее должна быть ограда, тем боль­ше сил, времени и внимания она требует от родителей. Тем больше нужно беседовать с ребёнком. Если не срабатыва­ет один уровень отношений, то используются более строгие меры, и так до тех пор, пока дочь не поймёт, что от неё требуется, чтобы можно было вернуться к УСТНОМУ ДО­ГОВОРУ или ПЛЕТНЮ. Содружество воспитателей, о кото­ром мы говорили в главе 5, особенно необходимо при самых строгих оградах. Одному родителю и даже вдвоём здесь не справиться. Многие подростки об этом очень быстро догады­ваются и хорошо маневрируют в своём неблаговидном пове­дении, пользуясь знанием графика работы родителей. У ро­дителей иссякают силы, и они вынуждены терпеть поступки, которые наносят ущерб самому ребёнку, подвергают его опас­ности и нередко являются симптомами более серьёзных про­блем. Если девочка знает, что есть люди, готовые позаботить­ся о ней и которые будут непреложно, хотя и по-доброму требовать соблюдения правил, она найдёт возможность с пользой применить свой творческий потенциал, вместо того чтобы продолжать нарушать порядок себе же во вред.

«Сейчас Лизе шестнадцать, — рассказывает Джуди. — Я доверяю ей ездить на машине, потому что мы очень сблизи­лись после того инцидента с прогуливанием уроков. Мы мно­го разговариваем, но почти всегда расходимся во взглядах. Мы стараемся сделать так, чтобы у неё было достаточно свободы, потому что она уже продемонстрировала мне, что умеет ею пользоваться. Надеюсь, нам больше никогда не понадо­бятся ЖЕЛЕЗНЫЕ РЕШЁТКИ. Мы можем обсудить любой вопрос и найти какое-то компромиссное решение до того, как дело примет столь серьёзный оборот. Теперь она знает: дома последнее слово за мной, и я сделаю всё необходимое, чтобы у неё всё было в порядке. Я вижу, что постепенно она обретает способность сама устанавливать себе границы. Если она научится делать разумный выбор, исходя из своих внут­ренних границ к тому времени, когда ей нужно будет уйти из дому, я буду знать, что сделала доброе дело — помогла стать ей нормальной взрослой женщиной».

Рекомендации по установлению оград

Хорошие ограды способствуют общению.Хотя забор и отделяет двор одного соседа от двора другого, чёткие грани­цы облегчают общение. Мы знаем, где начинается и где кон­чается наша собственность, и это знание даёт нам больше уверенности в себе при общении с соседями. На ум сразу приходит образ женщины, развешивающей бельё и останав­ливающей каждого прохожего, чтобы, перегнувшись через забор, поделиться последними новостями.

Кэти потеряла на две недели право по вечерам уходить из дому после того, как два раза подряд вернулась домой на три часа позже условленного. В первый вечер у неё было оправдание, но во вто­рой раз все оправдания звучали смешно. Поэтому в прошлые выходные, вместо того чтобы пойти куда-нибудь одной, она отправилась вместе со мной в гости к моей сестре. За время четырёхчасовой поездки мы поговорили о её мальчике и о том, как она по нему скучает. Затем разговор переки­нулся на недавний конфликт. Меня потрясло, когда я услышала от нее, что она заслужила зап­рет выходить из дому по вечерам. «Я бы тебя, мама, перестала уважать, если бы ты не сделала этого», — вдруг сказала она. Ещё больше я была поражена, услышав, как сама говорю ей, что я бы не стала уважать её, если бы она сейчас не риск­нула, чтобы узнать побольше о себе, о мире и о том, как далеко я позволю ей зайти! Мы рассме­ялись. Забавно, насколько близки мы стали после того, как она поняла, что я не шучу в своих тре­бованиях, но при этом не перестаю уважать её потребность быть самой собой.

Джессика, мать пятнадцатилетней Кэти

Ограды способствуют сохранению нормальных личност­ных границ и оберегают контакт девочки со своей внутренней системой управления. Анализируя вместе с дочерью причи­ны ее поступков, мы помогаем ей разобраться во внутренних голосах и побуждениях. Когда девочка видит перед собой возможности выбора и его последствия, она учится прини­мать решения, и оценивать свои возможности в каждой кон­кретной ситуации. Она начинает понимать, что нет никакой необходимости действовать сразу же, по первому капризу, или идти на поводу вдруг возникшей идеи, что нельзя сове­товаться < неопытной подругой, что не следует реагировать на подначки сверстников по поводу её смелости.

Может показаться, что установление оград ведёт лишь к усилению конфликта и увеличению дистанции между нами и дочерью. Но если наша цель — помочь девочке четко сформировать личностные границы, осознать пределы лич­ной свободы, мы должны уметь прислушаться к ее суждению о положении дел, а это далеко не всегда бывает лёгким для родителей! Надёжные личностные границы отделяют нас друг от друга и в то же время объединяют. Результатом настойчивого проведения в жизнь оправданных последствий детских проступков обычно бывает большее взаимопонима­ние между родителями и дочерью и умение дочери самой следовать здравому смыслу. Со временем она поймёт, что мы использовали эти последствия вовсе не для того, чтобы показать ей, какой она плохой человек. Роль оград и послед­ствий в воспитании иная — обозначить точки соприкосно­вения интересов, показать, кто и за какие действия несёт ответственность. Как родители, мы отвечаем за то, чтобы наи­лучшим образом показать дочери, что можно и чего нельзя. Наши дочери обязаны соблюдать установленные рамки, при необходимости требуя их изменения, или нести на себе тя­жесть последствий за их нарушение. Это помогает девочке познать самоё себя, научиться различать, какому внутренне­му голосу или чувству можно следовать, а какому нет. В ходе этого процесса девочки постигают наши жизненные ценнос­ти. Привычка уважать установленные границы рождает общ­ность и доверие, облегчая тем самым нелёгкое совместное путешествие через отрочество.