М.Г. Гусаков, Г.К.Патрик

(Россия, г. Москва, Институт Археологии РАН)

Причины, побудившие нас написать статью о природе милоградских и юхновских погребений, по меньшей мере – три:

Первая причина, в этом году один из авторов, заканчивает очередную научную тему о погребальной обрядности Восточной Пруссии в эпоху Гальштата и Латена, в которой он пытался найти аналогии погребениям могильника поморской культуры – у с. Покровское, которое раскапывал ещё в конце прошлого века. В связи с этим были проанализированы материалы из могильников Польши, Северной Германии, Прибалтики, Белоруссии, Украины и Молдавии, в названные эпохи[1]. В результате, сложилась достаточно ясная и определенная картина. Погребения с кремацией обладают определенными и достаточно четкими различительными признаками, позволяющими их однозначно дифференцировать в синхронном срезе. Достаточно ясно эти различия выражаются и при диахронном рассмотрении материала. Была построена типология погребений с сожжением.

Вторая причина, «милоградские» погребения были рассмотрены нами вместе с другими погребениями эпохи РЖВ и они оказались в ряду погребений не только синхронных с нею, но и с культурами, отстоящими от неё на значительные хронологические расстояния. Причина проста – милоградские погребения вошли в типологический ряд, наряду с погребениями из таких культур как – лужицкая, поморская, подклёшевая, зарубинецкая и Поянешти-Лукашевская.

Третья причина,когда встал вопрос о сходстве погребений милоградской культуры (далее МК) с культурами западного круга, тут же возник вопрос об их культурной принадлежности. Беря во внимание об их, практически, полном сходстве с культурами севера-запада Европы, вывод можно сделать один – это погребения не милоградско-подгорцевского круга. Вероятнее всего, это погребения лужицко-поморского типа.

А теперь рассмотрим ряд деталей из истории изучения погребальных памятников милоградской культуры. Территория МК охватывает – Нижнюю Припять, Гомельское Поднепровье и нижнее течение р. Сож и Ипуть. Памятники МК стали известны благодаря раскопкам О.Н.Мельниковской на Горошковском, Асаревичском, Моховском 1-2 и других городищах в 50-х гг. прошлого века. К милоградской культуре относятся нижние слои многих городищ Припятского и Днепровского бассейнов. Название культура получила от большого городища у д.Милограды, на правом берегу Среднего Днепра, несколько ниже устья р. Березины, на которой были также проведены значительные раскопки [Мельниковская 1957; Третьяков, 1959, 1960, С.178]. Южным вариантом МК являются поселения т.н. «подгорцевского» и «бобрицкого» типов, известные в правобережных областях украинского Полесья по работам В.Н. Даниленко [Даниленко, 1956]. Общая хронология памятников МК укладывается в рамки VI–II вв. до н.э. Основной датирующий материал относится к V-IV вв. до н.э. Поселения МК представлены городищами и селищами. Селище известно одно [Мельниковская, 1957].

Городища МК по своим параметрам мало отличаются от городищ других лесных культур Верхнего Поднепровья, Сожа и Десны. К МК относится около 100 городищ [Егорейченко 1996]. Около половины из них составляют «малые» городища с площадью до 6000 кв.м. 16 городищ имеют большие размеры - от 0,7 до 1,5 га. Городищ с площадью до 15000-20000 кв.м. всего несколько, они разделены валами на две неравные части: меньшую – основную, густо застроенную и дополнительную, обычно превышавшую по площади первую, с остатками сравнительно небольшого числа построек, но так же окруженную валом и рвом. Городища этого типа несколько напоминают большие укрепления Северной Скифии или культурах «скифского типа» [Егорейченко 1996 С.12]. Обведенная валом дополнительная площадь являлась, вероятно, местом загона для скота. [Третьяков 1966 С.178].

Кроме городищ, сооруженных на отрогах высоких речных берегов, имеются милоградские городища «болотного типа», возведенные на возвышенности среди заболоченной местности. Они имеют овальную или прямоугольную форму и бывают окружены валом по всему периметру [Третьяков, 1966, С.179].

Рис.1. Карта. Лесные культуры эпохи Латена Восточной Европы. 1- культура штрихованной керамики, 2-Милоградская культура, 3 – Юхновская культура, 4 – Днепродвинская культура, 5 – Верхнеокская культура, 6 – Дьяковская культура, 7 – Городецкая культура.

Милоградская культура первая из культур лесной полосы железного века, у которой удалось найти погребальные памятники. Вторая – юхновская культура. Грунтовые могильники располагались, за валами городищ, Чаплин, Асаревичи, Горошков, Мохов 1, или на некотором расстоянии от поселений, на возвышенных участках поймы, дюнах. Некоторые отдельные погребения располагались непосредственно на поселениях в т.н. жилой площадке, в пределах укреплений, Горошков, Мохов 1, Любны. Могильники в Горошкове и Мохове частично расположены и за пределами поселения, на внешней площадке городища.

Могильники грунтовые – погребения с трупосожжениями, прах ссыпался в яму. Всего было вскрыто около 150 погребений. Урновых погребений нет. Сосуды все разбиты и целиком не собираются. Вещевой инвентарь скуден. Кости праха тщательно очищены, и в погребении их мало. В могилах встречаются куски железной руды. Изредкав погребения бросались целые экземпляры грузиков или пряслиц. Во многих погребениях встречались маленькие валуны, камни или один камень. Этот обычай класть в погребение камень (камни) встречены на некрополях, на городищах: Горошковском, Моховском 1. В некоторых погребениях встречены куски охры. Около ряда погребений были обнаружены ямки от столбов, которые, по мнению Мельниковской, служили в качестве могильного знака над погребением [Мельниковская, 1962, С.166].

На городище Горошков, на жилой части было найдено погребение, совершенное по обряду трупоположения, по мнению Мельниковской, оно относится к начальному периоду жизни городища (VI-V вв. до н.э.). Второе аналогичное погребение было обнаружено на древней поверхности вала [Мельниковская, 1962, С.166].

В западной части основного ареала МК были раскопаны курганы в д.Дубой. Погребения под курганной насыпью были совершены по обряду трупоположения, но кости не сохранились [Кухаренко, 1961]. Особенностью найденных погребений является наличие сожженных бревен, служивших погребальной рамой (гробовищем) для покойного. По мнению Кухаренко, они принадлежат к милоградской культуре [Кухаренко, 1961]. Хронология курганов VI-V вв. до н.э. В качестве основного диагностического признака выступает керамика. Обломки грубо лепленных горшков с жемчужным орнаментом.

Подгорцевская культура (далее ПГК) - археологический близнец милоградской культуры Белоруссии, территория распространения центральная Украина [Арх..Укр. ССР 1985].

Памятники ПГК расположены, в бассейне Среднего Днепра, южнее основного массива памятников МК. Территория распространения ПК – от р.Стугна на севере до р. Ю.Буг на юге. Памятники были открыты В.Н. Даниленко в начале 50-х гг. прошлого века. Известно около четырех десятков памятников этой культуры, но, к сожалению, они плохо изучены. Они представлены городищами (10 едн.), селищами (5 едн.), курганами (19 едн.) и несколькими местонахождениями. По отдельным вещам были определены хронологические рамки культуры - VI-III вв. до н.э.

В курганных могильниках ПГК погребения сделаны по обряду трупоположения со значительным погребальным инвентарем. Характер захоронений даёт основание считать, что обряд находился под сильным влиянием скифской погребальной традиции. С курганами в ПК имеют аналогии курганы группы Дубой в Припятском Полесье.

Подгорцевские погребения – трупоположения. Украинские археологи считают, что это влияние скифской культуры. Прежде всего, курганные захоронения. А где подбои, дромосы и т.д., т.е. специфические детали, что создают у нас четкое представление о скифах и их погребальной культуре? [Ольховский, 1991]. Многого не хватает, чтобы считать их результатом скифского влияния [Археология УССР, 1985; Археология СССР, 1989].

Что любопытно? Подгорцевские погребения такие же, как и юхновские – это трупоположения. Они лежат в тех же могильниках, что и зарубинецкие погребения: Пирогов, Корчеватое, Дедов Шпиль и др. Хронология от VI в. до н.э. по III в. до н.э. Украинские археологи считают, что «милоградцы» спустились ссевера на юг из Белоруссии на Украину до реки Стугна [Археология УССР, 1985].

«Скифоидные» культуры – группы: 1.киево-черкасская, 2.восточно-подольская, 3.западно - подольская, 4.волынская, 5.ворсклинская, 6.северско-донецкая, 7.молдавская. Нас интересуют первые пять.

Киевская – широкая зона правобережья Днепра от р.Ирпень до р.Тясмин. Поселения: до городищ были неукрепленные поселения 7-6 вв. до н.э. 20 сооружений полуземлянки и землянки. Стены каркасно-столбовой конструкции, с плетеными стенами и обмазаны глиной. Большинство сооружений погибло в пожаре. Жаботинский тип. Чернолощеная керамика. Городища: появляются не позже первой половины 6 в. до н.э. На береговых мысах, чаще всего. Как правило, городища создавались большие со свободными площадками. Артамонов предположил, что это для скота. Из защитных сооружений – валы и рвы. На городищах находили стрелы, керамика, чернолощеная, черпаки с фигурными ручками. Они существуют до 3 в. до н.э. На городищах часты находки античных вещей. Посуда. Амфоры. Городища большие по площадям от 18-24 га.

Теперь остановимся подробнее на милоградских погребениях открытых в 1954-1955 гг. О.Н. Мельниковской на городище Горошков (Речицкий район, Гомельская обл.). Правый берег Днепра, на городище, с напольной стороны, в пространстве между первым и вторым валами был обнаружен грунтовой могильник. О.Н. Мельниковская в 1954-1955, 1959-1961 гг. вскрыла до 100 погребений. Все погребения – трупосожжения. Относительно погребального инвентаря можно сказать, что он наредкость – беден, кроме нескольких черепков – в могильной яме, кроме костей покойного, практически, ничего не было. Правда, есть исключения 2-3 погребения, где помимо черепков были булавки и ещё предметы неясного происхождения, поврежденные в огне. Могильник раскопан не до конца [Мельниковская 1954-55, 1959-1961, Поболь 1974]. Все погребения описанные в отчетах Мельниковской сведены мной в таблицу. В этом могильнике были зафиксированы следующие типы погребений:

Погребения, имитирующие каменный ящик – 14 погребений. В неглубокой могильной яме лежали кости праха и черепки от сосудов (сосуда). Вокруг них по периметру ямы лежали камни разных размеров, иногда камни лежали в кучке. Одно погребение, окруженное камнями, содержало только кости праха. На наш взгляд эти погребения всего лишь поздняя дань традиции делать каменный ящик.

Рис.2. Городище Горошков – милоградская культура.

Ямное – прах – сосуды(черепки) – 69 погребений. В могильной яме на дне лежали кости праха и черепки. Три погребения помимо черепков содержали и инвентарь (булавка, прясло, и неясный предмет).

Яма – прах – 7 погребений. В небольшой и не глубокой ямке лежали косточки праха и больше ничего.

Разрушенное (неясные) – 5 погребений. Важные детали этих погребений, очевидно, были пропущены в момент раскопок. Что-либо определенное сказать о них трудно.

При раскопках шел сквозной счет погребений, поэтому, в этот список вошли ямы, обозначенные как от «могильных» столбиков, таких псевдо погребений – 12 единиц. Дело в том, что по наблюдениям Мельниковской у многих погребений были столбики, остатки ямок, содержащих остатки обугленной древесины. Таких погребений со столбами – 10 ед. На самом деле было их много больше, но их стали поздно фиксировать.

	Рис.3. Погребения милоградской культуры.   Рис.4. Погребения лужицкой культуры.

Хронологию вскрытых погребений определить не просто. Мельниковская дала только приблизительные контуры. На городище, но уже в мысовой части было вскрыто трупоположение и оно сопровождалось керамикой. Автор раскопок сделала предположение, что это погребение милоградское и относится к началу жизни городища – т.е. к V в.до н.э. Данные погребения – все сожжения. По керамическим остаткам они их то же можно отнести к МК, однако есть ряд возражений. Во-первых, есть аналогичные погребения в Восточной Пруссии, в частности на могильнике Покровское (см. выше), и в других культурах эпохи рубежа Гальштата и Латена в лужицкой, поморской, подклешевой культурах, впрочем, аналогичные погребения есть в культуре Поянешти-Лукашевка. Поэтому мы можем определить их хронологические рамки как 400-200 гг. до н.э., то есть, до прихода в эти места зарубинецкого населения. Антропологических определений не делалось.

Несколько замечаний возникших у меня в процессе работы с материалами раскопок милоградских погребений.

О.Н. Мельниковская с начала с 50-х гг. и работала до начала 60-х гг. и провела широкомасштабные раскопки на городище Горошков (было вскрыто в общей сложности 4600 кв.м площади), и совершенно неожиданно, открыла древний некрополь, который по ряду признаков был ею отнесен к памятникам милоградской культуры (далее МК). Что послужило для исследователя критерием оценки для соотнесения зафиксированных погребений с материалами МК? Прежде всего, это то, что могильник был открыт на городище, принадлежащем к милоградской культуре. До этого Мельниковская копала мысовую часть того же городища и вся материальная часть и все топографические признаки, недвусмысленно свидетельствовали в пользу милоградской культуры и о времени не раньше V в. до н.э.

Cамо городище, по всем параметрам принадлежащее МК и стоящее в ряду аналогичных городищ, расположенных на Верхнем Поднепровье. Второе, это керамика, со специфическими признаками, как-то жемчужный орнамент, слабый обжиг, и самое главное, округлое дно. В-третьих, грузики милоградского типа, которых было достаточно, чтобы недвусмысленно утверждать, что это памятник МК. Дома, жилые сооружения, валы – тоже давали дополнительные аргументы в пользу отнесения памятника с МК. И вот, сразу за первым валом (а точнее между первым и вторым валами), автор раскопок заложила в «предградье», вначале контрольный, позднее достаточно крупный по площади раскоп, раскопки которого растянулись на 5 лет [Мельниковская 1954-1960].

Рис. 5. Погребения могильника Покровское

(Восточная Пруссия).

Рис.6. Погребения могильника Долиняны

(культура Поянешти-Лукашевка).

Однако исследователя подстерегали серьёзные трудности. Начну с того, что Мельниковская никак не ожидала встретить на городище погребения с сожжением. До этого на мысовой части было открыто погребение с трупоположением, которое автором раскопок было отнесено к МК. Оно совсем не вписывалось в те представления, которые до этого наблюдали археологи. Тем более, совсем не вписывались в привычные схемы того времени погребения с кремацией.

Мельниковская пишет: «при раскопках 1954-55 гг., на площадке между большим и малым валом городища, а так же за большим валом, на площади, не имеющей четко выраженного культурного слоя, были обнаружены следы сожженных столбов, ямы с сосудами милоградского типа, просто развалы сосудов без следов ям и «длинный дом», на площади которого собраны кальцинированные кости человека. Тогда же был отмечен безусловно ритуальный характер этих остатков и предположительно высказано мнение о существовании на этой площади могильника с трупосожжениями, оставленного жителями городища» [Мельниковская, 1954-1960, Полевые отчеты]. Автор сама признается, что в 1954 г.скопления кремированных костей не фиксировались, и их не воспринимали как погребения, и что она сама не была готова к подобной работе. Только в раскопках 1959-1960 гг. стало окончательно ясно, с чем имеют дело исследователи памятника. Сегодня ясно, что Мельниковская не знала, как копать подобные памятники и её метода была весьма «груба» для подобной работы. Могильник копали штыками, по 20 см, что совершенно неприемлемо при глубине культурного слоя в 30-40 см. Границы ям после снятия первого штыка не фиксировались, как пишет Мельниковская из-за цветности грунта (на сером фоне ничего не читалось) и только на втором штыке контуры ям, не везде, определялись. Так сказано в отчете. При раскопках совершенно не обращали внимания на расположение камней, как внутри погребения, так по краям его, в результате чего были пропущены, дающие возможность по крупицам собрать информацию о характере погребальной обрядности в данном месте. На самом деле, ошибок достаточно, чтобы дать повод для сомнений в четкости и подлинности раскопанной части погребений. Однако результат не так уж безнадежен и его можно и нужно использовать в аналитической работе. Просто, мы должны помнить, что его достоверность не совсем стопроцентная.

Теперь попробуем представить, с каким материалом мы имеем дело в данном случае? В результате археологических работ на городище Горошков стало ясно, что за валом явно некрополь с остатками кремации. Мельниковская отнесла открытые погребения к милоградской культуре, в качестве аргументов послужили обломки керамики из погребений. Редкие из них, дали хотя бы частичное представление о целой форме, но мы должны признать, что к тому времени милоградские горшки были почти не известны, их было мало, и никому не приходило в голову их сравнивать с керамикой, такой же круглодонной из могильников Восточной Пруссии. Эту керамику не знали отечественные археологи, в русской практике она совершенно ни как не фигурировала. Даже такой знаток древностей эпохи РЖВ Белоруссии и Польши как Кухаренко, ничего не говорит о ней, в своих работах, посвященных поморской и подклешевой культурам в Полесье. Сегодня я уверен, что соотнесение погребений с милоградской культурой – археологическая ошибка. Но вернемся к погребениям.

Перед нами формально «новый» тип, или «подтип» погребения в яме, привычных размеров (от 0,5 до 1,0 м в диаметре), пережженные кости лежат в разбросанном виде тут же лежат отдельные черепки от сосуда или нескольких сосудов и редкие вещи из личного инвентаря погребенного. Погребальную яму окружают камни различной величины, чаще всего мелких размеров. Однако этот тип погребения нам известен и выглядит он как кольцо из камней, составленных вокруг урны или нескольких урн, или как вариант в кольце из камней лежат кости праха и рядом стоят сосуды-приставки.

Почему я выбрал именно этот прототип? Да потому что мы имеем дело с той же процедурой устройства погребения как в случае сооружения каменного ящика, с той лишь разницей, что перед нами не привычное воспроизведение по всем канонам погребального обряда, а его миниатюра – имитация погребения. Из мелких камней сделана «могилка» и внутри неё положены косточки и черепки от разлетевшихся при сожжении сосудов. Сосуды, недавно сделанные по случаю похорон, ещё быть может, сырые, под действием огня, разлетелись на фрагменты и те что были найдены после кремации, были положены в могилу. Причем положены были ещё горячими, отчего поверхность дна ямы прокаливалась до такой степени, что зачистка ножом была весьма затруднительна. На мой взгляд, перед нами случай имитации погребения привычного типа. И видимо необходимость в ней была вызвана отсутствием привычных материалов (камня и глины) и потерей подлинных традиций, связанных с новыми поколениями переселенцев.

У меня есть вопрос: почему нужно было устраивать могильник на городище? Но у меня нет на него четкого ответа. Тут же возникает иной вопрос – а это похоронены - «милоградцы»? И тоже нет ответа. Кто мог быть похоронен на милоградских городищах? Скажу сразу, что ответить на этот вопрос в то время не могли по многим причинам. Ни Мельниковская, ни Кухаренко, ни Третьяков ещё не были детально знакомы с польскими материалами, впрочем, польская археология так же в 50-е гг. прошлого века только «оживала», как и советская, от войны. Правда, были материалы из довоенных раскопок в Восточной Пруссии и Польше, но отношение к ним было столь негативным, что никому и в голову не могло прийти рассматривать их как возможных кандидатов на погребальные памятники, оставленные на милоградских городищах.

Рис.7. Погребения могильника Кнапы

(Польша, Поморская культура).

Рис.8. Погребения могильника Велемичи-1

(Зарубинецкая культура).

Рис.9. Посуда милоградская.

Что вызывает удивление при просмотре археологических материалов из раскопок Мельниковской? Это то, что автор раскопок не обратила внимание на тот факт, что круглодонная керамика не является исключительной привилегией милоградской культуры, она была широко представлена в памятниках лужицкой, поморской и культуры западно-балтийских курганов [Okulicz, 1973]. Мельниковская первым делом стала смотреть аналогии среди поднепровских древностей, тем боле что годом раньше украинским археологом В.Н.Даниленко были открыты аналогичные памятники т.н. «подгорцевского типа», однако среди находок им опубликованных есть формы посуды очень напоминающие посуду лужицкой и поморской культур [Даниленко, 1953, 1956; Okulicz, 1973]. В результате Мельниковская пришла к выводу, что это автохтонное население и найденные погребения принадлежат именно ему.

Рис.10. Посуда лужицкая и западно-балтийских курганов.

Второй аргумент, часто звучащий в специальной литературе - это специфические особенности милоградской керамики, точнее её обломков. Часто они настольно невыразительные, что по ним трудно сделать однозначное заключение. Тем не менее, мы можем констатировать, что часть фрагментов из погребений можно идентифицировать, как «милоградские». Ну и что? Нам достаточно много известно случаев из археологической практики, что в погребениях часто использовались вещи не всегда принадлежащие бывшему владельцу. Вполне возможно, что в данном случае «чужое» по происхождению население использовало «местные» горшки и миски для совершения обряда. Я не стану настаивать на этом тезисе. Дело в том, что это вполне реальная ситуация и она не нуждается, на мой взгляд, в дополнительных аргументах.

Погребальные памятники юхновской культуры (далее ЮК) представлены много меньше. На сегодняшний день мы можем говорить о 50 погребений, не больше. А.И.Пузикова, проводившая раскопки на Марицком городище Курской области, отмечала, что «…погребения были совершены по обряду трупоположения и представляли обычные ямы прямоугольной формы, выкопанные на глубину от 0,4 до 0,8 м. размерами от 1,00 до 2,20 м, при ширине 0,7-0,9 м» [Пузикова, 1981]. Покойники лежали на спине или в слегка скорченном положении. На городище были обнаружены как одиночные, так и парные погребения. Были и детские погребения. Погребальный инвентарь незначителен. Исходя из топографии городищ, специальной локализации погребений не было, они располагались хаотично [Пузикова, 1981].

Рис.11. Погребения на городище Марицкое.

Юхновская культура.

Рис.12. План городища Марицкое. Юхновская культура.

По-видимому, были разновременные. Юхновских погребений не много, все они – трупоположения. Подобный обряд распространен только у кочевников (скифов и сармат) и в памятниках лесостепных культур, т.н. «скифского круга», их ещё называют культуры «скифоидного круга». Эти культуры расположены много южнее основной территории ЮК, на территории левобережной и правобережной Украины, в пространстве от Днепра до Днестра.Итак, получается, что в культурах, явно относящихся к кругу лесных культур (МК и ЮК), однотипных по характеру поселений, по вещевому материалу, по экономическому укладу, есть погребения, но их мало, и они оставлены на городищах. Но что странно, на других городищах названных культур, где проводились масштабные раскопки, аналогичных случаев не наблюдалось. Получается, что это как бы случайная ситуация. В противном случае, на всех городищах, за валами, должны были быть погребальные комплексы. Но этого нет.

Дело в том, что все археологические культуры лесной полосы эпохи РЖВ: штрихованной керамики, днепро-двинская, дьяковская, городецкая, верхнеокская, юхновская и милоградская – культуры «городищенские». Основные признаки этих культур – небольшие городища (крупные городища просто редкость), многоукладность в ведении хозяйства (примитивное земледелие, скотоводство при сохранении охоты и рыболовства) и отсутствие грунтовых погребений (кроме милоградской и юхновской?). На наш взгляд, милоградская и юхновская культуры – в этом ряду. Материальная культура МК и ЮК по многим компонентам отличается от культур Прибалтики, Повисленья и Побужья. Погребения, раскопанные Мельниковской, на городищах – не милоградские. Аналогичная ситуация и с юхновскими погребениями, они не местные, а принадлежали так же переселенцам, бежавших от войск Дария с юга [Гусаков, 2006]. В противном случае на каждом городище (или на многих) – все раскопки за валом давали нам погребальные комплексы, но этого - нет.

Все культуры, как западные, так и восточные (от Вислы до Оки), объединяет экономический уклад, основой которого является подсечно-огневая система земледелия [Гусаков, 2001]. Но подсека – «подвижное земледелие», где участки через несколько лет эксплуатации забрасываются на длительный срок. Следовательно, перемещение в пространстве заставляет людей переносить и свои святыни, среди которых погребенным предкам, особенно выдающимся принадлежит весьма важная роль в духовной и религиозной жизни носителей этих культурных традиций. Отсюда мы вправе предположить, что мигранты переносят на новые места не только свой скарб, но и своих святых, т.е. урны погребенных предков. Прах некоторых из них положен в особые урны – лицевые и домковые. Надо сказать, что кремация покойных удивительно приспособлена к подвижному образу жизни подсечных земледельцев.

Этот факт может быть достаточно хорошо аргументирован наличием в каждом могильнике т.н. «неполных» или «разрушенных» погребений. Как правило, процент «разрушенных» погребений составляет от общего числа погребенных на могильнике от 5-6% до 15%. К таким погребениям можно отнести погребения «без покойника» - кенотафы. Есть ещё один аргумент в пользу этого утверждения. В могильниках РЖВ, совершённых по обряду кремации, прослеживаются два способа обращения с кремированными костями: первый – положение в урну, второй – сложение костей в кучку, не исключено, что они изначально были положены не в урну, а в холщёвый или кожаный мешок, возможно, и в ларец (шкатулку), которые с течением времени истлевали. Возможен и другой вариант, когда из урны отсыпается часть косного материала в могилу, а сама она забирается в поход. Появление кенотафов можно объяснить именно фактом извлечения урны с прахом из погребения, тогда как сосуды «с ритуальной пищей» остаются на месте. Впрочем, эта версия для нас так же нова, и её необходимо тщательно обдумать, чтобы найти ей адекватные аргументы или отбросить её. Нам достаточно хорошо известны из древней истории случаи переселений и как новоприбывшие первым делом устанавливают и устраивают на новом месте святилища, алтари и киоты со своими святынями.

На наш взгляд, почитание мощей христианских святых, имеет глубокие корни, как сказано в православной религиозной литературе: «Мощи – нетленные останки тел христианских святых. По мнению отечественных православных богословов почитание мощей, как святынь, относится к началу христианства» [ППБЭС. Т.2. С.1606]. Однако у нас относительно этого утверждения есть сомнения, на наш взгляд, почитание и воплощение святых (кумиров) относится к эпохе язычества. Не исключено, что наибольшее распространение этого вида культа или поклонения «праху своих предков» (мощам) приобрело всеобщую практику, оформилось в эпоху Гальштата и Латена и просуществовало до наших дней.

В заключение необходимо отметить, что высказанные здесь мысли, это попытки найти новые аргументы в истолковании находок, сделанных более 50-ти лет назад. К сожалению, раскопки городищ сегодня в России или Белоруссии – большая редкость. Да и копаются в основном участки на площадках городищ. На самом деле, раскопкам должно подвергаться всё городище, не только его площадка, но и его подошва, ров, вал, эскарпы и часть напольной площадки за городищем. Примеры подобной работы в археологической практике были и они достаточно успешно доказали как много может дать такое комплексное исследование.