Е.А.Шинаков, А.А.Чубур, К.Н. Гаврилов

(Россия,Брянск, Москва, Брянский государственный университет Институт Археологии РАН)

Археологические памятники на Десне располагаются не цепочками, а «кустами», агломерациями разного уровня и социально-топографического содержания. Так, к западу от коленообразного изгиба Деснинской долины, обходящего Брянское неотектоническое поднятие (на нем расположен современный Брянск), четко прослеживается три таких агломерации – Брянская, Вщижская и центральная – Хотылевская. Расстояние от ее восточного края до западной оконечности Брянской – 9 км, от ее западной границы до восточных рубежей Вщижской – 12 км.

Район с. Хотылёво — один из самых живописных в Брянском тече­нии Десны. На этом участке Десна входит на территорию Брянского неотектонического поднятия, ее долина постепенно сужается. Левый её берег — низкий пойменный — состоит из чере­дующихся песчаных дюн и прирусловых валов и болотистых западин и озер-стариц. Правый берег – высокий обрывистый – состоит только в пределах села из двух десятков мысов, разделенных оврагами и балками. Красота местности и удобство для про­живания в ней человека, экологически благоприятная ситуация, вы­соко ценились людьми во все исторические эпохи, начиная с того времени, когда в микулинском межледниковье здесь посе­лились неандертальцы. По нескольку раз основывались поселения прак­тически на каждом из 20 мысов правого берега, и даже на болотистом левом человек в эпоху мезолита, неолита, бронзы заселял невысокие береговые всхолмления. На территории Хотылёво присутствуют памятники археологии, перекрывающие период от раннего палеолита до позднего средневековья без существенных хронологических лакун. Красота и экологическая уникальность хотылевского участка долины Десны уже оценена биологами – здесь открыт луговой заказник. Кроме археологических и природно-ландшафтных памятников, Хотылёво известно усадебно-парковым комплексом, принадлежав­шим в XVIII – нач. XX вв. родам Тютчевых и Тенешевых. В парке произрастают уникальные деревья, его пейзажи запечатлены Врубе­лем на картине «Пан». Именно этот синтез разных эпох и типов памятников природного и историко - культурного наследия русского народа подтолкнул ряд ученых, в том числе и авторов статьи к разработке проектов музеефикации данного микрорегиона в целом и введения в нем заповедного режима землепользования.

История археологического изучения с.Хотылёво фактически начинается с того, что известный археолог В.А.Городцов в 1928 г. высказал предположение о возможности находок палеолита на его территории, богатой природными месторождениями мелового кремня [Архив ИИМК РАН. ф.2, оп.1, 1928, д.226]. В 1935 г. бежицкий краевед Н.И. Лелянов издал первый свод находок плейстоценовой фауны для бассейна верхней Десны и дал в сопроводительной статье положительный прогноз о палеолите в районе Хотылёво [Лелянов, 1935]. Сам Лелянов собирал в Хотылёво вымытый вешними водами расщепленный кремень, но в его палеолитической датировке не был уверен [Чубур, 2005]. В течение ряда лет из Хотылёво поступали в Брянский музей от местных жителей кости мамонта. Как сообщал археолог Ф.М.Заверняев в письме одному из авторов, «до войны, когда шел интенсивный размыв правого берега р.Десны в районе с.Хотылева, на бечевнике кости мамонта лежали грудами» [Заверняев – Чубуру, 02.06.1993]. В 1948 г. начинающим свою научную карьеру Заверняевым были предприняты разведки по Десне. В районе Хотылёво он также обнаружил ископаемые кости и кремень палеолитического облика, но в научный оборот вводить не спешил.

В 1955 г. А.К.Амброз, проводя разведки в Верхнем Подесенье, зафиксировал в Хотылёво городище Кудеярка и несколько селищ, относящихся к раннему железному веку и древнерусскому периоду [Архив ИА РАН, д.№1250]. Вскоре, в 1958 г. Ф.М.Заверняев и Е.А.Шмидт проводят разведки в верхнем Подесенье [Шмидт, Заверняев, 1959, С.216, 218; Архив ИА РАН, Р-1, д.1731]. Одной из основных задач стал поиск палеолита, а главным результатом – открытие ставшего классическим местонахождения ашело-мустьерского времени Хотылёво 1 (далее – Х-1) [Заверняев, Шмидт, 1961]. Кроме того, опытные археологи-разведчики открыли в Хотылёво мезолитическую и три неолитических стоянки, еще одно городище, и обследовали памятники, открытые А.К.Амброзом. В 1960 г. Заверняев приступил к стационарным исследованиям Х-1. Поскольку местонахождение занимало протяженный участок берега (свыше 1 км), было принято решение заложить серию раскопов в различных его частях. Раскоп 1 вскрыл 70 кв.м культурного слоя в центральной части. В работах принимал участие сотрудник Института Географии АН СССР А.А.Величко. В 1961 г. заложен раскоп 2 в восточной части местонахождения, вскрывший 70 кв.м культурного слоя. В 1962 г. раскопами 3 и 4 были исследованы участки к западу от раскопа 2, вскрыто соответственно 45 и 80 кв.м. В работе участвовали геолог из Смоленска И.Н.Салов, палеолитовед В.П. Любин и уже упомянутый АА.Величко. В 1963 г. на западной окраине местонахождения раскопом 5 вскрыто еще 135 кв.м культурного слоя, а в 1964 г., к нему прирезан раскоп 6 (82 кв.м). Кроме того, произведена серия зачисток и шурфовок на всем протяжении местонахождения. Получен богатейший материал по археологии и палеографии региона. Во время раскопок памятник посещали палеогеографы и геологи М.Н.Грищенко, А.И. Москвитин, В.П.Гричук, И.К.Иванова, Г.И.Горецкий, Л.Н. Вознячук, В.Е.Зелинский, археологи Н.Д.Праслов, а позднее и Л.М.Тарасов [Архив ИА РАН, Р-1, дд. 2067, 2298, 2554, 2803, 2993]. В 1967 г. местонахождение было осмотрено участниками международного научного совещания «Лёсс – перигляциал – палеолит Восточной и Средней Европы». Фауна памятника исследована В.И.Бибиковой, В.М. Мотузом и в 1990-х А.А.Чубуром.

В 1962-63 гг. П.Н.Третьяковым (ЛОИА АН СССР) были проведены разведки памятников 1 пол. 1 тыс. н.э., в результате чего на территории Хотылёво были отмечены три селища этого периода [Третьяков, 1974; Архив ИА РАН, Р-1, д.2263, 2444, 2886].В 1967-68 гг. Ф.М.Заверняев предпринял раскопки многослойного селища (неолит, РЖВ, Древняя Русь) в устье р.Госома, открытого А.К. Амброзом, и провел дополнительные разведки памятников эпохи камня, выявившие ряд новых пунктов, в т.ч. верхнепалеолитическую стоянку Хотылёво 2 (далее – Х-2), к исследованиям которой и приступил в 1969 г.

Двумя раскопами и разведочной траншеей 1969 г. в Х-2 вскрыто около 100 кв.м., выявлены культурные слои верхнего палеолита, эпохи бронзы и 1 тыс.н.э. В 1970 г. раскопами 3 и 4 на Х-2 вскрыто еще 115 кв.м в северной и восточной частях поселения. В 1971 г. на Х-2 Заверняев раскопами 5 и 6 исследовал 50 кв.м в центральной части поселения, а затем завершил раскопки многослойного селища в устье Госомы. В 1972г. заложен раскоп 6 на Х-2 площадью 60 кв.м., а в 1973 раскоп 7 (60 кв.м., затем расширен до 66 м). В работе приняли участие В.Я.Сергии (ИА АН СССР), группа из Института Географии АН СССР под руководством А.А. Величко, геологи из Минска [Архив ИА РАН, P-1, дд. 3577, 3786, 4018, 4318, 4413]. Годом позже Заверняев исследует культурный слой в раскопе 8 (30 кв.м) совместно с группой палеогеографов ИГАН, одновременно А.С.Смирнов (позднее – начальник Деснинской экспедиции ИА АН СССР) проводит обследование двух ранее открытых хотылевских городищ [Архив ИА РАН, Р-1, дд.4935, 9196]. В 1975 г. Заверняев с целью изучения так называемого «аморфного комплекса» закладывает раскоп 7 (43 кв.м) в восточной части Х-1 (Заверняев, 1977), он же исследует раскоп 9 на периферии Х-2 (30 кв.м.). Завершился цикл работ Заверняева на Хотылёво 1 в 1977 г. небольшими охранными раскопками (20 кв.м) к югу от раскопа 2, к тому времени разрушенного Десной. Тогда же в Х-2 раскоп 10 раскрыл 25 кв.м периферии памятника. В 1980 г. был заложен раскоп 11 площадью 50 кв.м. Выйдя на уровень культурного слоя, исследователь приостановил работу, а в 1981 г. расконсервировал раскоп к проведению советско-французского семинара "Динамика взаимодействия между естественной средой и доисторическим обществом" [Архив ИА РАН, P-1, дд.6344, 6800, 8859]. В том же 1981 г. А.Н.Сорокин (Деснинская экспедиция ИА АН СССР) провел раскопки на многослойном памятнике Хотылёво 6 (X-6) в устье Кладбищенской балки [Сорокин, 1982; Архив ИА РАН, P-1 д.8456]. Стоянка была выявлена в конце 1950-х гг. [письмо Ф.М.Заверняева А.А.Чубуру от 11.03.1988], но ранее не раскапывалась. Исследования выявили материалы эпох палеолита, мезолита, бронзы и раннего железа.

Итак, к 1982 г. на участке протяженностью в 3,3 км с ВЮВ на ЗСЗ, от поселения в устье Госомы (селище 1) до поселения 6, и 1,6 км с ЮЗ на СВ, от водораздела Десны и Госомы до курганной группы на берегу впадающей в Десну слева р.Сенна было открыто и обследовано в общей сложности 16 памятников разных эпох. Лишь на 4-х (городище 2 в центре села, селище 1 в устье Госомы, селища 5, 6 на СЗ окраине села) были обнаруже­ны роменско-древнерусские материалы [АКР, 1993, С.38-39]. Это отчасти связано с тем, что раскопки были проведены лишь на 5 поселениях, включая два палеолитических и одно (Х-6) многослойное, лишь одно селище 1 содержало слои исключи­тельно I тыс. н.э., в том числе роменские [Заверняев, 1970, 1974].

После 9-летнего перерыва работы в Хотылевской агломерации возобновлены А.А.Чубуром. Рекогносцировочный маршрут для изучения размещения палеолитических памятников, дал подъемный материал, в том числе мустьерские отщепы в устье балки Кудеярка. С 1993 г. К.Н.Гаврилов (ИА РАН) возобновил стационарные исследования стоянки Х-2. С 1993 г. К.Н.Гавриловым и АА.Чубуром продолжены работы в районе Хотылёво. Первый продолжал раскопки Х-2 на современном научном уровне, второй, сосредоточившись на разведках, выявил новые памятники палеолита и мезолита (Х-8-13, 16-18). Стоянка-мастерская Х-8 была подвергнута раскопкам [Чубур, 2002]. Изучение прежних сборов Ф.М.Заверняева привело к выделению палеолитических стоянок Х-14 и Х-15. Кроме того, в 2004 г. были проведены шурфовка неолитической стоянки Стаево в устье Госомы, и заложен раскоп 8 (20 кв.м.) на Х-1 в самой восточной части памятника. В 2001-2005 гг. К.Н.Гавриловым одновременно с раскопками Х-2 (где удалось изучить также культурный слой 1а поздней поры верхнего палеолита) был заложен раскоп на многослойной стоянке Х-6. Он позволил обнаружить новый слой поздней поры верхнего палеолита и культурный слой ранней поры верхнего палеолита, ранее не встречавшейся в Подесенье. В 2006-2008 гг. к востоку от Х-2, под городищем раннего железного века Кудеярка, К.Н. Гавриловым был найден новый памятник ранней поры верхнего палеолита. Таким образом, установлено наличие в верхнем Подесенье нового культурно-хронологического пласта.

На Х-2 выявлен и исследуется новый комплекс, возможно имеющий культовый характер [Воскресенская, Гаврилов, 2006], зафиксированы искусственная сортировка костей, серия ям со вбитыми костями, найдены антропоморфная лопаточна из ребра мамонта и новое уникальное произведение первобытного искусства – изображение двух обнажённых женских фигур, вырезанное на плитке мела. Фигуры вписаны в треугольник, обращённый вершиной вниз. Изображение выполнено в реалистической манере, традиционной для эпохи европейского граветта. Женщины стоят плечом к плечу; головы, руки и голени ног отсутствуют. Тыльная сторона плитки без реалистической проработки – она заглажена и разделена продольной бороздкой на две половины, соответствующие фигурам. Плитка была разбита древними обитателями Хотылёво на несколько фрагментов. Они залегали небольшим скоплением в культурном слое стоянки рядом с округлой в плане ямой, заполнение которой содержало большое количество костей мамонта и охры. Подобная иконография женского образа зафиксирована в мелкой пластике впервые. Все женские фигурки, найденные ранее при раскопках Х-2 Ф.М. Заверняевым, были вырезаны из бивня мамонта.

В 1997 г. В.Н.Гурьянов (Брянская дирекция по охране памятников) провел охранные раскопки на многослойном селище 1 в устье Госомы, ранее исследовавшемся Ф.М.Заверняевым, выявив при этом мезолитический комплекс изделий. Повторный анализ материалов собранных Заверняевым и новых находок позволил отнести их к иеневской культуре [Чубур, Гурьянов, 2002].

С 1996 г. к исследованиям в Хотылёво присоединяется Е.А.Шинаков (Брянская Древнерус­ская экспедиция БГУ). Он уделил основное внимание разведкам и раскопкам памятников средневековья, до этого крайне слабо исследованным в микрорегионе. К 2001 г. было об­наружено 20 селищ от эпохи бронзы до позднего средневековья вклю­чительно. Из исследованных раскопками се­лищ однослойным (и то относительно – ибо кроме основного слоя включает и материалы среднеднепровской культуры бронзового века) оказалось лишь одно — селище 13 на юго-восточ­ном краю Кладбищенской балки. Оно относится к финальному этапу киевской культуры [Чубур, Гаврилов, Чеплянская, 2002]. Все остальные имеют от 2 до 5-7 (селище 9) стратиг­рафических горизонтов. На городище 2 кроме ранее упоминавшихся юхновского и древне­русского слоев между ними был обнаружен роменско-волынцевский горизонт, включавший и фрагменты чернолощеной керамики салтоидного типа. Шурфовка выявила следы зап­лывшего рва глубиной св. 4 м и полностью распаханного вала неясной хронологической принадлежности.

Рассмотрим поселенческую агломерацию эпохи каменного века. По насыщенности памятниками эпохи камня район села Хотылёво почти не уступает Костенкам на Дону, а по охватываемой хронологии даже превосходит их, так как дает информацию о развитии человечества на протяжении последних ста тысяч лет.

Древнейший пласт памятников относится к мустьерскому периоду. Это местонахождение Хотылёво 1, на деле представляющее собой целую серию местонахождений, непрерывно тянущихся вдоль берега Десны на протяжении километра. Отложения, содержащие артефакты, вероятно, относятся к микулинскому межледниковью, однако следует учесть, что в большинстве случаев артефакты переотложены, следовательно, поселение существовало еще раньше. Материал был разделен на два комплекса – аморфный и ашело-мустьерский. Ашело-мустьерский комплекс Заверняев справедливо считал неоднородным и выделял несколько групп находок. Основную часть он датировал начальными этапами рисс-вюрма, рубежом ашельской и мустьерской эпох. Комплекс из погребенной почвы раскопов 5-6 по мнению Заверняева, близок к материалам Бетово. Наконец, комплекс галечника раскопов 5-6 отличается от основного наличием листовидных орудий и малым числом типичных остроконечников. Аморфный комплекс, локализующийся в центральной и, особенно, восточной части Х-1, типологически более древний. Для него характерна клектонская техника расщепления, для многих орудий в качестве заготовок использовались естественные фрагменты кремня [Заверняев, 1978]. Наблюдения А.А.Чубура за аморфным комплексом во время раскопок в 2004 г. [Чубур, 2006] совпадают с выводами, сделанными Ф.М.Заверняевым. Мустьерские изделия (финальное мустье?) встречены и в устье балки Кудеярка (Х-11), и в устье Кладбищенской балки, однако лишь в виде подъемного материала, без стратиграфической привязки.

В целом прослеживается закономерность: наиболее древние комплексы лежат ниже по течению, наиболее поздние – выше, у западной окраины села. Возможно, это связано с постепенным смещением русла Пра-Десны, связанного с нынешней долиной Госомы?

Ранняя пора верхнего палеолита пока представлена тремя стратифицированными памятниками. На многослойном поселении Х-6 был вскрыт в погребенной почве, нарушенной склоновыми и мерзлотными процессами, культурный слой 3, содержавший каменные артефакты. Верхнепалеолитические изделия, имеющие архаичный облик, обнаружены и в шурфе на городище Кудеярка, в 100 м к В от Х-2 (местонахождение Х-19), на площадке в прибортовой части мыса., на глубинах. 4.1 м. и 4,7 м. Комплексы отличаются от инвентаря нижнего слоя Х-6 полным отсутствием пластин. Высокая плотность находок даёт основания надеяться, что с расширением площади раскопа коллекция пополнится, и о её культурной атрибуции можно будет делать более определённые выводы [Гаврилов, 2008]. Наконец, нельзя не упомянуть и о единичных находках расщепленного кремня в стратиграфических шурфах ниже основного слоя Х-2. Таким образом, в настоящее время можно констатировать наличие в окрестностях с.Хотылёво памятников, культурные слои которых частично заполняют хронологическую лакуну между Хотылёво 1 и Хотылёво 2. Вполне вписываются они и в отмеченную ранее закономерность, группируясь на западной окраине села, выше по течению Десны.

К развитой поре верхнего палеолита относится основной культурный слой Х-2 - одна из наиболее ярких и самобытных стоянок этой эпохи в бассейне среднего Днепра, относящаяся к кругу памятников восточного граветта [Гаврилов, 2008].

К фазе поздней поры верхнего палеолита могут быть отнесены стоянки слоя 1а Х-2, слоя 2 Х-6 (левый приустьевой мыс кладбищенской балки), Х-8 (а левом борту Кладбищенской балки в 200 м от ее устья), Х-10 (в 150-200 м юго-западнее Х-8, на мысу в глубине Кладбищенской балки), Х-15 (на мысообразном всхолмлении плато между селом и кладбищем). Все пять памятников связаны с фланкирующей западный край агломерации Кладбищенской балкой [Гаврилов, Воскресенская, 2004; Чубур, 2002, 2008]. Материал, полученный при раскопках и разведках невелик пока по объему (в основном отходы кремнеобработки и небольшое число орудий), и все же позволяет проводить определенные аналогии с синхронными памятниками, такими как Тимоновские стоянки или Косица.

К финальнопалеолитическому – мезолитическому хронологическому пласту принадлежат местонахождения и стоянки слоя 1 уже упоминавшегося Х-6, Х-9 (на левом борту Кладбищенской балки между Х-8 и Х-6), Х-14 (в районе песчаного карьера на восточной окраине села), Х-16 (на левобережье Десны), Х-17 (на восточной окраине села, в 80 м к востоку от песчаного карьера, на спуске дороги к Десне, на мысу песчаной 1 надпойменной террасы), уже неоднократно упоминавшееся селище 1 в устье Госомы (иеневский культурно-хронологический горизонт), и наконец, выявленная разведочными работами А.Фатькова в 2009 г. при участии авторов стоянка Х-20. В культурном плане этот пласт древностей относительно однороден, будучи представлен памятниками постаренсбургской традиции, в разной степени (по типологии инвентаря, технологии расщепления и уровню пластинчатости индустрии) сближающимися с памятниками типа Иенево, Гренск, Песочный Ров [Чубур, Гурьянов 2002; Чубур, 1997, 2008]. Стационарные раскопки памятников этой группы на широкой площади только предстоят. Пока же можно отметить, что финальнопалеолитические памятники концентрируются на восточном и западном краях Хотылёвской агломерации.

Неясна пока датировка в пределах позднего палеолита находок расщепленного кремня на мысах левого бора балки Кудеярка на восточном краю села (Х-12 и Х-13), Х-19 на правом борту Кладбищенской балки за кладбищем, а также верхнепалеолитических кремней, залегающих в лессовидных супесях над районом второго раскопа на Х-1. Всё это – перспективные пункты исследований.

Таким образом, Хотылёвский куст поселений стал хорошим полигоном для дальнейшей разработки проблематики эволюции культуры в верхнем Поднепровье в течение всего среднего, верхнего и финального палеолита.

Теперь рассмотрим агломерацию средневековых памятников. Её размеры с запада на восток – около 1800 м при ширине от края берегового обрыва Десны до водораздела – 700м в ее центральной части, где с севера на юг «выстроились» три почти смыкающихся селища конца X–XVI вв.

Всего в агломерацию входят 18 памятников, имеющих средневековые слои разной хронологической принадлежности. Более-менее значительные раскопки проводились лишь на трех из них, географически центрально-восточных – «селищах- городищах» 9 и 20, селище 20А, однако шурфовка – практически на всех. До 1996 г. было открыто лишь 2 из них (селища 5 и 6), что объясняется в основном специализацией исследователей, производивших разведки, среди которых по сути не было ни одного медиевиста. В западной части агломерации (селища 5, 6, 7, 14) средневековые слои подстилаются слоями с позднезарубинецкими (почепскими) материалами. В 6 случаях средневековые горизонты подстилаются роменско - волынцевскими, в одном из них (городище 2) – еще и юхновским, в двух – колочинскими. Это, кроме городища 2, расположенное рядом селище – городище 9, и находящиеся на расстояниях 300 и 400 м к востоку селище 18 и селище – городище 20. Одно (селище-городище 16) примыкает непосредственно с запада к городищу 2. В итоге группа поселений с роменско- древнерусской преемственностью (при этом чаще присутствует хронологическая лакуна с середины XI по разные периоды XII-XIII вв.) вытянулась с З–СЗ на В–ЮВ на расстояние 1 км. Ближайшее к ней с востока роменско-волынцевское поселение находится в 2 км устье р.Госома. С запада, юга, востока роменско-древнерусское ядро оконтуривается полосой в 2-3 селища шириной поселениями с древнерусско- литовско - московскими слоями. При этом на некоторых, выходящих к водоразделу (сел.14 и 19) древнерусские материалы отсутствуют. На селище 17 имеется горизонты как XII–XIII вв., так и XVI – начала XVII вв.

В то же время слои и сооружения периода Великого Брянского и Литовского княжеств присутствуют только на одном «прибрежном» поселении – селище-городище 9, а XVI – начала XVII в. – еще на одном (селище 20А). Они достоверно отсутствуют на селище-городище 20, а также прошурфованных «прибрежных» селищах 5, 6 и 23, фланкирующих агломерацию вдоль берегового обрыва Десны. О точной хронологической принадлежности в рамках средневековья остальных поселений (прибрежные селища 14, 15, 16, 18, 21, 22), а также селища 8 в центре современного села, говорить преждевременно. По предварительным данным (подъемный материал, шурфовка) некоторые из них (селища 8 и 18) обладают всеми тремя горизонтами. Селище 14 достоверно имеет два средневековых горизонта (древнерусский – возможно до конца XIII в., и середины XVII-XVIII в.). На селищах 7 и 13, находящихся над палеолитическими стоянками, найдены фрагменты сосудов предположительно XV – начала XVII в.

На средневековых поселениях, исследованных раскопками (селища-городища 9 и 20, селище 20А) обнаружено несколько сооружений, в основном – жилища (4 землянки или жилиша с подклетом, 2 наземных) с датировкой от рубежа X–XI вв. до рубежа XVI–XVII веков. Следует отметить также обнаруженное на селище 20А наземное жилище конца XVI — начала XVII вв. Его контуры хорошо читались в сером слое и на материке по углистому заполнению и строительной фурнитуре: кованым гвоздям, скобам, пробоям, фрагментам печных терра­котовых изразцов, фигурной кованой жуковине. Датировка проводилась по изразцам, сочетанию характерной керамики XVI в. с утол­щенными венчиками и XVII в. – серолощеной, с прямыми венчиками с загнуто-рубчатыми краями и штампованным орнаментом. Кроме того, отметим, что на территории агломерации изучены три землянки столбовой конструкции на киево-колочинских селищах 7 и 11 и позднезарубинецко-почепском 12. Все это интересно с точки зрения исследования бытовой культуры, но мало что дает для выяснения хозяйственного облика как агломерации в целом, так и ее составных частей.

Единственное хозяйственное сооружение – овин для просушки снопов [Гаврилов, Шинаков, 1997, С.91-93; Шинаков, 2004, С.91] свидетельствует о сельскохозяйственном облике даже ключевого в агломерации селища-городища 9. Это прекрасно сохранившиеся ос­татки здания каркасно-столбовой конструкции с двусторонней толщиной до 20 см обо­жженной глиняной обкладкой. Общая длина сооружения с учетом подбойной печи под его полукруглой юго-западной стеной — 5,85 м, ширина от 1,2 м ("вес­тибюль") до 2,5 м. Главная "комната" здания между "вестибюлем" и печью имела 3,1 м в длину, по ее краям располагались глиняные, кры­тые досками "нары" шириной 70-80 см. Стены сооружения, побелен­ные снаружи и закопченные изнутри, возвышались над дневной поверх­ностью не менее чем на 2 м, пол был дощатый на бревенчатых слегах. Основная часть стен состояла из горизонтальных плах, врезанных в угловые и промежуточные столбы. Сооружение при входе ("вести­бюль") имело срубную ("в лапу") конструкцию. На "нарах", частично на полу основной части сооружения сохранилось несколько кучек об­горелого зерна, хранившегося в матерчатой либо берестяной таре. Данные факты, конструктивные особенности здания явно нежилого характера, печь для создания тем­пературного режима, жернов в соседнем сооружении, позволяют пред­положить, что описанная конструкция предназначалась для про­сушки и хранения зерна. К сожалению, отобранное для 14С-датирования вполне достаточное количество угля из «овина» по техническим причинам так и не подверглось обработке. В самом заполнении сооружения керамический материал отсутствовал. В засыпке над провалившейся крышей и в одном из материковых заглублений в полу присутствует в основном керамика конца XIII–XV вв., каковым периодом и следует, вероятно, датировать конструкцию. Но нельзя полностью исключать и X – нач.XI в. В раннем средневековье такая техника строительства более присуща Северной Европе, нежели Руси. Однако в Старой Рязани встречены подобные постройки как жилого так и хозяйственного характера, в том числе с полукруглым торцом и ложбиной в полу и "нарами" [Даркевич, Борисевич, 1995, С.158-159, 167-168; табл.24 (постройка В-5); табл. 41 (постр.Р-1)].

Многочисленные металлургические и керамические шлаки, кусочки криц говорят о наличии соответствующих производств, но для такого размера агломерации это и не удивительно. Но варниц, следов ювелирного или, например, костерезного ремесла пока не обнаружено.

Некрополь для всех периодов существования средневековой агломерации пока не зафиксирован. Лишь на площадке селища-городища 9, попадая в хронологическую лакуну между началом XI и началом XIII в., располагалось небольшое кладбище. Погребе­ний изучено два, оба на селище 9. Погребение 1 находилось буквально на краю склона, обращенного на северо-восток, к Брянску так, что ноги скелета были уже "обрезаны" оползнем. Скелет принадлежал девоч­ке-подростку и имел западную ориентировку. Захоронение находилось в неглубокой могильной яме, выкопанной в материке и роменско-раннедревнерусском слое X - нач. XI вв. Несколько десятков золотостеклянных бус, рассыпавшихся в районе грудной клетки (сохранили форму цилиндрическую, боченковидную, рубчатую, двухчастную 14 экз.) датируют погребение второй пол. XI - первой пол. XII вв. Погребение 2 представлено лишь могильной ямой с юго-западной ориентировкой (размеры 2,15 x 0,7 x 0,6 м), отчасти перекрытой про­слойкой угля и белой глины. Скелет не со­хранился, уцелел лишь его угадывающийся отпечаток и тлен. Из ин­вентаря представлен фрагмент стеклянного фиолетового браслета и краснокремневый нож вторичного использования. Расстояние между двумя погребениями — 50 м, раскопов между ними нет. Можно говорить, что во 2-й пол. XI – 1-й пол. XII вв. на северном мысу площадки селища 9 функционировал полухристианский по обряду могильник. В XIII в. (скорее всего, в его 2-й половине – когда стерлась память, сменилось население) на бывшем кладбище снова возникло поселение, просуществовавшее несколько столетий. Об этом свидетельствует, в частности, серебряная полуполушка Тверского княжества XV в. и печные терра­котовые изразцы XVI-XVII вв. над погребением 2.

В эпоху средневековья, с середины 1 до середины II тыс.н.э. Хотылёво представляло собой мозаичную, пульсирующую поселен­ческую агломерацию. Наиболее интенсивные вспышки жизни, судя по топохронологическому анализу и степени насыщенности тех или иных горизонтов на исследованных раскопками поселениях, падают 1) на середину I тыс. н.э. (киевско-колочинский культурно - хронологичес­кий стык); 2) X – нач.XI вв. – волынцевско-роменско-раннедревнерусский период; 3) конец XIII - XV вв., когда агломерация, ско­рее всего, достигает расцвета под властью брянских князей из династий Рюриковичей и Гедеминовичей, как независимых, так и в со­ставе Великого княжества Литовского. Не исключен расцвет поселений и в XII в., когда их центром могло быть городище-погост (городище 2 и селище 9). Одна­ко другие относящиеся к этому периоду селища 5, 6, 18, 21-23 еще слабо исследованы для окончательных выводов. Есть следы XVII в. – жилище, терракотовые, в т.ч. «муравленые» печные изразцы, керамика, медный солид польского короля Яна Казимира (селище 18). Датирующими материалами, кроме фрагментов керамических сосудов, типология венчиков которых для региона частично опубликована [Шинаков, 1991; 2002; 2006], служат и индивидуальные находки.

При большой площади агломерации и количестве входящих в нее даже одновременно поселений, укрепления (ров глубиной свыше 4 м и распаханный вал) есть только на городище 2, имеющем не только средневековые, но и юхновские слои. Селища-городища 9 и 20 названы так условно, ибо расположены на обрывистых мысах, отрезанных от плато сужающимися перешейками. Ограниченные по площади раскопки на них (2001 г.) явных следов земляных укреплений не выявили, хотя не исключено и наличие частокола либо деревянной каркасно-столбовой ограды. Отсутствие значительной укрепленной площади (городище 2, даже если его укрепления функционировали в средневековую эпоху, за таковую сойти не может), в контаминации с отсутствием специализированного городского ремесла и слабыми следами международной и даже межрегиональной торговли, не позволяют говорить о городском и даже предгородском характере Хотылевской средневековой агломерации. В тоже время с учетом разных размеров и состава находок отдельных поселений агломерации она не может быть простым скоплением весей, а представляет собой, скорее всего, соподчиненную и взаимосвязанную систему поселений несколько разного функционального значения.

Из всего набора типов средневековых русских поселений для Хотылевской агломерации наиболее подходит центр небольшой сельской округи (да и вся округа, пожалуй) – погост, позднее, возможно, частновладельческое село. В разное время, судя по интенсивности слоя и находок, центр агломерации смещался. Так, в роменско-древнерусское, и брянско-литовское в качестве такового могло выступать селище – городище 9, в московское (XVI – середина XVII в.) – селище 20А. Впрочем, возможно, это просто самые изученные средневековые поселения. На площади около 2 х 0,7 км культурный слой располагается мозаично, с разрывами между его участками в несколько десятков метров. С учетом «пульсирующего» характера агломерации это расстояние может увеличиваться до 100-200 м между одновременными поселениями разного размера и функций, но вряд ли больше. Вероятно, на «пустых» участках располагались огороды, а также еще не обнаруженный некрополь роменско - раннедревнерусского времени и кладбище XIII – XVII вв.

В чем причина устойчивого поселения в пределах достаточно компактной округи, причем не только «пашенных» земледельцев, но и, в более ранние археологические периоды (а в Хотылёво по сути не пропущен ни один) людей с иными типами хозяйства и отношений с природой? Вероятно, для каждого периода ответ может быть свой. Что касается средневековья, то возможно ответ кроется в пиках развития агломерации, которые падают отнюдь не на самые спокойные моменты истории. Это и образование Древнерусского государства и включение в его состав племенных земель, и борьба Брянского, Смоленского и Литовского княжеств, и даже Смутное время. Хотылёво лежит в стороне от главных магистральных путей с юга в Залескую и Смоленскую земли. Путь вверх по Судости выходил на Вщиж, и на Брянск вел по р.Крупец на Елисеевичи. От Брянска пути на северо-восток шли либо по Болве, либо Снежети, а от Вщижа и Смоленской земли – по Ветьме, но не по тем незначительным речкам (Серижа и Сенна), которые с севера впадают в Десну напротив Хотылёво. В то же время, агломерация имела возможность выхода и на Десну, минуя Брянск и на Судость, минуя Вщиж. Это явно малоизвестные «не местным» маршруты вдоль Госомы на Судость, и вдоль р.Волонка на Десну у с.Супонево. Дорога Брянск – Смоленск проходила, скорее всего, как и сейчас, по водоразделу, в нескольких км к югу от Хотылёво, которое оказывалось как бы внутри развалки крупных магистральных путей, но не в глухомани, имея при необходимости быстрый «выход» на них. Вероятно, именно относительная безопасность и в то же время близость (при знании местности) к транзитным путям и средним по размерам центрам (Брянск и до 1239 г. Вщиж) и определила поселенческую популярность этой части Брянского ополья в течение всей средневековой эпохи. Однако связи были в основном локальные, потребности ограниченными и необходимой торгово-ремесленной базы для превращения агломерации в город не возникало.

Даже сравнительно ограниченный масштаб исследований средне­векового звена агломерации (около 250 м2 раскопов) позволяет вне­сти существенные дополнения и в историческую этнографию как Хотылевского микрорегиона, так и Верхнего и Среднего Подесенья. Так, в Хотылёво обнаружены самые северные жилища почепской и роменской культур (последняя начинается на юге по Сейму, Суле и Пслу). Принадлежит роменская культура северянам и возможно, отчасти радимичам и вятичам [Шинаков, 1980, С.17], а входящий в ее со­став волынцевский компонент — славянизированным алано-болгарам [Шинаков, 2000, С.322-325]. О присутствии последних говорит и такой предмет женского туалета, как бронзовый косметический пин­цет (раскоп 1 селища 9), имеющий ближайшие аналоги в салтовских (алано-болгарских) древностях Северского Донца [Плетнева, 1989, С.106.-Рис.55; 98]. Салтовский компонент является важнейшей составляющей куль­туры Хазарского каганата, к которой принадлежит и чернолощеная ке­рамика с городища 2. Не исключено существование здесь хазарского, а позднее — древнерусского форпоста. Они нередко возникали на сты­ке племенных территорий. К деталям вятичского костюм относится широкосрединный решет­чатый биллоновый перстень (селище 20). Золотостеклянные бусы из погребения 1, хотя и являются достаточно распространенным элемен­том общерусского женского сельского костюма, но в большом количе­стве встречаются все же у радимичей. Кривичских древностей непос­редственно в Хотылёво пока не найдено, но с учетом максимальной «балтизации» этого племенного союза весьма показательна находка латунного плосковыпуклого браслета с головой змеи (дракона) – тотема балтов. Эта форма браслетов заимствована у прибалтийских со­седей в конце X– н.XI вв. [Левашева, 1967, С.241]. Уникальность Хотылевского микрорегиона в средневековой этнической истории Брянского края состоит в том, что он находился на стыке племенных границ: с юга он заселялся северянами, с юго-запада его могли дости­гать радимичи, с северо-запада к нему подходили кривичские, с севе­ро-востока — вятичские границы. Добавим сюда балтский (или прабалто-славянский) субстрат — киево-колочинские древности, возможное присутствие алано-болгар и скандинавов (фрагменты железных "тордированных" гривен с селища 9). Даже если в самом Хотылёво и не было крупных поселенческих групп всех этих племен и народов, то его расположение на важных путях сообщения вблизи этнокультурных границ предполагало его культурный синкре­тизм, межкультурные связи и синтез. Именно их результатом могла стать единая древнерусская христианская культура, формирующаяся здесь в XI-XII вв.