Различные схемы обработки информации в процессе взаимодействия индивида с жизненными обстоятельствами

В состоянии бодрствования в процессе взаимодействия индивида с потоком событий в его жизни работа личностной психики состоит в следующем:

· некоторым образом воспринимается поток информации, приносимой органами чувств;

· на основе сложившегося мировоззрения и потока информации, поступающей через органы чувств, в темпе, опережающем реальное течение событий, многовариантно моделируется развитие ситуации и участие в нём самого индивида;

· один из вариантов кладётся в основу линии поведения индивида и его воздействия на дальнейшее развитие ситуации;

· в дальнейшем избранная линия поведения:

Ø либо корректируется соответственно той информации, которую продолжают приносить органы чувств, и её воплощение в жизнь осуществляется более или менее успешно;

Ø либо происходит отказ от выработанной линии поведения, причинами чего могут быть как объективная невозможность её реализации, так и разочарование самого субъекта в получаемых в ходе реализации результатах.

Главное состоит именно в этом:

В состоянии бодрствования поток информации, приносимой органами чувств (как вещественными, так и биополевыми), сопоставляется с мировоззренческой моделью, на основе какого соотнесения вырабатывается линия поведения, которая в дальнейшем в процессе воплощения её в жизнь корректируется либо от которой субъект отказывается под воздействием объективных или субъективных причин.

И описанное имеет место при всех типах строя психики, при всех разновидностях эмоционально-смысло­во­го строя, при всех вариантах взаимодействия лично­сти и эгрегоров.

Хотя всё названное налагает свою печать на процесс обработки информации в психике в состоянии бодрствования, тем не менее можно выявить некие основные схемы организации потоков информации в психике в процессе её обработки, не обусловленные всеми названными и не названными особенностями.

Если мы строим самоуправляющуюся систему (а психика каждого из нас является таковой системой в объемлющих её процессах), то мы имеем возможность организовать в ней выработку управленческих решений и алгоритмов поведения в среде несколькими способами.

Ниже показаны три схемы организации обработки информации в самоуправляющихся информационно-алгоритмических системах. Эти схемы в силу того, что информация и алгоритмика — объективные категории бытия, носят общий, универсальный характер[170], вследствие чего интересующие нас варианты организации обработки информации в психике индивида могут быть представлены с их помощью.

На каждой из схем:

· Прямоугольник с надписью «Замкнутая система (объект упра­в­ления)» обозначает организм индивида вместе с его психикой как информационно-алгоритмической системой.

· Показаны два входных потока информации: один имеет начало в пределах прямоугольника (организма индивида), а второй имеет начало во внешней среде. Они соответствуют потоку самочувствия и потоку информации, поступающей из окружающей среды.

· Надпись «Преобразователь информации» обозначает интеллект уровней психики сознания и бессознательного.

· Через «Исполнительные органы» проистекает два потока действий (управления): один — воздействие на самого себя; второй — воздействие на внешнюю среду.

Первый способ пред­ставлен на схе­ме 1 ниже. Поток во­с­принимаемой ин­фор­мации, поступа­ющей из организма и из внешней среды, обладает наивысшей приоритетностью. Он непосредственно подаётся на вход алгоритма выработки упра­в­ленческого ре­шения. Со­отнесение его с содержимым па­мяти — мировоззрением и миропониманием — в процессе обработки носит настолько поверхностный характер, что им можно в рассмотрении пренебречь. По этой причине память — мировоззрение и миропонимание — на схеме не показаны.

Второй способ представлен на схеме 2 выше. Информа­ция, поступающая из вне­шней среды, загружается непосредственно в долговременную память, т.е. в мировоззрение и миропонимание, а алгоритм выработки управленческого решения черпает информацию из долговременной памяти, и в самóм процессе вы­работки решения сопоставляет входные потоки информации с информацией, уже наличествующей в памяти.

Третий способпредставлен на схеме 3 ниже. Информация, поступающая из внешней среды, достоверность которой сомнительна, алгоритмом-сторожем загружается в «буферную память» временного хранения (на схеме она обозначена надписью «Карантин»). Некий алгоритм-ревизор в «Преобразователе информации», выполняя в данном варианте роль защитника мировоззрения и миропонимания от внедрения в них недостоверной информации, анализирует информацию в буферной памяти «Карантина» и присваивает ей значения: «ложь» — «истина» — «требует дополнительной проверки» и т.п. Только после этого определения и снабжения информационного модуля соответствующим маркером («ложь» — «истина» и т.п.) алгоритм-ревизор перегружает информацию из «Карантина» в долговременную память, информационная база которой обладает более высокой значимостью для алгоритма выработки управленческого решения, чем входные потоки информации. Также «Преобразователь информации» осуществляет совершенствование алгоритма-сторожа, распределяющего входной поток информации между «Карантином» и остальной памятью.

Управленческое решение строится, как и при втором способе в процессе сопоставления информации, уже наличествующей в долговременной памяти (мировоззрении и миропонимании), с информацией входных потоков. Однако информация, помещённая в «Карантин», не может стать основой выработки управленческих решений, по крайней мере, — особо значимых решений, неосуществимость которых неприемлема. При прочих равных условиях, время реакции системы на поступление информации из внешней среды растёт от первой схемы к третьей; т.е. быстродействие, оцениваемое по времени реакции на воздействие, падает.

Однако, если в информационном потоке, поступающем в систему из внешней среды, присутствует помеха типа «бессмысленный шум» или помеха типа «наважде­ние», в котором выражается целенаправленная попытка извне изменить самоуправление нашей системы в соответствии с чуждой нам концепцией управления ею, то устойчивость процесса самоуправления растёт от первой схемы к третьей, поскольку растёт помехозащищённость выработки управляющего воздействия, которое строится на основе стабильной или медленно изменяющейся информационной базы долговременной памяти в целом.

· В первой схеме «шум» и «наваждения» (т.е. недостоверная информация) являются непосредственной информационной базой выработки управленческого решения. При этом «шумы» и «наваждения» могут представлять собой целенаправленный поток управления извне, если реакция системы на различные варианты внешнего воздействия предсказуема для внешних субъектов.

· Во второй схеме «шум» и «наваждения» включаются в информационную базу выработки управленческого решения и по мере того, как ими замусоривается долговременная память и они бесконтрольно вовлекаются в алгоритм выработки управленческого решения в качестве достоверной информации, на основе которой оно вырабатывается.

· В третьей схеме «шум» и «наваждения», прежде чем войти в информационную базу, на основе которой вырабатывается управленческое решение и строится поведение системы, дол­жны обмануть алгоритм-сторож и алгоритм-ревизор, перегружающий информацию из буферной памяти временного хранения в долговременную память и определяющий принадлежность информации к взаимно непересекающимся категориям «ложно», «ис­тин­но», «требует дополнительной проверки».

Соответственно, если система самоуправляется по третьей схеме, то чтобы навязать ей чуждое внешнее управление[171], следует либо загрузить информацию в долговременную память «контра­бандой» в обход алгоритма-сторожа; либо остановить алгоритм-сторож и алгоритм-ревизор — и тем самым перевести систему на вторую схему управления; либо подать на вход системы информационный поток «шумов» и «наваждений» такой интенсивности, чтобы управление по третьей или второй схеме потеряло устойчивость вследствие недостаточного быстродействия и система перешла на управление по первой схеме, которой свойственна скорейшая реакция на информацию, непосредственно поступающую из внешней среды, при практически полной утрате памяти в процессе выработки управленческих решений. Но и первая схема обладает своими пределами устойчивости. В алгоритмике психики людей потеря устойчивости самоуправления по первой схеме проявляется либо в форме ступора (отсутствие какой-либо реакции на течение событий: это ещё одно состояние, которое может быть охарактеризовано поговоркой «башню клинит») либо в форме истерики (эмоционального срыва, в котором реакция несообразна и несоразмерна течению событий).

С точки зрения обеспечения информационной безопасности в смысле устойчивости самоуправления по определённой концепции, в которой определены цели управления и средства их достижения, нормальной является третья схема самоуправления и обработки информации в психике. Первая схема управления допустима для управления в чрезвычайных ситуациях, в которых предпочтительнее хоть какое-то управление, чем полный отказ от управленческого воздействия на течение событий. Вторая схема — это ущербная третья схема.

Человеческая психика, если это психика нормального человека (т.е. достигшего человечного типа строя психики), генетически настроена на осуществление третьей схемы самоуправления на основе мозаичного мировоззрения и миропонимания, развиваемых в направлении «от общего к частностям».

Соответственно:

Второй по приоритетности задачей в психической деятельности индивида является поддержание осмысленно-волевым порядком обработки информации в своей психике по третьей схеме на основе мозаичного мировоззрения и миропонимания триединства материи-информации-меры и возвращение себя к ней в случае перехода процесса психической деятельности к менее помехозащищённым схемам.

5.5. Вопрос о методологии познания и творчества
и принцип «практика — критерий истины»

Знания и навыки, освоенные индивидом, можно разделить на две категории:

· воспринятые им в готовом к употреблению виде из культуры своего общества или культуры человечества в целом;

· произведённые им самостоятельно.

Если говорить о соотношении этих категорий, то индивид в принципе способен самостоятельно воспроизвести любые знания и навыки, которые уже в некотором виде в культуре существуют или существовали в прошлом, однако реально никому не дано подменить своей персоной всё человечество, тем более в его историческом развитии; а с другой стороны, все знания и навыки, существовавшие в прошлом и наличествующие в культуре ныне, были некогда впервые произведены кем-то либо персонально, либо на основе коллективной деятельности.

Если соотноситься с той проблематикой, которая была рассмотрена в главах 2 — 4 и предшествующих разделах главы 5, то все вновь полученные знания и навыки, вне зависимости от конкретики их содержания, — результат осмысления первичной информации, данной в озарении Различением, и переосмысления всей прочей информации. А вся совокупность знаний и навыков, несомых культурой общества, это — «интеграл по времени» от реализации[172] познавательно-творческого потенциала людей в преемственности поколений за всю историю нынешней глобальной цивилизации.

И это всё в совокупности приводит к вопросу о методологии познания и творчества.

Познание и творчество взаимосвязаны:

· познание включает в себя познание существующего и познание возможностей существования того, что ещё не существует, по крайней мере в пределах восприятия субъекта;

· а творчество включает в себя воплощение в жизнь выявленных в процессе познания возможностей осуществления чего-либо.

Новое знание в культуре общества может производиться двумя способами:

· Доказательный. В его основе лежит соответствующая информационная база, полученная в результате наблюдений за природными и социальными явлениями или целенаправленно поставленных экспериментов. А далее следует некая интеллектуально-рас­су­дочная деятельность, результатом которой являются определённые мнения о тех или иных явлениях в жизни природы и общества, выраженные теми или иными языками (лексическими, иносказательно-символическими, метафорически-об­ра­з­ными и т.п.), которые поддерживает культура общества.

· Описательный. В его основе лежит непосредственное (или как-то опосредованное) восприятие личностью объективной информации, которая как-то преломляется в «призме» субъективизма личности, в результате чего становится одной из составляющих её внутренней образно-музыкальной модели Жизни. За этим, как и в первом случае, следует выражение этой объективной информации, преломившейся в призме личностного субъективизма, с помощью языковых средств, которые поддерживает культура общества.

Первый способ более распространён в естествознании и в основанных на естествознании отраслях деятельности людей, а второй более распространён в сфере гуманитарных дисциплин и их приложений.

При обеспечении метрологической состоятельности, при определённой культуре чувств и мышления исследователей оба способа позволяют получить жизненно состоятельное знание как в случае самостоятельного применения каждого из способов (если это допускают обстоятельства), так и в случае их взаимопроникновения друг в друга (что бывает в подавляющем большинстве случаев).

Отказывать любому из этих двух способов в научной состоятельности — значит плодить ошибки в познавательной практике, обрекать себя на ущербность (неполноту) и дефективность мировосприятия и миропонимания, на творческую импотенцию и неблагодатность творческих успехов. Познание и очищение культуры от накопившихся заблуждений требует сочетания в познавательно-творческом процессе обоих способов.

Принципиальное отличие названных способов производства новых знаний и навыков состоит в том, что:

· Если информационная база или природные и социальные явления, лежащие в её основе, общедоступны, то алгоритм доказательного способа, посредством которого то или иное знание было впервые получено, может быть повторён другими с теми же результатами.

· Информация, которая легла в основу некоего знания, полученного описательным способом, во многих случаях (по разным объективным и субъективным причинам) может быть недоступна другим людям, вследствие чего процесс, в котором некое знание было впервые получено, не может быть воспроизведён другими.

Исторически сложившаяся господствующая в научных кругах культура осмысления жизни такова, что требование воспроизводимости процесса, которым некое знание было впервые получено, подменило собой принцип «практика — критерий истины», вследствие чего то, что воспроизводимо «независимыми исследователями» — почитается истинным, а тому, что невоспроизводимо «независимыми исследователями», — тому в научной состоятельности и истинности оказывается.

В действительности:

Осуществимость требования воспроизводимости не является критерием истинности результатов, поскольку объективно независимыми исследователями воспроизводимы и процессы получения определённых результатов, которые на поверку оказываются неадекватными жизни либо в принципе, либо в тех или иных приложениях к решению практических задач.

Кроме того воспроизводимость результата в том или ином эксперименте или в практической деятельности — это одно явление, а адекватность осмысления полученных результатов — это другое явление[173].

Иными словами, воспроизводимость ошибок, которые не осознаются в таковом качестве, не обращает ошибки в достоверное знание и работоспособные навыки. Наряду с этим нравственная неприемлемость истины является субъективно достаточным основанием для того, чтобы объявить её ложью, заблуждением и правдоподобно обосновать такого рода утверждение.

Кроме того в жизни встречаются ситуации, когда один и тот же результат может достигаться на основе подчас различной информации разными способами, каждый из которых впоследствии вовсе не обязательно может быть воспроизведён не только другими исследователями, но одним и тем же.

В отличие от требования воспроизводимости результатов (по существу алгоритмики их получения), принцип «практика — критерий истины» предполагает подтверждение или опровержение мнений, составляющих результат познания, в практической деятельности на основе этих результатов.

Иными словами, если у Вас есть рецепт производства торта «Наполеон», то в результате следования этому рецепту у Вас не должен получаться суп-рассольник и, тем более — «помои», но должен получиться торт «Наполеон»; и при этом для Вас не имеет значения, достался ли Вам рецепт вместе с бабушкиной поваренной книгой, либо же Вы, однажды попробовав торт в гостях, смогли воспроизвести рецепт и технологию его приготовления самостоятельно, подобно тому, как это сделал некий кондитер, впервые испёкший торт и потом написавший его рецепт.

Однако вопреки здравомыслию требование воспроизводимости результатов во многих случаях (если не в большинстве) подменило собой в науке принцип «практика — критерий истины». Жизненным основанием для этого стало то обстоятельство, что достаточно часто пути осуществления принципа «практика — критерий истины» таковы, что включают в себя процедуру воспроизведения результата, как в описанном выше примере про торт «Наполеон».

Вследствие такого рода подмены многие предметные области исследований, в которых результаты невоспроизводимы в силу уникальности объективных явлений либо в силу неповторимости пути личностного развития тех, кто впервые их получил, выпали из сферы интересов науки или же для неё как бы не существуют, представляясь предметом вымыслов, а не неотъемлемой частью познаваемой объективной реальности. К числу таких выпавших из интересов науки предметных областей принадлежит весь «мистический» и религиозный опыт человечества.

Действительно, то, что стало в своё время достоянием психики Моисея, Будды, Христа, Мухаммада, не может быть воспроизведено никем, прежде всего по двум главным причинам: во-первых, судьбы всех людей, включая и названых основоположников так называемых «мировых религий», уникальны, и, во-вторых, если предположить, что Бог есть, и Он — Вседержитель, то можно полагать, что в каждую историческую эпоху в каждом обществе Промысел вёл человечество к разрешению тех проблем развития, в решении которых ныне либо вообще нет необходимости, либо которые должны ныне решаться иными средствами вследствие того, что человечество и обстоятельства его жизни изменились.

В результате описанной выше подмены и забвения принципа «практика — критерий истины» и произошло разделение науки и религии в лице большинства традиционных конфессий, переходящее временами в конфликт на взаимоуничтожение.

То, что представители науки в их большинстве провозглашают приверженность принципу «практика — критерий истины», — достаточно широко известно. Но то, что основоположники всех вероучений, на чей авторитет ссылаются представители традиционных конфессий, провозглашают тот же принцип в тех или иных формах, — далеко не все об этом знают, а из числа знающих — понимают это ещё меньше.

· Так целью религиозной практики всякого буддиста является в конечном итоге пройти через просветление, а не нескончаемо болтать о «просветлении»: слово «луна» — только «палец», указующий на «луну»: горе тому, кто примет «палец» за «луну», не увидит «луны» или сочтёт отсутствие «перста указующего» за отсутствие «луны»[174].

· Иудаизм: «Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, — не бойся его» (Второзаконие, 18:22).

· Христианство: «15. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. 16. По плодам их узнáете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» (Матфей, гл. 7).

· Ислам: «А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовёт Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!» (Коран, 2:182 (186)). «И большинство их следует только за предположениями. Ведь предположение (т.е. гипотеза, жизненно несостоятельная в данном контексте: — наше пояснение при цитировании) ни в чём не избавляет от истины. Поистине, Бог знает то, что они делают!» (Коран, 10:37 (36)). Кроме того этот же принцип Бог прилагает и к человеку: «1. Раз­ве по­ла­га­ют лю­ди, что их ос­та­вят, раз они ска­жут: “Мы уве­ро­ва­ли”, и они не бу­дут ис­пы­та­ны? 2. Мы ис­пы­та­ли тех, кто был до них; ведь зна­ет Бог тех, ко­то­рые прав­ди­вы, и зна­ет лжи­вых» (Коран, су­ра 29).

· Познавательные (гносеологические) принципы язычества[175] проистекают из утверждения — своего рода аксиомы: Всевышний говорит с людьми языком жизненных обстоятельств, и этот язык надо учиться понимать, чтобы понимать смысл жизни в потоке событий и действовать в соответствии с ним в русле Промысла. — Это касается как индивидов персонально, так и культурно своеобразных обществ, и человечества в целом.

Хотя в разных редакциях, этот принцип формулируется по-разному, но суть его остаётся уз­на­ваемо неизменной во всех его формулировках:

ПРАКТИКА — КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ.

Этот принцип — всеобщий: как в смысле заявлений о его признании практически всеми (кроме чванных психопатов — агностиков[176] и солипсистов[177]), так и в смысле рекомендуемости его применения и к вопросам богословия (объективность существования предметной области которого материалистическая наука отрицает), и к вопросам естествознания, техники и гуманитарного знания (от многих объективных явлений в которых приверженцы исторически сложившихся конфессий отгораживаются своими писаниями и традициями, а представители материалистической науки — корпоративной дисциплиной, проистекающей из мафиозных принципов организации научно-исследовательской и проектно-конструкторской деятельности).

Однако реальная история религии, науки и техники такова, что каждая из этих субкультур человечества даёт множество примеров отказа следовать — не знающему исключений — принципу «практика — критерий истины» и подмены его какими-то иными принципами проверки на «истинность» тех или иных мнений.

И это обстоятельство приводит к вопросу о тех личностных и общественных — по-разному субъективных — причинах, вследствие которых люди уходят от применения этого принципа к тестированию своих знаний и навыков на адекватность жизни и живут при множестве взаимоисключающих друг друга мнений по одним и тем же вопросам, которые только отчасти в некоторых своих аспектах подтверждаются жизнью.

По своему существу это вопрос о личностной культуре познания и творчества, в основе которой лежит организация психики индивида как информационно-алгоритмической системы.