Кокотки и метрессы (оплаченный конкубинат).

Обсуждаемая здесь группа не заключена в тесные рамки, а представляет собою переходную ступень от проституции к любовным сношениям вне брака или конкубинату. Она, впрочем, не совпадает с последнем по существу в качестве оплаченной «любви», хотя этот симптом не дает основания для определенных ограничений, в виду своей неустойчивости. Все видоизменения этих форм находят себе применение преимущественно в Париже, где и носят названия соответственно местному арго.

В немецких странах особенно печальна судьба трактирных прислужниц. Но, будучи обусловлена нравами посетителей питейных заведений и вообще трактирным обиходом, она будет рассмотрена в следующей главе.

Кокотки представляют собою низшую стадию женщин, получающих вознаграждение и не относящихся к проституткам (раньше их называли лоретками, в настоящее время в Париже демимонденками). Они в большей или меньшей степени походят на тех из проституток, которые не потеряли еще чувства стыда и не занесены в полицейские списки. Они не прибегают к известным «приемам» охоты на уличного клиента. Не связываются с первым встречным мужчиной, а живут некоторый промежуток времени с одним каким‑нибудь, ею выбранным, или же с несколькими. В этическом смысле выше ее стоит гризетка или «petite femme» парижских студентов и такого же рода людей. Здесь мы имеем нечто вроде свободного и кратковременного брака, носящего в себе элементы приблизительной верности. Гризетка (как и другие свободные проститутки) не расчитывала исключительно на средства своего возлюбленного, а занималась какой‑нибудь работой, шитьем, служила в магазине, и отличалась скромностью, но обзаводилась возлюбленным лишь в интересах приятного времяпровождения и с ним проводила свободное время, ночевала у него и приводила в порядок его хозяйство (комнату). Здесь, однако, наблюдаются всевозможные отступления. В настоящее время мужчина и его кокотки устраиваются в так называемых меблированных домах, занимая вдвоем комнату. Отсюда и подозрительная слава меблированных домов. «Связь» может быть еще облагороженнее, нося вполне интимный облик, причем девушка исполняет по хозяйству все обязанности, обшивая также и своего возлюбленного. Чувство любви во всех этих связях, хотя и отчасти участвует, но в весьма слабой степени, так как такого рода «браки» или связи весьма кратковременны и мужья меняются чуть ли не каждые две недели. Неудивительно, что свойственное женщине чувство любви при таком полиандрическом образе жизни быстро улетучивается. И в результате это так или иначе сводится к «роду промысла». Есть различные степени кокоток и гризеток, но они не связываются с людьми обеспеченными, а живут с мелкими буржуа, студентами, приказчиками, рабочими. Такие половые отношения вполне обыденны в крупных центрах, где друг друга никто не знает, и где возможна поэтому такая связь на непродолжительный срок, в маленьких же местах такие связи не могуг иметь места.

Вслед за этими отношениями идут отношения метресс, которые граничат уже с конкубинатом на любовной почве, ибо метресса не всегда интересуется денежным вознаграждением. Гетеры у древних греков (глава VI, 17) в большей или меньшей степени походили на современных метресс, особенно тех из них, которые были подругами великих людей. Жорж Занд, например, представляла собою род гетеры, но в чистом ее проявлении, между тем как древние гетеры были чрезвычайно заинтересованы в материальном отношении. Метресса может получать вознаграждение или же быть на равных началах со своим возлюбленным, или же, наконец, даже содержать его. Иногда холостяк, желая сохранить свою свободу, обзаводится любовницей, которая следит за его хозяйством, исполняя функции жены. Они могут расстаться в любой момент. При этом женщина может совсем не брать вознаграждения или же брать только на свою жизнь. Продажи себя в полном значении этого слова нет уже в этом случае. Время договора может быть обусловлено или нет, но связь продолжается гораздо больше, чем с гризеткою или кокоткой. И здесь сразу проскальзывает влияние денег, так как мужчина будет значительно грубее с оплаченной любовницей, чем с такою, которая денег не получила. Если любовь метрессы покупается за деньги, то она немногим отличается от любви гризеток. Встречаются и замужние метрессы.

Нана у Золя отдает свою любовь за деньги только богатым людям, но в то же время она является сожительницей Фонтана, своего рода сутенера, и искренней, настоящей любовью дарит маленького Жоржа. Театральный директор Барденан в своем праве, требуя, чтобы его театр носил название дома терпимости, так как его функции скорее сводничьи, чем театрального директора. На этом примере, хотя и слишком ярком, мы можем проследить всевозможные переходы между всеми такими представлениями.

Отношения к метрессам со стороны женатого мужчины отличаются большей щекотливостью. Мы имеем здесь в виду оплачиваемую любовь. Метресса может быть у женатого мужчины лишь тогда, когда почему‑либо порвалась связь между ним и его женой. Если же отношение к семье вполне сохранилось, муж тем не менее может иметь сношения с проститутками в домах терпимости или со свободными, ибо последние ничего общего с его семейным положением не имеют. Это обстоятельство, между прочим, вменяется в заслугу проституции. Иногда, правда, и женатый может завести со стороны интрижку, причем предмет его увлечения будет, в свою очередь, называться «метрессой». Но материальные соображения здесь отступают на последний план. Может случиться, что целью такой интриги является разъединение мужа с его женой, причем возлюбленная стремится соединиться с ним в браке, желая, например, овладеть его средствами или же, наоборот, такие же виды имеет мужчина, старающийся увлечь замужнюю женщину. Поэтому и представляется довольно трудным найти различие между оплачиваемой метрессой, мессалиной и женщиной чувственной, материально совершенно незаинтересованной.

Потомство редко появляется у кокоток, гризеток и метресс, получающих денежное вознаграждение. Они значительно реже, чем проститутки, подвергаются венерическим болезням и стараются использовать свое большое развитие и опыт в интересах предупреждения появления потомства. Но если ребенок все‑таки родился у подобного рода женщины, отдающейся за деньги, то судьба его довольно плачевна, так как он представляет собою плод ненормальных отношений и, во всяком случае, является обузой. Принимаются все меры, чтобы предупредить его появление на свет, с каковою целью не брезгают соответствующими средствами, при благосклонном содействии специалистов. Если ребенок, несмотря на принятые меры, все‑таки родился, то какая‑нибудь делательница ангелов быстро отправляет его на тот свет. Но наблюдаются, конечно, и исключения, когда торгующая собою женщина обнаруживает самые высшие чувства материнской любви, в то время как дама из общества не останавливается ни перед чем, чтобы поскорее и без шума отделаться от плода незаконной любви. Иногда, впрочем, и замужние женщины прибегают к аборту, чтобы чувствовать себя более свободной.

Эта категория была упомянута нами лишь в виду ее денежной связи с упомянутыми раньше разновидностями, общим характером которых является продажность женского тела, а потому и их бьющая в глаза противоестественность. Само собою разумеется, что продажная любовь не есть любовь, а лишь недостойное обязательство, которое преследует исключительно удовлетворение низменного, животного стремления мужчины. Такие обязательства принимают и обратный характер, когда гомосексуалист или урнинг (см. гл. VIII) приобретает за деньги молодых людей, при помощи которых удовлетворяет свое ненормальное половое стремление, или когда к такому же приему прибегает нимфоманка, уплачивающая бедным, но красивым мужчинам за совершение с ней полового акта.

Несмотря на столь непритязательное содержание всей этой главы, мы должны, однако, отдать себе отчет во всей ее роли и современном значении. Как проституция, так и брак по расчету и оплачиваемый конкубинат, рано ли, поздно ли и каждый из них своими специальными путями, обусловливают испорченность и вырождение, а в соединении с алкоголизмом, игрою в карты и денежной алчностью, серьезно угрожают культурному человечеству. Но проституция, организованная государством, является наибольшим безобразием и обязательно должна быть уничтожена.

У древних богиня Венера или Афродита представляла собою воплощение красоты и любви. В ней, плодовитой, чувственной, хотя и коварной, сосредоточились все натуральные желания человека, а с ними вместе и художественные и общечеловеческие идеалы. Но на наших глазах два низших божка стремятся стащить ее в болото, причем из них Бахус старается превратить ее в пошлую и грубую тварь, а Мамона, или золотой телец, силится сделать ее продажною особой. В то же время религиозный аскетизм, полный упрямства, зависти и ханжества, не потерял еще надежды натянуть на нее смирительную рубашку. Если современная культура в состояний будет объединить все свои силы, чтобы одновременно стряхнуть с нее эту смирительную рубашку и вместе с тем освободить от деспотии таких двух отвратительных сутенеров, то богиня любви снова распространит свои яркие лучи по небосклону человечества и его благополучия.