Шесть невозможных вещей до завтрака

Конец июня

Когда я училась в колледже, то жила в другом штате и к родителям ездила только на выходные. Однажды, тщательно изучив местную карту, я отыскала новый маршрут, благодаря чему добралась домой быстрее. Вечером я с гордостью поведала родным о своем достижении, рассказав, что сэкономила целых тридцать семь минут.

— Тридцать семь, — рассуждал дедушка, — и пятнадцать из них ты только что потратила, чтобы рассказать всем про свой новый маршрут. А как собираешься израсходовать остальные двадцать две?

Хороший вопрос. Я до сих пор затрудняюсь найти ответ в похожих ситуациях, когда культ экономии времени заставляет меня мчаться куда-то, заглатывая на ходу пищу, подгонять всех домашних, чтобы побыстрее выполнить очередной пункт программы. Такая спешка может помешать понять истину, что жизнь — это уравнение, результат которого равен нулю. Каждая минута, которую я сэкономила, будет потрачена на что-то уж точно не более возвышенное, — например, я стану тупо пялиться на лестничные перила и пытаться вспомнить, зачем я только что взлетела наверх по лестнице. С другой стороны, если я сосредоточусь и буду выполнять стоящую передо мной задачу — даже ежедневные домашние обязанности, — я могу неплохо провести время, да и сама выполняемая задача вовсе не окажется для меня задержкой на пути куда-то еще.

У меня есть друг-фермер, который наверняка примет сторону моего дедушки в вопросе экономии времени. Он не пользуется трактором, для него пашут тягловые животные.

— Но ведь у тебя уходит целая вечность на распахивание огромного поля плугом, в который впряжены лошади! — говорят ему.

— Да, — отвечает он. — Вечность, беспредельность — вот правильное умонастроение. Когда я в поле, возделываю почву под кукурузу, с хорошей командой, в тишине полудня, наблюдаю за птицами на изгородях — до чего же хорошо. О Боже мой, я целый день мог бы так провести. Городские жители приезжают к нам и спрашивают, какие у нас тут развлечения. И я отвечаю: да вот, землю пашем.

Теперь, когда я стала старше на десятилетия и намного глупее, чем была в колледже, мне приятнее воспринимать привычный уклад жизни так, как мой друг воспринимает свою ниву. Я не научилась спокойнее относиться ко всем домашним обязанностям («Какие у нас тут развлечения? Да вот скребу горшки и сковородки». — «По-вашему, это нормально?»), но вполне могла бы изменить свою позицию в отношении приготовления пищи. Правильно думать о вечности, когда готовишь еду для семьи: например, делаешь из помидоров красно-золотистый соус с запахом душицы. А перед этим снимаешь урожай созревших под солнцем плодов, ощипываешь листья душицы со стеблей, а еще раньше — растишь все это из семян. Вечность? Да. Я имею в виду целую жизнь. Стряпня — определенно одно из числа тех занятий, которые для нас тут являются развлечением. Если на сердце у меня тяжело, я иду в кухню. Я листаю свои любимые поваренные книги, заранее предвкушая радостный шум совместной трапезы. Я стою над кастрюлей кипящего супа, закрываю глаза и вдыхаю аромат. Все связанное с питанием, начиная с выдергивания овощей из земли, восстанавливает мое душевное равновесие.

Конечно, у меня есть и другие занятия. В течение девятнадцати лет я была всего лишь работающей матерью, каких легион, и могла бы оправдать существование множества полуфабрикатов, если бы хотела кормить ими свою семью. Не спорю — в принципе они удобны. Я безумно люблю свою посудомойку, люблю свою сверкающую кухонную утварь, расставленную по полкам. Я освоила искусство быстро приготовить ужин вечером, после тяжелого, долгого дня, а иногда, сильно устав, мы идем в ресторан, главным образом чтобы не создавать беспорядка в кухне.

Но если бы мне пришлось выбрать стиль кормления семьи на постоянной основе исходя из принципа: «Разделаться с этим по-быстрому», из жизни нашей семьи исчезло бы что-то очень важное. И я говорю не только о толщине талии, хотя эта проблема у нас не стоит. Я говорю о семейных обедах, краеугольном камне духовного здоровья нашей семьи. Если оценить это понятие количественно, я бы сказала, что 75 процентов своей главной родительской работы по воспитанию детей я вела до, после или во время семейных посиделок за вечерней трапезой. Уверена, так поступают и другие родители. Опрос, который провели ученые среди исключительно преуспевших восемнадцатилетних, доказал, что, невзирая ни на какие различия — этнические, гендерные, географические и социально-классовые, — через жизнь каждого из них красной нитью проходит общая привычка: постоянно обедать в кругу семьи. Эти молодые люди достигли блестящих успехов не из-за того, чем питались. Скорее всего, это участие в их жизни родителей — их внимание, внушенные ими приоритеты, просто человеческая поддержка. Слова: «Жду тебя домой к обеду».

Я понимаю, что в жизни большинства американских граждан нет места и времени для выращивания продуктов питания (многие лишены даже возможности видеть, как они растут). Но мне трудно согласиться с пристрастием своих соотечественников к фасованному мясу и блюдам навынос. Домашняя кулинария — отмирающее искусство в нашей культуре. Почему так произошло? Хороший вопрос, но одновременно и неудобный, потому что при ответе на него я оказалась втянутой в обсуждение множества политических, социальных и экономических аспектов. Я из того поколению женщин, которые в молодости требовали: «Дайте нам хорошее образование, чтобы потом не пришлось гнуть спину на кухне». Мы с отвращением отвергали предположение, что наша максимальная духовная потребность сводится к тому, чтобы муж был накормлен и обихожен. Мы хотели быть равноправными партнерами во всех сферах профессиональной деятельности. Мы учились в школах, потели на экзаменах, работали, повышая свой профессиональный уровень, и на этом основании просили избавить нас от физического труда. Или же мы целый рабочий день занимались на производстве физическим трудом и считали, что к концу смены заслужили право пойти домой и рухнуть на кровать, задрав ноги кверху. Однако каким-то образом история сделала причудливый виток, и все обернулось против нас: теперь у большинства женщин есть работа, соответствующая их профессии, но при этом на них одновременно свалилась и вся домашняя работа. А ведь мы вполне могли бы обойтись без такой дополнительной нагрузки — приготовления ужина после долгого рабочего дня.

Позиция вполне разумная. Но она привела к появлению извращенной культуры еды. Когда мое поколение женщин отреклось от кухонь, нас вернула в эти кухни спекулятивная промышленность, которая знала, что делать с усталой беззащитной жертвой маркетинга. «Эй, дамы, — сказала она нам, — давайте освобождайтесь. Мы берем на себя заботу о вашем обеде». Ушлые производители широко распахнули перед нами двери, и мы попали прямиком в кризис питания и теперь питаемся поистине ядовитыми продуктами. Если вы думаете, что «ядовитые» — это преувеличение, советую вам внимательнее читать информацию на упаковке. Мы прошли длинный путь, развивая в себе привычки дурно питаться, а попутно нарушили движущие силы семьи. Во что бы мы ни верили, чем бы ни занимались, именно еда — центр каждой культуры. А наша еда теперь поставляет нам пустые калории.

Когда мы предпочли карьеру работе домохозяйки, нам косвенно обещали экономическую независимость и мировое влияние. Но в этой сделке дьявол проявил себя через повседневную жизнь. Мы отказались от аромата теплого, только что испеченного хлеба, от размеренного ритма рутины семейных забот, от творческой задачи формирования вкусов нашей семьи и получения простых радостей жизни; в обмен мы получили заморозки и супы из пакетиков. (А бывает и того хуже: дети, у которых на шее висит ключ на веревочке, покупают после школы в ларьках гамбургеры.)

Я считаю, что мое поколение серьезно прогадало в этой сделке.

И что теперь? Мы в большинстве своем, как мужчины, так и женщины, работаем полный рабочий день, как будто предполагая, что некто женского пола у нас дома заполняет нишу — зазор между школьными уроками и концом нашего рабочего дня, выполняет дела, возможные только в часы нашей работы, думает о том, что мы придем домой голодными, — но на самом деле Прекрасная Няня покинула наши квартиры. Ее дохода хватало лишь на покрытие ипотечного кредита и медицинской страховки. Что, не подумали об этом организаторы рабочих мест? И вот теперь эту роль исполняем мы сами — и мамы, и папы, подгоняемые переутомлением, оставившие на заботы о воспитании крошечный зазор во времени между работой и сном. На недолгое время питание полуфабрикатами или едой быстрого приготовления может показаться спасением, пока мы не начнем терять тот смысл семейного быта, который придает семье настоящая совместная трапеза; а сюда входят благовоспитанность, экономия и здоровье. Многие из нас мечтают вернуться назад, в тот дом старого образца, где забота и кормление — не то, чем занимается служитель в зоопарке, но нечто более счастливое и более творческое.

«Приготовление еды для домочадцев» или «рабский труд возле раскаленной плиты» — выбор трактовки зависит от образа вашего мышления. И различие это принципиально важно. Во многих странах женщины, делающие карьеру, все еще по привычке вкладывают страсть в свою стряпню, отправляются с работы прямиком на рынок в поисках самых свежих ингредиентов, уверенные, что их близкие должны полноценно питаться. Во Франции и Испании я бывала на деловых встречах с женщинами — журналистками и издателями, и сплошь и рядом разговор резко переходил от проблем, скажем, постколониальной литературы к рыбным рынкам и качеству грибов или лука-порея урожая этого года. Этих женщин ничуть не беспокоило, что их посчитают неэмансипированными; в контексте культуры здорового питания рыба и лук-порей смотрятся не менее респектабельно, чем постколониальная литература. (И несомненно, радости от них больше.)

Ведение домашнего хозяйства целый день не устраивает современных женщин. Но нам доступен выбор: рассматривать неизбежную готовку пищи не как обязанность, а как возможность творчества. И в это уравнение входит обязательный элемент: участие супруга и детей. Не так много сейчас наберется людей, одержимых безупречными воротничками, глажкой и чистым кухонным полом — таким, чтобы с него можно было есть. Мы заслужили право забыть об отупляющей домашней работе. Но одновременно вместе с водой выплеснули и ребенка: кухню, где готовят пищу и едят. Пора схватить этого выброшенного ребенка за скользкую пятку и скорее втащить назад, пока не стало поздно.

Нам очень легко жаловаться, что на приготовление еды нет времени; но позвольте поинтересоваться: что мы делаем в это время и почему другое времяпрепровождение считается более достойным? Конечно, есть и такие, кто на самом деле работает по две смены без выходных и никогда не отдыхает, есть и бездомные или неимущие, кому по своим причинам недоступны плита и холодильник. Но у большинства достаточно возможностей развлекаться, или самосовершенствоваться, или организовывать праздники для своей семьи. Вот пусть стряпня и станет одним из этих занятий.

Конечно, когда работающий человек занимается стряпней, он начинает понимать логику рентабельности. Я, не смущаясь, отбрасываю все изыски шикарного рецепта и ориентируюсь лишь на его суть. Могу целую неделю не открывать кулинарные книги, готовя в основном простые блюда, на бесконечных вариантах которых уже давно набила руку: яичницу, омлет, пасту с разными видами овощей. Или супы, они могут кипеть без присмотра целый день в нашем глиняном горшке. Более трудоемкие рецепты мы оставляем на выходные: лазанья, пирог с заварным кремом и разными начинками, жареные цыплята, всевозможные десерты. У меня есть еще одно правило в отношении сложных блюд: всегда удваивать приведенные в рецепте количества, чтобы сэкономить приложенные усилия и съесть это вкусное блюдо еще раз, попозже, на неделе.

Отработанные навыки экономят время и нервы. В нашей семье есть некоторые надежные приемы для тех случаев, когда надо срочно поднять настроение. Вечером в пятницу у нас традиционно пицца и кино. В этот день мы приветствуем визиты друзей; мы берем напрокат два фильма — один для семейного просмотра и один взрослый, на вечер, когда дети уже спят. У нас всегда под рукой основные ингредиенты для пиццы — мука и дрожжи для теста, сыр моцарелла, помидоры (свежие, сушеные, консервированные — в зависимости от времени года). Вся остальная начинка меняется — с учетом того, что растет в огороде, и личных пристрастий. Мне никогда не приходится задумываться, что сделать на ужин в пятницу.

Мне нравится готовить, для меня это компанейское занятие. Друзья всегда рады поучаствовать в совместном приготовлении по принципу «сделай сам» чего угодно: пиццы, лепешек тако с начинкой из рубленого мяса, сыра, лука и бобов или вегетарианских смесей. А что делать, если к обеду придут гости? Бутерброды не единственный простой выход. Когда основной репертуар непритязательных рецептов у тебя в голове, лучше всего просто включить горелку и начать готовить. При всем моем уважении к Прекрасной Няне, по сравнению со мной она — младенец, когда я решаю затеять новое рагу по принципу «бросай в него все». У меня есть еще один хитрый прием: пригласить к обеду тех друзей, стряпней которых я восхищаюсь, предложить им все нужные ингредиенты и принять на себя роль ассистента шеф-повара. Именно таким образом я наконец научилась готовить паэлью, тайские блюда и суши, но эта же схема годится и для отрабатывания основных навыков и рецептов. Для увлеченного стряпней непрофессионала первый шаг — самый трудный: убедить себя, что стоит освоить это дело ради здоровья и экономии, не говоря уж о том, что спасаешь одуревший от наркотика фастфуда мир.

Семьи, в жизни которых утрачена душа стряпни, могут и не отдавать себе отчет, что они потеряли: веселое шипение омлета на сковороде, разговоры под звяканье мерных емкостей, упоительный запах поднимающегося теста, разрисовывание пиццы разноцветными продуктами, прежде чем запихнуть ее в духовку. Слаженные действия многих, работающих на одной кухне, сами по себе определенным образом обозначают семью: как это важно для тех, кто целый день провели врозь, а потом вечером пришли домой, чтобы быть вместе. Искусство накормить своих близких непосредственно влияет на сохранение внутрисемейных связей. Мы сами укорачиваем жизнь своим детям. И весьма распространенная в современном обществе культура питания бросовыми продуктами — единственная тому причина. Кто позаботится о наших близких, кроме нас самих?

* * *

Стоит только начать самому готовить, как за одним потянется другое. Новый рецепт вдохновляет, как ожидание свидания с незнакомцем. А новый ингредиент, ей-богу, буквально опьяняет. Я из чистого любопытства, только чтобы узнать, каковы они на вкус, выращивала новые для себя овощи: иерусалимские артишоки, китайскую тыкву. Рецепт быстрого приготовления какого-либо блюда у вас в кухне может оказаться медленным: ведь это эксперимент, а значит, некий риск. Готовишь, бывало, что-то с нуля, просто чтобы узнать, получится ли. Мы собственноручно раскатывали из теста и нарезали пасту, разводили индеек, чтобы их зажарить или нафаршировать ими связки сосисок, готовили чатни — кисло-сладкую овощную приправу к мясу — из продуктов нашего сада. По торжественным случаям мы пекли пироги с вишнями, накрыв начинку сверху решеткой из теста, и равиоли с загнутыми краями, ради удовольствия увидеть, как в реальности выглядят плоды всех этих привлекательных рецептов, вычитанных из книг.

Размышляя над вопросом, почему американцы намеренно едят так много плохой пищи, я пришла к следующему выводу: они слишком далеки от процесса создания этой самой пищи. Вот почему просто необходимо завести свой огород, самим регулярно выпекать хлеб и проводить другие эксперименты, которые в конечном счете становятся рутинными для семейного быта. Например, изготовление сыра.

Ладно, я все понимаю. Вы соглашались со мной вплоть до последней фразы. Не знаю, почему она вас так удивила: ведь на изготовление сыра моцарелла требуется намного меньше времени, чем на выпекание, скажем, закрытого фруктового пирога, однако многим изготовление сыра в домашних условиях кажется абсурдом. Если в тот момент, когда я нарезаю и отфильтровываю творожную закваску, к моим дверям случайно подошел, скажем, какой-то разносчик из фирмы, я чувствую себя так, будто занимаюсь черной магией.

Каким же надо быть чудаком, скажете вы, чтобы самому дома делать сыр? Да и к тому же это небось невероятно сложно! Ну, если вы так думаете, то наверняка еще ничего не слышали про Королеву Сыра.

Нет, это не сказочный персонаж: Королева Сыра существует на самом деле. Ее зовут Рики Кэрролл. С 1978 года, когда она основала фирму «Поставки сырья для изготовления сыров» в Новой Англии и начала вести семинары, эта удивительная женщина лично обучила более 7000 человек технике изготовления сыров. А уж сколько народу самостоятельно проработало ее книгу «Как без труда изготовить сыр».

Когда я поехала знакомиться с Рики, мной руководили и восхищение, и, конечно, любопытство. Почему бы нам, учитывая наш обет, и не поучиться у знаменитой Рики Кэрролл. Эта женщина вдохновила умельцев-кустарей от Луары до Лас-Вегаса. Она просто непревзойденный мастер в области приготовления сыров.

Волшебство начинается, едва только вы ступили на порог ее живописного дома в стиле королевы Анны, с верандой, окруженной люпинами и цветущими лилиями. Войдя в дверь, вы попадаете в Зазеркалье — здесь антикварные орудия для изготовления сыра соседствуют с удивительными куклами ручной работы, подмигивающими африканским маскам. Сама обстановка подготавливает вас к встрече с Королевой. И вот появляется Рики: она улыбкой приветствует пришедших на ее лекции, жестом приглашает всех в свою большую кухню, на ходу закалывая буйную шевелюру массивной заколкой в виде попугая.

Рики пригласила нашу семью в гости, когда узнала, что мы интересуемся продуктами питания местного и кустарного изготовления. Она щедро позволила нам и пол дюжине наших друзей поприсутствовать в качестве гостей на однодневном мастер-классе для начинающих. И вот мы сидим за длинными столами.

Я уже строчу свои заметки, пока еще не о сыроделии, нет. Мне интересно, что же за люди приехали сюда, на этот семинар?

Контингент самый разный. Есть несколько мужчин: занятия на этих курсах стали для них оригинальным подарком к Дню отца. Один шеф-повар надеется расширить диапазон своих умений; молодые матери интересуются более здоровой пищей. У Марты из Техаса есть пара буйволов, и она мечтает сама изготавливать великий сыр под названием моцарелла. (Буйволов зовут Бетси и Бью; она пускает по рядам их фотографии.) Может быть, кое-кто посчитает нас людьми со странностями, но в этом доме мы почувствовали себя приверженцами некоей тайной секты.

Первым делом Рики продемонстрировала нам полный набор необходимой утвари: миски из нержавеющей стали, термометры. Что есть сыр? Да всего лишь способ сохранения молока, которое быстро портится вне холодильника, однако его можно хранить бесконечно долго — и даже усовершенствовать — в виде сыра. Начав свое существование как самое примитивное изделие, он постепенно обратил на себя внимание кулинаров всего мира. В работе мастеров-сыроваров сочетаются искусство и наука. Люди во всем мире, не имея никаких научных инструментов, и сегодня готовят сыр так, как это делали их предки. Рики рассказала нам, что наблюдала, как в Греции сыровары веточкой размешивают творожистый осадок и потом укутывают теплый горшок (вместо регулирования температуры термометром) в свитер кустарной вязки, детское одеяльце или ватник.

Рики объявила, что научит слушателей изготавливать белый сыр, творог рикотту из цельного молока, сыр маскарпоне, моцареллу и фермерский сыр чеддер. Да, мы узнаем это уже прямо сегодня. Мы уставились на нее в искреннем изумлении, а Рики тем временем объясняла, что сыр можно сделать из самого обычного магазинного молока. Некипяченое молоко с фермы — оптимальный вариант, но и пастеризованное тоже неплохо, вообще сгодится любое, кроме стерилизованного. Ибо стерилизация осуществляется при высокой температуре, как объяснила нам Рики, что меняет естественные свойства белка и разрушает закваску. Единственная цель этого процесса — гарантировать возможность перевозки молока на дальние расстояния; и сколько стерилизованное молоко ни храни, его химический состав меняться не будет.

Но поскольку его химический состав уже изменен, то стерилизованное молоко не превратится в сыр, и точка. Надо же, это лишь подтвердило то, к чему я пришла самостоятельно, дома, методом проб и ошибок. До того, как я узнала все премудрости, я брала такое молоко, и у меня вместо сыра моцарелла получалась какая-то грязь. Творожная закваска не образовывалась, просто молоко превращалось в месиво.

— Вы должны узнать у своего продавца, откуда он получил это молоко. — И Рики объяснила, что чем ближе к нашему дому источник молока, тем лучше. А лучше всего, посоветовала она, поспрашивайте соседей, найдите фермера, у которого можно купить свежее молоко. Вы можете сами пастеризовать сырое молоко, если хотите, но пастериоз и прочие болезни, вызванные содержащимися в молоке бактериями, сказала Рики, редко случаются в мелких молочных хозяйствах, ибо там обращают особое внимание на качество продукции.

Многие наиболее полезные продукты питания — йогурт, вино, хлеб, сыр — являются результатом регулируемого роста микробов. Вряд ли нам приятно об этом думать, но факт остается фактом: микробы просто кишмя кишат по всей нашей планете. Даже в наших организмах полно различных бактерий, которые, кстати, приносят кишечнику пользу.

Рассказав о почве, полезной для бактериальных культур сыра, Рики перешла к тому, как правильно нагревать кастрюли с молоком до нужной температуры. Сама работая в завидном темпе, она пела дифирамбы медлительности и призывала к неторопливости. Когда мы добавили в молоко культуру, необходимую для чеддера, наша преподавательница перешла к следующему сыру. Над плитой было закреплено зеркало, и нам было видно, что творится в кастрюлях. Рики добавила в них уксус, чтобы створожить белый сыр, и лишь посмеивалась, когда речь зашла о количестве.

— Нет точной формулы, — все время повторяла она, — есть только некоторые основные принципы плюс вера в себя, если готов рисковать.

Веры в свои силы у нас пока еще нет, но так замечательно чувствовать себя ниспровергателем стандартов, попирать авторитет профессионалов и делать что-то самому. Мы вдыхали лимонно-сладкий запах кипящей сыворотки. От пара в жаркой атмосфере кухни у нас вились волосы; новые консистенции и запахи начинали подниматься в воздух, как новые возможности: маскарпоне, фромаджина, моцарелла. Какие замечательные перспективы открывались перед нами! Столько всего мы освоили за один день — это кажется просто невероятным.

В перерыве я обратила внимание на висевший на стене плакат с цитатой из книги «Алиса в Стране чудес».

«Нечего и пытаться, — сказала Алиса, — все равно нельзя поверить в невозможное».

«Осмелюсь предположить, что у тебя просто не было достаточной практики, — заметила Королева. — В твоем возрасте я обязательно тренировалась по полчаса каждый день. И, представь, иногда еще до завтрака успевала поверить аж в шесть невозможных вещей».

* * *

Признаюсь честно, я не была совсем уж новичком в этом деле. Я уже несколько лет как сама изготавливала сыр, получая по почте от Рики нужные мне культуры и следуя рецептам из ее книги. И не только дух приключений привел мою семью к этой кулинарной идее, но и проблемы с пищеварением. Непереносимость лактозы — общее наследственное свойство; оно заключается в том, что кишечник взрослого человека теряет способность переваривать молочный сахар, называемый лактозой. Молекулы этого сахара плавают вокруг непереваренных остатков пищи в кишечнике, ферментируют и ведут к вздутию. Такое чувство, как будто ты наелся чего-то совершенно несъедобного.

Это не аллергия и даже, строго говоря, не патология. Физиологи утверждают, что в возрасте четырех лет, когда обычно начинается непереносимость лактозы, человеку самое время целиком перейти на твердую пищу; иными словами, постепенное прекращение нормального переваривания молока — процесс вполне закономерный. У всех других млекопитающих энзим, отвечающий за переваривание молока, перестает вырабатываться в организме вскоре после того, как мать заканчивает кормить детеныша молоком. Так что, когда люди воспринимают это как болезнь, мне всегда хочется их поправить, объяснить, что те, кто не переносит лактозу, вполне способен переваривать сахара, содержащиеся, например, во фруктах и овощах. Речь идет лишь о молоке от коровы. Ясно?

Неудивительно, что культуры питания всех стран мира за века экспериментирования отыскали бесчисленные способы сделать молоко более перевариваемым. Йогурт, кефир, кумыс, творог, множество твердых и мягких сыров — словом, видам измененного молока несть числа. Вкус, вероятно, тут не главное. Все они хранятся дольше, чем свежее молоко, и при их производстве уменьшается содержание лактозы.

Как оказалось, мягкие сыры до смешного легко сделать. Самая трудная часть — заказывать культуры (по текущим каталогам). Если вы запаслись пакетом сыродельных микробов (следует хранить в морозилке), хорошим молоком, а также термометром, дуршлагом и марлей, то можете считать, что мягкие сыры уже у вас на столе. Дальше все просто: в кастрюле из нержавейки нагрейте молоко до 85 °C, откройте пакет с культурой и, помешивая, всыпьте его содержимое в молоко. Снимите кастрюлю с плиты и закройте крышкой, пусть постоит ночь. К следующему утру вы получите гель мягкий белый творог. Ложкой переложите его в дуршлаг, выстланный марлей, и пусть сыворотка стечет. Посолите осадок, намажьте на хлеб, улыбнитесь. Разные культуры бактерий создают разные сыры. Микробы трудятся всю ночь, выполняя свою работу, а вы тем временем отдыхаете. Не здорово ли?

Наши шевр и фромаджина получились такими вкусными и удобоваримыми, что мы решили заняться твердыми сырами. Тут больше работы, но суть процесса та же. Большинство рецептов требуют и бактериальной культуры, и ренина (сычужный фермент, натуральный энзим): благодаря им молоко превращается в очень твердый творог буквально за минуты, а не за целую ночь. Для моцареллы этот творог надо месить, как тесто, нагревать, пока он не станет таким горячим, что не дотронуться, а потом размазать. Весь процесс занимает менее часа. Для таких твердых сыров, как чеддер, твердый творог нарезается на небольшие кубики, размешивается и осторожно нагревается, потом сдавливанием ему придается круглая форма, наподобие колеса, и в идеале он созревает неделями или месяцами. Нам приходится прятать сыры от себя самих, чтобы сохранить их на такое долгое время. Со временем мы убедили нескольких друзей последовать нашему примеру и стать сыроделами.

На мастер-классе у Рики мы на самом деле изготовили шесть невозможных вещей, но только половина из них созрела к полудню. Ланч включал наш белый сыр, поджаренный с овощами, нарезанные помидоры с нашим сыром моцарелла и тарталетки, наполненные нашим же маскарпоне. Мы попробовали, поздравили себя и пошли по второму кругу. В конце мастер-класса все собрались в кабинете Рики, чтобы заказать культуры и вспомогательные материалы, которые нам понадобятся для последующих экспериментов. Мы уезжали в приподнятом настроении, уверенные, что у нас все получится.