ЯЗЫКОВОЙ КОНТАКТ

Взаимовлияние языков как главный фактор языковой эволюции

Своеобразие конкретного языка обусловливают две группы факторов: 1) его происхождение, определяющее место языка в кругу родственных языков; 2) процесс его взаимодействия с родственными и неродственными языками, т. е. языковые контакты. Происхождение (генеалогия) языка и его контакты с "себе подобными" — это силы, как бы спорящие друг с другом, с противоположных сторон формирующие своеобразие конкретного языка. Генетическое наследство выступает как внутренняя структурная определенность языка и основа его саморазвития. Контакты языков состоят в их взаимодействии и взаимовлиянии друг на друга. Контакты — это наиболее заметные события языковой истории; именно контакты сильнее всего изменяют языки.

Аналогию языковым процессам в данном случае можно видеть в том, как складывается своеобразие человеческой личности. С одной стороны, оно определяется генами и возрастом, т. е. наследственностью и пройденными ступенями индивидуального биологического развития (детство, отрочество, юность и т. д.). С другой же стороны, своеобразие личности зависит от социальной истории человека, от его опыта жизни в обществе. Мы не знаем пока, как и в какой пропорции соединяются в характере и судьбе человека эти слагаемые — генетика и воспитание, возраст и социальное положение. По-видимому, это соединение может происходить по-разному; можно представить полярные модели формирования личности: с одной стороны, в тесном кругу ближайших родственников (в итоге, например, мать и дочь могут отличаться преимущественно возрастом), а с другой — формирование личности вне семьи, в условиях постоянно меняющегося человеческого окружения, так что у отца и сына общим может оказаться лишь смутное физическое сходство. И все-таки, как знать, не "разрешено" ли было это отдаление генетически, не было ли это прежде всего саморазвитием?

Изменения, обусловленные языковыми контактами, есть в истории каждого языка. Не существует генетически "чистых", "беспримесных" языков, которые бы в течение тысячелетий развивались без всякого влияния окружающей языковой среды, в полной обособленности от соседей. Любой современный язык — это сплав языковых элементов, происходящих из разных, родственных и неродственных, языков и диалектов. Ср., например, только перечень тех слагаемых, из которых формировался «сплав» английского языка: 1) неиндоевропейские иберийские наречия первых известных науке поселений на Британских островах; 2) индоевропейские кельтские наречия бриттов и галлов; 3) латынь римских военных поселений в первые века нашей эры, ставших впоследствии городами Англии; 4) западногерманские наречия англов, саксов, фризов, ютов, завоевавших Британию в V — VI вв.; с тех пор Британия стала германоязычной, при этом, однако, множились различия между германским языком в Британии и на континенте; 5) северогерманские наречия скандинавских викингов, господствовавших в Англии в X в.; 6) мощное романское языковое влияние после покорения Британии в XI в. нормандскими феодалами; в свою очередь французский язык нормандцев представлял собой сплав кельтских (галльских), романских, западногерманских (франкских, бургундских, вестготских), северогерманских (скандинавских) компонентов.

Языковой контакт с точки зрения социолога, психолога и лингвиста

Чтобы понять, как и в каком направлении изменяются контактирующие языки, надо увидеть этот процесс на трех разных уровнях: 1) в социолингвистическом плане — как взаимодействие разноязычных социумов, т. е. как определенную языковую ситуацию (см. с. 101 — 105); 2) в психолингвистическом плане — как индивидуальное двуязычие (какой-то части говорящих); 3) на собственно лингвистическом уровне — как смешение, взаимопроникновение двух самостоятельных (самодостаточных) языковых систем.

Исход языкового взаимодействия зависит прежде всего от социальных условий контакта. А. Мартине писал в этой связи: «Язык одолевает своих соперников не в силу каких-то своих внутренних качеств, а потому, что его носители являются более воинственными, фанатичными, культурными, предприимчивыми» (Новое в лингвистике 1972, 81 — 82). Однако и в сходных, казалось бы, условиях контактов судьбы языков складываются по-разному. Далеко не всегда военная победа означала победу языковую. Не всегда побеждал язык более развитой культуры.

Например, римская экспансия привела к латинизации Галлии, Дакии, Реции, населения Пиренейского полуострова, однако нормандское завоевание не сделало язык Британии романским. Сказались различия в численности пришельцев, в интенсивности и глубине контактов с местным населением, а также различия в характере взаимоотношений пришельцев с прежней родиной. Римская колонизация, в сравнении с нормандским завоеванием, носила более широкий, массовый характер. При этом происходило смешение разноязычного населения; однако римские провинции включались в административную и отчасти культурную жизнь Римской империи, поэтому не прекращалась их языковая связь с метрополией.

В Англии после нормандского вторжения социально-языковая ситуация была иной. Англия не стала французской провинцией. Пришельцы образовали немногочисленный правящий класс - феодальную аристократию и духовенство, но основное население оставалось германоязычным. Строгая иерархичность и инертность феодального общества препятствовали межсословным контактам и тем самым — смещению языков. Вместе с тем правящие классы в какой-то мере должны были знать язык большинства населения. "Вероятно, во втором поколении нормандцы уже могли пользоваться английским, хотя языком домашнего и придворного обихода был, вероятно, англо-нормандский. В дальнейшем нормандская знать все более англизировалась; в течение какого-то периода, возможно, в течение нескольких веков, они были билингвами" (Иванова, Чахоян 1976, 19).

Психолингвистику в языковом контакте интересует, как живут (и как уживаются) два языка в одной голове — в сознании билингва (см. следующий подраздел). В сравнении с процессами смешения языков и образования языковых союзов (с. 173 — 178), на фоне геополитических изменений в динамике языковых ситуаций (с. 101 — 116) психолингвистический аспект - это "микроуровень" темы. Однако здесь становятся видны элементарные механизмы и исходные пункты "макропроцессов" в истории языковых контактов.

Психолингвистические механизмы смешения языков. Интерференция и "ложные друзья перевода"

Контакт двух языков протекает как речевое взаимодействие людей, говорящих на этих языках. Даже минимальное взаимопонимание невозможно до тех пор, пока обе стороны (или одна из сторон) не сделают хотя бы один шаг навстречу партнеру. Такой шаг состоит в усвоении хотя бы нескольких слов языка партнера. При продолжительных и интенсивных контактах разноязычного населения значительная часть говорящих в той или иной мере знает язык соседей. Таким образом, контактирование языков осуществляется через индивидуальное двуязычие (или билингвизм) какой-то части говорящих, что и создает ситуацию двуязычия (см. с. 103 — 105).

В зависимости от того, в какой мере билингв владеет двумя языками, индивидуальное двуязычие может быть симметричным (оба языка человек знает в равной мере) или асимметричным (один язык известен человеку в большем объеме, другой — в меньшем). Асимметричное двуязычие, конечно, — более распространенный случай (как и несбалансированные языковые ситуации, см. 101 —103, 115 — 116.

В зависимости от того, как функционируют два языка в речевой деятельности билингва, различают двуязычие автономное и совмещенное. При автономном двуязычии билингв строит речь на каждом языке, используя языковые средства только соответствующего языка (рис. 1). При совмещенном двуязычии речь на том языке, который человек знает хуже, строится с использованием средств первого (основного) языка (рис. 2).

Увеличение объема речевой деятельности на 2-м языке (допустим, в результате расширения контактов с теми, для кого этот язык является основным) повышает степень знания билингвом этого языка (как 2-го). Однако если двуязычие продолжает быть совмещенным, то расширяется и обращение билингва к средствам 1-го языка при разговоре на 2-м языке. Обе тенденции ведут к тому, что в индивидуальном сознании билингва его 2-й язык "достраивается" до коммуникативной силы 1-го языка; оба языка для него сближаются и в какой-то мере начинают отождествляться, причем на 2-м языке он уже в состоянии говорить так же (или почти так же) свободно, как на 1-м. Уже и в речи на 1-м языке такой билингв может обращаться к средствам 2-го языка — по разным причинам (например, какое-то слово 2-го языка ему кажется более выразительным, или более понятным собеседнику, или просто по инерции речи на 2-м языке, или, наконец, потому, что в его сознании оба языка более или менее слились в один). Ср. две стадии симметричного совмещенного двуязычия — менее (рис. 3) и более продвинутую (рис. 4):

Когда подобные процессы большего или меньшего сближения языков происходят в языковом сознании и речевой деятельности многих говорящих, то это означает, что процесс перестает быть индивидуально-речевым, но охватывает язык. Идет смешение языков. Таким образом, частичное отождествление и смешение разных языков в речи билингвов выступает как синхронная основа смешения языков в диахронии.

Ошибки в речи на 2-м языке, вызванные использованием средств 1-го языка, — это проявление интерференции (определение и примеры явления см. на с. 103 — 105). Общей предпосылкой интерференции является то, что человек, говоря на 2-м языке, всегда в той или иной мере использует навыки речи на родном (или основном) языке, например навык различения звонких и глухих согласных, или навык употребления существительного в функции сказуемого, или даже фонетическую и семантическую близость русского слова театр и английского theatre. В одних случаях навыки речи на родном языке помогают в речи на чужом языке, но в других случаях приводят к ошибкам.

Так, несмотря на сходство между русскими звуками [т], [д] и английскими [t], [d], в каждом языке есть свои особенности их произнесения (в русском это зубные звуки, в английском — альвеолярные), и если эти особенности не усвоить, то произношение будет с "акцентом".

В лексике подобные явления, т.е. слова, похожие внешне, однако различные по значению, называют "ложные друзья переводчика" или, более строго, "межъязыковые омонимы". Ср.: англ, genial значит 'веселый, добрый, сердечный; общительный', а русск. гениальный — 'исключительно даровитый' англ, decade — '10 лет', а русск. декада —'10 дней' (см. Англо-русский и русско-английский словарь "ложных друзей переводчика" / Под общим руководством В. В. Акуленко. — М., 1969). Впрочем, "неложных друзей" у переводчика не бывает: любые похожие два слова разных языков при ближайшем рассмотрении оказываются нетождественными и по объему значений, и по месту в своей лексической подсистеме.

Интерференция в синтаксисе преодолевается труднее всего, и особенно в тех случаях, когда она сказывается не в грубых ошибках (вроде предложения * Никто пришел, построенного по английской модели Nobody has come), а в "неорганичности", искусственности фразы. На известной ступени занятий чужим языком это чувствуют и сами "учащие" язык. Показательны в этой связи насмешливые, якобы английские, диалоги (возникшие в школьном фольклоре), пародирующие примитивное калькирование с русского: Which time? — Six watch. — Such much? и т. п.

Понятно, что чем ближе два языка, тем в большей мере двуязычный индивид опирается на свой 1-й язык в речевой деятельности на 2-м языке. Поэтому родственные языки в общем учить легче, чем далекие, но и интерференция при такого рода билингвизме наблюдается чаще и преодолевается с большим трудом.

Векторы контактирования: дивергенция и конвергенция языков

Прошлое каждого языка представляет собой диалектическое единство двух разнонаправленных линий развития: 1) развития, усиливающего различия между языковыми образованиями, и 2) развития, сближающего языки или диалекты. В каждом направлении иногда различают по две фазы: а) дифференциация (лат. differentia — различие) как процесс распадения праязыка на несколько самостоятельных языков-наследников и б) дивергенция (лат. divergere — обнаруживать расхождение) — дальнейшее расхождение, отдаление друг от друга родственных языков или диалектов. Углубление дивергенции может приводить к новому расщеплению прежде единого языка на самостоятельные отдельные языки.

В сближающем развитии аналогично: а) конвергенция (лат, соп-vergere - приближаться, сходиться) - возникновение у нескольких языков (как родственных, так и неродственных) общих свойств, сближение этих языков вследствие длительных языковых контактов; б) интеграция (лат. integer— целый) — слияние языков в один язык (как завершающий этап их сближения и нивелирования различий). В этом смысле употребляют также термины смешение или скрещивание языков.

Процессы сближения и процессы расхождения языков находятся в диалектической взаимосвязи. Дробление праязыка и дивергенции родственник языков — это всегда следствие не только нарушения прежних контактов, но и установления новых контактов, новых отношений, т. е. результат сближения или смешения диалектных ответвлений праязыка с иными, в том числе и с неродственными языками и диалектами. При этом география языковых контактов, границы языков и диалектов в конечном счете определяются историей народов.

Как показано в работах Ф. П. Филина и Г. А. Хабургаева, границы современных восточнославянских языков не совпадают с древнерусскими диалектными зонами. Это значит, что к образованию русского, украинского и белорусского языков привело не просто углубление диалектных различий древнерусском языка. Их образование — результат формирования новых диалектно-этнографических общностей, обусловленных процессами социальной истории древнерусской народности в послемонгольское время. "Этноязыковая картина восточного славянства была бы иной, если бы не было грозных событий XIII - XV вв." (Филин 1972, 637).

Ареально-хронологические[105] модели смешения языков (субстрат, Суперстрат, адстрат)

Понятия "дивергенция" и "конвергенция" полезны для определения векторов языкового взаимодействия, однако при этом состав "сплава" (которым является любой язык) остается вне поля зрения исследователя. Результаты языковых контактов стали понимать лучше, когда в начале XIX в. были предложены понятия, с помощью которых в языковом "сплаве" стали выделять ареально-хронологические компоненты.

В результате смешения двух языков часто появляется не "третий" язык, но происходит ассимиляция одного из двух языков, он вытесняется из общения и утрачивается. Однако вытесненный язык никогда не исчезает бесследно: он как бы "растворяется" в выживающем языке и видоизменяет его "состав". Различают два рода таких следов вытесненного языка в сохранившемся: субстрат и суперстрат — в зависимости от того, принадлежал ли вытесненный язык местному населению или это был язык пришельцев. Субстрат (лат. substratum — буквально'подостланное' от sub — под, stratum — слой, пласт) — это следы местного вытесненного языка в языке пришельцев (ставшем языком всего смешавшегося населения данного ареала). Суперстрат — это следы утраченного языка пришельцев (усвоивших местный язык, который стал, таким образом, языком и коренного и пришлого населения этой местности).

Так, субстратный .характер носят следы исчезнувшего фракийского языка (индоевропейской семьи) древнейших жителей Балкан в новых балканских языках народов-пришельцев; особенно заметен фракийский субстрат в румынском и албанском. Примером вытесненного языка пришельцев (суперстрата), оказавшего влияние на сохранившийся местный язык, может быть тюркское наречие волжско-камских булгар, проникших в VII в. на Балканы и слившихся с местными племенами даков и фракийцев, а также с пришлыми (в начале VII в.) славянскими племенами. Таким образом, этноним южнославянского народа болгары — это одно из тюркских суперстратных явлений в болгарском языке.

Суперстратное происхождение также у этнонима французы. Германоязычное племя франков, жившее в III в. по Рейну, на рубеже V — VI вв. завоевало Галлию, образовав Франкское государство, однако при этом переняло местный галло-романский язык. Таким образом, самоназвание французов, как и топоним France, — явления германского суперстрата во французском языке.

В исследованиях языковых контактов иногда пишут также об адстрате (лат. ad — при, около). Это результаты влияния одного языка на другой в условиях длительных контактов соседних народов, при котором не происходит ассимиляции и растворения одного языка в другом. Примерами адстратных явлений могут быть скандинавское влияние на английский язык в IX — XI вв., белорусско-польское и белорусско-литовское взаимовлияние в пограничных ареалах.

Влияние вытесненного языка может быть разной силы. Иногда оно вполне ощутимо, как, например, суперстратные пласты нормандской лексики, главным образом книжной и отвлеченной, в английском языке. Чаще, однако, воздействие контактирующих языков выступает как глубинные, подводные силы, в союзе с другими факторами направляющие развитие языка. Так, к утрате склонения в английском языке вели разные причины, и прежде всего внутренние: общегерманская тенденция к аналитизму[106], рост численности предлогов, ослабление различительной силы гласных. Вместе с тем, по мнению О. Есперсена, утрате склонения способствовало также и скандинавское влияние IX — XI вв. — времен набегов викингов и Данелага (господство англичан на северо-восточном побережье Англии). А. Мейе объяснял распадение индоевропейского праязыка различиями в субстрате отдельных районов Евразии, заселявшихся индоевропейцами. А А. Шахматов видел угро-финский субстрат в смешении [ц] и [ч] в ряде севернорусских говоров. Конвергентное развитие языков Балканского языкового союза (см. ниже) во многом обусловлено общим для этих языков фракийским и иллирийским субстратом.

Вместе с тем картина ареального взаимодействия языков далеко не исчерпывается теорией субстрата, в которой схематично представлены лишь предельные случаи смешения языков, когда один из языков гибнет, подчиняясь другому. Языковые контакты многообразнее и часто носят более "мирный" характер. Так, постоянно взаимодействуют соседние языки. Они взаимно влияют друг на друга, в разной мере меняются, но не сливаются в один язык.